Среди нас

Алия Наконечная (2024)

Элис Баркли — талантливый биолог и трудоголик до мозга костей. Ее сладкий субботний сон был прерван внезапным звонком директора научно-исследовательского института Энтони Харди. Случилось что-то чрезвычайно важное, и начальник попросил ее приехать на работу как можно скорее. Вряд ли на этот раз речь пойдет о нашествии корнеедов… Неугомонная ученая была готова услышать от руководителя все что угодно, но оказавшись в конференц-зале была шокирована: — Президент предложил нам один проект. У вас на столе лежат заявления о неразглашении…

Начало

За три недели до этого, 14 марта 2020 года.

Неожиданный звонок в пять часов утра вырвал Элис Баркли из крепких объятий теплого сна. Такой возможен только в загородном доме, в двадцати милях от звенящего мегаполиса, который никогда не спит сам и не дает уснуть своим жителям. Подобно акуле, ищущей добычу, город-миллионник каждый вечер ждет зазевавшегося прохожего, намереваясь сбить его с пути и оставить до утра тлеть в темных подземельях ночных клубов, пропитанных флиртом и крепким алкоголем. Про шумные посиделки и тусовки с подругами Элис забыла ровно десять лет назад, когда сказала «да!» самому обаятельному председателю читательского клуба «Book harbor».

— Пять утра, дорогая! Кто там? — Дэвид Баркли терпеть не мог, когда его сон прерывали, да еще так бесцеремонно. — И смени уже этот жуткий звонок.

— Прости, милый, обязательно сменю! — Элис нащупала на прикроватном столике телефон. — Алло. Мистер Харди?… Нет-нет, ничего страшного, я все равно собиралась вставать… Да, могу. Когда?… Сейчас? Дайте мне десять минут на сборы и пол часа на дорогу, и я буду в институте. До встречи, мистер Харди!

— Что там у вас? — проворчал Дэвид.

— Спи, мой милый. Тони сказал, чтобы я приехала как можно скорее. Что-то случилось в лаборатории, я не разобрала. Возможно, пришли результаты исследований. — Элис потрясла головой, прогоняя сладкие остатки своего оборвавшегося сна. — В холодильнике яблочный пирог, погрей и поешь. Кленовый сироп в шкафу.

— Сегодня выходной, Элис! Мы планировали провести этот день вместе. Что с нами не так? — Дэвид c досадой посмотрел на жену.

Та уклонилась от ответа и, поцеловав мужа, встала с кровати. Он продолжил:

— Я беспокоюсь о тебе. Ты и так работаешь сверх нормы. Это грозит переутомлением. Ты можешь заболеть.

— Ты же знаешь, милый, — бодро ответила она, — я никогда не болею. За сорок лет ни разу. Ни единого случая.

Элис развела руками и направилась в ванную, а ее муж включил ночник и взял с полки книгу.

До встречи с Дэвидом главным смыслом в жизни Элис была работа, но появился он — красавчик программист-робототехник, председатель городского читательского клуба, кузен школьной подруги, мечтающий создать крепкую семью. Дэвид принадлежал к категории уставших от своего обаяния холостяков. Они с Элис встретились в том возрасте, когда игры во влюбленность не играли особой роли. Они оба были готовы к браку. И пусть Дэвиду не без труда удалось отбить будущую жену у главного конкурента — работы в научном институте — она согласилась выйти за него и в этом году супруги весело отпраздновали десятую годовщину свадьбы.

Элис посмотрела в окно. Дождь лил всю ночь. Стало понятно, почему так сладко спалось, и даже лай соседской собаки не нарушил капризный сон ее мужа. Она любила дожди, зная что за ними всегда приходят перемены. Женщина подняла со стола телефон и отправила Дэвиду воздушный поцелуй.

— Поспи еще немного, милый. А мне нужно идти.

— Ты же знаешь, я больше не усну, — проворчал он, — не задерживайся там.

Пока Элис шла от крыльца дома до автомобиля и искала в траве случайно выпавший ключ, дождь успел намочить и превратить в кудри ее волосы. Настроение заметно улучшилось, ведь с локонами, уложенными самой стихией, она нравилась себе больше.

— Теперь я кудряшка, — подмигнула она своему отражению и неожиданно покраснела, вспомнив того, кто когда-то давно называл ее этим словом.

Элис завела машину и, поправив зеркало заднего вида, выехала на центральную улицу.

— Ну что, малыш, едем, — обратилась она к своему новенькому мини-купер, — узнаем, что приготовил нам старый добрый Тони сегодня.

Войдя в здание института, она удивилась оживлению, не свойственному субботе в столь ранний час.

— Привет! Тебя тоже разбудили? — Рональд Питерсон, симпатичный рыжеволосый мужчина с четким британским акцентом, был похож, скорее, на студента старших курсов, нежели на начальника службы информационной безопасности крупнейшего в штате НИИ.

— Привет, Рони. Ты не в курсе, что стряслось?

— Пока нет. Кофе будешь?

— Да, возьми мне зеленый, пожалуйста!

— Хорошо, мисс здоровый образ жизни. Я схожу вниз, а ты поднимись и займи мне местечко рядом с собой.

— Слушаюсь, красавчик, догоняй. Мне на миндальном, — крикнула она вдогонку другу.

— Как всегда! — отозвался он.

Отношения Рона и Элис походили на дружбу двух учеников младшей школы — без флирта, зависти и злости. Женщина уже работала в институте десять лет, когда директор, мистер Энтони Харди, назначил ее негласным опекуном молодого специалиста, только что прибывшего из Лондона. Элис представила Рона коллективу, показала его кабинет, провела экскурсию по институту, занимавшему обширные площади в самой престижной части города. Потом они вместе пошли обедать в кафе, где общались на темы, далекие от рабочих — детство, учеба, семья, планы на лето. Элис умела слушать, а Рон — смешить, им было друг с другом весело и легко. Плавно и вполне естественно совместные обеды переросли в привычку и стали неотъемлемой частью рабочих будней. А если одному из них вдруг выпадало сверхсрочное задание, из-за чего он не мог покинуть пределы офиса, тот, что был посвободнее, приносил горячую еду своему более занятому коллеге. Они сильно сблизились. Элис поддерживала Рона, когда его брак впервые дал трещину, подбадривала, когда жена ушла к лучшему другу, и веселилась с ним в баре до утра, когда та, вся в слезах и полная раскаяния, вернулась через месяц обратно.

Рону оказали честь быть вхожим в семейство Баркли. Причем доверие Дэвида, мужа Элис, он безоговорочно завоевал после совместного просмотра исторического матча «Америка-Австралия», когда со счетом 94:98 баскетбольная сборная США проиграла сопернику впервые за тринадцать лет блестящей карьеры. Печали не было предела. В тот вечер Рон остался ночевать в доме Дэвида и Элис, а весь следующий день мужчины не покидали его стен и бурно обсуждали главный промах лучшего снайпера команды. Тогда были выпиты все запасы виски, привезенные отцом Дэвида из зарубежных командировок. Не один год они хранились в темном подвале для особого случая, которым должна была стать беременность Элис. Ее с нетерпением ждали и сами супруги, и их многочисленные родственники. Но, к сожалению, попытки забеременеть приводили только к разочарованию. Поэтому исторический крах любимой спортивной команды Дэвид Баркли посчитал достаточно хорошим поводом для открытия бутылки двадцати двухлетнего Midleton Barry Crockett Legacy, которая была выпита в компании новоиспеченного друга.

После этой грандиозной попойки Рон стал приезжать к чете Баркли все чаще, а совсем скоро мужчины устраивали посиделки и без участия Элис. Она обвиняла мужа в том, что он увел у нее друга, на что тот шутливо отвечал: «Хорошо, что не наоборот».

Элис чувствовала себя счастливой и дома, и в институте. На работе ей нравилась царящая атмосфера дружелюбия и взаимоподдержки. Каждый сотрудник находился на своем месте, а между подразделениями не было соперничества и травли. Руководство самым тщательным образом относилось к подбору кадров, поэтому более двадцати лет состав НИИ оставался неизменным. Такая стабильность прекрасно сказывалась и на персонале, и на главном заказчике — Великих штатах Америки, как любя называли свою страну жители этого цветущего континента.

Элис вошла в здание института, подняла лежащий на стойке администратора свежий выпуск корпоративного журнала и впорхнула в лифт. «Срочная отставка министра здравоохранения: замешан ли Уилсон Паркер в растрате федерального бюджета».

— Что за бред! — возмутилась она вслух. — И кто же автор? — Элис пробежала глазами по тексту. — Тина Джой. Ну конечно! Стоило догадаться. Есть ли в твоих статьях хоть капля достоверного анализа? Что уж говорить о милосердии и сострадании? То у тебя премьер-министр — иллюминат в пятом поколении, то сенатор — поедатель собак. Благодари своего папочку, который надежно прикрыл твой зад, иначе сидела бы где-нибудь в Алабаме и писала некрологи местным жителям!

Элис нажала кнопку верхнего этажа.

— Подождите, пожалуйста! — в закрывающуюся кабину лифта запрыгнул мужчина. — Доброе утро!

— Здравствуйте, — не глядя на него ответила Элис. Журнал захватил все ее внимание. Женщина была лично знакома с министром и считала его честным человеком, поэтому такая несправедливость расстроила ее.

Вошедший пассажир хотел обратиться к Элис, но не успел — лифт уже добрался до пункта назначения. Выбегая из кабины, женщина почувствовала что-то знакомое, быстро ускользающее. Она хотела обернуться, но торопилась и бросила лишь вежливое «Всего доброго!», практически убегая в конференц-зал, чтобы поскорее узнать причину утренней суеты. За круглым столом помимо директора сидели шесть его заместителей — приближенных лиц, которым он безоговорочно доверял.

В январе директору Института биологических технологий, мистеру Энтони Харди, исполнилось семьдесят лет. Он был эталоном чести, достоинства и благородства. Элис любила его еще со времен института, когда он заведовал кафедрой, на которой она училась. Лекции профессора Харди были самими посещаемыми на курсе, а поток студентов, желающих попасть в его команду, с каждым годом увеличивался. Кто-то считал его мягким и податливым, кто-то — чересчур принципиальным. Но его уважали и когда он руководил кафедрой биологии в Университете Беркли, и когда он стал директором первого независимого НИИ биотехнологий, дважды удостоенного дипломом Президента за вклад в развитие нации и укрепление экономики страны.

— Всем доброе утро! — Элис обвела взглядом собравшихся.

— Элис! — Директор ободряюще улыбнулся. — Рад тебя видеть. Прости, что вызвал так рано. У нас дело государственной важности.

— Все в порядке, мистер Харди? — Она вопросительно посмотрела на него, но босс лишь дернул уголками губ, давая понять, что объяснит все немного позже, и жестом пригласил занять свободное место.

— Как здесь жарко, — женщина умоляюще посмотрела на собравшихся. — Давайте включим кондиционеры?

— Тебе всегда жарко, моя дорогая. Они уже включены. Я думаю, нам придется открыть филиал на Аляске и назначить тебя там управляющим.

— Бегу собирать чемоданы! — Элис улыбнулась боссу.

— Всем привет! Воу! Как нас сегодня много! Мистер Харди, коллеги, всем доброго утра! — Рон вбежал в кабинет с двумя дымящимися стаканчиками кофе. — Если бы я знал, что нас будет так много, принес бы кофемашину.

Собравшиеся рассмеялись.

— Ничего. Нам вполне подойдет твой. Латте, кажется? — Джейсон Грин, молодой руководитель департамента молекулярной биологии, выхватил у Рона один из стаканчиков и сделал большой шумный глоток.

— Ты же знаешь о правиле первого глотка, мистер Питерсон? — вытирая с губ кофейную пену спросил Джейсон. — Или на Туманном Альбионе о нем не слышали?

— Что за бред, мистер Грин? — удивился Рон.

— Правило первого глотка гласит: кто первым отпил из стаканчика, тот является полноправным и единоличным его хозяином, — биолог поднял вверх указательный палец. — Этому правилу сто лет, и оно подлежит неукоснительному соблюдению на территории всех штатов нашего государства!

— Хорошо, мистер Грин. Принимается. — Питерсон развел руками. — Только учтите: начиная с этого глотка, в списке на замену ключей безопасности и устранения компьютерных неисправностей вы, и в придачу весь ваш департамент, будете последними. У нас на Альбионе тоже есть правило: хозяин отвечает за стаю, стая отвечает за хозяина. Так что отныне все ваши микробиологические сотрудники смогут попасть ко мне на прием только через личного секретаря, и исключительно по записи.

Элис решила вмешаться в эту шутливую перепалку:

— Температура начинает повышаться, а мы еще даже не узнали причину, по которой нас всех здесь собрали. Так что, милые мои, давайте успокоимся, вернем мистеру Питерсону его кофе, отменим на время правило первого глотка, а в ответ заручимся его словом не вводить в отношении мистера Грина и его департамента столь чудовищных санкций. — Она обратилась к директору. — Мистер Харди, прошу вас, начинайте уже, пока эти пятилетние мальчики в телах сорокалетних людей не начали кидаться друг в друга печеньями.

Неожиданно беззаботное веселье прервал чей-то четкий шаг. В комнату вошел стройный мужчина в деловом костюме. Элис сидела напротив окна, в глаза ярко светило рассветное солнце, поэтому не смогла разглядеть лица.

— Майкл, дорогой, здравствуй! Проходи, пожалуйста. — Энтони Харди, улыбаясь, поднялся навстречу посетителю и протянул ему руку. — Уважаемые коллеги, пришло время начинать. Но прежде, чем познакомить вас с моим другом, разрешите вам кое-что объяснить.