Среди нас

Алия Наконечная (2024)

Элис Баркли — талантливый биолог и трудоголик до мозга костей. Ее сладкий субботний сон был прерван внезапным звонком директора научно-исследовательского института Энтони Харди. Случилось что-то чрезвычайно важное, и начальник попросил ее приехать на работу как можно скорее. Вряд ли на этот раз речь пойдет о нашествии корнеедов… Неугомонная ученая была готова услышать от руководителя все что угодно, но оказавшись в конференц-зале была шокирована: — Президент предложил нам один проект. У вас на столе лежат заявления о неразглашении…

^Мари

В голове у Элис кружились мысли: Майкл, ЦРУ, инопланетяне. Она не знала, как реагировать на услышанное, как заговорить с Майклом впервые после двадцати лет молчания, как рассказать мужу о том, что теперь придется работать еще больше. Мысли, мысли, мысли — их было слишком много для столь раннего часа. Выйдя на улицу, женщина удивилась. От утреннего ливня не осталось и следа. Отчаянное солнце до чиста высушило лужи — так человек, мучимый жаждой, до последней капли выпивает через трубочку свой освежающий коктейль. Оно снова плавило асфальт, в котором беспомощно утопали тонкие шпильки женских туфель.

Сухая невысокая старушка остановилась возле Элис и, заметив, как та обмахивает себя ладонью словно веером, проворчала:

— Это все заговор верхов, милочка! Посмотри, что с погодой делают! Научились управлять и балуются, как малолетние дети в песочнице. А в Бразилии сейчас потоп! — она подняла палец вверх, потрясла им и направилась в противоположную сторону.

Проводив ее взглядом, Элис перебежала улицу и зашагала к кофейне под названием «Le café de Marie». Мари, хозяйка этого заведения, приветливая жизнерадостная француженка с обворожительной улыбкой, варила лучший кофе во всем Сан-Франциско и пекла круассаны, на запах которых сбегались и туристы, и местные завсегдатаи. Женщины были знакомы больше восьми лет и уже давно перешли официально-вежливую грань между хозяйкой кафе и клиентом. Они виделись практически каждый день. Элис доверяла француженке секреты и была уверена, что за стены кофейни они не выйдут.

— Bonjour, mon cheri. Почему ты на работе в выходной? Комиссия по труду давно не проверяла вашу контору?

— Не волнуйся, милая. Я здесь по собственной воле.

— А как же Дэвид?

Элис беспомощно развела руками.

— Мне бы ужасно не нравилось, если бы мой муж засиживался на работе допоздна и сбегал бы от меня в выходные. — Мари нахмурила брови. — Девяносто процентов браков распадается из-за этого.

— Откуда такая статистика? — рассмеялась посетительница.

Хозяйка кафе улыбнулась:

— Просто поверь мне.

Она хорошо знала предпочтения подруги: после работы — горячий шоколад или молочный коктейль, а по утрам она любила насладиться капучино на миндальном молоке без кофеина.

— Почему ты одна? Где наш рыжеволосый мистер roastbeef?

— Рон купил кофе в кофемашине.

Мари драматично округлила глаза.

— Кофе из аппарата — это моветон! Передай ему, что я зла на него. Пусть больше ко мне не приходит. — Она улыбнулась.

— Поверь, Мари, это была вынужденная мера. Мы приехали в шесть утра, ты еще не открылась.

— В Шесть? — воскликнула хозяйка кафе. — Но раньше меня здесь появляются только голуби и бродячие коты, про которых моя любимая Фиби Буфэ сочинила песню. Ты знаешь ее. Ну же, Элли, подпевай: «…Smelly cat, smelly cat. What are they feeding you?..» — Мари громко запела, вызвав улыбки на лицах посетителей.

— Дорогая, прошу тебя, перестань, — рассмеялась подруга.

Она позволила себе расслабиться, и, скинув лодочки, вытянула ноги под барной стойкой. Во время их с мужем путешествия по Франции Элис обошла огромное количество кофеен, но так и не смогла найти кофе лучше, чем варила Мари. — Как же у тебя хорошо, моя милая! Даже уходить не хочется.

— Что это с тобой сегодня, миссис круглосуточный трудоголик? Обычно ты приходишь в офис раньше всех, а в отпуск тебя удается выгнать только под угрозой увольнения. От тебя ли я слышу, что ты не хочешь возвращаться в свой научный био-мио-шмио институт?

Элис улыбнулась:

— Я люблю свою работу. Так же, как и ты, моя милая! Просто выдался трудный день. И кроме того, здесь Майкл.

Мари остановила кофемашину и прошептала:

— Тот самый Майкл?

— Да, милая, тот самый. — Посетительница усмехнулась.

— Я хочу его увидеть! Обязательно приведи его. Первая любовь… — протянула француженка, — он, должно быть, нереальный красавчик.

Подруги перекинулись еще парой фраз. Старушка, которая до этого сетовала на правительственные эксперименты с погодой, остановилась возле кафе и посмотрела через стеклянную дверь на Элис.

— Эта странная дамочка ходит здесь с самого утра. Похоже, она не в себе, — произнесла Мари.

— И мне так показалось. Я раньше не видела ее здесь.

Элис допила кофе и с наслаждением вдохнула аромат корицы, блуждающий по кофейне.

— Спасибо за кофе, моя милая, мне пора. Я обещала Тони, что вернусь через двадцать минут.

— Передай мистеру Харди от меня горячий поцелуй и вот это, — Мари аккуратно уложила в бумажный пакет печенья. — Держи. Только что испекла. Его любимое, с шоколадом.

Элис перегнулась через барную стойку и, чмокнув подругу в щеку, взяла из ее рук еще теплый сверток.

— Доброго тебе дня, моя кофейная фея. Пусть к тебе сегодня непременно заглянет твой мистер Т.

— Да услышит тебя всевышний! Au revoir, mon Cheri.

Напевая про себя «драного кота», Элис перебежала дорогу. Чудаковатая старушка проводила ее взглядом до дверей института.

Поднявшись в конференц-зал, учёная обнаружила заместителей мистера Харди, бурно обсуждающих последние новости. Рон в окружении коллег стоял в центре и, активно жестикулируя, что-то доказывал Джейсону Грину. Элис обвела взглядом присутствующих, но не обнаружила среди них ни директора, ни Майкла. Она вышла из комнаты и направилась в кабинет мистера Харди, и негромко постучавшись спросила:

— Мистер Харди, вы здесь? — Она приоткрыла дверь: — Я принесла вам свежее печенье.

— Входи, моя дорогая, — отозвался директор.

— Мари велела вам передать. Держите, только что из печи. И еще вот это, — Элис поцеловала босса в щеку.

— О, моя дорогая, спасибо! Современная молодежь знает, как порадовать старика. Ты входи, а я схожу наберу воды. Шоколадное печенье заслуживает особого внимания.

Энтони Харди поднял со стола круглый стеклянный чайник и направился к кулеру. В этом заключалась его особенность. Являясь руководителем самого крупного, государственно значимого НИИ, вращаясь в элитных научных и политических кругах и имея в записной книжке личный номер президента, он любил, не прибегая к помощи секретарей и ассистентов, заварить утром травяной чай и ходить по офису, разливая его всем желающим. Травяные чаи были особой страстью директора.

Харди закрыл за собой дверь. Элис прошла вглубь его кабинет и увидела Майкла.

— Привет, кудряшка! Где в этом скупом на эмоции штате ты умудрилась найти дождь? — он подошел к женщине и обнял ее.

— Привет, Майки! Ты про мои кудри? — она улыбнулась. — Я живу в пригороде, и у нас часто идут дожди. Сегодня утром он был особенно хорош.

Элис выдохнула. Неловкий момент первой встречи после многолетнего молчания был преодолен.

— Сколько лет прошло?

— В июле будет ровно двадцать. Помнишь выпускной? — Майкл улыбался.

— Конечно! Розовые брюки и оранжевая майка сестры, надетые тобой на спор — такое невозможно забыть. Это было стильно.

Они рассмеялись.

— Как ты, Майки?

— Все хорошо. В основном, работа, машины, и лошади. Моя страсть к ним все так же сильна.

— Ты изменился, я тебя не сразу узнала. Если бы мы встретились на улице, я, возможно, прошла бы мимо.

— Зато ты почти не изменилась.

— Это хорошо?

— Конечно, хорошо. Если тебе при этом хорошо.

— Узнаю Майкла! — протянула Элис. — Философствующий покоритель женских сердец в поиске вечных смыслов жизни.

— Я уже давно ничего не ищу и никого не покоряю, солнце мое.

По спине пробежали мурашки. Она забыла эту фразу — «солнце мое». В ней не было ничего такого. Миллионы ушей слышат ее ежедневно. Но сказать «солнце мое» можно по-разному. И только у Майка получалось говорить это нежно и сдержанно одновременно. В этом была его особенность — в отношениях со слабым полом Майкл всегда оставлял дистанцию, незаметную с первого взгляда, но достаточную для того, чтобы женщины, строившие грандиозные планы о совместной с ним жизни, уходили от него в лучшем случае через месяц, так и не сумев эту дистанцию преодолеть.

— Мне кажется, ты не искренен, — улыбнулась Элис. — Помнится, на курсе ты был самым популярным студентом. Красавец, отличник, главный нападающий бейсбольной команды, мышцы, пресс — все дела. Даже Бэкки Смит грезила о тебе по ночам.

— Тостушка Бэкки Смит? — Майкл округлил глаза. — Ты шутишь?

— Нет, Майки, не шучу. Толстушка Бэкки — та самая, которая сломала нос профессору Бертману. Помнишь?

Они громко засмеялись. В этот момент в кабинет вошел директор.

— Да я, кажется, многое пропустил! — улыбнулся он. — И что же вы вспоминали?

— А с чего вы решили, мистер Харди, что мы что-то вспоминали? Разве мы не можем посмеяться, скажем, над свежим анекдотом? — Элис подмигнула Майклу.

— Люди, которые не виделись двадцать лет, не смеются над свежими анекдотами, моя дорогая. Их связывает нечто большее — то, что невозможно забыть. Например, прогулы лекций профессора Харди.

Элис и Майкл по-детски заголосили:

— Мистер Харди…

— Мистер Харди, так не честно! Мы с Майклом не пропустили ни одной вашей лекции. Мы бежали на них быстрее, чем на новую серию «Друзей». Из всего преподавательского состава только вы могли лишь одной фразой увлечь самых неусидчивых и бездарных студентов. Так что, нет, мистер Харди, ваши обвинения не принимаются!

— Хорошо, хорошо. Но скажите мне правду — вы вспоминали прошлое? Так ведь?

Профессор открыл пакет с ароматным печеньем, и по кабинету расплылся пряный запах ванили, шоколада и арахиса.

— Угощайтесь, — он протянул свёрток. — Помните, как на первом курсе вы прибегали ко мне после учебы, и мы шли за булочками с маком? Помните, какими пышными они были? Горячий джем растекался по пальцам, мы торопились скорее облизать начинку, чтобы она не потекла по рукаву. Порой мне кажется, что вкуснее этих булочек я в жизни ничего не ел. — Тони и Майкл рассмеялись.

Элис мечтательно улыбнулась. Воспоминания унесли ее в славный городок Беркли, где долгие прогулки после занятий в компании таких же амбициозных сокурсников сменялись увлекательными лекциями профессора Харди, и казалось, что у жизни нет горизонта, а мир приготовил тебе все лучшее, на что был способен.