Исповедь разведёнки

Алла Броская

Стать разведенкой — это сильный выбор. А выбор — это то, что сопровождает нас на протяжении всей жизни. Каждый день мы сталкиваемся с выбором: чай или кофе, вправо или влево, продолжать путь или остановиться.Наша жизнь — непрерывный выбор, и мы дожны быть готовы принимать решения, которые могут повлиять на нашу судьбу и будущее.

*****

Поступив в Московский институт на заочное отделение, отец мне предложил поступить куда-нибудь еще, но только в Екатеринбурге. Я так и сделала, поступив в СИНХ на очное отделение. Моя студенческая жизнь была своеобразной. Не помню, как я прожила тот год, но у меня он был просто ужасным. Моей стипендии хватало только на проездной билет по городу, и на проезд по маршруту Екатеринбург — Сухой Лог по выходным. А так хотелось красиво одеваться, ходить в клубы на дискотеки. Но, увы… Мои родители в то время уже много пили. Отец ходил на работу, но всё свободное время он тратил на принятие алкогольных напитков вместе с мамой. Мне было его по-своему жалко, из всей нашей семьи он работал один. Мама сидела дома и делала вид, что никуда не может устроиться на работу. Да в принципе ей некогда было заниматься поисками: утром она приходила в себя после очередной попойки, а к вечеру начиналась уже новая. Мой родной брат, учился в школе. Именно в то время я и решила, чтобы в моей жизни ни происходило, я никогда не буду похожа на родителей. Я сделаю всё возможное и невозможное, но моя жизнь будет другой.

В каникулы, я пошла работать в цех по производству картонных ячеек для куриных яиц. Первое время было тяжело, потому что график работы был посменный. Приходилось даже ночью работать. Но, как говорится, ко всему привыкаешь. Вот и я не исключение, тоже привыкла. И ближе к сессии мне пришлось в СИНХе перевестись на заочное отделение. Я видела, как отцу тяжело тащить на себе семью, а просить у него денег себе на колготки, духи, косметику мне было стыдно.

Однажды отец после работы привел домой своих друзей попить пива. Я помогла ему приготовить легкую закуску и накрыть стол. Его друг, увидев меня, сказал с удивлением: «Ой, Лена, какая ты красавица стала. А что ты дома, а не на учебе в институте?»

— Да, вот на работу устроилась. Пришлось на заочное перевестись, — сказала я.

— Где работаешь? — не успокаивался он.

— На фабрике, в цехе по производству ячеек, — сказала я.

— Молодец! Ты только там грамотно считай, чтобы тебя навсегда на этой работе оставили, а там глядишь, в скором будущем директором этого производства станешь, — сказал он.

— Так, что же там считать? Я ведь не бухгалтером и не экономистом работаю, а оператором на станке.

— Как оператором на станке? Андрей, ты почему позволяешь ей там работать? Это не женская работа, тем более для молодой девушки-красавицы, — не унимался он.

А отец, молча, опустил глаза в пол и ничего не сказал в ответ. В тот раз я впервые увидела, как у отца глаза налились слезами, лицо стало красным от стыда. Я поняла, что отец меня очень сильно любит, но сделать ничего не может. Друзья наперебой начали говорить о том, что ему пришло время всерьез задуматься о своей жизни. Но он отшучивался и в ответ говорил, что во всем разберется сам.

Мы с отцом работали, брат учился, а мать устроилась дворником. Но всю полученную зарплату она спускала за пару дней. Сделать с этим я ничего не могла, и, чтобы не видеть всей этой ужасной картины большую часть времени проводила у бабушки с дедушкой.

В тот момент мы очень подружились с бабулей. Она мне стала самой любимой подругой. Ее уроки «таинства жизни» были легки и просты, именно от нее я узнала что такое «платить себе». Это когда из всех заработанных денег, часть ты оставляешь себе и никуда не тратишь. Несмотря на жесткий и строгий характер деда, она всегда оставалась спокойной. Бабушка волновалась за моих родителей и не раз приходила к маме с разговорами, но ни к какому результату это не приводило.

Все родственники по-своему жалели отца, ведь он был душой любой компании. А к маме относились очень холодно. Конечно же, не всегда так было. Но, как мне кажется, это произошло тогда, когда все узнали о ее выходке.

Помимо первого курса института я еще окончила курсы бухгалтеров. Получив диплом с отличием, мечтала устроиться на работу бухгалтером. Но все мои попытки стать бухгалтером успехом не увенчались.

Однажды вечером мама мне сказала, что встретила своего старого приятеля, у которого большой продуктовый магазин. И после того, как она рассказала ему, что я закончила курсы бухгалтеров с красным дипломом, да и еще учусь одновременно в двух институтах на заочном отделении — он захотел взять меня к себе на работу помощником бухгалтера и будет рад видеть меня на собеседовании послезавтра в четырнадцать часов. Я так обрадовалась этому. И принялась штудировать конспекты по бухгалтерии, ведь надо было не упасть в грязь лицом.

Наступил тот долгожданный день. Идя к знакомому моей матери, я была на сто процентов уверена, что меня возьмут. Потому как в то время на работу брали только «своих». Я шла, размышляя о том, какие вопросы мне могут задавать, и представляла мысленно образ маминого старого знакомого. Коленки мои тряслись от страха, внутри одна волна волнений переходила в другую, от этого мой пульс учащался, а биение сердца становилось сильным.

Мысленно перекрестившись, я зашла в здание с огромной вывеской «Империал». Молодая длинноногая девушка — блондинка вежливо спросила: «Вы к кому?»

— Я на собеседование, по поводу работы помощником бухгалтера.

— Но нам не нужны ни бухгалтера, ни их помощники, — с сарказмом сообщила она.

— Девушка, — вежливо произнесла я, — вы директор?

— Нет, я секретарь.

— А здесь секретари принимают на работу и проводят собеседование?

–Ладно, спрошу сейчас у директора, — сказала она и, встав со своего кресла, отправилась в кабинет директора.

— Заходите, — недовольным голосом произнесла секретарша.

«Господи, ну почему же „истинные блондинки“ так любят красить корни своих волос в черный цвет?» — подумала я, заходя в кабинет.

В просторном кабинете директора «Империала» стоял обшарпанный письменный стол, заваленный бумагами и несколько простых стульев, сделанные в 80-х годах ХХ века, телефон и компьютер. А за ним, откинувшись на спинку офисного кресла, сидел мужчина лет сорока — сорока пяти тучного телосложения. Если честно, то я представляла всё по-другому. Я думала, что кабинет директора и офисная мебель просто обязаны быть поистине солидными. Офисный стол — из ценных пород дерева, мягкая офисная мебель — из натуральной кожи. Оргтехника — одной из лучших фирм. Стены, потолок, пол, окна, входная дверь — всё это должно соответствовать вкусу и быть с перспективой на то, что к человеку, сидящему в кабинете директора, будут изначально относиться с достойным уважением. Я полагала, что кабинет директора — это то святое место, где вершатся судьбы технологий производства, где решаются глобальные задачи. Но, увы, в этом кабинете было всё по другому.

— Проходи. — сказал мне Игорь Васильевич, как только я зашла в его кабинет.

— Здравствуйте, — произнесла я очень робко. Мне моя мама сказала, чтобы я сегодня к вам пришла на собеседование.

— Да-да. Я помню. Ты сейчас где-нибудь работаешь?

— Да.

— Ну, значит, тебе необходимо уволиться. И придти на работу ко мне в восемнадцать часов через три недели, — произнес он, делая какие-то пометки у себя в ежедневнике.

— Хорошо. Но почему вечером? — с недоумением спросила я.

— Придешь, узнаешь. Мне некогда сейчас, а тебе пора увольняться.

— Спасибо. До свидания, — сказала я и отправилась во-свояси.

После этого разговора я была на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что фортуна не обошла меня стороной, а внутри меня был восторг от того, что я перестану ходить на работу по ночам. Придя домой, я сообщила маме о том, что Игорь Васильевич берет меня на работу и наказал ей зайти к нему за деньгами. Она, обрадовавшись и даже не спросив о том, как все прошло, помчалась к нему. Вот уж не знаю, сколько денег он ей дал, но пила она целую неделю, не переставая. А через неделю я возненавидела свою мать. И знаешь за что?

У папиного старшего брата был день рождения, и они нас пригласили к себе. Собрались все родственники, друзья. Я была только с папой, мой брат не пошел, так как предпочел погулять со своими друзьями, а мама была еще с утра пьяная в стельку. Так вот в разгар этого торжества ко мне подошел молодой парень и пригласил меня на медленный танец.

— Меня зовут Андрей, — сказал он.

— А меня Лена, — произнесла я.

— Послушай, Лена, у меня такое чувство, что я тебя уже где-то встречал?

— Я не знаю. Тебя я точно нигде не видела.

— Может на дискотеке?

— Я на дискотеках уже год не была.

— Странно, но я точно тебя где-то видел. Мне даже голос твой знаком.

— А ты неплохо танцуешь, — сказала я

— Ты тоже. А как ты здесь оказалась?

— Так же как и ты. Пригласили на день рождения.

— Ну, да, конечно. Я просто в смысле того, кем ты приходишься имениннику?

–Ах, это… Я его племянница. Надеюсь, любимая.

— Ну, в этом можешь не сомневаться. Мой сосед самый мировой мужик в мире.

— А ты, значит, сосед, — с удивлением сказала я.

–Да. А что в этом удивительного?

— Да нет, ничего. Просто в дружбе таких соседей как-то настораживает существенная разница в возрасте. Ведь у вас разница в возрасте где-то лет тридцать? Правильно?

–Нет. Двадцать пять лет. Просто, когда я пришел из армии, моего отца уже не было в живых, и твой дядя заменил мне отца. И не успел он договорить, как к нам подошел папин брат и сказал:

— О! Да вы уже познакомились? Молодцы. Кстати, Андрей, это моя любимая племянница, поэтому вы ее там не обижайте!

— Где не обижайте? — спросил Андрей.

— Как где? У себя на работе. Её твой шеф бухгалтером берет к себе в магазин.

— Точно! — выкрикнул Андрей.

— Ты приходила к нему в прошлую пятницу. Ты мне понравилась. Я сразу обратил на тебя внимание, потому что никто из приходящих к нам в «Империал» так «на место» не ставил нашу секретаршу.

— Пойдемте на кухню, мне надо вам сообщить очень ценную информацию для размышления, — произнес Андрей.

Я, Андрей и папин брат со своей женой пошли на кухню.

— Присядьте все, потому что то, что я вам скажу, будет для вас шокирующим известием.

— Что ты нас так пугаешь? — спросил дядя.

— Да, уж если бы просто так напугать, а то я вам сейчас скажу то, что у меня до сих пор в голове не укладывается.

— В общем так, Лена, тебе не надо приходить на работу к моему шефу.

— Это еще почему? — с недоумением спросила я.

— Да потому, что мой шеф тебя взял на работу не бухгалтером, а проституткой.

— Какой проституткой? Ты что-то путаешь? Моя мама договорилась с ним о работе бухгалтером.

— Твоя мама? Да убивать надо таких матерей. Она через час после твоего ухода прискакала, и Игорь Васильевич дал ей за это приличную сумму денег.

Слезы потекли у меня из глаз, в голове начали путаться мысли, от этого мне сразу же не захотелось жить.

Дверь в кухню открылась, и в приподнятом настроении с улыбкой на лице зашел мой отец.

— Что это вы тут уединились? Лена, королева моя, почему ты плачешь? Что у вас стряслось?

— Брат, сядь, успокойся. Я думаю, тебе надо это узнать. Андрей, расскажи, пожалуйста, то о чем ты нам сейчас поведал. Это отец Лены, — сказал очень спокойным голосом папин брат.

— Конечно, — сказал Андрей, и еще раз повторил свою речь.

Нужно было видеть в тот момент отца. Его глаза налились кровью от ярости. Мы его тогда еле-еле сдержали от того, чтобы он не пошел домой.

А рано утром я, отец, папин брат с женой и бабушкой отправились к нам домой. Заходя в квартиру, мы увидели, что мать спит на полу в прихожей. Видимо после очередной бутылки не смогла доползти до кровати.

— Вставай! — сказал отец, поднимая ее с пола.

— В общем, так, тебе десять минут на сборы своих вещей и катись куда подальше отсюда, но чтоб глаза мои тебя больше не видели.

— А-а-а! — закричала еще пьяная мать, увидев всех нас, — опять против меня заговор составили.

— Я знаю, это ты опять чего-то наговорила, — кричала мать обращаясь к бабушке, не понимая до сих пор картину происходящего.

— Ты подлая. Я тебя ненавижу. Ты кроме своей дочери и ее детей никого не любила и не любишь, — вопила она на всю квартиру.

— Заткнись! — сказал отец. Быстро собирай вещички и катись на все четыре стороны. Твои фокусы сейчас не пройдут. Как ты могла? Как ты могла продать свою собственную дочь? — сказал отец со слезами на глазах.

И тут, видимо, осознав случившееся, она упала на колени и начала просить у отца прощение, пообещав при этом отказаться навсегда от употребления алкогольных напитков. Отец поверил ей, но вот только хватило ее буквально на несколько недель, а там опять всё по новой. Да это в принципе, по всей видимости, было без разницы. Как говорится, разбитую чашу не склеишь, даже суперклеем.

— Суперклей клеит всё, — произнес попутчик, глядя в мои глаза.

— В принципе, возможно всё. Но сколько бы мы не старались, трещина останется навсегда.

— Ну, можно краской закрасить, — сказал попутчик.

— Конечно, можно и краской закрасить, и зашпаклевать и тому подобное. Но ведь трещина всё равно останется. Тот, кто разбил чашу, а потом постарался и склеил, никогда не забудет этой трещины, даже если ее не видят другие люди. Вот так и в моей семье: родители хоть и постарались склеить чашу семьи, но про трещину забывать уже никто не хотел.

Да-а-а, — произнес попутчик. И что было потом?

–Потом? Потом бабуля, сняв со своей сберегательной книжки накопившиеся деньги, сама лично отвезла их Игорю Васильевичу.

После произошедшего отец начал пить еще сильнее, да еще и загулял с соседкой со второго этажа. В результате мать винила в своей неудачной жизни отца, меня в том, что я неблагодарная, а про то, что она сама создала такие отношения в семье, она даже и думать не хотела.

— Бабушка, спрашивала я, — неужели я заслуживаю такую мать?

— Видишь ли, родителей не заслуживают, как ордена. Их просто любят, — ответила она, обнимая меня своими теплыми руками.

— Но как ее любить, если она так со мной поступила? А если бы Андрей не работал в «Империале», что бы было тогда?

— Бог милостив к тебе, поэтому и Андрей там работает. Я знаю, тебе тяжело сейчас. Но, должно пройти время, чтобы ты успокоилось, а раны на твоем сердце затянулись. Время. Время всё лечит и расставляет на свои места.

— Не знаю, бабушка, но у меня такое желание купить ей билет в одну сторону и отправить в Николаев к ее родителям.

— Я знаю, но только вот делать этого не надо. Нам неизвестно как сложатся отношения у твоих родителей. Да и потом, в свой адрес кроме упреков ты ничего не получишь. Я знаю Зою. Мы ведь не один год с ней вместе прожили. Она в очередной раз поверит своей дочери, а нас станет обвинять в случившемся.

— Но почему? Может быть, всё наоборот будет?

— Мы можем сейчас с тобой только строить догадки и больше ничего. Как бы мы ни хотели, но мы не можем знать, что будет дальше. Мы даже про завтрашний день ничего не знаем.

— Но ведь надо как-то бороться с ней, с ее пьянкой? Мне жить не хочется. Мне людям в глаза смотреть стыдно.

–Леночка, у тебя на данный момент только один выбор: выжить или умереть. Да, вот сейчас вокруг тебя сплетни, усмешки. И твой внутренний мир похож на континент, состоящий из пустынь, требующих глоток чистой воды, землетрясений и вулканов, которые постоянно извергаются и выдают поток горячей лавы, ледников, похожих на острие ножа.

— Всё верно. Постоянно удивляюсь тебе, откуда ты всё это знаешь? Мне иногда даже кажется, что ты видишь любого человека насквозь.

— Лена, людей не надо видеть насквозь, их чувствовать надо.

— Научи меня чувствовать других людей.

— На первых порах тебе необходимо научиться чувствовать себя, свою душу, свой внутренний мир.

— Но как?

— Закрой свои глаза. И представь, что внутри тебя, внутри твоего тела, вместо суши, вулканов, ледников находятся голубые чистые озёра и прекрасные леса. Там бескрайний мир пышной зелени и солнечной, теплой погоды. Побудь в этом состоянии пару минут, а потом с выдохом открой свои глаза.

Я закрыла глаза. Открыв их через пару минут, я вдруг почувствовала приток новых и замечательных мыслей. Внутри стало спокойно и комфортно.

— Бабушка, — обнимая её, проговорила я, — ты просто волшебница! Как тебе это удается? Сразу же жить захотелось. Да и плевать на то, что другие думают и говорят, ведь правда?!

— Всё что тебе нужно так это наполнить свой внутренний мир любовью, одобрением, смирением и пониманием — с нежностью сказала бабуля.

— Смирением? Одобрением? — возмутилась опять я. — Кого одобрять? Свою мать, которая ради бутылки водки продает свою дочь?

— Я понимаю, что тебе не хватает солнца для защиты. Но чтобы солнце внутри тебя было вечно тебе нужно понять, осмыслить, полюбить окружающую действительность такой, какая она есть. Принять всё как есть и двигаться к своей цели. А если ты будешь жаловаться или сопротивляться той ситуации, в которой ты оказалась, ты не выживешь. На этой планете есть только один способ выжить — принять всё то, что тебя окружает, и двигаться к своей цели.

— То есть, где бы я не находилась, чтобы меня не окружало, принимать это и идти к своей цели?

— Да! И только тогда ты победишь. У тебя может быть какая угодно мать, но нет смысла с этим бороться. Прими это как есть и просто двигайся к своей цели. Ведь у тебя есть своя цель. И она не о том, чтобы бороться с алкоголизмом матери. Она в твоей мечте. Прими это и действуй.

— Возможно, ты и права. Но, видеть, слышать, а уж тем более жить под одной крышей вместе с ней, на данный момент я не могу и не хочу.

— Это твое решение. И какое бы оно для тебя не было, оно самое правильное, — спокойно сказала бабуля.