Журавлиные перья. Пьесы для любительского театра

Алла Николаевна Соболенко

Этот сборник включил в себя сценарии 13 спектаклей, поставленных на сцене с 2009 по 2023 гг. режиссером и сценаристом Театра медицинских работников «Улыбка», Аллой Николаевной Соболенко.Каждое произведение, которым занималась Алла Соболенко, становилось самобытным, ярким и зрелищным, а жизнь автора наполнялась теплом и смыслом, благодаря увлечению театром.В сборнике представлены пьесы по мотивам известных классических произведений, а также «фантазии на тему» и собственные творения автора.

Женитьба

Спектакль «Женитьба», сцена представления женихов. Роли исполняют (слева-направо): Игорь Колосов, Филипп Соболенко, Артур Жуков, Данила Зольников, Инна Селиверстова, Надежда Шайденко и Людмила Майер.

По мотивам пьесы Н. В. Гоголя «Женитьба. Совершенно невероятное событие в двух действиях»

Действие первое

Занавес.

Подколесин один, в халате, в ночном колпаке с трубкой.

Подколесин. Вот как начнешь на досуге один подумывать, так видишь, что наконец-то надо жениться… Эй! Степан! (Степан входит).

Подколесин. Не приходила сваха?

Степан. Никак нет…

Подколесин. А ты у портного был?

Степан. Да был я, был.

Подколесин. Что? Шьет он фрак?

Степан. Шьет.

Подколесин. И много уже нашил?

Степан. Много. Начал уже петли метать.

Подколесин. А не спрашивал ли он, на что нужен барину фрак?

Степан. Нет, не спрашивал.

Подколесин. А может быть он говорил, — не хочет ли барин жениться?

Степан. Нет, он ничего такого не говорил.

Подколесин. А ты видел у него другие фраки? Сукно на них, чай похуже, чем на моем?

Степан. Сукно на других фраках попригляднее, чем на вашем.

Подколесин. А не спрашивал портной, для чего мол барин из такого тонкого сукна шьет себе фрак?

Степан. Не спрашивал.

Подколесин. Он ничего не говорил о том, что не хочет ли дескать барин жениться?

Степан. Нет, об этом он не заговаривал.

Подколесин. Теперь ступай. (Степан уходит).

Подколесин (размышляет). Я того мнения, что черный фрак солиднее. Цветные больше идут секретарям… А надворный советник — тот же полковник. А черный фрак — тот же мундир без эполет!.. Эй, Степан! (Входит Степан).

Подколесин. А ты ваксу купил?

Степан. Купил.

Подколесин. И что хороша вакса?

Степан. Хороша.

Подколесин. А ты пробовал ею чистить сапоги?

Степан (вздыхает). Пробовал.

Подколесин. И что? Блестит?

Стапан. Блестит она хорошо.

Подколесин. А когда он отпускал тебе ваксу, — не спрашивал для чего мол барину нужна такая вакса?

Степан. Нет.

Подколесин. А может он говорил, не затевает ли, дескать, барин жениться?

Степан. Нет ничего не говорил.

Подколесин (разочарованно). Ну хорошо. Ступай к себе. (Степан уходит).

Подколесин (один, размышляет) Кажется, — пустая вещь сапоги, а если они дурно сшиты, да рыжая вакса, — уж в хорошем обществе не будет того уважения. А еще гадко, если мозоли… Эй! Степан! (Степан входит).

Степан. Чего изволите?

Подколесин. Ты говорил сапожнику, чтобы не было мозолей?

Степан. Говорил.

Подколесин. А он. что говорит?

Степан. Говорит — хорошо. (Степан уходит).

Подколесин. А ведь хлопотливая вещь женитьба То да се, да это… Эй! Степан! (Степан входит).

Степан. Сваха пришла.

Подколесин. А… Пришла. Ну… Зови ее сюда. (Степан уходит).

Подколесин. Да… хлопотливая это вещь… трудная вещь — женитьба… (Входит Фекла).

Подколесин.. А… здравствуй, здравствуй, Фекла Ивановна! Ну, что? Как? Садись да и рассказывай. Ну, так как же? Как? Как бишь ее: Меланья?

Фекла. Агафья Тихоновна.

Подколесин. Да, да, Агафья Тихоновна. И верно, какая-нибудь сорокалетняя дева?

Фекла. Уж вот нет, так нет… Как женитесь, так каждый день станете ее нахваливать. А меня благодарить…

Подколесин. Да ты врешь, Фекла Ивановна.

Фекла. А зачем мне врать, отец мой? Пес врет…

Подколесин. А приданое-то, приданное? Расскажи-ка…

Фекла (воодушевляясь). А приданное: каменный дом в Московской части, о двух етажах! Пивной погреб, два деревянных хлигеря, — один хлигерь деревянный, другой — на каменном фундаменте. Каждый приносит рублей по четыреста доходу. Огород есть на Выборгской стороне — третьего года купец нанимал под капусту…

Подколесин. А сама-то она, сама-то, — какова собой?

Фекла. И-и-и! Как рефинат! Уж будете вот по этих пор довольны! (Показывает по горло). Белая, румяная, как кровь с молоком, сладость такая, что и рассказать нельзя! И приятелю и неприятелю скажите: «Ай да Фекла Ивановна! Спасибо!».

Подколесин. А она не штаб-офицерка?

Фекла. Купца третьей гильдии дочь.

Да такая, что и генералу обиды не нанесет. О купце и слышать не хочет. Мне, говорит: «Какой бы ни был муж, хоть и собой то невзрачен, да был бы дворянин.» Да, какой великатес! А к воскресенью, как наденет шелковое платье… Княгиня просто!

Подколесин Я потому тебя спрашивал, что я надворный советник, так мне, понимаешь…

Фекла. Да уж обноковенно, как не понимать?.. Был у нас и надворный советник, да отказали, — не пондравился!..

Подколесин. Ну, а кроме этой, других там нет никаких?

Фекла. Да какую тебе еще? Уж эта, что ни на есть — самая лучшая.

Подколесин. Будто бы самая лучшая?

Фекла. Хоть по всему свету исходи, — такой не найдешь!

Подколесин. Подумаем, подумаем, матушка… Приходи-ка ты послезавтра… Мы с тобой, знаешь, — я полежу, а ты расскажешь…

Фекла. Да помилуй, отец! Вот уж третий месяц хожу я к тебе, а проку-то ни на сколько! Все сидит в халате, да трубку, знай себе, покуривает…

Подколесин. А ты думаешь небось, что женитьба все равно, что «Эй, Степан, подай сапоги?» Нужно ведь порассудить, порассмотреть…

Фекла. Коли смотреть, так и смотри. На то и товар, чтобы смотреть! Вот прикажи-тко подать кафтан, да теперь же и поезжай… поезжай!

Подколесин. Теперь?.. А вон как пасмурно… Выеду, а вдруг хватит дождем.

Фекла. А ты смотри, в голове седой уж волос глядит, будешь долго думать, так и непригодным станешь для супружеского дела… Невидаль какая, что он придворный советник! Мы ей таких женихов приберем, что и не посмотрим на тебя. Да у меня есть на примете такой капитан, что ты ему и под плечо не подойдешь, в ангалантьерстве служит.

Подколесин. Врешь ты все, я посмотрю в зеркало, — где ты выдумала у меня седой волос?.. Эй! Степан! Принеси зеркало! Или нет, постой, я пойду сам. Седой волос! Боже, сохрани! Это хуже, чем оспа. (Уходит).

Вбегает Кочкарев.

Кочкарев. Что Подколесин? (Увидев Феклу). А ты как здесь? Ах, ты!.. Вот зачем ты меня женила?

Фекла. А что плохого? Ты закон исполнил…

Кочкарев. Закон исполнил! Эка невидаль, жена! Что я без нее не мог обойтись?

Фекла. Да ведь ты сам приставал: жени меня, жени…

Кочкарев Ах, ты сводница!.. Ну, а здесь ты зачем? Неужели Подколесин хочет?..

Фекла. А что такого?

Кочкарев. Каков, а? Прошу покорно — сподтишка, и мне ничего об этом…

Входит Подколесин.

Кочкарев. Ты ведь жениться задумал, а от меня своего друга все скрываешь…

Поколесин. Вот вздор. Я совсем и не думал жениться.

Кочкарев. Так ведь улика налицо (указывает на Феклу). Ведь это известно, что за птица. Да здесь и нет ничего такого. Дело христианское, необходимое для отечества. Изволь. Изволь. Я беру на себя все дела (к Фекле). Говори скорей. Дворянка, чиновница или в купечестве и как зовут?

Фекла. Агафья Тихоновна.

Кочкарев. Агафья Тихоновна Брандахлыстова?

Фекла. Нет. Купердягина.

Кочкарев. В Шестилавочной что-ли живет?

Фекла. Уж вот нет — в Мыльном переулке.

Кочкарев. Вот тут-то я не знаю.

Фекла. А как поворотишь в проулок, будет деревянный дом, — там живет швея. Ты к швее-то не заходи, а сейчас за нею будет второй дом, каменный. Вот этот дом и есть ее, в котором то есть она живет, — Агафья Тихоновна, невеста.

Кочкарев. Хорошо, хорошо. Теперь я это все обделаю, а ты ступай. В тебе больше нет нужды (пытается выпроводить Феклу).

Фекла (возмущенно). Как так. Неужто ты сам хочешь свадьбу заправить?

Кочкарев. Сам, сам, а ты уж не мешайся.

Фекла. Ах! Бесстыдник какой! Да ведь это не мужское дело. Отступись. батюшка, право отступись! (В сторону). У людей хлеб отнимать… Кабы знала ничего бы тебе не сказывала. (Уходит с досадой).

Кочкарев (Подколесину). Ну брат, этого дела нельзя откладывать. Едем!..

Подколесин. Так ведь я еще ничего… Я так только подумал…

Кочкарев. Пустяки, пустяки… Только не конфузься… Я тебя женю так, что и не услышишь. Мы сей же час едем к невесте и увидишь как все устроится.

Подколесин. Что? Сейчас и ехать?

Кочкарев. А зачем дело стало? Вот рассмотри сам. Вот ты неженатый. В комнате порядка нет и сам ты лежишь целый день, как байбак, на боку.

Подколесин (размышляет). Это правда, — порядка у меня нет, я знаю сам, что нет.

Кочкарев. Ну а как будет у тебя жена, тут тебе и диван, и собачонка, и чижик какой-нибудь в клетке, рукоделье… И вообрази. Ты сидишь на диване, а рядом бабеночка, хорошенькая такая и ручкой тебя…

Подколесин. А как подумаешь какие бывают ручки (мечтательно). Право, брат ведь просто, как молоко.

Кочкарев. Будто у них только что ручки… У них, брат. Просто чего только нет!

Подколесин. А ведь сказать тебе правду, — я люблю, если возле меня сядет хорошенькая.

Кочкарев. Вот видишь. Сам все понял. Теперь только нужно распорядиться. Ты уж не заботься ни о чем. Свадебный обед и все прочее, — это уж я. Шампанское… мадера… А что касается до обеда — у меня, брат, есть на примете придворный официант; так накормит, что просто и не встанешь.

Подколесин. Помилуй, ты так горячо берешься, как будто-бы и в самом деле уж и свадьба.

Кочкарев. А почему ж нет? Зачем же откладывать? Ведь ты согласен?

Подколесин. Я?.. Ну нет… Я еще не совсем согласен…

Кочкарев. Вот тебе на! Да ведь ты сейчас объявил, что хочешь жениться.

Подколесин. Я говорил только, что не худо бы… А только странно…

Кочкарев. Что ж странно?

Подколесин. Как же не странно. Был неженатый, — а теперь вдруг женатый!..

Кочкарев. Вот ты сейчас для чего живешь? Не знаешь. И значения никакого не имеешь. А тут вообрази — около тебя ребятишки, — ведь не то, что двое или трое, а, может быть, целых шестеро и все на тебя, как две капли воды… И какой-нибудь постреленок, протянувши ручонки, будет теребить тебя за бакенбарды. Ну, есть что-нибудь лучше этого, скажи?

Подколесин. Да ведь они только шалуны большие, будут все портить, разбросают бумаги…

Кочкарев. Пусть шалят, да ведь все на тебя похожи, — вот в чем штука!.. Ну так, едем?

Подколесин. Пожалуй, поедем.

Кочкарев. Эй! Степан! Давай скорей своему барину одеваться. Подколесин (одеваясь). Я думаю, однако-ж, что нужно бы в белом жилете.

Кочкарев. Пустяки, все равно. Брат, поскорее, как ты копаешься!

Подколесин. Сейчас, сейчас (надевает фрак и садится). Послушай, Илья Фомич. Знаешь ли что? Поезжай-ка ты сам.

Кочкарев. Ну, вот еще. Мне ехать! Да кто из нас женится, ты или я? (Он возмущен).

Подколесин. Право. что-то не хочется: пусть лучше завтра.

Кочкарев. Я ведь стараюсь о твоей пользе, ведь изо рта выманят кус. Едем!

Подколесин. Ну, полно. Я еду.

Кочкарев. Еду! Конечно, что другое делать, как не ехать?! Степан, дай ему шляпу и шинель. (Оба уходят).

Хореографическая заставка.

Действие второе

Комната в доме Агафьи Тихоновны. Агафья Тихоновна раскладывает на картах. Из-под руки глядит тетка Арина Пантелеймоновна.

Агафья Тихоновна. Опять, тетушка. Дорога!.. Интересуется мною какой то бубновый король… Слезы… Любовное письмо. С левой стороны трефовый король изъявляет большое участие, но какая-то злодейка мешает…

Арина Пантелеймоновна (с большим интересом). А кто бы ты думала был трефовый король?

Агафья Тихоновна. Я не знаю…

Арина Пантелеймоновна (оживляясь). А вот я знаю, кто.

Агафья Тихоновна. И кто это? (С интересом).

Арина Пантелеймоновна. А хороший торговец, что по суконной линии, — Алексей Дмитриевич Стариков!

Агафья Тихоновна. Вот уж верно, — не он! Я хоть что ставлю, что не он.

Арина Пантелеймоновна. Не спорь, Агафья Тихоновна, — нет другого трефового короля!

Агафья Тихоновна (капризно). А вот же нет. Трефовый король значит здесь дворянин. Купцу далеко до трефового короля! А я ни за что не выйду за купца!

Арина Пантелеймоновна Да ведь Алексей Дмитриевич…

Агафья Тихоновна (перебивает). Не хочу! Не хочу! У него борода: станет есть, — все потечет по бороде. Нет! Нет! Не хочу!

Арина Пантелеймоновна. Да ведь где же достать хорошего дворянина? Ведь его на улице не сыщешь…

Агафья Тихоновна. Фекла Ивановна сыщет. Она обещалась сыскать самого лучшего.

Арина Пантелеймоновна. Да ведь она лгунья, мой свет!

Входит Фекла, последнюю реплику она слышала.

Фекла. Ан нет, Арина Пантелеймоновна, — грех вам понапрасну на меня поклеп изводить.

Агафья Тихоновна (радостно). Ах! Это ты, Фекла Ивановна! Ну, что!? Говори, Рассказывай! Есть?

Фекла. Есть! Есть! Дай только прежде с духом собраться — так ухлопоталась! Уж каких женихов тебе припасла! И стоял свет и еще будет стоять, а таких еще не было! Сегодня же иные и прибудут. Я забежала нарочно — тебя предварить!

Агафья Тихоновна (испуганно). Как сегодня? Душа моя, Фекла Ивановна, — я боюсь!

Фекла. И не пугайся, мать моя! Дело житейское: приедут. Посмотрят, больше ничего… И ты посмотришь их: не пондравятся — ну и уедут!

Агафья Тихоновна (с интересом). А сколько их? Много?

Фекла. Да человек шесть есть…

Агафья Тихоновна (вскрикивает). Ух! Так много?

Фекла. Ну, что ж ты, мать моя, так вспорхнулась? Лучше выбирать — один не придется, — другой придется!..

Агафья Тихоновна. Что ж они: дворяне?

Фекла. Все как на подбор, — уж такие дворяне, что еще и не было таких!

Агафья Тихоновна. Ну, какие же? Какие?

Фекла. А славные все такие, хорошие аккуратные. Первый Балтазар Балтазарович Жевакин (восторженно). Такой славный — во флоте служил, — как раз по тебе придется. Говорит, что ему нужно, чтобы невеста была в теле, а поджаристых он совсем не любит… А Иван то Павлович, что служит езекухтором, — такой важный, что и приступу нет! Такой видный из себя. Как закричит на меня: «Ты мне не толкуй пустяков, что невеста такая и этакая! Ты скажи напрямик сколько за ней движимого и недвижимого?» «Столько-то и столько, отец мой!», говорю. А он: «Ты врешь, собачья дочь!» Да еще, мать моя, вклеил такое словцо, что неприлично тебе сказать. Я так вмиг и спознала, — э, да это должен быть важный господин!

Агафья Тихоновна (с большим интересом) Ну, а еще кто?

Фекла. А еще, — Никанор Иванович Анучкин. Это уж такой великатный! И губы, мать моя. Малина. Совсем малина! Такой славный. «Мне, говорит, — нужно, что бы невеста была хороша, собой воспитанная, что бы по французскому умела говорить.» Тонкого поведения человек. А сам-то такой субтильный, — и ножки узенькие, тоненькие…

Агафья Тихоновна. Этот как-то не того, — не знаю…

Фекла. Не хочешь этого, — так возьми Ивана Павловича. Уж этот, неча сказать, — барин, так барин, — такой славный!

Агафья Тихоновна. А фамилия как его?

Фекла. А фамилия — Иван Павлович Яичница….

Агафья Тихоновна. Это такая фамилия?

Фекла (утвердительно, кивает). Фамилия.

Агафья Тихоновна. Ах! Боже мой! Какая Фамилия! Послушай, Феклуша! Как же это? Если я выйду за него замуж и буду называться Агафья Тихоновна Яичница? Ведь это Бог знает, что такое!

Фекла И… мать моя, коли не нравится прозвище, то возьми Балтазара Балтазаровича Жевакина, — ох и славный жених!

Агафья Тихоновна. А какие у него волосы?

Фекла. Хорошие волосы.

Агафья Тихоновна. А нос?

Фекла. Э…. и нос хороший. Все на своем месте. И сам такой славный. Только, не прогневайся, на квартире у него ничего нет, никакой мебели.

Агафья Тихоновна. А еще кто есть?

Фекла. Акинф Степанович Пантелеев, чиновник, титулярный советник, немножко заикается только, — зато уж такой скромный.

Агафья Тихоновна. Ну, а еще кто?

Фекла Да есть еще один… Да тот только такой… Бог с ним. Эти будут получше…

Агафья Тихоновна. Ну, да кто же он?

Фекла. А не хотелось бы и говорить про него… Он-то, пожалуй, андворный советник и петлицу носит, да уж на подъем куды тяжел, не выманишь из дому…

Агафья Тихоновна. Ну, а еще кто? Ведь тут только всего пять, а ты говорила — шесть.

Фекла. Да неужто тебе еще мало? Смотри ты, как тебя вдруг поразобрало, а ведь давича было, — испугалась.

Арина Пантелеймоновна.. Да что с них, с дворян твоих? Хоть их у тебя и шестеро, а право, купец один станет за всех!

Фекла. Ан нет, Арина Пантелеймоновна, дворянин будет почтенней!

Арина Пантелеймоновна. А вот Алексей Дмитриевич, да в собольей шапке, да в санках-то как прокатится!

В дверях слышен звонок.

Арина Пантелеймоновна. Никак звонит кто-то.

Фекла. Ахти! Это они!

Арина Пантелеймоновна. Кто они?

Фекла (показывает пальцем на дверь). Они… Кто-нибудь из женихов.

Агафья Тихоновна (вскрикивает). Ух!

Арина Пантелеймоновна (мечется). Святые, помилуйте нас грешных! В комнате совсем не прибрано (хватает все что ни есть на столе и бегает по комнате, кричит). Дуняшка! Дуняшка!

Дуняшка является.

Арина Пантелеймоновна. Скорее — чистую салфетку! (Стаскивает салфетку и мечется по комнате).

Агафья Тихоновна. Ах! Тетушка, а мне как быть? Я чуть-ли не в рубашке!

Арина Пантелеевна. Ах, мать моя, беги скорей одеваться (мечется по комнате, Дуняшка приносит и стелет салфетку, в дверях звонят). Арина Пантелеевна (Дуняшке). Беги, скажи — сейчас. (Дуняшка убегает, кричит издалека).

Дуняшка. Сейчас.

Агафья Тихоновна (появляясь). Тетушка, да ведь платье не выглажено!

Арина Пантелеймоновна. Ах! Господи милосердный, не погуби! (Агафье). Надень другое.

Фекла (вбегая, она ненадолго убегала). Что ж вы не йдете? Агафья Тихоновна, поскорей, мать моя! (Звонок). Ахти, а ведь он все дожидается!

Арина Пантелеймоновна. Дуняшка, введи его и проси обождать.

Дуняшка бежит в сени, слышны голоса. «Дома?.. Дома, пожалуйте…» Все из комнаты убегают.

Действие третье

Иван Павлович Яичница и девчонка.

Девчонка. Погодите здесь (уходит).

Яичница. Пожалуй пождать — подождем… Лишь бы не вздумал генерал спрашивать: «Где экзекутор? Невесту пошел выглядывать?». Однако, что мы имеем. (Читает). Каменный двухэтажный дом. (Поднимает глаза кверху и осматривает комнату). Есть! (Продолжает читать). Флигеля два: один на каменном фундаменте, другой деревянный… Ну, деревянный плоховат. Дрожки, сани парные с резьбой. Две дюжины серебряных ложек, две лисьи шубы. Гм….Четыре больших пуховика и два малых. Шесть пар шелковых платьев и шесть пар ситцевых…. (Перестает читать). Белье, салфетки… Это пусть будет, как ей хочется… Впрочем, нужно все проверить… Обещают и домы и экипажи, а как женишься — только и найдешь, что пуховики и перины.

Слышен звонок. Дуняшка бежит впопыхах через комнату отворить дверь. Слышны голоса: «Дома?» — «Дома», входит Иван Павлович Анучкин.

Дуняшка. Погодите здесь, они выдут.

(Анучкин раскланивается с Яичницей).

Яичница. Мое почтение!

Анучкин. Не с папенькой ли прелестной хозяйки дома имею честь разговаривать?

Яичница (возмущенно). Никак нет, вовсе не с папенькой. Я даже еще не имею детей.

Анучкин. Ах! Извините! Извините!

Яичница (в сторону). Физиогномия этого человека мне что-то подозрительна: не затем ли он сюда пришел, что и я? (Вслух). Вы, верно, имеете какую-нибудь надобность к хозяйке дома?

Анучкин. Нет… Что ж… надобности никакой нет, а так — я зашел с прогулки.

Яичница (в сторону). Врет, врет, с прогулки. Жениться, подлец, хочет!

(Слышен звонок. Дуняшка бежит через комнату отворять дверь. В сенях голоса «Дома?» — «Дома». Те же и Жевакин в сопровождении девчонки).

Жевакин (девчонке). Пожалуйста, душенька, почисть меня. Пыли-то, знаешь, попристало на улице немало. Вон там, пожалуйста, сними пушинку. (Поворачивается). Так. Спасибо, душенька! Спасибо родимая… а на подборах сзади ничего нет?. Вот тут еще кажется. Вот еще. Посмотри, там как-будто паучок лазит… (Гладит рукой рукав фрака и поглядывает на Анучкина и Яичницу.)

Жевакин. Суконце то ведь аглицкое! Ведь каково носится! В девяносто пятом году, когда была эскадра наша в Сицилии, купил я его еще мичманом и сшил с него мундир, в восемьсот первом. При Павле Петровиче, я был сделан лейтенантом — сукно было совсем новешенькое. В восемьсот четырнадцатом сделал экспедицию вокруг света, и вот только по швам немного поистерлось. В восемьсот пятнадцатом вышел в отставку, только перелицевал: уж десять лет ношу — до сих пор почти новый. (Девчонке). Благодарю, душенька, м… раскрасоточка! (Делает ей ручку и, подойдя к зеркалу, слегка взъерошивает волосы, девчонка убегает).

Анучкин. А как, позвольте узнать… Сицилия… Вот вы изволили сказать: Сицилия, — хорошая это земля Сицилия?

Жевакин. А, прекрасная! Мы тридцать четыре дня там пробыли. Вид, я вам доложу, восхитительный! Эдакие горы, деревца гранатовые, и везде италианочки, такие розанчики, так вот и хочется поцеловать!

Анучкин. И хорошо образованы?

Жевакин. Превосходным образом! Так образованные, как вот у нас только графини разве. Бывало пойдешь по улице — ну, русский лейтенант… Натурально, здесь эполеты (показывает на плечи), золотое шитье… И этак красоточки черномазенькие… Бывало смотришь, сидит этакий розанчик на балкончике… Ну, натурально, чтобы не ударить лицом в грязь… (Кланяется и размахивает рукою). И она эдак только. (делает рукой движение). Натурально, одета: здесь у ней какая-нибудь тафтица, шнуровочка, дамские разные сережки… Ну, словом, такой лакомый кусочек…

Анучкин. А как, позвольте еще вам сделать вопрос, — на каком языке изъясняются в Сицилии?

Жевакин. А натурально, все на французском.

Анучкин. И все барышни решительно говорят по-французски?

Жевакин. Все-с решительно. Вы даже, может быть не поверите тому, что я вам доложу: мы жили тридцать четыре дня, и во все это время ни одного слова я не слыхал от них по-русски.

Яичница. А любопытная, как я вижу, должна быть земля эта — Сицилия. Преинтересная, как я вижу, жизнь в чужих краях. Мне очень приятно сойтись с человеком бывалым. Позвольте узнать: с кем имею честь говорить?

Жевакин. Жевакин-с, лейтенант в отставке. Позвольте, со своей стороны тоже спросить: с кем-с имею счастье изъяснятся?

Яичница. В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница.

Жевакин (не дослышав). Да, я тоже перекусил: селедочку съел с хлебцем.

Яичница. Нет, кажется, вы не так поняли: — это фамилия моя, — Яичница.

Жевакин (кланяясь). Ах, извините! Я немножко туговат на ухо. Я, право, думал, что вы изволили сказать, что покушали яичницу.

Яичница. Да что делать? Я хотел было уже просить генерала, чтобы позволил называться мне Яичницын, да свои отговорили: говорят будет похоже на «собачий сын».

Жевакин. А это, однако ж бывает. У нас вся третья эскадра, все офицеры и матросы, — все были с престранными фамилиями: Помойкин, Ярыжкин, Перепрев, лейтенант. А один мичман, и даже хороший мичман, был по фамилии просто Дырка. И капитан бывало: «Эй ты, Дырка, поди сюда!» И, бывало, над ним всегда пошутишь. «Эх ты, дырка эдакой», — говоришь, бывало ему. (Звонок. Фекла через комнату бежит открывать).

Яичница (ей наперерез). А, здравствуй, матушка!

Жевакин (на пути). Здравствуй. Как живешь, душа моя?

Анучкин (не отстает). Здравствуйте, матушка Фекла Ивановна!

Фекла (бежит впопыхах). Спасибо, отцы мои! Здорова, здорова.

Убегает, в сенях голоса: «Дома?» — «Дома». Потом несколько неслышных слов и Фекла отвечает с досадой: «Смотри, ты какой».

Те же, Подколесин, Кочкарев.

Кочкарев (Подколесину). Ты помни, только кураж, и больше ничего. (Оглядывается, раскланивается и с некоторым изумлением про себя). Фу-ты, какая куча народу! Что это значит? Уж не женихи ли? (Толкает Феклу и говорит ей тихо). С которых сторон понабрала ворон, а?

Фекла (вполголоса). Тут тебе ворон нет, все честные люди.

Кочкарев (ей). Гости-то не считанные, кафтаны общипанные (Громко). Да что она делает теперь? Ведь эта дверь, верно, к ней в спальню? (Подходит к двери).

Фекла. Бесстыдник!.. Говорят тебе, еще одевается.

Кочкарев. Эка беда! Что ж тут такого? Ведь только посмотрю, и больше ничего (смотрит в замочную скважину).

Жевакин. А позвольте мне полюбопытствовать тоже.

Яичница. Позвольте взглянуть мне только один разочек.

Кочкарев (продолжая смотреть). Да ничего не видно, господа. И распознать нельзя, что такое белеет: женщина или подушка. (Все однако ж обступили дверь и продираются взглянуть).

Кочкарев. Чш… кто-то идет! (Все отскакивают прочь).

Танец.

Действие четвертое

Те же, Арина Пантелеймоновна, Агафья Тихоновна, челядь.

Арина Пантелеймоновна. А по какой причине вы изволили одолжить посещением?

Яичница. А по газетам я узнал, что вас интересуют поставки лесу и дров; и, находясь в должности экзекутора при казенном месте, пришел узнать, какого роду лес и в каком количестве, и к какому времени вы можете его поставить.

Арина Пантелеймоновна. Хоть никаких подрядов мы не берем, а приходу вашему рады. А как по фамилии?

Яичница. Коллежский ассесор Иван Павлович Яичница.

Арина Пантелеймоновна. Прошу покорнейше садиться. (обращается к Жевакину и смотрит на него). А позвольте узнать….

Жевакин. Я тоже в газетах вижу объявляют о чем-то: дай-ка, думаю себе, пойду. Погода же показалась хорошею, по дороге везде травка…

Арина Пантелеймоновна. А как-с по фамилии?

Жевакин. А лейтенант морской службы в отставке. Балтазар Балтазаров Жевакин — второй. Был у нас еще другой Жевакин, так тот прежде моего вышел в отставку: был ранен, матушка, под коленком, и пуля так странно прошла, что коленка самого не тронула, а по жиле прихватила — как иголкой сшило, так что, когда бывало, стоишь с ним, все кажется, что он хочет тебя коленком сзади ударить.

Арина Пантелеймоновна. А прошу покорнейше садиться. (обращаясь к Анучкину). А позвольте узнать, по какой причине?..

Анучкин. По соседству-с. Находясь в довольно близком соседстве…

Арина Пантелеймоновна. Не в доме ли купеческой жены Тулубовой, что насупротив, изволите жить?

Анучкин. Нет, я покамест живу еще на Песках, но имею, однако же намерение со временем перебраться сюда-с в соседство.

Арина Пантелеймоновна. А прошу покорнейше садиться. (Обращаясь к Кочкареву) А позвольте узнать…

Кочкарев (изумленно). Да неужли вы меня не узнаете? (Обращаясь к Агафье Тихоновне). И вы так же, сударыня?

Агафья Тихоновна. Сколько мне кажется, совсем не видала вас.

Кочкарев (настойчиво). Однако ж, припомните. Вы меня, верно, где-нибудь видели.

Агафья Тихоновна. Право, не знаю. Уж разве не у Бирюшкиных ли?

Кочкарев (радостно). Именно, у Бирюшкиных.

Агафья Тихоновна. Ах, ведь вы не знаете, с ней ведь история случилась.

Кочкарев. Как же, вышла замуж.

Агафья Тихоновна. Нет, это было бы еще хорошо, а то переломила ногу.

Кочкарев. Да, да, то-то я и помню, что-то было: или вышла замуж, или переломила ногу.

Арина Пантелеймоновна. А как по фамилии?

Кочкарев (удивленно). Как же? Илья Фомич Кочкарев, в родстве ведь мы. Жена моя беспрестанно говорит о том… Позвольте, позвольте (берет за руку Подколесина, — тот до сих пор испуганно стоял в углу, вжимаясь в стену, — и подводит его сопротивляющегося). Приятель мой: Подколесин Иван Кузьмич, надворный советник, служит экспедитором, один все дела делает, усовершенствовал отличнейше свою часть.

Арина Пантелеймоновна. А как, как по фамилии?

Кочкарев. Подколесин Иван Кузьмич. Подколесин. Директор так только для чина поставлен, а все дела он делает, Иван Кузьмич Подколесин.

Конец ознакомительного фрагмента.