Юмористический журнал «Сатирикон 18+» №1/2024

Альманах (2024)

Юмористический журнал «Сатирикон» продолжает лучшие традиции русского сатирического издания, издаваемого в Санкт-Петербурге в 1908–1914 годах. Сатира и юмор издавна помогали обывателю в осмыслении разных сторон действительности. В сборник вошли яркие произведения современных авторов в жанре социальной сатиры: анекдоты и афоризмы, притчи и басни, рассказы и были.

Ирина Дронова

Если бы дядюшка Онегина был греком…

Предисловие

Стихи были написаны к заседанию Литературного клуба в Греции на тему «Алкоголь в литературе». Послать Онегина к греческому дядюшке не было моей прихотью — сам Пушкин намекнул на это, зацепив строчкой с «волею Зеве́са». К тому же Пушкин, как известно, сам любил если не Грецию, так гречанок, по крайней мере — одну точно. Так что без обид, да, Александр Сергеевич?

* * *

«Мой дядя — был он чистым греком…

Когда не в шутку занемог, пил узо, тсипуро с цуреком

И лучше выдумать не мог!

Досадно то, что пил он много

И, вздумав резко помирать,

Блеснув коварством и притворством,

Призвал подушки поправлять!» —

Так думал молодой повеса,

На миг о радостях забыв,

Всевышней волею Зевеса

Наследник всех своих родных.

Он знал: Talon ему не светит,

Не будет пробок в потолок

От вин кометы и иных —

Таких привычных и родных.

И точно. В дядюшкином шкафе

Нашёл наливок только строй

И с горя выпить наш герой

Хотел всё это, но одно

Предпочитал сему бордо

И, захватив с собой «Моет»,

Подумал — с этим проживёт!

В недоуменьи свет элладский:

«Сосед наш неуч; сумасбродит;

Он фармазон; он пьёт одно

Стаканом красное вино!

Водой, как наши, не разводит

И с нами дружбу не заводит».

То был почти что приговор.

Но вот накрыт в таверне стол

И все вокруг приглашены,

Причуды Жене прощены.

Едят барашка, кофий пьют,

Не знают даже слова «брют».

Несут игристое вино.

«Не из Шампани ли оно?» —

Ехидно спрашивал Евгений

И полагал, что он-то гений

По части ставить всех в тупик —

К другому он и не привык.

Но тут гречанка молодая

Своей изящною рукой

Даёт ему напиток мутный —

Какой-то странный, колдовской.

Евгений глаз с него не сводит

И усмехаясь говорит:

«Меня ничто уж не заводит!

Иди и ты, моя Лилит!»

Однако узо выпивает,

Назло себе или толпе,

И как-то сразу забывает

«Вдову Клико» и каберне.

Прошла печаль, не ранят слёзы

Столичных дев и чьих-то жён,

Теперь Онегин озадачен,

Что дома пить-то будет он?