Лесниковы байки. Волчья Тропа

Алёна Берндт (2025)

Все мы слышали в детстве сказки про Хозяина леса, Лешим он зовётся. Множество сказок и легенд рассказано про невидимую человеку силу, а уж кому, как не старому Леснику деду Матвею известна самая правдивая из этих историй! Быль или небыль, сон, или всё это наяву приключилось с героем рассказа, молодым парнем по имени Николай, когда попал он на Волчью Тропу? Вернётся ли он обратно, в свой мир, к любимой невесте Катерине или сгинет там, где переплетаются миры…

Глава 8.

— Тише ступай, — прошептал Аркынай Николаю в самое ухо, они притаились на большой кочке, под ногами чавкала чёрная болотная жижа, — Зарянка покуда не взяла всей силы у Алмысы, нас не чует, а вот ежели та сама объявится… Туго нам придётся! Мне дали старики откуп, да вот только боюсь я, не примет его Алмыса, Зарянка ей шибче нужна. Зачаровала она её уже, слышишь, как поёт! А вот когда она душу живую сама погубит, тут и не станет больше нашей Зарянки, новая Алмыса родится! Эх, нам бы её только выманить, хоть бы вон туда, на твердь земную…

Николай молча смотрел, как ловко девчонка, которую Аркынай назвал Зарянкой, щиплет перья, скидывая их в мешок. Он уже понял, что оказался он в неведомом месте, куда простому человеку путь заказан. И не просто так его сюда привели силы неведомые, а за дела его, за помыслы нехорошие, и теперь либо сгинет он здесь, либо исполнит то, что в наказание ему назначено.

— Слушай, чего скажу, — зашептал Николай, — Я сейчас пойду к ней, скажу, что заплутал, и попрошу путь мне указать до деревни. Выманю её туда, куда ты сказываешь, а ты уж там поджидай, да не медли. Чую я, добром она с нами не пойдёт, коли всё этак, как ты говоришь.

— Ладно, давай попробуем так, — кивнул Аркынай, — На вот, яблоко. Подай ей в благодарность, ежели укажет путь тебе, как только она его возьмёт, тут и прозреет. Да только ты в оба гляди, куда она тебе дорогу станет указывать, потому как зло в ней сейчас… в топь тебя завести может да сгубить. Она сейчас и сама поскорее хочет стать той второй Алмысой, потому сгубит тебя, не пожалеет!

Уговорились обо всём, и Аркынай тихо сполз с кочки, погрузившись по самую грудь в чёрную жижу и стал пробираться туда, где они с Николаем уговорились встретиться. Николай проводил его взглядом, тягучие круги медленно расходились от широкой груди Аркыная, он расталкивал собой сучья и болотную ряску, осторожно проверяя путь перед собой толстой палкой. Уверившись, что Аркынай добрался до небольшого островка и спрятался там за густой осокой, Николай поднялся и стал перебираться с кочки на кочку, втыкая свою палку рядом, и поглядывая на плетень, за которым сидела Зарянка.

— Доброго дня тебе, хозяюшка, — Николай добрался до большого островка, где стояла изба и поклонился поднявшейся ему навстречу девчонке, — Ох, заплутал я видать! Скажи хоть, где это я очутился? Шёл со своего дома, к сродникам попасть надобно. Година там у нас, вот и иду. Думал, в ночь пойти — так поскорее до места доберусь, да видать и свернул куда, в болото забрался, сам не знаю, как здесь очутился.

— У тётушки моей ты оказался, — сказала девочка и посмотрела на Николая, а у того душа захолодела от этого взгляда, глаза были бездонны и черны, черны до самых ресниц…

— Ох, устал бродить по болоту, — Николай кое-как справился со страхом, чтобы голос его не дрожал, — Покажи хоть, добрая душа, как мне на торную дорогу отсюда выбраться?

Девочка отёрла руки о передник, оставив на нём кровавые полосы, потом оглядела Николая с ног до головы. Отодвинула ногой мешок с перьями и пошла в сторону покосившейся старой избы, у самого крыльца остановилась и махнула Николаю рукой:

— Ну, идём, укажу тебе, как к людям выйти. Только давай, дяденька, поскорее, некогда мне! Тётушка меня накажет, коли не поспею в срок все дела управить.

Всё сталось, как и загадывали Николай с Аркынаем, девочка повела Николая в самую топь, туда, где простёрлась чёрная жижа, редкий пучок болотной травы виднелся тут и там… Но Николаю вдруг увиделось вовсе другое!

Перед ним стоял крепкий, добротный терем. Высокое крыльцо и ставни на окнах были украшены искусной резьбой, конёк украшала диковинная птица. Двор был чисто выметен, разная домашняя птица ходила у сарая, свежий, недавно слаженный плетень окружал подворье, и на нём вовсе не бараньи головы были, а горшки глиняные сушились, как у всех хозяек бывает.

Девочка стояла перед ним в нарядном платье, синий фартук по низу был вышит мелким узором, а глаза… Обычные девчачьи глаза глядели теперь на Николая, озорные и любопытные.

— Вон туда ступай, дяденька, — указала девочка, и там не было никакой топи, торная и езженая дорога протянулась совсем недалеко, а от двора к ней тянулась жёлтая хоженая тропка, — По дороге налево ступай, там до мельницы дойдёшь, дядюшка мой там мельником, дальше тебе укажет, куда идти. Уж к вечеру до деревни доберёшься!

— Благодарствуй за помощь, — Николай так обрадовался, он сейчас и сам уверился, что идёт он в деревню, по какой-то срочной надобности, и ему непременно нужно поскорее оказаться на этой дороге.

Широкая езженая колея вела в обе стороны, у края дороги камень большой лежал, мхом весь порос, вдали даже пыль чуть клубится, словно кто-то совсем недавно здесь проехал. Николай ступил было на тропку за плетень, девочка с доброй улыбкой глядела на него и крутила ленточку в косице. Тут Николай вспомнил, что есть у него для девчонки гостинец, которым можно отплатить девочке за помощь! Как оказалось у него в кармане яблоко, он теперь не вспомнил, но оно было, вот, красный бочок, налитое, словно глянь на просвет, и увидишь семечки внутри…

— А на-кось тебе гостинчик, за помощь, красавица, — Николай достал яблоко из кармана и протянул его девочке.

Он глядел ей прямо в глаза, улыбался и протягивал подарок, а девочка будто не могла отвести своих глаз от его взора, и протянула руку… Как только яблоко оказалось в девчоночьей ладони, будто гул прошёл кругом них, морок спал, и Николай увидал, что стоит он по пояс в болотной топи, рядом с ним на большой кочке клубок змей завивается, штук пять аспидов уже пустились к нему по болотной жиже.

А девочка стоит перед ним как раз на том самом небольшом островке, где они и уговорились встретиться с Аркынаем! Девочка испуганно озиралась кругом, морок спал, и теперь глаза её были голубыми полными слёз и ужаса. Яблоко выпало из её руки и покатилось, дрожь прошла по земле, откуда-то выскочил Аркынай, и с прытью, нежданной для его медвежьей фигуры, набросил на девочку меховую накидку.

Она тут же ослабла, ноги её подкосились, глаза закатились. Аркынай подхватил её и плотнее обернул накидкой. Махнул рукой Николай, с опаской озираясь вокруг, и тот уже ступил ему навстречу, как вдруг…

Тонкий заунывный вой раздался отовсюду, уши заложило, а внутри… так стало тоскливо, что захотелось тут же ступить в самую топь! И пусть сомкнётся над тобой черная вода, скроет навеки от всякого зла, от боли и тоски…

Николай увидел, как упал без чувств Аркынай, но девочку из рук не выпустил, накидка плотно укрывала её хрупкую фигурку. Обернувшись, Николай снова увидел перед собой широкий чистый двор, и высокий терем.

На крыльце стояла молодая женщина, её красивое лицо было добрым, она с улыбкой глядела на Николая и повела плечом. Светлая коса, перекинутая на плечо, доставала чуть не до самых пят девушки, в ней была заплетена зелёная, в цвет сарафана лента. Высокая грудь и тонкий девичий стан манили, невыносимо щемило в груди у Николая, он понял, ни на какую другую он и глядеть теперь не желает! Хочет обладать этой женщиной, всегда, навечно!

— Здравствуй, добрый человек, — сказала она, и голос её зазвучал, словно живительный ручеёк, — Зачем ты ко мне пожаловал? Али помощь какая нужна тебе? Да я и сама вижу… без вины тебя виноватым назначили! Заманили в своё медвежье логово, ставят в вину то, чем испокон веков человек жил, и предки его на много веков охотой промышляли! Не первый ты, да и не последний, кто охотой живёт, да детей своих ро́стит! Не верь им, не верь! Не сделал ты ничего худого, всего-то и охотой кормился! А они морок на тебя наслали, будто не медведица то была, а человек… Не может такого быть, а ежели бы и могло — как тебе, смертному человеку, о таком чуде ведать? Ничем ты не виноват! Хотят взять у тебя все силы, хотят взять душу! Но я тебя спасу! Не дам тебе сгинуть, не дам натянуть на тебя медвежью шкуру! Хочешь ли ты моей помощи?

— Да… хочу, помоги мне…, — задыхаясь от делания обнять её, прохрипел Николай, — Всё, что хочешь сделаю для тебя…

— Вон, видишь, на пеньке нож лежит, каким девчонка кур била? Возьми его!

Николай взял нож, рукоятка его легла в руку, как влитая, приятно обожгла ладонь, вместе с этим пришло ему, что вот сейчас он сделает то, что просит красавица, и будет навеки счастлив!

— Ступай к нему! Убей медведя, принеси мне его сердце! — говорила та, — А если два сердца дашь — навеки стану твоей!

Николай пошёл обратно к тому месту, где остался Аркынай. Там лежал огромный медведь, на морде его шерсть была с проседью, он едва открывал пасть, задыхаясь… Николай понял, что тот умирает. А рядом с ним корчилось в судороге какое-то чёрное, бесформенное чудище, мерзкое и страшное…

«Сердце… дать сердце…, — билось у Николая в голове, и он занёс нож над медвежьей грудью, — Дать сердце! Не в первый раз медведя свежевать!»