Голоса Стамбула

Алёна Стимитс

Стамбул сплетает судьбы и эпохи в причудливые узоры, соединяя Запад и Восток. Пульс вечного города бьется в сердцах тех, кто связан с ним, и тех, кто впервые о нем узнает. Каждый камень здесь хранит память предков, а наши современники вписывают новые страницы в историю. Миллионы голосов отражаются от этих стен и мостовых, пирсов и минаретов.Прислушайтесь – и в вашу душу проникнет мелодия, сотканная из радости и боли, борьбы и преодоления, прощения и любви.

Татьяна Парамонова. НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ДО ОСЕНИ

В прощальные дни лета солнце низкое. Смотрю в маленькое зеркальце — лучи падают на лицо под прямым углом и подчеркивают, выделяют черты, наполняя их легким золотистым цветом, навевая воспоминания.

Лет пятнадцать назад, за несколько дней до сентября, я тоже поймала свой взгляд в зеркале. Стрижка, потерявшая форму, совсем мне не шла, как и цвет волос «зимний каштан», с отросшими корнями, в которых блестела ранняя седина. Очки. Их пора было заменить — выглядели несовременно, единственный плюс — отблеском маскировали усталый взгляд.

Однако это все мелочи по сравнению с россыпью крупных красноватых прыщей, которые плотной стайкой начинались слева на носу, спускались на губу и тянулись вниз до подбородка, постепенно сходя на нет. Некоторые уже чуть подсохли, а большинство — свежие, будто только что распустились. На правой стороне тоже есть, но поменьше. У подростков считается обычным делом, а вот в сорок пять?!

Но даже такая малоприятная картина не портила мне настроения — проблемы и неприятности этого лета остались позади. На работе завершилась серьезная проверка, и, главное, сын зачислен в вожделенный институт. Да, в конце августа. Во втором потоке, потому что в первом срезался по глупой случайности.

В начале июля, когда он не поступил, мне казалось, что мир рухнул. Ночью накрывала бессонница, сердце билось, не хватало воздуха… Муж почему-то не разделял моей паники: «Поступит через год, прекрати нервничать, на тебе лица нет!»

Успокоиться я не могла, и как результат появился то ли нервный дерматит, то ли нейродермит, а может что-то другое, не знаю. К врачу не пошла, просто купила мазь с салициловой кислотой, чтобы хоть что-то сделать, и, вполне ожидаемо, она мне не помогала. Я старалась меньше на себя смотреть, лишь изредка то мазать, то припудривать прыщи, хотелось вообще о них не думать — мне было совершенно не до красоты.

К счастью, выяснилось, что в институте существует второй поток, и сын, быстро повзрослевший после первой неудачи, взял себя в руки и блестяще сдал все экзамены. И вот сегодня, в пятницу, вывешен приказ о зачислении. А в среду — первое сентября.

Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что надо как-то сбросить напряжение этого летнего марафона, постараться успеть отдохнуть. Необходимо переключиться. И мне, и ребенку.

— Поезжайте в Турцию, в Анталью хотя бы на несколько дней. Успеете искупаться, позагорать, — предложил муж.

— А что, это идея!

Через час мы с сыном уже сидели в ближайшем туристическом бюро, которых тогда было множество по всей Москве.

— На четыре дня в Анталью? Можно. Когда вам удобнее — с третьего сентября или с пятого? — спросил консультант.

— Нам надо завтра, двадцать восьмого августа, — сказал сын, заметив, что я молчу в замешательстве.

— К сожалению, не получится, не раньше третьего… — консультант все еще смотрел в монитор. — А не хотите тур в Стамбул? Как раз — день приезда и день отъезда — самостоятельно, и два дня экскурсионного обслуживания в группе. Есть горящие путевки со скидкой. Вылет завтра утром. Оформляем?

То, что надо! Совсем скоро я буду ходить в толпе соотечественников по городу, в котором никогда не была! И плевать на прыщи, все равно в Стамбуле меня никто не знает.

Сын обрадовался даже больше меня. Пляжный отдых его особо не привлекал, а вот Османская империя и все, что с ней связано — другое дело. Поэтому, пока я собирала чемоданы, он съездил в книжный, купил подробный путеводитель и улегся с ним на диван.

***

В самолете сын тоже не выпускал из рук путеводитель и карту:

— Смотри, если мы быстро заселимся, то успеем в Военный музей, кассы до пяти. Мы же в районе Султанахмет? — он взглянул на меня. — Давай проложим кратчайший маршрут…

— Хорошо, наверное, постараемся… Маршрут ты сам, ладно? — я ответила с трудом, мозг уже сутки предпочитал ни о чем не думать и ничего не решать, отходил от стресса.

Меня военная тематика совершенно не интересовала, но пройти мимо точно не получилось бы. Мой сын — ярый пацифист, что не мешает ему постоянно носить камуфляжные футболки и изучать историю войн. Куда бы ни поехали, первое место для посещения — музей, связанный с этой темой.

***

В огромном аэропорту Стамбула мы легко нашли встречающего с табличкой турфирмы. Оказалось, группа у нас немаленькая. Я присматривалась к тем, с кем завтра начнется совместное путешествие. Все среднего возраста, все без детей.

Начался развоз по гостиницам. Меня немного удивил выбор отелей — люди выходили из автобуса в районе, больше похожем на современный спальный, с той только разницей, что во всех открытых дверях подъездов и в окнах развевались на ветру платья, куртки и прочие разнообразные товары — ярко украшенные, часто с блестками, с крупными металлическими деталями, шнуровками и бахромой.

Наконец мы остались в автобусе одни, и он повез нас в исторический центр: замелькали мечети, открылся вид на какой-то невероятный мост, пейзаж становился все более восточным и сказочным.

Остановились у небольшой гостиницы, расположенной в старинном доме. Сопровождающий на прощанье сказал, что завтра в девять начало экскурсии и попросил спуститься вниз без опозданий.

— Здесь круто! — восхитился сын, открывая витиеватую решетку, заменяющую дверь лифта. — Интересно, почему почти все вышли в том ужасном районе?

— Не знаю… Наверное, там дешевле, — я помнила, что вчера в турбюро была немного не в себе — сын сам выбирал отель — и теперь радовалась, что оказалась именно здесь.

Через полчаса мы уже двигались в сторону Военного музея, сверяясь с бумажной картой — навигаторов в то время еще не было. Но, оказалось, всепросто: надо перейти Галатский мост, дойти до старинного фуникулера, подняться на нем к площади Таксим, а там уже недалеко. Мы взяли направление строго на север. Закатное солнце светило слева и помогало ориентироваться.

Я старалась не отставать от сына, который стремительно шел вверх по крутой улочке. Мне казалось, что наш торопливый шаг привлекал внимание прохожих, особенно местных жителей. Сын, поглощенный поиском фуникулера, этого не замечал.

— Где-то здесь должен быть вход на подъемник, — он забирал все выше, маневрируя влево-вправо, поглядывая во все переулки и подворотни.

— Давай спросим кого-нибудь? — хотелось передохнуть, солнце било в левый глаз и мучила жажда, но раз уж обещала, старалась не жаловаться.

— Вот он, вход на фуникулер! Мам, погоди, это уже Галатская башня! Значит, первую остановку мы прошли пешком?!

— Ну ладно, хоть другую проедем, так будет быстрее, — я обрадовалась, что наконец-то окажемся в тени.

Удалось быстро купить билет и запрыгнуть в вагончик, посадка заканчивалась. И тут что-то пошло не так: фуникулер внезапно поехал не вверх, а вниз, и вскоре снова оказался у подножия холма. Теперь мы знали, как выглядит начальная станция. А время стремительно таяло, пришлось снова покупать билет, ждать пока соберется достаточно пассажиров… Стамбул словно не давал нам успеть вовремя.

Когда мы подбежали к музею, было ровно пять часов. В фойе — никого, и окошко закрыто.

— Не расстраивайся, — сказала я сыну, — может быть, этот музей входит в программу нашего тура…

Весь вечер мы бродили по городу, впитывали запах моря и жареной на пришвартованных корабликах скумбрии, ели этот балык-экмек, пробовали какие-то мокрые булочки с котлетами и томатным соусом, пили чай с липкой пахлавой прямо на улице в последних лучах заходящего солнца. Чтобы не заблудиться, старались держаться широких проездов и не уходить в переулки и подворотни.

— Ты заметила, здесь есть особая порода людей — не похожих на турков, со светлыми волосами? — спросил сын. — Уверен, они сохранили корни со времен Византии. Я думаю, это потомки древних римлян!

— Ты ничего не путаешь? С четвертого века? С закладки Константинополя?! — мне не верилось в очередную теорию, которую он с таким увлечением излагал.

— Ну допустим с пятнадцатого, со времени захвата турками… О! Давай посмотрим, что там, — он внезапно прервал свою речь и увлек меня в узкий живописный проулок, где играла восточная музыка и мелькали огоньки в быстро сгустившемся вечернем сумраке.

Мы успели сделать всего несколько шагов. Нас быстро настигли трое «потомков древних римлян». Они буквально за руки вывели нас снова на широкую улицу и на хорошем английском сказали, что никогда не стоит сворачивать в такие места. Убедившись, что мы их поняли, помахали на прощанье и отправились по своим делам. А я решила, что пора возвращаться в отель, на сегодня впечатлений хватило.

***

На следующее утро оказалось, что прогулка под вечерним стамбульским солнцем не осталась безнаказанной. Моя левая рука резко отличалась цветом от правой, особенно сгоревшее плечо, которое так болело, что не прикоснуться, а ведь солнышко казалось нежным и ласковым, когда светило с запада. С ужасом взглянула в зеркало. Мой левый нейродермит тоже полыхал алым цветом, лицо, поджаренное с одной стороны, выглядело комично.

Что делать? И мазь я забыла дома… Стала покрывать прыщи тональником, уговаривая себя не переживать. Кому какое дело? На экскурсии все будут осматривать город, а не меня.

Сын выглядел намного лучше: смуглый в отца, он не обгорал так быстро, к тому же его защитная футболка, закрывала руки почти до локтей. Сегодня он тоже надел камуфляжную, немного посветлее.

Ровно в девять мы вышли на улицу. Автобуса не видно. Около входа стоял только белый минивэн «мерседес». Из него вышел мужчина в белоснежной рубашке и произнес название нашей турфирмы, это прозвучало как пароль — боковая дверь «мерседеса» откатилась, и мы заняли места у окон в абсолютно пустом салоне.

— Добро пожаловать в Стамбул! Меня зовут Омер, я буду вашим гидом в эти два дня, — сказал мужчина на чистом русском языке. Он и выглядел как русский, по крайней мере в Москве я приняла бы его за нашего.

«Как неудачно, — подумала я, когда он занял место рядом со мной, — не мог сесть с другой стороны?!» Пришлось отвернуться и слегка прикрыть лицо левой ладонью. Гид что-то сказал водителю, и мы тронулись.

— А где наша группа? Мы едем к ним? — я не могла понять, что происходит.

— Больше никого не будет. Остальные приехали за товаром, — он улыбнулся, заметив мое непонимание. — Как это у вас называется — челноки, коммерсанты? Они часто используют такие недорогие туры, чтобы сделать закупки, на экскурсии не ходят.

Теперь все стало ясно. Вот почему соотечественники показались мне слишком деловыми, без эмоций. Ну что ж, начало века, люди заняты бизнесом. Итак, мы — единственные туристы, и Омер будет два дня сопровождать только нас одних.

Сын сразу этим воспользовался, стал выяснять, что увидим сегодня и можно ли вносить пожелания. Омер не возражал, но все же первую половину дня мы следовали его программе — мечети и дворцы. Во время обеда в уличной закусочной гид уточнил, что бы мы хотели еще посетить сегодня.

— Давайте в Военный музей! — воодушевленно сказал сын.

— Похоже, ты милитарист? — в словах Омера не было иронии, он как будто хотел прояснить что-то для себя.

— Совсем наоборот! Просто люблю историю, а вся она заключается именно в истории войн, — сын сел на любимого конька. Мне хотелось остановить его, подростковый гонор казался неуместным.

— Разве? — удивился Омер. — А как же культура — духовная, материальная? Как же символическая составляющая? Взять хотя бы одежду. Ты ведь не случайно носишь такое?

— А вас это шокирует? Я вижу, как на меня поглядывают. Из-за футболки! — с вызовом сказал сын.

— Ты и правда бросаешься в глаза. Люди тебя замечают, стараются понять культурный код, который ты демонстрируешь, вот и все.

— Да меня просто еще и история камуфляжа интересует, начиная с первой мировой! — сын понемногу успокаивался. — И я уже заметил, ваша армия не носит такую одежду, она у других…

Омер молча кивнул, в его глазах пряталась улыбка. Я воспользовалась паузой и немного сменила тему:

— А что вы скажете насчет потомков древних римлян? Как они уцелели в Османской империи? Да еще и такими большими диаспорами?

Омер не понял, о чем речь, и я пересказала ему вчерашние предположения сына, показав рукой на группу молодых людей, как раз проходивших мимо столиков. Наш гид сдержанно ответил:

— Это беженцы. Из Сербии. Мусульмане.

Неожиданно. Красивая теория рассыпалась в одно мгновение. Но сын, как любой подросток, стремился оставить последнее слово за собой:

— Ну, вот видите, Омер! История — это история войн!

— У войны всегда две стороны. По крайней мере две. И когда ты носишь такую форму, невольно даешь ей оправдание… — сказал гид. Было видно, что он не хочет продолжать разговор.

***

На следующий день сын выудил из чемодана простую черную футболку, хотя запас камуфляжных еще не кончился.

Нам предстояло путешествие на корабле по Босфору. Водитель с утра отвез нас на пристань, а встретить должен был в конце прогулки, в азиатской части города. Я заметила, что в его отсутствие Омер чувствовал себя намного свободнее и успевал не только вести экскурсию: с самого утра он незаметно перешел на ты и при каждом удобном случае расспрашивал про Москву. А еще много вспоминал Питер, где восемь лет учился. Он стал врачом и работает вполне успешно, но пару раз в месяц берет группу русских туристов. Скучает по России и не хочет забывать язык.

Конец ознакомительного фрагмента.