Юми

Алёша

Мир рухнул: Давление разрывает объекты и тела, приводит к массовым головным болям и помутнениям рассудка, к коллективным психозам. Выжившие объединяются в группировки, дабы противостоять немногочисленным, но сильным бандам, а также каннибалам, мародерам и прочим отбросам оставшегося социума. Нет связи, электричества, еда и вода – редкость. Но, несмотря ни на что, жизнь продолжается и светлые силы медленной уверенной поступью идут к победе над силами темными.Читайте: будет весело и страшно! Книга содержит нецензурную брань.

Глава 6. Станция Берёзова Ща

Динамо… Сколько баек и легенд связано с Парком культуры и отдыха имени Кагановича! Сколько воды утекло с тех славных времен, когда после советского величия парк утонул в равнодушии и забвении девяностых, когда в далеком 2016 году его, наконец, восстановили и вернули былую славу, превратив в любимое место отдыха горожан. В Зеленом театре, за великолепной стеной из черного мрамора, снова заиграли концерты, на спортплощадках стар и млад стирали ладони о турники, а турники о ладони, и вращали педали тренажеров. А десятки фонтанов радовали детишек разноцветными каплями. Даже во время войны, которая внезапно началась в двадцать втором и также внезапно завершилась в двадцать третьем, воронежцы и гости города приходили сюда толпами… Пока не ударило Давление.

Много лет назад, когда Давление унесло уже тысячи и тысячи душ, впервые колокол пробил ровно в 20.40 — звук с башни слышался далеко за пределами центра Воронежа. Потом колокол бил в разное время, оповещая выживших о приближающемся кошмаре. Конечно же, бил он не сам, били в него Звонари, самые загадочные персонажи эпохи, люди в черных балахонах, приручившие неприручаемое — энергетический вампиризм. Одного взгляда Звонаря было достаточно, чтобы остановить толпу. Да что там остановить — уничтожить целую армию! Но пока Звонари заняли сторону людей, стараясь не сближаться с ними, будто с инопланетянами, и помогая им выживать.

Динамо выстояло, на Динамо снова появились люди, и, ведомые бывшим боксером и хакером Каганом, как могли восстановили Чертово колесо, Зеленый театр, планетарий, жилую зону и превратили локацию в одну из самых влиятельных в Правобережье, наряду с небоскребом «Мелодией» и Ликеркой. Динамо…

— Живоглоты, говноеды, юми, еще хрень эта! Мухомор из ума выжил, а мы ведемся на его байки, — Хава без энтузиазма плелся за своим другом вниз по дороге, ведущей вон из локации. — Герман, я не против идти сейчас, но, черт побери, почему не утром?

— Какой ты непостоянный, Хава, то «идем», то «не идем». Взгляни вокруг! — ответил преобразившийся Лучник; от былого уныния не осталось и следа. — Почувствуй то же, что и я. Что может быть прекраснее воя зверя, настоящего зверя!? Ты когда зверя последний раз слышал?

Не оглядываясь, Лучник подошел к высокому указателю и задрал голову: «Станция Березова ща». Ухмыльнулся! Березовая Роща…

— Еще и послушаем, как воет оно, чудище это.

Он достал мятый кусочек бумаги из кармана, тот, что вручил Мухомор, и осмотрелся. Засунул схему обратно в карман, развернул указатель с «березовой ща» в другую сторону и махнул рукой:

— Нам туда!

Теперь они двинулись в гору, в ту сторону, откуда из-за верхушек деревьев торчали надломленные пики двух близняшек-высоток. Вскоре архитектура приобрела внятные очертания: пятиэтажки хаотично перемешивались с домами повыше, заброшенные коттеджи соседствовали с кирпичными сараями и металлическими гаражами. Заросшие зеленью, оплетенные плющом и диким виноградом, с прогоревшими оконными проемами, многоэтажки, словно зубы, торчали из многострадальной земли. Некоторые сильно наклонились под углом к горизонту, у части домов верхние этажи будто оторвала неведомая сила и обрушила вниз, образовав непроходимые развалины. Торнадо… Давненько бури и ветры не посещали они эти края!

Вечерело.

Улицы, не знавшие много лет присмотра человека, поросшие кустарниками, в любом месте могли представлять угрозу. Фасады домов с выбитыми окнами, построенные из светонакопительного материала, порой излучали бледно розовый призрачный свет. В этом свете даже незначительные детали принимали уродливый и пугающий вид. Занавеска, небрежно свисающая с седьмого этажа, походила на жутчайший нарост, а перевернутая лавка с коваными ножками напоминала огромное насекомое. Нескончаемые ряды машин, часть из которых были засыпаны обвалившимися зданиями, как будто застыли в пробках — заторах, замедляющих движение в преисподнюю. Прикрытые тряпьем скелеты пассажиров и водителей, принявших смерть в своем авто, видимо, еще в первые скачки Давления, замерли в нелепо-мучительных позах. Практически по всем машинам прошлись мародеры…

Длинное здание, расположенное слева от дороги, было окружено большим кованым забором. Часть прутьев были погнуты автомобилями, водители которых, потеряв сознание, потеряли и управление.

— Какая жуть! — промолвил Лучник.

— Ненавижу пробки, — ответил Хава.

— А вон и чудовище, о котором Мухомор рассказывал, — Лучник со смешком указал рукой на здоровенную мертвую собаку, лежащую на обочине и еще не тронутую разложением.

— Кавказец? — спросил Хава.

— Скорее всего… Слушай, а ты ничего странного не замечаешь?

— Да здесь все странно, — Хава хохотнул. — Воронеж, знаешь ли, это такое странное место…

— Почему все канализационные люки открыты? — не дал ему договорить Лучник.

Хава присмотрелся: и действительно, все крышки были кем-то сняты и валялись здесь же, неподалеку.

— Смотри, не провались, — подсказал Хава отошедшему от него Герману.

В это момент легкий ветерок донес негромкий жутковатый звук, будто собака завыла откуда-то из-под земли.

— У-ааа-арээээ… а, — раздалось совсем рядом.

Звук повторился — уже ближе и громче. Друзья присели, Лучник машинально достал арбалет, вложил стрелу.

— Что это может быть? — шепотом спросил Хава.

— Оно воет оттуда, — Герман пожал плечами и указал на одно из канализационных отверстий, приложив указательный палец ко рту, — никогда не слышал ничего подобного… Сука, темно становится.

— Ну почему именно сейчас, когда мы здесь!?

— По законам жанра, Хава, постапокалипсис ведь тут, у нас под ногами и перед носом. Будь готов — сейчас собака на свет божий явится…

Словно в подтверждение его слов из люка высунулась большая голова девочки-подростка, размером с ведро, затем ее крупные руки. Оказавшись наверху, она истошно завыла, забрызгивая желтой слюной все вокруг. Лучник и Хава замерли в пятнадцати метрах от существа. Девочка снова завыла и посмотрела на пришедших. Пошатываясь, она двинулась прямо на них.

— Стреляй, Герман, не жалей, — шепнул Хава. — Она живоглот. Или юми, черт ее побери! Или и то, и другое…

Лучник пустил стрелу. Та со свистом впилась в горло девочки и заставила ее уже не выть, а хрипеть. Но девочка продолжала двигаться на них, конвульсивно дергаясь и пытаясь вырвать из горла стрелу.

— Еще! — заорал Хава, когда расстояние между ними сжалось до трех метров.

Следующий выстрел попал девочке в голову. Словно потеряв под собой опору, она сделала еще шаг и упала перед Хавой. Тот напряженно всмотрелся в ее лицо.

— Кажется, мертва, — Хава повернулся к Лучнику. — Какого черта ты ждал? Она же могла укусить меня!

— Она просто ребенок, — спокойно ответил Лучник, разглядывая ее.

Голубая роба, похожая на медицинскую, драные тапки, голые ноги с вспухшими венами, руки со следами многочисленных уколов.

— Похоже, за ней ухаживали… Бедная девочка.

— Девочка! — вскричал Хава. — Рожа живоглотская! Ты заплачь еще, может, и во мне жалость разбудишь.

— Может, я разбужу? — тихо, будто притворно заискивающе, спросил кто-то сзади Германа.

Лучник, не поворачиваясь, буравил вопросительным взглядом Хаву, мол, что там? Квадратный неподвижно смотрел за его спину. Щелкнул арбалет.

— Положи свою штуку на землю! — в голосе незнакомца послышались уверенность и сила. Хава кивнул:

— Положи, у него дробовик.

— Кто ты? — спросил Герман.

— Меня зовут Георгий Данетти, я отец девочки, которую вы убили минуту назад.

В полумраке повисла гробовая тишина.

— Я думаю, вас интересует еще один вопрос. Что же теперь будет с вами?

— Что будет с нами? — спросил Герман, мучительно размышляя, как поступить в этой ситуации.

— Если будете делать то, что я скажу, останетесь живы. Это, надеюсь, понятно?

— Да, — в один голос ответили обезоруженные друзья.

— Тогда так. Сначала вы похороните мне мою девочку по традиционному православному обряду. И, поскольку у нас с вами дел не на пятнадцать минут, я хочу, чтобы вы рассказали, кто вы, откуда и зачем забрели сюда… Кстати, я уже представился…

— Хава.

— Герман.

— Вот и хорошо, Хава и Герман, будем считать, что познакомились. Теперь, Герман, я хочу, чтобы ты пошел в магазин «Мир портьер» и принес мне самую крепкую штору, которую сможешь найти.

Георгий Данетти вышел на тусклый свет, так, чтобы Герман видел его. Герман осторожно обернулся.

На вид незнакомцу было не больше шестидесяти, среднего роста, крепкого телосложения, легкая рубашка, аккуратные джинсы, заправленные в резиновые сапоги. В меру интеллигентное лицо Георгия украшало множество морщин, а по левой щеке к подбородку тянулся тонкий шрам. При всем этом, он не был похож ни на одного знакомого Лучнику человека. Было в его внешности что-то аристократическое, что-то, быстро располагающее к себе людей, что-то, позволявшее ими управлять. По его левой руке, лежащей на цевье дробовика, вверх, к плечу тянулись тонкие полоски вен, которые сейчас превратились в серую паутину. Увидев застывшие взгляды Лучника и Хавы, Георгий ответил на немой вопрос.

— Да, я заражен, скоро потеряю рассудок, превращусь в живоглота. Терять мне, как видите, нечего. В общем, вы сделали доброе дело, убив ее, — Георгий указал на труп дочери, — сам бы я не смог этого сделать, а она бы не выжила без меня… Ладно, иди, Герман.

Данетти махнул ружьем в сторону «Мира портьер». Лучник вернулся, держа в руках тяжелую штору.

— Вот и отлично! А теперь осторожно заверните ее и вперед.

Лучник и Хава сделали то, что велел Данетти, и, взявшись за концы шторы, потащили ее вглубь улицы. Они остановились возле раскидистого дерева, у самых корней которого были вырыты две могилы.

— Вот мы и на месте, опускайте ее вниз. В любую!

Друзья опустили тело в одну из ям.

— Все, закапывайте, — Георгий зачерпнул горсть земли и бросил ее в могилу.

Затем он поднял лопату, лежащую рядом, и протянул Хаве.

— А вторая яма для кого? — спросил тот.

— Да не для тебя, не волнуйся…

— Это хорошо, — растерянно пробормотал Хава и принялся засыпать могилу мягкой землей.

Через несколько минут, копая попеременно, Герман и Хава подровняли могильный холм и прикопали деревянный крест, заранее приготовленный Георгием.

— Что дальше? — спросил Лучник.

— Дальше я хотел бы узнать, куда вы шли и зачем, прежде чем повстречали мою Диану…

— Прямо здесь?

— Прямо здесь, — Георгий уселся на землю, держа дробовик наготове.

— Мы искали огнестрельное оружие, типа твоего, — начал Хава.

— А сами динамовские?

— Не совсем… Ну, сейчас мы с ними.

— А зачем оружие понадобилось? — спросил Георгий, поднявшись и перебросив с плеча на плечо арбалет Германа.

— Странный вопрос… Вообще-то мы в лес идем, к юми, за его сыном, — Хава кивнул на Германа, — у него юми сына унес несколько недель назад со Стадиона. Сын тоже немного юми… Ищем!

Конец ознакомительного фрагмента.