Воспоминания, которых нет

Амалия Бенар (2024)

На популярном музыкальном фестивале убивают девушку-хиппи. Радостное событие — пляски под луной и любование звездопадом в Долине Монументов, священном месте для индейцев Навахо, омрачено теперь работой назойливой полиции под руководством приезжего детектива. Может быть, расследование велось и поактивнее, если бы не настойчивая помощь журналистки, решившей добыть первоклассный материал для “New-York Times”.

Часть 2."Первые дни после"

I

Дебора снова глядела в окно. В кафе при местном отеле было практически не протолкнуться.

Молодежь, приехавшая на фестиваль отдохнуть и повеселиться среди единомышленников, уже выглядела враждебной. Явной агрессии они не проявляли, но и тягучее непонимание их жителями города N и окрестностей было очевидным. Ежегодная временная помощь «детей цветов» всегда воспринималась на ура местными фермерами, но затянувшееся пребывание вольных художников, музыкантов и поэтов стало поднадоедать. В тихом городке зачастили проверки, полиция продолжала расследование таинственного убийства.

Журналистка, следуя совету детектива Сантаны, все время проводила в своем номере или внизу в кафе. Пила кофе, вкус которого, действительно, был достойным для такой глуши. Общалась с молодыми ребятами, угрюмо жевавшими свои сэндвичи и пироги, купленные на последние центы, и обсуждавшими страшное происшествие. Кто-то продолжал работать разнорабочими на фермах, но активная социальная жизнь так и была сосредоточена в уютном кафе или небольшом баре на другом конце улицы, но туда Дебора так еще и не добралась.

Полицейские продолжали патрулировать город и его более населенный пригород. Дороги были перекрыты окончательно с последним уехавшим музыкантом, но и их, как поговаривали, всех допросили и отпустили под подписку о невыезде. Журналистам повезло меньше, Дебора посмотрела на громкоговорящего длинноволосого парня, у которого брал интервью известный балабол Фрэнк Миллер. Девушка поморщилась. Ей уже приходилось пересекаться с напыщенным типом еще в начале своей карьеры, а точнее работать под его началами, как бы Деборе не было обидно это признавать.

— Кого я вижу!

Журналистка медленно обернулась на хорошо знакомый южный акцент.

— Дебби, малышка, я рад видеть в этом бедламе знакомое лицо! — к столику подошёл невысокий мужчина в полосатой рубашке с короткими рукавами и, не вытаскивая рук из карманов джинсов, уселся рядом.

— Не могу сказать того же, — девушка не пыталась скрыть брезгливости в голосе и сразу отодвинулась к окну. — Что ты здесь делаешь, Фрэнк?

Мужчина деловито откинулся на спинку диванчика и, щелкнув пальцами, подозвал официантку. — Два черных кофе.

Оставшись вновь одни в переполненном и шумном кафе, Фрэнк одарил Дебору снисходительно улыбкой:

— Ты совсем не изменилась.

— В отличие от тебя, — она окинула его оценивающим взглядом.

Фрэнк Миллер изрядно поплохел за последние лет пять… Девушка задумалась, сколько они не виделись с той дурацкой вечеринки, когда она перебрала с алкоголем и вляпалась в липкие лапы своего коллеги. Нет, это было лет семь назад, именно столько она жила и работала в Нью-Йорке.

На нее смотрели все те же бесцветные рыбьи глаза, самодовольно лыбился тот самый рот и губы. Девушка поморщилась, вспомнив его поцелуи и противный наглый гогот после каждой неудачной своей шутки. Теперь его щекастое лицо украшали модные усы «подкова», густые и с лёгким золотистым оттенком.

— Так что ты здесь забыл? Ты не ответил.

Мужчина, словно не услышав ее вопросов, забрал у официантки чашки с горячим напитком и, быстро обронив благодарность, повернулся к Деборе.

— Это тебе. Я помню, ты раньше обожала кофе. Черный. Без молока.

Девушка молчала.

Понимая, что разговор так не построишь, мужчина цокнул:

— Здесь можно добыть отличный материал. Убийство, надеюсь, и не последнее. Загадка. Еще и индейцы замешаны, — он подмигнул. — А ты так и не поняла, почему музыки и танцев больше не будет?

Дебора почувствовала, как скулы свело от переполняющей злобы.

— Ты всегда был говнюком, позорящим профессию журналиста!

Фрэнк не одобрительно мотнул головой:

— Дебби, трудиться вопреки всему, вот что такое журналистика. Люди устали от войн, но они же с интересом читают про убийства и разгромы. Это их сущность, — затем сделал глоток немного остывшего кофе и поморщился. — Без сахара совсем не то. Так ты хиппуешь, красавица? Я слышал, что твоя мечта развалилась, как песочный замок во время прилива. Мне жаль. Честно. Зачем нужно было увольняться? Я сейчас на особом счету у начальства, да и тогда тоже. А я своих не бросаю, — он одарил девушку скорбным взглядом. — Ты пей. Пей кофе.

— Да пошёл ты! — Дебора резко вскочила, но вдруг передумала — и вернулась на свое место.

— Ты рассудительная. Мне это всегда нравилось, — широкая улыбка появилась на лице мужчины.

— Тебя же не было на фестивале, — обдумывая какую-то свою мысль, протянула журналистка.

— При желании можно добиться всего, чего хочешь. Ну и, — он хитро подмигнул. — Хотя нет, я не могу выдать свои профессиональные секреты. Даже бывшей коллеге.

Дебора продолжала ждать длинного монолога Фрэнка, как он всегда делал, будучи уверенным в своём превосходстве.

— Может, года четыре назад наша газета и не была слишком популярна. Это когда ты еще работала журналистом, — он сделал выразительную паузу, ища хотя бы лёгкий намёк, что удалось задеть собеседницу. — Хорошие журналисты всегда были нарасхват. Вот я, например. Хочешь, будешь в моей команде.

Дебора не сдержала насмешку:

— Хм, интересное предложение. Но я наверное…

— Не спеши с ответом, крошка, — он накрыл ее руку ладонью.

Дебора тут же вырвалась из противных ей лап:

— Все же нет, — если до этого она выжидала лучший момент, чтобы поставить Фрэнка на место, то сейчас наступила идеальная ситуация. Ее голос звучал лилейно мягко. — К сожалению, мой главред в «Нью-Йорк Таймз»…

Прозрачно-голубые глаза бывшего коллеги округлились.

— Будет против, если я поделюсь первоклассным материалом с такой бульварной газетенкой, как твоя, — Дебора развела руками, подтверждая свои слова жестом безысходности.

— Блефуешь! — вдруг выпалил мужчина и машинально провел большим и указательным пальцем по усам, приглаживая их. Используя возникшую паузу, Фрэнк уже истерично перебирал в голове выгоду, которую можно было извлечь из сотрудничества с тихой, но упертой мисс Гамильтон. «Черт! У этой стервы всегда все получается! Даже казавшиеся непоправимыми неудачи не могли сломить ее!»

Дебора, не желающая больше оставаться в его компании, отодвинула чашку с уже холодным кофе, к которому так и не притронулась.

— Фрэнк, думай, что хочешь, но мне пора.

Он не сдвинулся с места.

— Дебби, не отказывайся от сотрудничества. Это маленький городок. Новости расходятся быстро, — его голос изменился, утратив привычное самодовольство. — Я уже пообщался с ребятами, — бросив взгляд на сидящих возле стойки компании хиппи. — Они подкинули направление для работы. Полиция расследует это дело из рук вон плохо.

Дебора махнула головой, не соглашаясь либо сотрудничать, либо со словами о расследовании.

— Сама посуди, город и близлежащие территории уже почти неделю закрыты. В Долину монументов не попасть. А полиция резервации не идет на контакт с полицией штата.

— Откуда ты знаешь? — девушка хмыкнула.

— Своих не выдаю, — последовал деловитый ответ. — Так ты со мной?

Журналистка решительно встала:

— Нет!

Фрэнк только пожал плечами и выпустил бывшую коллегу из-за стола:

— Смотри не пожалей!

— Вряд ли! В отличие от тебя я сотрудничаю с детективом Сантана, — не удержавшись, уверенно поделилась она своей задумкой, будто она уже реализовалась.

Покидая помещение кафе, Дебора так и не обернулась, хотя физически ощущала взгляд Фрэнка. Холодный и ненавидящий. Медленно поднялась на второй этаж и прислонилась к стене возле своего номера.

Минута шла за минутой, но решения, как стать напарницей строго детектива, так и не появлялось.

II

Дебора который раз прокручивала возможность, как добыть материал для статьи. Убийство девушки на популярном фестивале ошарашило общественность. Уже крутилось множество теорий, начиная от самых безумных, как мести местных духов Навахо, и заканчивая обыденной ревностью парня несчастной или иного поклонника. Но журналистка не верила ни в одну версию, хотя некоторые ей все же нравились, как творческой личности. Почему не верила? Да просто по той простой причине, что все было слишком запутано для такого убийства. Хотя и слова детектива Сантаны все еще пугали, и ей не хотелось стать очередной жертвой неизвестного стрелка.

Страх, точнее страх умереть безызвестной журнальной писакой, вот что было ужасно. Поэтому стать напарницей детектива на время расследования стало бы идеальным вариантом, чтобы сделать имя в современной журналистике. А там можно и под пули! Дебора хихикнула и снова уставилась в потолок, продолжая лежать на кровати в своем номере.

***

Детектив Сантана засиделся до полуночи, печатая отчёты по проделанной за четыре с лишним дня работы. Участок был практически пуст, не считая дежурного офицера и нескольких ребят хиппи, уже мирно посапывающих в камере за мелкие хулиганства.

Тускло горел свет настольной лампы. Пальцы Мэтью Сантана лежали на клавишах печатной машинки, а взгляд был прикован к началу рапорта. В задумчивости он ненароком нажал на случайную клавишу. Теперь в конце предложения красовалась долгая «tttttt».

— Черт! — вырвалось у него.

Дежурный офицер, вздрогнув, тут же встрепенулся.

— Да, сэр? — он вскочил со своего стула и, выпрямившись, поправил уже изрядно помятую рубашку.

Не глядя на него, детектив только махнул рукой и снова погрузился в раздумья.

Патологоанатом приехал в город этим вечером, но к осмотру тела девушки решил приступить только на следующий день.

«Устал с дороги, лентяй!» — Сантана почесал заросший густой чёрной щетиной подбородок. Его нервировала эта неторопливая медлительность, точнее сильно раздражала. Дело можно было уже хотя бы не закрыть, а выйти к какому-нибудь логичному выводу. «Четыре долбаных дня! А следствие так и стоит на месте! Черт!» — он открыл ящик стола, где лежали проявление фотографии той журналистки. Мужчина в очередной раз начал их просматривать.

Лица, лица, лица… Интересные ракурсы, живые образы танцующих передавали счастливую атмосферу фестиваля. Фестиваля хиппи культуры, этих ленивых пацифистов, любителей дури и свободной любви.

Лицо детектива изуродовала гримаса презрения: «Вот вам и мир без оружия…»

За всю свою почти десятилетнюю работу в полиции он понял, что за мнимым желанием всеобщего благополучия всегда скрываются более низменные: зависть, уязвленное чувство собственного достоинства, желание быть лучшим, банальные ненависть или даже любовь. Внутренний мир остается потаенной частью человека, пока не наступает тот роковой момент. И именно тогда происходит преступление, приносящее уже состоявшемуся преступнику долгожданное эмоциональное облегчение или даже радость наживы.

Мэтью тряхнул головой: «Нет, здесь что-то другое». Он устало потер глаза. Безумно хотелось спать и меньше всего — думать и анализировать. Детектив снова вернулся к снимкам с фестиваля.

«Все же эта пронырливая мисс Гамильтон пока больше всех приложила усилий к раскрытию этого дела. Первые фото трупа просто бесценны. Там еще видны следы обуви возле огромного булыжника, что смыл неожиданно начавшийся ливень. Эта нелепая красная широкополая шляпа…» Мужчина поморщился и спрятал снимки в ящик стола, где они лежали до этого.

Потянулся. На часах на стене короткая стрелка спешила к единице, а длинная — прихрамывала к двенадцати.

Схватив ключи от машины, детектив Сантана решительным шагом направился к выходу. Ему совершено не хотелось провести очередную ночь в этом убогом участке и утром поехать в свой номер в гостинице, чтобы принять душ и немного прикорнуть, ведь несколько часов — это еще не полноценный сон. Ему безумно хотелось спать на нормальной кровати и под одеялом.

III

В ярко освещённой операционной, которой, видимо, пользовались редко или даже в особых случаях, подобно этому, на холодном металлическом столе лежал труп девушки, прикрытый простыней.

Царила удушающая тишина. Детектив Сантана ждал приезжего патологоанатома и зло поглядывая на свои наручные часы.

«Начало девятого. Завтракает. Черт!» Он размял шею и опустился на крутящийся стул рядом с операционным столом.

— Доброе утро!

Дверь распахнулась, и в помещение не спеша вошел долгожданный специалист. Уже в белом халате и специальном колпаке. В старческих руках он крутил пару перчаток, выглядя при этом очень по-деловому.

— И где вас черти носят? — брови детектива сошлись на переносице.

— Позвольте, — удивился патологоанатом и, прищурившись, как крот, поправил огромные очки с толстыми линзами. — Я между прочем проделал путь в добрую сотню миль. И в праве отдохнуть после дороги. Вскрытие, это не бумажки перекладывать! И обращайтесь ко мне доктор Эндрюс. Кстати, — он огляделся. — Почему я не вижу доктора Ромиро?

Сантана немного опешил:

— Зачем он вам? Это же местный семейный врач, если я правильно помню.

— Вы не знаете своих горожан, детектив? — патологоанатом медленно опустился на такой же крутящийся стул рядом.

— Меня, как и вас, доктор Эндрюс, вызвали для расследования этого убийства. И давайте побыстрее с этим покончим?

— Да я бы с радостью, но мне нужен ассистент. Это будете вы? Или доктор Ромиро появится здесь?

Детектив быстро закивал:

— Сейчас его вызовем. Нам ничего про ассистента не говорили. Можете пока выпить кофе и настроиться на работу. «Вот черт! Старый мудила! Без помощника ему никак! Где теперь достать этого Ромиро?» Сантана вскочил со своего места, намереваясь хорошенько встряхнуть дежурного офицера полиции.

Спустя три четверти часа и огромной кружки крепкого кофе с сахаром в операционной уже стояло трое мужчин: Мэтью Сантана и два врача, готовых приступить к работе.

Диего Ромиро оказался ровесником детектива, таким же молчаливым и серьезным. Он профессионально ассистировал при вскрытии, лишнего не говорил, хотя доктор Эндрюс во время работы вел светскую беседу с ним, игнорируя сидящего у стены детектива.

— А как с погодой в июле у вас? А то уже достаточно жарко.

— Тоже жарко, — Ромиро делал пометки в журнале.

— И смысл в такое пекло приводить фестиваль. Лишь бы не работать! Так. Смотрите, вот здесь кожные покровы были нарушены. Видимо, это произошло за несколько дней до смерти, — патологоанатом указал на запястье, затем медленно провел указательным пальцем по внешней стороне бедра, где был очевиден еще синий кровоподтек и рана, похожая на порез.

Сантана поспешил к столу, чтобы рассмотреть поближе:

— Тупым предметом?

— Я бы так не утверждал, — доктор Ромиро не согласился. — Раны от тупых предметов имеют другой характер повреждений.

Его коллега кивнул:

— В любом случае, смерть наступила по другой причине. И мы это знаем, но протокол требует осмотреть тело полностью.

— Но это хорошая догадка, что у девушки был серьезный конфликт до этого, что могло стать причиной…

— Огнестрельного ранения? — Ромиро криво усмехнулся.

Детектив смерил того суровым взглядом и выпрямился:

— Убийства, как правило, являются результатом конфликта.

Доктор Эндрюс продолжал свою работу. Сантана снова вернулся к своему стулу, поморщившись от увиденных следующих этапов вскрытия.

— Детектив, а что вам известно про убитую? — словно спрашивая о погоде, патологоанатом не отвлекался от работы. — Скальпель. Так.

— Кэролайн Катрин Осборн, — по памяти произнес Сантана. — Ее опознало несколько человек, включая ее парня. Двадцать три года.

— Парень был. Тогда это новость вам точно понравится.

— Что вы нашли? — детектив не решился подойти снова к столу.

— Убитая была на девятой или десятой неделе беременности. Вот вам и еще одна тема для разговора с ее парнем.

— Я его допрашивал уже, — сухо заметил Сантана. — Еще долго вам? — он неопределённо указал в направлении стола.

Ромиро покачал головой и протянул очередной инструмент коллеге.

— Если вы спешите, детектив, то мы вас не держим. Отчёт будет готов к вечеру, — патологоанатом обернулся к нему.