Прошлой ночью с герцогом

Амелия Грей, 2017

Герцог Гриффин, вовсю наслаждавшийся своей репутацией легкомысленного повесы, что называется, доигрался – тень этой скандальной славы пала на его младших сестер-близняшек, и теперь бедняжкам не сделать хорошей партии, если для них срочно не подобрать не просто респектабельную, а безупречную компаньонку… как раз такую, как Эсмеральда Свифт. Однако красота Эсмеральды немедленно пробуждает в неисправимом Гриффине охотничий азарт соблазнителя, и он начинает осаду этой неприступной крепости. Неприступной, потому что бедная, но гордая и решительная девушка поклялась никогда не дарить свое сердце мужчине, который не полюбит ее всей душой…

Глава 3

Найдите способ быть рассудительной, и в конце концов это оценят.

Мисс Фортескью

Прошло довольно много времени, но Эсмеральда наконец осознала, что противник ей под стать. По ее мнению, герцог не тот, кого легко смутить и тем более переубедить.

— Не знаю ни одного человека, который любил бы проигрывать.

Герцог кивнул.

— Да, не в моей натуре смиряться с поражением.

— Очевидно, и не в моей.

— Прекрасно! Уважаю достойного противника.

Вот в этом-то и проблема: таков был и ее девиз.

Несмотря на очевидную нужду в деньгах и весьма сильное влечение к герцогу, ей не нравился его безапелляционный тон и нежелание принять отказ. Почему он не хочет пойти на компромисс и согласиться взять в компаньонки для сестер другую женщину?

Она непроизвольно пожала плечами, подчеркивая свою решимость, на что он заметил:

— Что-то мне подсказывает, мисс Свифт, что вы прекрасный игрок: не раскрываете карты и торгуетесь до последнего. Я готов удвоить вам оплату.

Эсмеральда возмущенно ахнула. Он посчитал, что она старается выманить побольше денег, но ведь это не так: если бы могла, с радостью согласилась бы на обычное жалованье.

— Половину всей суммы получите в день приезда, остальное — в конце сезона. Я даю вам неделю на подготовку.

Она опять отступила, так что уперлась ногами в стул, но очередная попытка отойти подальше ни к чему не привела: он тут же шагнул вперед и нагнул голову еще ниже. Дальше бежать было некуда.

Опершись рукой о столешницу, чтобы не упасть, она заметила:

— Но это же очень много…

Искушение было столь велико, что очень хотелось согласиться, но это невозможно: ей очень нужны эти деньги. Она сможет расплатиться с долгами, и еще немного останется, чтобы купить уголь к будущей зиме.

— Вполне нормальная сумма, — пожал плечами Гриффин. — В конце концов, у меня две сестры и их благополучие для меня очень важно. Такие услуги бесценны.

— Прекрасно вас понимаю, ваша светлость: возможно, лучше остальных, — поэтому умоляю побеседовать с опытными в этом деле женщинами. Но сама я не смогу.

Ее разгоряченную щеку овеяло его прохладным дыханием:

— Обещаю вам превосходный бонус.

Бонус?

Волчок ее сердца завертелся так отчаянно, что подкосились ноги. Она задыхалась так, что не могла говорить и только пыталась прочесть в его глазах причины такой настойчивости. Может, он просто не хочет, чтобы она в этой ситуации взяла верх?

— Вы ведете нечестную игру, ваша светлость.

— В этом нет нужды, потому что я не веду никакой игры. Просто сражаюсь за то, что хочу получить, и делаю все возможное, чтобы добиться своего. Это помимо того факта, что я не люблю проигрывать независимо от того, спор это, пари или партия в карты. Я вполне серьезно. Если одна из сестер обручится к концу сезона, вы получите бонус, а если обе — бонус будет удвоен.

— Вы невероятно щедры, ваша светлость, тем более что эти деньги заработать вовсе не сложно: уверена, что претенденты на руку будут в очередь становиться, чтобы поймать хотя бы один ее взгляд.

— Ох, не спешите с выводами! Боюсь, задача будет не столь легкой, как вам может показаться. Вы еще не видели моих сестер.

Наверное, существовал только один способ уладить дело: придется заставить его отступить.

— Хорошо, — пошла на попятную Эсмеральда, прежде чем успела отговорить себя от неожиданно пришедшего в голову плана. — Ваше предложение очень привлекательно, но, к сожалению, меня удерживают от согласия не только обязанности в агентстве, но и домашние: ими я тоже не могу пренебречь.

Брови герцога сошлись на переносице, и он с подозрением буркнул:

— Что вы имеете в виду?

— Я про Джозефину.

— А кто это?

— Моя сестра. Я ее опекунша и не могу оставить бедняжку одну. Переехать к вам и стать компаньонкой ваших сестер я смогу только вместе с ней.

Герцог, прищурившись, всмотрелся в нее так пристально, что ей захотелось взять свои слова обратно.

— Это по меньшей мере необычно.

— Знаю, но тут уж ничего не поделаешь, — вздохнула Эсмеральда в надежде, что теперь он согласится на другую кандидатуру, а не отправится искать компаньонку к конкурентам.

— Неужели больше некому присмотреть за сестрой?

Кузен, теперь виконт Мейфорт, мог бы ей помочь, но с тех пор, как его отец несколько лет назад лишил наследства и выгнал из дому ее мать, Эсмеральда и не подумала бы обратиться к нему, ясно вспоминая бурную ссору между матерью и ее братом, тогда виконтом. Он заявил матери, что, если она пойдет против его желаний и соединит свою судьбу с поэтом-ирландцем, больше не переступит порога родного дома.

Насколько было известно Эсмеральде, с тех пор мать никогда больше не общалась с семьей, как и она сама. У нее не было причин считать, что нынешний виконт пойдет против воли отца. Если они не желают видеть мать, наверняка отвергнут и ее дочь от ирландца. В любом случае Эсмеральда не собиралась проверять, так ли это: о сестре позаботится она сама.

— Некому, — ответила она твердо, покачав головой, совершенно не страдая от угрызений совести из-за того, что не призналась в своем родстве с виконтом Мейфортом.

— Сколько лет вашей сестре?

— Двенадцать, и поэтому, как сами понимаете, я не могу оставить ее здесь на несколько недель одну.

Герцог молча смотрел на нее, и Эсмеральда, с облегчением вздохнув, сказала:

— Теперь я могу подобрать компаньонку для ваших сестер?

— Нет. Возьмите свою сестру с собой.

У Эсмеральды вдруг перехватило горло, и она закашлялась:

— Вы имели в виду… не подразумеваете же вы…

— Я всегда говорю именно то, что подразумеваю.

Что здесь скажешь?

Эсмеральда никак не ожидала, что он согласится на ее немыслимое требование, и, лихорадочно пытаясь найти выход, выпалила:

— А Наполеон? Я и его не оставлю.

Герцог улыбнулся, и сердце Эсмеральды опять куда-то покатилось.

— Джозефина и Наполеон?^[1] Полагаю, это ваш брат?

— Нет. Наполеон — наша собака. Вернее, собака сестры. Но я не могу их оставить.

— Я сгораю от любопытства, мисс Свифт: пес получил кличку из-за восхищения императором или презрения к побежденному врагу?

— Ни то ни другое, конечно. Когда мы нашли пса, мокрого и дрожащего, у двери черного хода, шерсть была такой грязной и свалявшейся, что голова его была похожа на треуголку, которую мы видели на портрете Наполеона. Бедняжка был больной и голодный, и мы взяли его домой, чтобы вылечить. Джозефина накормила его, отмыла и подстригла. Песика она полюбила с первого взгляда и назвала Наполеоном.

Герцог немного подумал, прежде чем спросить:

— Какой он породы?

— Скайтерьер. Должно быть, он жил у хозяев, потому что явно выдрессирован. После того как он оправился, мы стали выводить его по утрам и вечерам на прогулку в надежде найти владельца, но никто ни разу не остановил нас, чтобы справиться о нем, а он никогда не пытался сбежать.

— Должно быть, нашел свой настоящий дом.

— Да, и мне приятно думать об этом. И я рада, что вы поняли, почему я не могу стать компаньонкой ваших сестер. У меня слишком много обязанностей, чтобы брать на себя новые.

Герцог подумал, потом спросил:

— Наполеон маленький пес?

— Относительно, — осторожно обронила Эсмеральда.

— Прекрасно. В таком случае привозите обоих.

Желудок так скрутило спазмом, что рука ее невольно легла на живот:

— Вы шутите, ваша светлость?

Гриффин медленно покачал головой и, считая вопрос решенным, заговорил обыденным тоном:

— Я хочу, чтобы вы жили на одном этаже с моими сестрами. Джозефина поселится в детской: там всегда есть слуги, так что по вечерам она не останется в одиночестве, когда вы будете выезжать. Наполеон, разумеется, будет с ней.

С трудом выровняв дыхание, она все же выдавила:

— Моя сестра и Наполеон смогут жить в вашем доме?

Его голос заметно смягчился:

— Я ведь уже сказал — какой смысл повторять?

— О да. Простите. Трудно в это поверить: я и надеяться не могла.

— Однако имейте в виду: я не позволю, чтобы сестра отвлекала вас от работы, и не желаю слушать жалобы соседей, что по ночам их будит вой и лай.

— Нет-нет, Наполеон редко лает, но…

О чем она думает? Не может же она и правда ехать к герцогу? Он более чем справедлив, а ей очень нужны деньги, но тем не менее…

Словно ощутив ее колебания, он усмехнулся:

— Я еще не услышал ваше «да», мисс Свифт.

— Не могу, — прошептала она серьезно. — Боюсь, меня удерживает еще одно обстоятельство.

— У вашего пса тоже есть сестра? — улыбнулся герцог.

— Нет, — с улыбкой, несмотря на колотившееся сердце, ответила Эсмеральда.

— Брат? — не унимался Гриффин.

Она понимала, что он шутит, и почему-то застыдилась. Что бы еще придумать, как обойти правду? Ничего в голову не приходило, поэтому, судорожно сглотнув, она выпалила, опасаясь, что передумает:

— У меня нет подходящей для компаньонки молодых леди одежды, чтобы ездить на балы, вечеринки и другие собрания.

Она оглядела свое скромное платье, которое считала одним из лучших, но которое совершенно не подходило для появления в обществе, и, собравшись с духом, вскинула голову, посмотрела на герцога и добавила:

— Может, все-таки передумаете и возьмете в компаньонки более подходящую даму?

— Отсутствие приличной одежды вообще не проблема, мисс Свифт.

Герцог откинул полу плаща, достал маленький мешочек на шнурке и положил на стол.

Она опять ощутила тепло его сильного тела, запах мыла для бритья, прикосновение руки и на сей раз едва не растаяла от его близости.

— Сдавайтесь, мисс Свифт! Я выиграл эту битву.

«Выиграл ли?»

— Здесь должно хватить на платья, вечерние и дневные, а также на все, что вам понадобится. Посетите магазин мадам Донсо.

— Но я не могу взять…

— Вы будете работать на меня, мисс Свифт, — перебил ее Гриффин. — Я плачу за ливреи для кучера и лакеев, рабочие инструменты для садовника и кастрюли для повара, и мой долг обеспечить всем необходимым компаньонку сестер.

Почему у него всегда есть ответ на любой ее довод?

— Я верну вам каждое пенни, — продолжала упорствовать Эсмеральда.

— Почему вы постоянно спорите по каждому поводу?

— Не хочу выглядеть неблагодарной. Я рада, что вы пригласили меня в компаньонки для ваших сестер, но…

Она осеклась и глубоко вздохнула.

— Почему у меня такое чувство, что мне опять придется вас уговаривать? — вздохнул Гриффин.

— Должна признать, что неожиданно испугалась. Сумею ли я стать достойной компаньонкой и уберечь двух молодых леди? Что, если я не оправдаю ваших ожиданий?

Конечно, мисс Фортескью прекрасно вымуштровала Эсмеральду, но практического опыта у нее не было: мать изгнали из семьи раньше, чем у дочери состоялся дебют.

— Если это все, что волнует вас в данный момент, то, может, стоит принять собственный совет, мисс Свифт?

Эсмеральде стало не по себе, и она прошептала дрожащим голосом:

— О чем это вы?

— Когда вы объясните двум юным леди, что можно делать, а чего — нельзя, и они вас не послушают, ожидаю, что вы привяжете их к стульям, а потом отошлете спать без ужина.

Спина Эсмеральды словно окаменела, хотя, судя по выражению глаз, герцог опять пошутил. Только от этого ей не стало спокойнее.

— Так вы подслушали мой разговор с мисс Пенниуэйт! — воскликнула она тоном обвинителя. — Я так и думала.

— Я не подслушивал: просто в этот момент находился в коридоре.

— Неважно! — в негодовании отмахнулась Эсмеральда, туже стягивая шаль на озябших плечах. — Неужели не стыдитесь своих поступков?

— Никогда. Но в отличие от мисс Пенниуэйт мне бы и в голову не пришло, что такое можно сделать с ребенком. Я понимаю: вы хотели шокировать ее, заставить понять, как ей следует себя вести.

— Почему бы сразу не сказать, что ваш интерес ко мне проистекал из этого разговора? — резко спросила Эсмеральда.

— И рисковать навлечь на себя ярость дамы, которой я хотел предложить работу? Это было бы глупо.

— Ничего подобного, — возразила Эсмеральда. — Вам следовало сразу же дать знать о своем присутствии или сказать: «Простите, но я невольно слышал ваш разговор». Что-то в этом роде!

Он не стал спорить: лишь улыбнулся и пожал плечами, — что окончательно вывело ее из себя.

— Мне это просто не пришло в голову, поверьте, но я искренне одобряю ваши методы воспитания гувернанток: потрясти до глубины души и заставить действовать.

— Но это было сказано не для чужих ушей.

— Согласен, но от того, что я услышал, какой дельный совет вы ей дали, он не стал хуже. Я уверен, что вы прекрасно справитесь с моими сестрами и, если нужно, заставите их трястись от страха, как эта гувернантка.

— Если вы думаете, что ваши слова комплимент, то, поверьте, это вовсе не так.

Герцог усмехнулся:

— Считайте как хотите, это ничего не изменит: вы были суровы, но рассудительны и справедливы. Это позволяет мне надеяться, что при общении с моими сестрами вы станете не только контролировать их поведение, но и будете к ним добры и справедливы. Так что, когда сказал, что вас мне рекомендовали, я имел в виду вас, мисс Свифт. Вы, сами того не зная, прекрасно себя зарекомендовали.

Его слова были как теплое одеяло в холодную зимнюю ночь, но, наверное, не стоит принимать так близко к сердцу его комплименты: ведь это просто орудие для достижения своих целей.

Герцог вытащил из кармана перчатки и с усмешкой напомнил:

— Итак, неделя. В следующий понедельник вы должны перебраться в мой дом вместе с Джозефиной, Наполеоном и новым гардеробом. До встречи. Улаживайте свои дела, а в восемь я пришлю за вами экипаж.

С этими словами он повернулся и вышел — только полы черного плаща взметнулись и опали.

Примечания

1

Имя первой жены Наполеона — Жозефина — по англ. произносится «Джозефина». — Здесь и далее примеч. пер.