Тафсир. Том 1

Амин Рамин

Предлагаем вашему вниманию текст лекций Амина Рамина по тафсиру Священного Корана. В этом первом томе собран тафсир суры «Фатиха» и аятов 1—112 суры «Корова».

7. Аят 2 суры «Корова»

2. «Та книга — нет в ней сомнения — руководство для богобоязненных».

Залика ль-китаб («та книга»): залика переводится как «тот». В арабской грамматике это называется исму ль-ишара лиль муфради ль-музаккири ль-ба‘ид — «имя, указывающее на то, что является далёким и принадлежит к мужскому роду единственного числа». На русский язык это переводится как «тот».

Мы говорим: «этот», то есть что-то близкое, находящееся рядом, и при этом мужского рода и единственного числа. По-арабски это будет хаза. «Этот» значит хаза. И мы говорим: «то», то есть указание что-то далёкое, что-то такое, чего здесь и сейчас нет. «Та вещь», «тот человек», «та книга»… Это то, что в арабском языке передаётся как залика. Залика ль-китаб — «та книга». Не вот эта книга, которую вы держите в руках, не вот этот написанный Коран, а «та книга».

Слово китаб в арабском языке мужского рода. Это важно. Потому что, как мы сейчас увидим, «книга» тут — это Имам. А Имам тоже мужского рода. В русском языке слово «книга» женского рода, а потому точный перевод на русский язык тут невозможен. Можно заменить «книгу» словом «писание», но оно тоже не мужского, а среднего рода. Так что точный перевод на русский тут нельзя сделать. Это надо учитывать. Можно заменить слово «книга» каким-то другим словом в мужском роде, например, «свиток». «Тот свиток…» Но слово «свиток» уже очень далеко по значению от слова «книга». Поэтому, в дальнейшем всегда, когда мы будем переводить слово китаб словом «книга», вы должны учитывать это и держать у себя в голове, что слово китаб мужского рода, а не женского, что речь идёт о чём-то в мужском роде.

Итак, что это за залика ль-китаб, «та книга»?

Али ибн Ибрахим Кумми привёл, что Имам Садык (А) сказал: «Писание, о котором здесь сказано, — это Али (А), и нет в нём сомнения — „руководство для богобоязненных“ — разъяснение для наших шиитов» («Тафсир» Кумми, том 1, С. 43).

Таким образом, Аллах говорит: «то писание» (или «та книга»), а не «это писание», потому что тут имеется в виду «говорящий Коран», то есть Имам (А), а не «это писание», то есть молчащий Коран, который держат в руках люди.

Эту фразу всегда неправильно переводят. Если вы откроете любой перевод, то увидите там «эта книга» или «это писание». В принципе, само по себе это также свидетельствует о невозможности перевода Корана на любой другой язык. Потому что Коран полон тем, что называется «ишарат» — указания, шифры. Коран — книга шифров и намёков, но при переводе всё это теряется.

Приведу другой пример. Во многих аятах Корана используется женский род там, где вроде бы должен быть мужской:

1. 46-й аят суры Саба: «Скажи: я призываю вас только к одной (вахида)». Не к «одному», как вроде бы должно быть, а к «одной».

2. 9-й аят суры «Исра»: «Поистине, этот Коран ведет к той, которая прямее (аллати хия аквам)», или: «самая прямая», аквам. Не к «тому, что прямее», а к «той, которая прямее», в женском роде.

3. Сура Месяц, аят 50: «Наше повеление есть только одна (вахида)». Буквально: «И Наше повеление только одна». В арабском оригинале, так же, как и в русском, тут есть рассогласование: о повелении не говорят «одна», а говорят «одно». Должно быть ва ма амруна илля вахид, «наше повеление только одно», а не «только одна». А потому понятно, что это намёк, это шифр, ишара. Слово «одна» относится тут не к повелению. Это слово указывает на то, на что указывает повеление, к чему оно, собственно, повелевает.

Аллах повелевает к Вилаяту. Как мы уже говорили, слово «вилаят» в арабском языке женского рода. И поэтому во всех этих аятах используется женский род. «Скажи: я призываю вас только к одной» — то есть к вилая в женском роде, к Вилаяту Ахль уль-Бейт. «Поистине, этот Коран ведёт к той, которая прямее» — тоже к ней, к вилая. «Наше повеление есть только одна» — то есть Наше повеление есть не что иное, как Вилаят.

Всё это — тонкости Корана, намёки Корана, которые полностью пропадают в переводе.

И тут мы видим то же самое. Залика ль-китаб, «та книга» — говорящий Коран, Имам, Вали Аллаха.

Если мы проведём анализ слова «книга» в целом в Коране, то также встретим множество ишарат, указаний и тонких моментов. Слово китаб (книга) в арабском языке является производным от глагола катаба — «писать». То есть китаб — это буквально «то, что написано», «нечто написанное».

Слово китаб в Коране используется в двух смыслах. Во-первых, в обычном понимании китаб как книги, писания. Имеется в виду Коран или, в некоторых аятах, Тора, Инджиль. И, во-вторых, китаб — это Имам. То есть говорящая книга.

Откроем первый аят суры Хиджр: «Это — аяты (знамения) Книги и ясного Корана». Есть Книга, и есть Коран. Это может быть не одним и тем же. Точнее, это одно и то же, но есть Книга говорящая, и это — Имам, и есть Книга молчащая, и это — написанный Коран. А потому Аллах говорит тут: — «Это — аяты (знамения) Книги и ясного Корана». И «аяты» (знамения) здесь — это Имамы. Один Имам от другого. Как говорит Имам Садык (А): «Нет у Аллаха аятов (знамений) выше нас».

А потому в первом аяте суры «Йунус» читаем: «Алиф. Лям. Ра. То (тилька) — аяты мудрой книги». Слово «тилька» — это то же самое залика (та, тот — залика ль-китаб), только для женского рода или для множественного числа. То есть это слово указывает на нечто отдалённое, не присутствующее здесь, как и «залика». «То (или те) аяты мудрой Книги», если переводить буквально. Не «это — аяты мудрой Книги», а «то — аяты мудрой Книги». Если бы мы хотели сказать «это — аяты мудрой книги», то надо было бы сказать: «хазихи айаату китаби ль-хаким». Арабский язык очень точен.

Что же это за «те аяты мудрой книги»? Не «эти», а «те»! Это — то же самое, что и «та книга» в начале суры «Корова». То есть Имамы, реальность имамата. А китабу ль-хаким («мудрая книга») — это Али (А), отец Имамов.

И в первом аяте следующей за «Йунусом» суры «Худ» читаем: «Алиф. Лям. Ра. Книга — утверждены её аяты, а затем разделены — от Мудрого, Ведающего». Слово «ухкимат» значит «сделаны твёрдыми», «утверждены», а «фуссилат» от «фасала» — «разделять». Если это о Коране, то почему его аяты сделаны твёрдыми, а потом разделены? Это снова о реальности имамата. Китабун — то есть первая Книга, первая реальность, которая есть реальность Ахль уль-Бейт — «утверждены её аяты (её знамения), а потом разделены» — то есть один Имам от другого; они разделены во времени, хотя вместе составляют одну реальность.

Вы видите тут ишарат, указания Аллаха, которые не заметны на первый взгляд, но понятны размышляющему над Кораном. Пойдём дальше в анализе слова китаб в Коране. Откроем первые аяты суры «Украшения»: «Ха. мим». — имя Посланника Аллаха — «Клянусь ясной книгой!» — и ясная книга тут — Имам Али (А). «Это — Коран молчащий, а я — говорящий Коран», как сказал он сам. — «Мы сделали его арабским Кораном — может быть, вы уразумеете!» — то есть сделали «его» — говорящий Коран — а это Имам — письменным Кораном на арабском языке. Иными словами, Аллах сделал письменный Коран на арабском языке внешним проявлением этой внутренней реальности Ахль уль-Бейт. — «И он, поистине, в матери книги у Нас — Али мудрый» — то есть реальность Али (А) является матерью книги. Об этом также сказано в 12-м аяте суры «Йа. Син»: «И Мы подсчитали всякую вещь в очевидном Имаме» — то есть от света имамата происходит всякая вещь в мироздании.

Теперь откроем первые аяты суры «Дым»: «Ха. Мим» — и это имя Мухаммада (С), как мы уже говорили — «клянусь ясной книгой». Точно так же начинается и предыдущая сура «Украшения», как мы только что видели. «Дым» — 44-я сура, «Украшения» — 43-я. И начало их говорит об одном и том же, отсылает друг к другу. Как мы видели, в 3-м аяте суры «Украшения» Аллах говорит, что сделал реальность Имама «арабским Кораном», а в 4-м аяте прямо называет имя Али: «И он, поистине, в матери книги у Нас — Али мудрый».

В начале следующей суры «Дым» говорится о том же самом, но несколько иными словами. «Ха. Мим» — это Мухаммад (С). — «Клянусь ясной книгой» — это Али (А). — «Поистине, Мы ниспослали его в благословенную ночь» — то есть отправили Али (А) в Фатиму (А), соединили Али с Фатимой (А), и «благословенная ночь» тут — Фатима (А), как говорит хадис. «В ней разделяется всякое мудрое повеление» — то есть рождается Имам от Имама. То же самое, что и в первом аяте суры «Худ», как мы только что видели: «Алиф. Лям. Ра. Книга — утверждены её аяты, а затем разделены — от Мудрого, Ведающего».

И откроем также 28—29 аяты суры «Джасия» («Коленопреклоненная»): «И ты увидишь всякую умму (общину) коленопреклоненной. Каждая умма будет призвана к своей Книге: сегодня вам воздастся за то, что вы совершали. Эта Наша Книга говорит против вас с истиной. Мы записывали то, что вы совершали».

Итак, Книга будет говорить с истиной. Но ведь книга не разговаривает. Это — Вали и Имам, который будет свидетельствовать против людей в Судный День. Приведено в «Бурхане», что Имам Садык (А) сказал: «Поистине, Книга не разговаривает, но Мухаммад и Ахль уль-Бейт — они те, кто говорят с книгой (то есть от имени книги)».

Итак, мы видим, что в некоторых аятах Корана значение слова китаб (книга) — это реальность имамата, реальность Ахль уль-Бейт, в которой Аллах подсчитал и записал всякую вещь. Эти аяты указывают друг на друга и подкрепляют друг друга, составляя в целом единую систему намёков и указаний для понимающих.

Продолжим разбирать 2-й аят суры Бакара. Итак, «та книга, нет в ней сомнения…». Нет сомнения, потому что эта книга, этот Имам всегда говорит с истиной, действует с истиной, но он и есть истина. «Они спрашивают тебя, истина ли он…» И как сказано в известном хадисе, «Али с истиной, и истина с Али». А потому нет в нём сомнения. Сомнение возникает там, где истина смешана с ложью. Тогда возможны сомнения. Но здесь перед нами чистая истина.

«Руководство (худа) для богобоязненных». Худа тут — это слово, однокоренное с ихдина в суре «Фатиха»: «веди нас путем прямым». И тут, в начале суры «Корова», как бы идет продолжение данной темы: «Та Книга» — то есть Имам — это худа лиль муттакын — прямое руководство для богобоязненных, ведение по прямому пути. А потому и в суре «Гром», аят 7, говорится: «Поистине, ты лишь призывающий, и у каждого народа есть хади (ведущий)». То есть Посланник Аллаха (С) — призывающий и доносящий от Аллаха, а Али (и Имамы после него) — хади, ведущий по прямому пути в соответствии с тем, к чему призывал и что донёс Посланник Аллаха (С). Это хади.

Али (А) — хади (ведущий), он — худа (руководство, буквально: ведение), и он — китаб (книга).

«…Для богобоязненных (муттакын)». Муттакын — множественное число от муттаки, что на русский язык условно переводится как «богобоязненный». Я говорю «условно», потому «богобоязненный» не передает полностью значение этого слова, а во многом даже уводит нас далеко от его понимания.

Муттаки происходит от глагола вака — «защищать, охранять». Отсюда же таква — «богобоязненность». И перевод таква как «богобоязненность» опять является на самом деле довольно условным, потому что в русском языке нет понятия, которое могло бы точно передать то, что в арабском подразумевается под таква. В русском это слово передаёт именно «боязнь Бога», тогда как в арабском оно несёт в себе другой оттенок смысла — защищённость. То есть таква — это защита или сохранение самого себя от любых форм неподчинения Создателю. Отсюда и такыйя — слово того же самого корня, означающее сокрытие религиозных убеждений как форму защиты.

Из таква вытекает полное предание себя Творцу, искреннее поклонение Ему и избегание неподчинения Ему. То есть муттаки можно перевести как «защищённый» в вере, дошедший до такой стадии, когда его иман защищён. Это муттаки. И не случайно арабы называли этим словом также того, кто защищен доспехами в битве. Муттаки — это человек, облечённый в такие доспехи веры, что ему уже не страшны нападения воинств Иблиса.

Тут возникает такой вопрос. Аят говорит: худан лиль муттакын, «руководство для богобоязненных». Таква — это высшая степень имана. Но ведь прежде всего в худа, в прямом руководстве нуждается тот, кто хочет достигнуть таква. Разве богобоязненные являются заблудшими, чтобы им было необходимо прямое руководство? Поэтому надо было бы сказать: худа для тех, кто стремится к таква, кто хочет стать муттакын. Почему же здесь сказано: худа для тех, кто уже стал муттакын, «руководство» для тех, кто уже является «богобоязненным»? Худа должна быть для заллин, для заблудших, для атеистов, для неверующих, для многобожников. Почему тут не сказано, что «та книга — прямое руководство для заблудших»? Почему худа тут именно для муттакын?

Ответ на это: худа или хидая бывает двух видов. Есть худа (прямое руководство) для всех людей. Аллах ведёт всех людей по прямому пути, потому что Он сотворил их всех на прямом пути и вложил прямой путь в саму сущность человеческой природы. Это и есть то, что в кораническом языке называется фитрой. Как читаем в 3-м аяте суры «Человек»: «Мы повели его (человека) по пути (то есть сделали ему этот хидаят, это худа) — либо благодарным, либо неверным». То есть Мы повели по пути все творения — но сам человек способен сделать такой выбор, который превращает этот прямой путь в заблуждение. То есть человек способен выбрать заблуждение, эта возможность заложена в него Всевышним. Если бы он не был способен к этому, то получилось бы, что Творец принудил всех к подчинению, что противоречит Его мудрости, поскольку вынужденное подчинение не является подчинением вовсе и не заслуживает награды.

Итак, Аллах повёл всех по пути, всех наставил на прямой путь изначально. Это первая хидая или худа. Вторая же состоит в продолжении этого пути. В том, что вызывает это продолжение. Человек должен не только встать на прямой путь, но и продолжать идти по нему. А иначе он уподобится Иблису, который поклонялся Аллаху тысячу лет (не по нашему времени, а по времени высших миров, которое мы даже не можем себе представить), но тем не менее сбился с пути и был проклят.

Итак, человек, даже достигнув степени таква, достигнув высшей степени имана, все равно нуждается в продолжении прямого руководства. Это прямое руководство для него должно быть вечным, уходящим в бесконечность. И это — руководства Имама. Руководство «залика ль-китаб» («той книги»), в которой «нет сомнения» — руководство Вилаята Ахль уль-Бейт во всех мирах: прошлых, настоящих и будущих.

Приведу пример. Представим, что человек оказался в неизвестном для себя городе, и ему нужно добраться до какого-то места. И он спрашивает у тебя, как ему добраться, то есть спрашивает как раз то, что по-арабски называется худа или хидая — руководство в пути. Ты можешь сделать две вещи. Ты можешь рассказать ему, как туда добраться. Но это не гарантирует того, что он действительно туда доберётся. Он может дойти до середины дороги, а потом свернуть куда-то в другую сторону. И второй вариант: ты можешь дать ему другого человека, который точно знает, как туда добраться, чтобы тот показал ему дорогу. И тогда ты точно будешь знать, что он доберётся до места назначения (конечно, если сам вдруг не оставит этого человека, которого ты поставил для него, чтобы тот сопровождал его).

А потому: худа лиль-муттакын. «Руководство для богобоязненных», для тех, кто достиг высоты имана. Потому что если это руководство действует для них, то оно ТЕМ БОЛЕЕ действует и для тех, кто кроме них — для заблудших, неверующих, многобожников и так далее. Действует для всех, доступно для принятия всеми. Имам доводит до цели, доводит всех. Если ты последуешь за ним, то гарантированно придёшь к цели, сбиться будет невозможно.

Итак, тут, как и в суре «Фатиха», мы имеем два хидаята, два прямого руководства. Мы видели в суре «Фатиха», что сначала говорится, как факт, как констатация: «Тебе мы поклоняемся, и Тебя просим о помощи». Тут не говорится: Мы просим Тебя, чтобы Ты наставил нас на путь поклонения Тебе. Нет, тут сказано, что мы все УЖЕ поклоняемся Тебе и к Тебе обращаемся за помощью. И лишь затем идет просьба: «Веди нас прямым путем» — то есть путем Вилаята Али и рода Али.

Возможно и другое понимание тайны этих слов: худан лиль муттакын («руководство для богобоязненных»). Понимание, которое ведёт нас к несколько иному толкованию всего этого аята в целом и, однако, не противоречит тому пониманию, о котором только что было сказано, но дополняет его. Мы говорили, что у каждого аята Корана множество пластов смысла и понимания, один под другим. Ни один из этих пластов не отменяет другой и не противоречит ему. Итак, это возможное понимание, на которое указывают некоторые хадисы Ахль уль-Бейт, состоит в том, что китаб (книга) здесь — это «ахд, завет, договор, заключенный с творениями в мире зарр. И поэтому «залика ль-китаб» — «та книга», то есть договор или завет, заключенный в том мире, предшествующем нашему миру.

Слова «Алиф. Лям. Мим», как мы видели, указывают на реальность Имамата и Вилаята — реальность, которая была принята творениями как аманат в мире Зарр. И об этом завете говорит 72-й аят суры «Сонмы»: «Мы предложили аманат (то есть нечто, передаваемое в доверенность) небесам, и земле, и горам, но они отказались его понести и устрашились его; но понес его человек, — ведь он был угнетателем, неведающим». Аманат — это Вилаят. Аллах предложил его в мире Зарр небесам, земле, горам — и все они отказались, потому что знали, что не могут понести его. А человек, то есть некоторые люди, и прежде всего первый, второй и третий узурпаторы халифата, взяли его на себя и сказали: «Мы понесём его» — то есть отнимем его у его законных обладателей. И они взяли это на себя в мире Зарр и стали призывать к этому остальных, а потому всё зло, которое только было, есть и будет — от них.

Итак, Аллах тут говорит: «Алиф. Лям. Мим. Та книга» — та книга, на которую указывает шифр из этих букв (Алиф. Лям. Мим), то есть Вилаят и завет о Вилаяте Али и рода Али — «нет в ней сомнения» — нет сомнения в этом завете — «руководство для богобоязненных» — то есть руководство для тех, кто принял этот завет в мире Зарр, и Аллах начертал в их сердцах веру, а потому они являются муттакын, «защищёнными». Мы сказали, что значение слова «муттаки» — защищённый, имеющий защиту в вере. Они — защищённые, потому что Аллах в соответствии с их собственных выбором в мире Зарр защитил их от заблуждения и неверия. А потому «та книга», то есть завет о Вилаяте — это руководство для них, в соответствии с которым они являются ведомыми в ближнем мире и в будущем. «Та книга, нет в ней сомнения, — руководство для муттакын, для защищенных в вере».