Ты мой худший вариант

Анастасия Градцева, 2023

Я совершила ужасную ошибку, но внезапно мою вину взял на себя самый наглый и красивый парень нашего колледжа. Зачем ему это нужно? Он ведь до этого дня и не подозревал о моем существовании. – Я не знаю, чем могу за такое расплатиться! У меня же ничего нет.– Нет, – подтверждает Громов, проходясь по мне незаинтересованным взглядом.– Тогда я могу идти? – осторожно спрашиваю я.– Не угадала, – лениво сообщает он. – Пойдешь со мной. – Зачем?– Мне скучно. Будешь меня развлекать. – Я тебе не клоун, – зло отвечаю я. – Но ведь это в твоих интересах, разве нет? – насмешливо приподнимает он бровь. – Или тебе хочется, чтобы все узнали о твоей маленькой тайне?

Глава 4. Когда у кого-то на меня свои планы

— Привет, Люба! — ухмыляется Громов.

— Меня зовут Лия, — бормочу я и воровато оглядываюсь по сторонам, нет ли поблизости мамы.

Мамы, к счастью, нет, но зрителей и без того хватает: все девочки из нашей группы замерли на месте и, вместо того, что идти на третью пару, стоят и пялятся на Громова.

— Как настроение? — продолжает он весело.

«Было лучше, пока тебя не увидела!» — хочется мне сказать, но я не рискую.

— Ты что-то хотел? — нейтрально спрашиваю я, стараясь не обращать внимание на удивленные шепотки. — Извини, я просто тороплюсь…

— Уже не торопишься, — расслабленно сообщает мне Громов.

Он отталкивается от стены и грациозно, словно огромный зверь, потягивается всем телом. На руках красиво прорисовываются мышцы, футболка чуть задирается, обнажая крепкий рельефный живот, и все девочки в коридоре восхищенно вздыхают.

Но Громов смотрит только на меня.

— Иди сюда, — негромко приказывает он.

Я не двигаюсь с места.

— Захар, — подает голос Элина Вишневская, как самая наглая из всех. — А ты с кем-то поспорил на это чучело, да?

— Неа, — лениво отвечает он. — Она у меня личным секретарем просто подрабатывает.

— О! — ее пухлые губы складывается в удивленное колечко, а потом Элина улыбается, хлопая своими ненатуральными ресницами так активно, будто хочет взлететь. — А тебе нужен секретарь, Захар? Может, меня лучше возьмешь?

— Ты слишком красивая, малышка, отвлекать меня будешь, — ухмыляется он, и это звучит так пошло и фальшиво, что я невольно закатываю глаза.

Но Вишневская принимает его слова за чистую монету и смеется своим звонким кукольным смехом.

— Тогда, может, просто пригласишь меня куда-нибудь? — кокетливо интересуется она.

— Может, — ослепительно улыбается Громов. А потом добавляет: — Но сначала запишись у моего секретаря, окей?

— Ооокей, — растерянно тянет Вишневская и поворачивается ко мне. — Слушай, Истомина…

Но я не успеваю дослушать, что она хотела, потому что Громов бесцеремонно хватает меня за запястье и куда-то тащит. Все, как вчера — полное дежавю, только теперь мы поднимаемся по лестнице наверх.

— Хватит! — вскрикиваю я и пытаюсь выдернуть руку. Ничего не получается, но Громов хотя бы останавливается.

— Что?

— Ты издеваешься надо мной, да? — с отчаянием спрашиваю я. — Ну зачем ты сказал эту ерунду про секретаря, они ведь правда тебе поверили! И будут теперь ко мне лезть!

— Ну и дуры, — легкомысленно отмахивается он. — Забей, Лиля.

Но мою руку при этом не отпускает.

— Лия, — поправляю я, не получаю в ответ никакой реакции, тяжело вздыхаю и осторожно говорю: — Послушай. Захар…

— Зак, — немедленно говорит он.

— Что?

— Мне больше нравится, когда меня зовут Зак.

«Да пофиг мне, что тебе нравится!» — злобно думаю я.

Я слышу, как в коридорах хлопают двери аудиторий, и затем воцаряется тишина. Значит, третья пара уже началась, а Магда Валерьевна не любит опозданий и прогулов. Меня она, кстати, тоже не любит. Просто комбо.

Так. Надо как-то аккуратно избавиться от Громова и поспешить на лекцию. Лучше уж опоздать на нее, чем совсем не прийти.

Я набираюсь храбрости, поднимаю голову и, глядя прямо в наглые зелёные глаза, говорю максимально вежливо:

— Послушай, Зак, я очень тебе благодарна за помощь, правда! Но я же тебе уже все вчера рассказала. Как ты просил. И думала, что тебе от меня больше ничего не нужно.

— Ну и зря думала, — хмыкает он и почти ласково интересуется: — Неужели твой вчерашний рассказик — это все, чем ты можешь отблагодарить меня, кукла? Не слишком ли дешево?

— Я не знаю, чем я должна за такое расплатиться! — отчаянно говорю я, потому что правда не понимаю, что ему от меня надо. Протекция моей мамы ему не нужна, он и так в колледже на особом положении, денег с меня не возьмешь, помощь с учебой тоже мимо, а всякие интимные услуги у Зака и так в неограниченных количествах. Только руку протяни. А я не в его вкусе, унылая, страшненькая и все такое.

Что он тогда пытается от меня получить, черт возьми?

— У меня же ничего нет, — тихо озвучиваю я совершенно очевидную вещь

— Нет, — подтверждает Громов, проходясь по мне незаинтересованным взглядом.

— Тогда я могу идти? — осторожно спрашиваю я.

— Не угадала, — лениво сообщает он. — Пойдешь со мной на пару.

— Зачем?

— Мне там скучно. Будешь меня развлекать.

— Я тебе не клоун, — зло отвечаю я.

— Но ведь это в твоих интересах, разве нет? — насмешливо приподнимает он бровь. — Или тебе хочется, чтобы все узнали о твоей маленькой тайне? Ты ведь сама мне вчера во всем призналась. И если представить, что я делал запись нашего разговора…

— Ты делал?!

— Да, — Громов секунду наслаждается моим ужасом, а потом с усмешкой добавляет: — Или нет. Сложно сказать. Ну так что? Идем?

— Идем, — обреченно говорю я. — В какой аудитории у тебя сейчас пара?

— Понятия не имею. Не слежу за расписанием. Посмотри на сайте.

— А почему ты не можешь это сделать сам?

— Потому что ты мой секретарь, — ухмыляется он. — Забыла?

— А где моя зарплата в таком случае? — угрюмо интересуюсь я, доставая телефон и открывая страницу нашего колледжа.

— Ты уже всю ее потратила на огромный аквариум, — невозмутимо парирует Громов. — Такой, знаешь, во всю стену. У директора в кабинете похожий стоял. Видела?

— Не видела, — огрызаюсь я. — Там темно было. У тебя сейчас ПАД в В15. Это на втором этаже.

— Отличная работа, Лола, — ухмыляется он, а в зеленых глазах искрится веселье.

Ему нравится надо мной издеваться — я уже это поняла.

Если не показывать, как сильно меня это бесит, может, он рано или поздно прекратит свои идиотские шуточки?

Ну или просто закончатся женские имена на Л. Когда-то ведь это произойдет?

— Что значит, ПАД, кстати? — миролюбиво интересуюсь я, когда мы спускаемся вниз на второй этаж.

— ПАД?

— Ну так называется твоя пара, куда мы идем. Что это за предмет?

— Признаки алкогольной депрессии? — приподнимает он бровь.

Я фыркаю.

— Сомневаюсь.

Громов задумывается.

— Значит, прерывание анальной девственности. Сто процентов.

Я давлюсь воздухом, кашляю, а потом возмущенно на него смотрю, надеясь, что ему станет стыдно.

Но он только шире ухмыляется.

Перед дверью аудитории В15 я неловко замираю. Может, Громов все-таки пошутил?

— Ты серьезно хочешь, чтобы я туда пошла?

— Угу.

— Зачем?

— Сказал же. Развлекать меня.

— Как?! — шепотом кричу я. — Я не понимаю! Не умею!

— Зато я умею. — Громов открывает дверь аудитории и вталкивает меня туда. А потом заходит следом.

Молодой преподаватель с гладко зализанной челкой замирает, глядя на нас из-под очков. Я видела его несколько раз в коридорах, но у нас он еще ничего не вел.

— Пара уже началась, — говорит он сухо.

— Поэтому я и пришел, — развязно отвечает Громов. — Не началась бы, я бы не пришел. Логично?

— Садитесь. А эта девушка?.. — он смотрит на меня вопросительно.

— Мой учебный ассистент, — объявляет Громов, притягивая меня к себе и приобнимая за плечи. Его широкая ладонь обжигает даже через одежду, и меня пробирает дрожью от этого касания. — Администрация ее выделила специально, чтобы она мотивировала меня на выполнение учебной программы. Если вы понимаете, о чем я. Да, малыш?

Аудитория с готовностью ржет. Даже самое дешёвое представление для них лучше, чем скучная лекция — это понятно.

— Девушка? — брови преподавателя уезжают куда-то к линии лба. — Объяснитесь.

— Он шутит, — неловко бормочу я, пытаясь сбросить с плеча тяжелую руку.

— Вы же дочь Ольги Григорьевны? — вдруг доходит до преподавателя, который все это время придирчиво изучает мое лицо.

— Да. (О господи, я надеюсь, мама никогда об этом не узнает!)

— Это ее распоряжение?

— Да. (Когда, когда я стала столько врать?!)

— Понятно. Ну что ж, садитесь.

Он вздыхает, поправляет очки и снова возвращается к лекции. Что-то про крупные задачи, часто возникающие в бизнес-аналитике, и еще много всяких непонятных слов.

Полностью свободных парт нет, на каждой кто-то сидит, но Громов уверенно подходит к последней, где развалился какой-то блондин с модной стрижкой. Хватает короткого «Свалил», и тот быстро хватает вещи и пересаживается на другой ряд.

Мы садимся за эту парту. Вдвоем.

— Первая задача связана с прогнозированием временных рядов, — бубнит преподаватель. — Задачи такого типа часто возникают, когда необходимо оценить значение показателя в будущем, основываясь на истории его изменения в прошлом. Такими показателями могут быть спрос на товар, аудитория рекламного баннера, цена акций…

Громов со скучающим видом достает телефон, что-то там набирает, а потом протягивает его мне.

«Сыграем?»

«Во что?» — печатаю я и отдаю ему обратно.

На этот раз он пишет дольше.

«В жопу. Сначала я говорю это слово шепотом потом ты громче потом я еще громче и так пока не выявится победитель»

У меня перед глазами темнеет. Что он себе позволяет?!

— Я не буду такое делать! — яростно шиплю я. — Я не скажу такое! Никогда!

— Сразу видно — хорошая девочка, мамина радость, — издевательски шепчет Громов, наклоняясь ко мне так близко, что я чувствую жар его дыхания и терпкий древесный запах одеколона. — Заменим на слово «дурак»? Так согласна играть?

— Нет!

— Выиграешь — будешь свободна от меня. Обещаю.

Я закусываю губу. Это заманчивое предложение. Ужасно заманчивое. Я ведь и так уже опозорилась — дальше некуда. Надо просто дойти сейчас до конца и избавиться от присутствия Громова в своей жизни раз и навсегда.

— Обещаешь? — с сомнением спрашиваю я.

— Клянусь.

И что-то в выражении зеленых глаз заставляет поверить ему.

Я неловко киваю и тихо, одними губами шепчу:

— Дурак.

Смотрю при этом на Громова, чтобы он не сомневался, кого я имею в виду.

— Дурак, — отзывается он чуть громче.

У меня сильно колотится сердце, ладони становятся влажными, и я торопливо вытираю их об юбку. Мы отвратительно себя ведем, так нельзя! Но почему меня так манит вызов, который горит в его взгляде? Почему мне так страшно и сладко одновременно?

Это неправда, что у дьявола красные глаза. У дьявола глаза — зеленые. С карими прожилками, черными дырами зрачков и бессовестно длинными и пушистыми ресницами.

— Дурак!

Меня уже слышат студенты на соседних партах и недоуменно оборачиваются в нашу сторону. Громов ухмыляется и шепчет мне"умница".

— Дурак! — говорит он затем еще громче. Уже почти в полный голос.

Преподаватель нас пока не слышит, он увлеченно пишет что-то на доске, параллельно рассуждая о том, какая формула тут подойдет лучше всего.

— Дурак! — я повышаю голос, как могу, но он все равно предательски дрожит.

А взгляд все не отрывается от Громова и одобрительной усмешки на его лице.

Спина преподавателя напрягается, и он перестает писать.

Вокруг становится шумно, все начинают шептаться.

— Это что? Пранк?

— Зак, ты че? Поспорил?

— Слышь, это же дочка завучихи…

Громов тоже смотрит мне в глаза, медлит, и на мгновение я ощущаю триумф. Кажется, в победила! Он побоится сказать громче, особенно когда идет занятие, и его недавно отводили к директору, и…

— Дурак!!! — громко, очень громко орет он.

Вот теперь лекция точно прерывается, потому что преподаватель разворачивается и смотрит на нас с яростью. На нас — на меня и на Громова.

Мне ужасно стыдно, я злюсь, что проиграла, злюсь, что вообще позволила себя во все это втянуть, боюсь, что сейчас могут вызвать мою маму…И поэтому…Поэтому я решаюсь на мелкую месть, заодно надеясь, что это переключит внимание преподавателя.

Я встаю и четко говорю:

— Я прошу прощения, но студент Громов только что уверял меня, что все, что вы рассказываете, он уже знает. И что только дурак не решит этой задачи. Разрешите ему продемонстрировать это?