Наги

Анастасия Завитушка, 2021

Герои подростки неожиданно замечают за своим учителем истории странное поведение и начинают подозревать его к причастности пропаже детей.

1

— Наш учитель истории жрёт детей, — произнёс Лука на полном серьёзе, глядя на меня широко распахнутыми голубыми глазами. Я улыбнулась, ожидая в ответ того же самого или больше характерного для него: «Ха-ха! Поверила-поверила! Рыбка съела червячка! Рыбка съела червячка!»

Но прошло больше пяти долгих секунд, а он всё продолжал на меня также таращиться, глазами в которых обычно горел весёлый задор, а теперь нет. Это было странно и… жутко.

— Ты часом не перегрелся? — всё ещё ожидая подвоха, приложила к его лбу ладонь.

— Я тебе реально говорю. Сама подумай логически, — он смахнул мою ладонь. Непривычная серьёзность друга начинала меня тревожить. Или он так умело врёт и думает, что я поведусь или реально верит в то, что говорит, — Все пропавшие дети из нашей школы, — светловолосый мальчик загнул указательный палец правой руки.

— Но ведь не все, — возразила я.

— И он был единственный кто виделся с пропавшими в последний раз, — игнорируя мои слова, Лука загнул следующий палец.

— Но это не так.

— И он всё время то толстеет, то худеет, — произнёс он так, словно бросал решающий козырь.

— Ну это вообще не аргумент. Может он болеет чем-то.

— Серьёзно? И как называется болезнь? Вспомни, какой он жирный был в конце мая, а в начале сентября стал худым как щепка, а сейчас вновь стал набирать вес не по дням, а по часам.

— Не знаю, я как-то на это внимания не обращала. Да и какое может иметь отношение набор веса к похищению детей?

— Потому что он толстел каждый раз после очередного пропавшего! — прикрикнул Лука и сразу испуганно стал оборачиваться по сторонам, но в школьном дворе мы были одни. Первая смена уже закончила уроки и разбрелась по домам, а у второй смены только начались.

Я старалась припомнить, так ли это было на самом деле, о чём говорит друг. И не смогла.

— Вспомни того восьмиклассника, — его взгляд загорелся нездоровым огнём.

— Но ведь полиция проверила всех работников школы и его тоже.

Лука задумался на некоторое время, но серьёзным быть не перестал.

— Тем более он один из самых добрых учителей, — добавила я в защиту историка.

— Это не делает его хорошим, — обиженно отозвался Лука, похоже его огорчало моё неверие. Но поверить в такое было практически невозможным.

Звали историка Сергей Геннадьевич Горцев. Но ученики звали его просто — Горец. В нашу школу он устроился в прошлом году. И действительно за год успел поправиться и похудеть уже раз пять. А дети стали пропадать после нового года. От шести до шестнадцати лет и были они не только из нашей школы, хотя большинство всё же да. Наверное, потому что наша школа №2 находилась в самом центре города и вмещала в себя большое количество учащихся, почти три тысячи детей, начиная от первого класса и заканчивая одиннадцатым. За последние восемь месяцев пропали шестнадцать детей, пятеро из нашей школы, двое из школы №5 (она находится в соседнем квартале), ещё шестеро совершенно из разных школ, один уже учился в техникуме, а двое ходили в детские сады.

Весь город гудит о страшном маньяке, но пока тела не найдены, говорить о том, что их убили, нельзя.

— Может их инопланетяне похищают, — ляпнула я первое что пришло в голову, дабы развеять гнетущую обстановку.

Мы сидели на детских качелях. Наши двенадцатилетние задницы еле умещались в сидениях. Лука просто сидел, а я медленно покачивалась взад-вперёд, — И прикинь, когда-нибудь они вернуться лет через десять. Ничего не будут помнить. Останутся такими же детьми, какими были, а мы уже станем взрослые.

Но Лука даже не улыбнулся.

— Вряд ли Горец убивает детей…

— Я не говорил «убивает», я сказал, что он жрёт детей, это значит, что он их есть. Понимаешь? — раздражённо бросил друг.

— А какая разница! И с чего ты вообще это взял?! — не выдержав воскликнула я, резко затормозив ногами.

— А ты понаблюдай за ним и заметишь, — сказал он, как само собой разумеющееся, совершенно несвойственным ему деловитым тоном взрослого, и поднялся с качели, — Пора по домам.

Да, теперь долго задерживаться после школы было строго запрещено.