Измена. Мне (не) нужен развод

Анастасия Княжева (2024)

— Иди в душ, Алина, — сухо произносит мой муж, возвращаясь после ссоры домой. — Оденься во что-то красивое. Скоро к тебе приедет любовник. — Макар, ты в своём уме, а? — бросаю я недоверчиво. — Какой к чёрту любовник? — Которого я для тебя заказал, — жёстко, с нажимом говорит он. — Макар, ты больной? Я не собираюсь ни с кем встречаться! Резко разворачиваюсь на каблуках, собираясь уйти, но Макар не пускает. — Отчего же, Алина? — рычит угрожающе он. — Сама посуди, развода тебе я не дам. Любовника завести не позволю. А какой-то мужчина тебе всё-таки нужен. Ты сама мне об этом сказала. И я нашёл оптимальное решение нашей проблемы. *** В день нашей свадьбы я застукала любимого мужа в постели с другой. Он говорил, что его опоили. Но я не поверила. Хотела уйти, но он не пустил. И с тех пор у нас больше нет близости. Но муж раз в три месяца — вместо себя — присылает ко мне в постель другого мужчину. Я ненавижу его за это и хочу развестись. Хотя часть меня до сих пор любит мужа…

Глава 4 Встреча с мужем

3 года назад

— Алина, открой! Умоляю! — кричит Макар и изо всех сил тарабанит своими огромными кулаками по железной двери пентхауса Вадима, в котором после чудовищной свадьбы спряталась я. — Нам надо поговорить.

Я дрожу. С обидой и болью смотрю на дверь, за которой стоит человек, который ещё вчера мне клялся в вечной любви, а потом предал и растоптал. Уничтожил до основания.

— Ты всё неправильно поняла! Это ошибка! Пожалуйста, не рушь наш брак!

— Не рушить брак?! — рычу я от злости и подбегаю к двери. Пинаю её ногой. — Ты серьёзно?!

Макар перестаёт молотить кулаками и уже тише, спокойней, с надеждой и болью в голосе говорит:

— Алина! Девочка моя, родная, любимая…

Его слова рвут мою душу на части, и я, словно раненый зверь, кричу:

— УХОДИ!

Что-то щёлкает между нами, лопается, как мыльный пузырь, и повисает в воздухе мертвечиной. Наступает оглушительная тишина. А в следующий миг её разрывает яростный крик Макара:

— АЛИНА, ОТКРОЙ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ! ИНАЧЕ Я ЕЁ ВЫБЬЮ!

Он разбегается, изо всех сил врезается в дверь плечом, и раздаётся чудовищный грохот. Железная преграда, отделяющая меня от взбешенного мужа, люто дрожит. Сыпется штукатурка. А удары и крики, становясь всё сильней, и быстрее сменяют друг друга.

Я сжимаюсь в комок, закрываю глаза, зажимаю уши руками, не желая ни видеть, ни слышать того, что здесь происходит.

— Лучше открой, — говорит мне спокойно Марина. Она сидит на диване, держит в руках кружку остывшего кофе и настороженно наблюдает за мной. — Ты же знаешь Макара. Он её правда выломает… Если полиция его не увезет.

Я делаю рваный вдох, понимая: подруга права. Макар рослый, высокий, с широким разлётом плеч и хорошо развитой мускулатурой. От него неспроста веет силой. Она в нём действительно есть. Вместе с упорством. И жарким стремлением добиваться поставленных целей всегда — несмотря ни на что.

Эта мысль проникает в сознание, и я, решительно сжав кулаки, открываю злосчастную дверь. В комнату тут же влетает Макар, запыхавшийся, раскрасневшийся и взъерошенный. Нервно озирается по сторонам, а когда замечает меня, тут же бросается с явным намерением сгрести в охапку, обнять.

— Не подходи! — жёстко бросаю я и отпрыгиваю от него в сторону. Толкаю ладонью дверь, и она с грохотом закрывается. Макар замирает, вгрызается жадным взглядом в меня, подмечая и нездоровую бледность кожи, и опухшие веки, и здоровенные синяки под глазами. — Говори, что хотел, только быстрее, и возвращайся туда, откуда пришёл.

Макар с силой сжимает свои огромные кулаки, но больше не предпринимает попыток ко мне подойти. Хотя от этого изнутри его так и ломает. А потом он делает вдох, зарывается пальцами в жёсткие чёрные волосы и говорит:

— Я безумно люблю тебя, Аля. И никогда не хотел изменять. Но то, что случилось ночью…

Марина встаёт с дивана и деликатно отходит на кухню. А Макар с болью и горечью продолжает:

— Я не понимаю, как это вышло. Я думал, что был с тобой! Но в голове какая-то каша… И я плохо помню, что было… — Он морщит лоб, потирает его своей большой широкой ладонью. — Вот мы говорим с отцом, потом я с ним прощаюсь, иду к тебе. По дороге меня перехватывают какие-то гости, а потом раз — и провал. Наверное, кто-то меня опоил… Голова до сих пор, как чугунная.

Он снова сжимает свои кулаки, в серых глазах пылает дикая ярость. А я замираю, боюсь даже дышать. Изнутри меня всю трясёт.

— Думаю, это происки конкурентов.

Перед глазами тотчас проносятся воспоминания о том, с каким упоением он вколачивался в ту официантку. Я снова вижу его перекошенное от наслаждения лицо и колко, язвительно отвечаю:

— Удобно… А может, ты просто выпил чуть больше, чем нужно, и захотел поразвлечься? А тут такая милая девочка подвернулась…

Макара аж передёргивает от моих слов.

— Алина! Какая девочка? — рычит, словно дикий зверь, он и бросается передо мной на колени. Обнимает за бёдра руками, прижимается лбом к животу. — Глупышка моя ненаглядная, я же люблю только тебя! Никто другой мне не нужен. Поверь!

Я дергаюсь, вырываюсь, но он не пускает. И продолжает жарко шептать:

— Я же жить не могу без тебя. Даже просто дышать. — От этих слов мне становится дурно, и слёзы дождём текут по щекам. — И ты тоже не можешь, я знаю. Мы же созданы друг для друга! И ещё вчера были так счастливы! Мечтали о том, как уютно обставим наш дом, сделаем детскую… У нас ведь скоро будет ребёнок!

В тело будто врезается молния, и я резко вздрагиваю. С удивлением сверху вниз смотрю на Макара, ошалело шепчу:

— Откуда ты знаешь?

Он неохотно убирает от моих бёдер правую руку и достаёт из кармана расстегнутого пиджака мой потерянный тест.

— Это ведь твой? — Макар смотрит мне прямо в глаза, с надеждой и нетерпением. — Я нашел его ночью в том домике. Машинально схватил с тем журналом, когда побежал за тобой. И только под утро понял, что значат эти полоски… Ты беременна, да?

Я, задыхаясь, киваю.

— Я так счастлив, любимая! — Макар широко улыбается и начинает дёрганно, хаотично целовать мой живот. — Я всегда мечтал о ребёнке! Спасибо!

Он резко встаёт на ноги, прижимает меня к себе, обнимает и выдыхает проникновенно:

— Алина, прости меня, умоляю. Я уже съездил с утра в лабораторию, сдал анализы и, как только их получу, докажу тебе, что меня опоили. Я уверен, это всё — чья-то подстава. И обязательно во всем разберусь. Просто поверь мне, родная. — Он прижимается лбом к моему лбу и рвано дышит. — Я так сильно тебя люблю… Мы будем снова счастливы, обещаю. Я сделаю всё для тебя и нашего малыша. Просто поверь мне сейчас… и вернись. Не позволяй никому отнять наше счастье…

Я шмыгаю носом, киваю.

— Ладно. — Во рту словно что-то застряло, и каждое слово даётся мне нелегко. — Я прощу тебе эту измену, Макар, и вернусь… Если докажешь, что тебя опоили.

Он с облегчением выдыхает. Берёт мою голову в свои огромные ладони и, глядя мне прямо в глаза, говорит:

— Я докажу. Обещаю. — А в следующий миг его жадные губы накрывают мои. Я робко, будто ступая на покрытое ледяной коркой озеро, ему отвечаю. — Спасибо, родная, — шепчет он пьяно, и всё внутри меня согревается, тает.

В груди расправляет крылья надежда. Невозможно же так обманывать, верно? С такой злостью говорить о подставе и с таким упоением признаваться в любви?

Но я боюсь оказаться снова раздавленной, и отстраняюсь.

— А сейчас уходи… Мне надо прийти в себя, успокоиться.

На лице Макара написано, что он рассчитывал забрать меня прямо сейчас из пентхауса Вадима и отвезти в наш дом. Мой муж хмурится, внимательно глядит на натянутую, как тетива, меня и кивает. Видно, боится, что я снова сорвусь.

— Хорошо. Я вернусь, когда получу результаты анализов. А ты пока успокаивайся, отдыхай. Береги себя и нашего с тобой малыша.

Я шмыгаю носом, киваю. И Макар, бросая какой-то особенный взгляд на меня, неохотно покидает пентхаус.

Когда он уходит, я падаю в кресло. Закрываю ладонями мокрое от слёз лицо и просто дышу, стараясь хоть чуть-чуть успокоиться. Макар прав: я сейчас должна думать не только о себе, но и о нашем ребёнке.

— Ты веришь ему? — тихо спрашивает Марина и выходит из кухни с чашкой чая в руках.

Я убираю от лица руки, устало вздыхаю.

— Не знаю. Но мне показалось, что он был уверен в каждом сказанном слове.

— Как ни странно, мне тоже. — Она отдаёт мне свой чай и садится в кресло напротив. — Может, и правда подстава?

Я пожимаю плечами. Конечно, мне до безумия хочется верить, что мой любимый мужчина ни за что бы меня не предал. А то, что случилось — чей-то злой умысел. Но всё же…

— Ладно, тебе надо взбодриться. Давай посмотрим какой-нибудь сериальчик! — энергично бросает Марина и хватает со столешницы пульт.

Нажимает на кнопку — и на экране появляется обворожительная блондинка в нежно-розовом брючном костюме.

— Брака не будет! Известный миллиардер, владелец крупнейшего в стране строительного холдинга и дамский угодник Макар Шаховский через пару часов после свадьбы был замечен в постели с…

Марина поспешно обрывает трансляцию.

— Вот блин… Прости…

Я хмуро гляжу на чёрный экран телевизора и говорю:

— Ничего. Наверное, это уже во всех новостях.

Мы переглядываемся и слаженно хватаемся за телефоны. Листаем соцсети, заголовки электронных газет — и везде одно и то же: измена Макара. Её обсуждают со всех сторон, смакуют подробности, словно редчайшее лакомство. Устраивают интервью с бывшими девушками Макара, расспрашивают моих сокурсников обо мне… И это всё выглядит настолько грязным, что хочется сбегать в душ и помыться.

— Зараза! — Марина щёлкает языком и с раздражением отбрасывает телефон в сторону. — Будем надеяться, журналисты тебя здесь не найдут. Я не в счёт!

Её взгляд устремляется к панорамному окну, из которого открывается вид на весь город, и я прикусываю губу, замираю. Только атак папарацци мне не хватало!

А вот Марина, хотя и училась на третьем курсе журфака, но жажды крови пока что не проявляла.

— Ладно, не бери в голову. Если что, я придумаю, как их приструнить.

— Спасибо, — устало вздыхаю я и отпиваю немного зеленого чая из кружки.

Тепло растекается волнами по телу, и становится немного спокойней. Хотя в душе до сих пор царит полный раздрай. Мне чудовищно больно и муторно. И в то же время какая-то часть меня хочет поверить в чудо — в невиновность Макара, забыть вчерашнюю ночь, как самый страшный на свете сон. Но мне нужны эти чёртовы результаты, чтобы опять ощутить твёрдую почву у себя под ногами.

Потому что измена Макара пошатнула мой мир, уничтожила то, во что я так сильно верила, и теперь я сомневалась во всем. Не знала, как жить и куда дальше двигаться.

Благо, Марина с Вадимом меня поддержали.

После того кошмара, который случился на свадьбе, Вадим аккуратно вывел меня к парковке и отвёз в свой пентхаус. Уложил на кровать, заботливо укутал пледом и заварил чай с ромашкой и мятой. Я не хотела ни пить, ни есть, но Вадим кое-как смог меня напоить.

И стало немного легче.

Кое-как в перерывах между рыданиями я ему рассказала, что стряслось. И он разрешил мне пожить у него, пока я не пойму, что делать дальше. А сам обещал перебраться в другую квартиру, которая сейчас пустовала.

Вадим сидел возле моей кровати всю ночь. Успокаивал, утешал и неустанно звонил Марине. Но она взяла трубку только под утро. А как узнала, что у нас приключилось, мигом рванула в наш дом с Макаром, собрала самые необходимые вещи и привезла их сюда. А потом долго слушала меня, обнимала и пыталась взбодрить.

— Знаешь, Алина, я вот что думаю, — неожиданно произносит подруга. — Если Макар сказал правду и его действительно кто-то подставил, то надо бы переговорить с той девчонкой, с которой ты… — Она замялась, бросила тревожный взгляд на меня и осторожно закончила свою мысль: — с которой ты застала его. Понимаешь? Может, ей хорошо заплатили за эту ночь? Или как-то заставили затащить в ловушку Макара — угрозами, шантажом? Если хочешь, я сама её отыщу и осторожно всё обсужу…

— Давай лучше вместе! — подпрыгиваю в кресле я и чуть не проливаю на себя от волнения чай. — Отличная идея! Спасибо! Если та официантка была с кем-то в сговоре, то мы это поймем — по глазам, манерам, словам, — ведь так?

Марина кивает.

— Думаю, да.

— Только сначала надо её найти…

Марина снова тянется за телефоном, включает его и говорит:

— Не волнуйся, сейчас всё сделаем. Я вчера много с кем раззнакомилась… Сейчас в два счёта узнаю, где живёт та девчонка.

С этими словами она ищет в записной книжке какой-то номер, а когда его набирает, отходит на кухню. Вкратце объясняет сложившуюся ситуацию и просит кого-то помочь.

Какое-то время Марина молча меряет кухню шагами, и моё сердце от этих звуков неистово бьётся о рёбра, грозясь их вот-вот проломить.

БУМ! БУМ! БУМ!

В груди нарастает волнение, страх, а следом расцветает и паника. Вдруг у Марины ничего не получится? Вдруг ей откажут в последний момент? А может быть, та девчонка как-то сумела скрыть свою личность? Или ей помогли…

Я кусаю губы до боли и нервно смотрю туда, куда ускользнула подруга.

Наконец она возвращается. Садится опять в своё кресло и с блеском в зелёных глазах сообщает:

— Достала! Теперь у нас есть адрес этой официантки.

У меня всё внутри отмирает, и я делаю вздох облегчения.

— Её, кстати, зовут Оксана, — продолжает как ни в чём не бывало Марина. — Она учится на первом курсе в архитектурном, на платном. Поэтому и подрабатывает, когда может. Берётся за любую работу, какую дают. Но, насколько я поняла, этого ей всё равно не хватает. Вот и мотив! Мне сказали, она живёт неподалеку от центра. Заглянем сейчас?

Я киваю, и уже буквально через десять минут мы вылетаем на улицу.