Портрет

Анастасия Сонина (2024)

Стейси Прайс живет в Париже и работает в крупной фирме, которая занимается оценкой собственности. Однажды Стейси получает необычный заказ и отправляется в старинное поместье в Руан, где знакомится с очаровательным красавцем по имени Даниэль. Стейси и Даниэль могли бы стать прекрасной парой, но есть одна маленькая проблема. Она — искусствовед из XXI века; он — французский аристократ, погибший на войне в XIX.

Глава 3

Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью.

"Алхимик", Пауло Коэльо

В голове стоит гул, но мне кажется, что я слышу, как кто-то отчаянно зовёт меня. Или может быть не меня. Я никак не могу распахнуть глаза и не чувствую своего тела."Елена…" — доносится до меня чей-то голос, звучит он глухо, как будто бы под водой. Постепенно ощущения начинают возвращаться. Я осознаю, что лежу на чем-то твердом, вероятнее всего на полу, но голова при этом покоится на мягкой поверхности. Гул в голове затихает и я резко распахиваю глаза, когда голос человека, который меня звал, отчетливо раздается прямо над моим ухом."Мисс!"Он принадлежит мужчине. Поначалу зрение моё расплывчато, я как будто бы смотрю сквозь дымку. Но затем мой взгляд фокусируется на лице, которое мне кажется одновременно чуждым и таким знакомым. Мои легкие наполняются странными ароматами. В воздухе чувствуется некоторая затхлость, но ещё пахнет деревом, кожей, старыми книгами. А один аромат более отчетливо выделяется на фоне остальных — запах табака, смешанный с тонкими древесными нотами и капелькой ванили. Несмотря на то, что я лежу, у меня начинает кружиться голова. Мои глаза сами закрываются, но я чувствую, что мужчина докасается до моей щеки, пытаясь привлечь внимание.

— Мисс, не закрывайте глаза, постарайтесь сфокусироваться! — его голос эхом отдается во всем моем теле, создавая легкую вибрацию внутри. Такой тембр ты можешь услышать только раз в жизни. Мужчина говорит тихо, но каждое его слово резонирует во мне. Звук его голоса мягкий и бархатистый, но при этом низкий, отдающий легкой хрипотцой. В каждом его слове слышится уверенность и сила, которые вызывают чувство благоговения перед говорящим. Я медленно открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом."О. Мой. Бог." — Как вы себя чувствуете?

Я слышу вопрос, заданный мне, но не могу никак на него отреагировать. Сознание постепенно возвращается ко мне и я осознаю, что я уже видела эти глаза. Я почти вскакиваю с пола и отползаю в сторону. Моя спина утыкается в спинку дивана и обхватив колени руками я начинаю озираться. Я, должно быть, сошла с ума.

Комната, в которой я нахожусь, украшена состаренной антикварной мебелью, стены выкрашены белой краской, облупившейся по углам, а единственное окно почти утратило прозрачность из-за пыли и грязи, осевшими на стекле. Я перемещаю свое внимание на незнакомца, и наши взгляды встречаются, по моим венам пробегает волна узнавания."Этого не может быть!"

— Мисс, я не причиню вам вреда! — Незнакомец грациозно поднимается с пола и делает шаг в мою сторону. Мое сердцебиение учащается."Этого просто не может быть". Мужчина стоящий передо мной является точной копией джентльмена, изображенного на портрете, который я изучала несколько минут назад.

— Вы? — практически пищу я, так как голос меня не слушается.

Смесь удивления и некоторого замешательства отражается в глазах мужчины, прежде чем он делает еще один шаг в мою сторону и протягивает руку.

— Позвольте вам помочь!

Я не протягиваю руку в ответ, что нисколько не смущает незнакомца, который разглядывает меня, как какое-то диковинное животное. Он садится передо мной на корточки, а затем его взгляд скользит по моему лицу, вдоль шеи, опускается ниже к моим рукам, которые обхватывают колени. Я замечаю, что мой внешний вид вызывает у него недоумение. На мне надеты черные обтягивающие джинсы с завышенной талией и бежевый свитер с высоким воротом. Вьющиеся волосы собраны в косу и перевязаны лентой. Он снова смотрит мне в глаза и с некоторым напряжением произносит:

— Вы узнаёте меня?

Я не знаю, как должна ответить на этот вопрос. Ситуация кажется мне сюрреалистичной, и я судорожно пытаюсь найти объяснение происходящему.

— Я… — голос по прежнему звучит слабо, мне приходиться откашляться, прежде чем продолжить. — Я… Где я?

— Прошу меня извинить! — мужчина выходит из оцепенения. — Меня зовут Даниэль Де Лабом, вы находитесь в моем поместье во Франции.

Я медленно поднимаюсь с пола и озираюсь по сторонам. Моё внимание с мебели возвращается к костюму, в который одет мужчина. На нём черный фрак, из-под которого выглядывает высокий ворот накрахмаленной белой рубашки. Черные брюки заправлены в высокие отполированные сапоги для верховой езды.

— Какой… Какой сейчас год? — осторожно задаю вопрос я, осознавая, что ни обстановка комнаты, ни внешний вид Дэниэля Де Лабома, ни его речь не соответствуют моде XXI века.

— Боюсь, вы задаете вопрос, на который у меня нет ответа… Может быть вы желаете присесть? Это довольно необычная ситуация, мисс. Да и само ваше появление выбило меня из колеи. Как ваше имя?

— Меня зовут Стейси. Стейси Прайс.

— Итак, мисс Прайс, прошу вас, устраивайтесь на диване. — Дэниэль обходит массивный письменный стол и садится в кресло, в то время как я осторожно присаживаюсь на диван, расположенный прямо напротив.

Мы оба молчим и ждем, внимательно изучая друг друга. Я вижу, что не одна нахожусь в полном недоумении от происходящего. Мужчина выглядит растерянным, задумчивым, но при этом странно воодушевленным. Ни один из нас не знает, как начать этот разговор. Я решаю повторить свой вопрос.

— Какой сейчас год, Дэниэль? — Мужчина вздрагивает и я понимаю, что его удивило, если не задело, мое к нему обращение по имени. — Я хотела сказать… господин… господин Де Лабом.

Он делает глубокий вдох, явно собираясь с мыслями, и закусывает в раздумьях нижнюю губу. Мой взгляд непроизвольно падает на его рот, и я замечаю тот самый шрам, который художник так точно передал на картине. Белый рубец с левой стороны пересекает четкую линию верхней губы. Во мне снова зарождается иррациональное желание прикоснуться к нему, но я сдерживаю свой порыв.

— Признаться, мисс Прайс, я не знаю, с чего начать… Да-а… Пожалуй, чтобы объясниться, мне стоит сообщить вам несколько фактов обо мне. Они смогут. Хотя нет, нет… Что ж, мое имя вам уже известно. Я родился в 1838 году, — он делает паузу, стараясь считать мою реакцию, но я лишь молчу, ожидая продолжения. — В Нормандии. Последнее, что я помню из своей жизни, то, как получил ранение в сражении под Мецей в 1870 году. Я очнулся в этом кабинете, и с тех пор я не могу покинуть поместье. Мисс Прайс, я не знаю точно, как ответить на вопрос, какой сейчас год, но по моим подсчетам я нахожусь здесь более ста лет. Совершенно один.

Дэниэль замолкает, взгляд его переносится от края стола, куда он смотрел во время своего рассказа, ко мне. Он явно ожидает от меня какой-то реакции, но я не знаю, что сказать. Поведанная им история кажется мне шуткой, неудачным розыгрышем, но что более вероятно — просто сном. Я встаю с дивана и начинаю нервно ходить по комнате. Это дурной сон. Возможно от голода я упала и потеряла сознание. Мне необходимо проснуться.

— Мисс Прайс, мне кажется, что вы потрясены моей историей. Я понимаю, в такое трудно поверить. — Дэниэль поднимается со стула, на его лице отражается боль и неуверенность. — Тем не менее это чистая правда.

— Сильно сомневаюсь… Это сон. — Я смотрю на Дэниэля остекленевшим взглядом. — Это просто сон.

Дэниэль делает шаг ко мне, а я синхронно делаю шаг назад, продолжая твердить себе, что мне всё приснилось.

— Мисс…

— Это сон! — произношу я громче обычного и пытаюсь ущипнуть себя за руку. Но ничего не происходит. — Не подходите ко мне!

Дэниэль замирает, вероятно, испуганный моим криком. Я чувствую, что меня накрывает паника, пока не утыкаюсь спиной в картину, которая висит на стене. Мне больше некуда бежать. Но тут странное покалывание вновь одолевает мое тело, образ встревоженного Дэниэля начинает расплываться перед глазами, а затем меня окутывает темнота.

— Мисс Стейси, очнитесь!.. Да что же здесь происходит! Дэвид! — Я слышу голос Матильды и медленно открываю глаза. Я лежу на полу в галерее, а рядом со мной на полу сидит экономка, которая заметив мое пробуждение, делает резкое порывистое движение рукой, дотрагиваясь до моей головы. — Дэвид, она очнулась! Мон Дьё, что творится в этом доме. Вы все сведете меня с ума. Сначала господин Ришар, теперь мисс.

Экономка продолжает причитать, когда Дэвид подбегает ко мне и присаживается на корточки. Он осматривает меня встревоженным взглядом.

— Стейси, как вы себя чувствуете? Что произошло?

Я приподнимаюсь на локтях и стараюсь прислушаться к своим ощущениям. Кроме незначительного головокружения, мое состояние кажется вполне удовлетворительным. Я пытаюсь понять, что случилось, когда замечаю картину, лежащую на полу рядом со мной. В голове проносятся образы и обрывки странного разговора с загадочным незнакомцем, изображенным на портрете. К горлу подступает тошнота. Возможно, я всё же переоценила свое нынешнее состояние. Всему есть логическое объяснение. Я продолжаю смотреть на картину в надежде найти достойное оправдание последним событиям. Я упала в обморок и мне приснился странный сон — это всё. Тем не менее, неприятное чувство сдавливает грудь, оставляя внутри меня некоторые сомнения. Я перевожу взгляд на Дэвида, который всё ещё ждёт ответа.

— Я… Вообще-то я правда в порядке. От голода у меня закружилась голова, и я упала в обморок. Но мне уже лучше, просто нужно что-нибудь съесть.

— Помилуй меня Господи! Скажете еще, что вас в этом доме не кормят и голодом морят. Вот уж не думала, что услышу такое! — Матильда досадливо качает головой. — Теперь, мисс Стейси, обед, завтрак и ужин будут по расписанию, и никаких отговорок!

— Вы уверены, что вам не нужен осмотр врача? — интересуется Дэвид, обеспокоенно разглядывая мое лицо.

"Только если психиатра", — звучит мой внутренний голос, но я лишь качаю головой.

— Со мной действительно всё в порядке! — С помощью Дэвида я поднимаюсь на ноги, слегка покачиваюсь, но затем начинаю ощущать себя увереннее.

— Полагаю, поход в бар нам стоит перенести на другой день, — голос Дэвида звучит немного разочарованно, но затем на него будто снисходит озарение. — Матильда, а что, если мы со Стейси поужинаем сегодня в беседке на заднем дворе? Если, конечно, она не против. Что скажете, Стейси?

Мне требуется несколько секунд, чтобы обдумать предложение Дэвида. Я определенно устала сегодня, но мне необходимо что-то съесть и подышать свежим воздухом. К тому же, мне не терпится побольше расспросить про господина Ришара.

— Мне кажется, это прекрасная идея. Только я бы хотела быстренько привести себя в порядок перед ужином, если вы не возражаете.

— Можете не спешить, я помогу Матильде всё организовать! — Дэвид не может скрыть своей радости, и в результате его приподнятое настроение передаётся мне. Я чувствую воодушевление от предстоящего вечера. — А вот это надо бы прибрать.

Дэвид наклоняется, чтобы поднять с пола упавшую картину. В тот момент, когда его руки касаются рамы, я невольно перестаю дышать, ожидая, что произойдет в следующую секунду. Но не происходит ничего. Молодой человек аккуратно ставит картину к стене и накрывает белой тканью.

— Так то лучше! — Он хлопает в ладоши и улыбается. — Что ж, Стейси, я буду ждать Вас в саду.

— Буду через двадцать минут! — Я натужно улыбаюсь, надеясь, что никто не заметит моего напряжения, а затем выхожу из галереи, направляясь в свою комнату.

Наскоро приняв душ и переодевшись, я иду в сад, где меня ждет уже накрытый стол. Матильда и Дэвид очень постарались, чтобы ужин вышел атмосферным. Солнце почти село, и гирлянда с маленькими фонариками над столом создает приглушенное романтичное освещение. На скамейках стопкой лежат несколько шерстяных пледов. Белый деревянный стол накрыт хлопковой белой скатертью с красным узором-клеткой. На ней располагается корзинка с всевозможными свежими булочками, сырная тарелка, салат Нисуаз и еще какое-то блюдо, спрятанное под металлической крышкой. В ведерке со льдом охлаждается бутылка элитного белого вина Domaine Laroche. Помимо искусства, другой моей страстью является хорошее вино. Мой приёмный отец — талантливый сомелье, который передал мне не только умение разбираться в винах, но ещё и способность наслаждаться каждым глотком этого напитка, ценить его вкус.

— Дэвид, выглядит просто обалденно, у меня аж слюнки потекли! — Я присаживаюсь на скамейку и разворачиваю на коленях салфетку. Молодой человек в это время разливает вино по бокалам.

— Матильда — настоящий профессионал своего дела, я был лишь подмастерьем.

— Не терпится узнать, что нас ждёт в качестве основного блюда! — Я приподнимаю крышку, и из под неё вырывается облачко пара. Мои ноздри наполняет дивный аромат мяса со специями.

— Это телятина, тушеная с овощами под сливочным соусом, — поясняет Дэвид. — Сразу хочу предупредить, слово"диета"в Нормандии считается ругательством, поэтому местные блюда готовятся с щедрым количеством масла и жирных сливок.

— О, мне это подходит! — смеюсь я.

Проблем с лишним весом у меня никогда не было, я даже не задумывалась о каких-то дополнительных усилиях для поддержания фигуры в тонусе. Наверное, некоторые девушки назвали бы меня ведьмой, но, что есть, то есть.

Какое-то время мы молча наполняем свои тарелки лакомствами, а затем Дэвид поднимает бокал.

— Думаю, стоит выпить за то, чтобы череда таинственных обмороков в этом поместье подошла к концу! — Дэвид улыбается, но мне становится слегка не по себе, поэтому я приподнимаю бокал, а затем быстро делаю несколько глотков. Отец был бы не очень мной доволен. Он бы сказал, что я не смогу по настоящему ощутить вкус вина, не вдохнув сперва его аромат. Затем нужно сделать маленький глоток и немного подержать вино во рту, дать ему возможность раскрыться, и лишь после этого выпить еще.

— Есть новости о господине Ришаре? — осторожно интересуюсь я.

— Я говорил с его лечащем врачом. — Дэвид отрезает маленький кусочек мяса, тщательно пережевывает его, наслаждаясь вкусом, и лишь потом продолжает. — Состояние удовлетворительное, лечение он сможет продолжить дома. Он довольно крепкий старик и настаивает на том, чтобы вернуться в поместье. Я поеду за ним завтра рано утром.

— У него были раньше проблемы с сердцем?

— Ничего такого… — Молодой человек задумчиво смотрит в сторону. — Хотя в последние месяцы он стал чаще утомляться. Возраст даёт о себе знать.

Я допиваю свой бокал, и Дэвид наполняет его снова. Какое-то время мы молча наслаждаемся ужином. Вино прекрасно дополняет блюда, приготовленные Матильдой. Про себя отмечаю, что нужно будет обязательно поблагодарить её за заботу.

— Дэвид… — Я никак не решаюсь задать этот вопрос. — Возможно, это слишком личный вопрос, но он не даёт мне покоя. Коллекция, собранная господином Ришаром — это огромное состояние. Плюс поместье, земля. У него нет потомков, прямых наследников. Что он собирается делать со всем этим? Передать государству?

Дэвид долго молчит, очевидно размышляя над тем, стоит ли делиться со мной этой информацией.

— Я… Честно, я не знаю всего. Несколько недель назад он попросил меня связаться с вашим начальником, чтобы предложить вам работу по оценке своего имущества. Ваш босс… странный человек, он стал уверять меня, что у него есть более подходящие кандидатуры на эту должность, но господин Ришар настаивал, что оценкой займетесь либо вы, либо никто. Увы, о дальнейшей судьбе коллекции мне пока ничего не известно.

Сказать, что слова Дэвида удивляют меня, значит — не сказать ничего.

— Но, я не понимаю. Это какая-то бессмыслица. Почему господин Ришар решил нанять именно меня? Я начинающий оценщик. Мой босс прав — в нашей фирме есть более опытные сотрудники.

— Не могу ответить на этот вопрос за него… Как я уже говорил, Клод Ришар — один из самых загадочных людей на Земле. Он не вдавался в детали своего решения.

Повисает пауза. Поняв, что большего добиться не смогу, я решаю сменить тему.

— А что насчёт вас? Как вы стали работать на господина Ришара?

Дэвид долго смотрит на меня, а затем наклоняется вперед и подмигивает.

— Разговор без галстуков? — заговорщицки улыбается он.

— Обещаю, что не буду вносить это в протокол!

Дэвид смеется, а затем откидывается на спинку сиденья.

— Мои родители адвокаты. Оба успешные, акулы — как любят говорить в штатах. Они хотели, чтобы я пошёл по их стопам, продолжил семейное дело. По началу я так и собирался сделать. Хорошо учился в школе, был капитаном команды по лакроссу, поступил в Гарвард на юридический. Но после третьего курса я стал осознавать, что учеба не вызывает у меня интереса, не приносит удовлетворения. К тому времени я уже несколько лет учил французский, брал дополнительные курсы по истории искусств и управлению бизнесом. Когда я сообщил родителям, что хотел бы поменять специальность, они восприняли это не так, как я ожидал. Мы с моим отцом… ну, сильно поругались. Мама пыталась нас примирить, но её попытки были тщетны. — Он вздохнул и запустил руку себе в волосы, а затем после некоторой паузы продолжил. — Летом я получил стажировку в одном из музеев в Париже. На одном из аукционов мне посчастливилось столкнуться с поверенным господина Ришара, который был впечатлен моей работой и отдачей. Он сделал мне предложение — заниматься всеми делами, связанными с участием в выставках и благотворительных мероприятиях, с приобретением и продажей предметов искусства, заключением сделок. Как видите, я остался. Учёбу я так и не закончил.

Внимательно выслушав Дэвида, я понимающе киваю.

— Мне жаль, что ваша семья не поддержала вас. Мне трудно представить, каково вам. У меня были всегда очень теплые отношения с родителями, как с настоящими, так и приемными…

Я замолкаю, и на какое-то время между нами повисает тишина, нарушаемая лишь завыванием холодного ветра. Я поеживаюсь.

— Вам холодно? — Дэвид встаёт и аккуратно накидывает мне на плечи шерстяной плед. Я решаю выйти из беседки и посмотреть на небо. Кругом темно, лишь из окон первого этажа виден тусклый свет. На небе мерцают тысячи звезд, и от этого зрелища захватывает дух. Дэвид стоит рядом со мной. Я поворачиваюсь к нему.

— Спасибо за сегодняшний вечер.

— И вам… Что ж, день был непростой. Я провожу вас к дому, а затем помогу Матильде прибрать здесь всё.

— Возможно, мне тоже стоит…

— Исключено. Отдыхайте, Стейси! Увидимся завтра.

Мы заходим в дом и прощаемся. В комнате я сразу бреду к кровати, чувствуя, что усталость берет надо мной верх, и как только голова касается подушки, я засыпаю.

Отчетливый запах дыма не дает мне сделать полноценный вдох. Огонь расползается по комнате, захватывая диван и шторы справа от него. Карниз кренится, а затем с грохотом падает на пол. Мне нужно бежать, выбираться отсюда. Я бегу к распахнутой двери, но её тоже застилает пелена огня. Крик отчаяния вырывается из моей груди. Я смотрю на облако дыма, покрывающего коридор и вижу вдалеке какое-то мельтешение. Размытая фигура движется в мою сторону и меня окутывает радость. Я спасена, меня спасут. Но через секунду паника накрывает меня с новой силой. Черты лица незнакомца проясняются. За стеной пламени передо мной стоит Дэниэль Де Лабом.