Терентьев и другие

Анатолий Арамисов

Анатолий Арамисов – автор романов «Французская защита», «Предвестники», «Гости виртуального полнолуния», «Короли умирают последними», сборников рассказов и повестей «Читер», «Гроссмейстер», «Вояжеры», книг, посвященных путешествиям «Япония без диоптрий», «Парижские тайны миледи», и других. Эту книгу автор посвятил образу простого русского мужичка по фамилии Терентьев. Все истории его выдуманы от начала и до конца, совпадения с реальными людьми считать случайностью.

Паровоз

Однажды в реку Водокачку скатилась большая цистерна с топливом.

Дело было так: паровоз делал маневры на станции Конково и у состава отказали тормоза. Точнее, у вагонов. Паровоз то тормозил со всей силы, но тяжесть вагонов сделала свое черное дело. Состав катился под уклон и неумолимо приближался к тупику, который возвышался над речкой метров на сорок. В паровозе кроме машиниста и помощника находились Терентьев и его друг Гоша Канашин; сели, понимаешь, подъехать к пешеходному переходу на железнодорожных путях. У Гоши в кармане лежала бутылка водки под названием"Путинка", которую они купили вскладчину в привокзальном магазине. Когда локомотивная бригада и Гоша поняли, что столкновения с тупиком не избежать, то кинулись к дверям и выпрыгнули на ходу в снег. Терентьев не сообразил, что к чему, замешкался. Как в замедленной киносъемке он наблюдал: паровоз резво подпрыгнул на шпалах тупика и начал падать вниз, к речке. От удара об землю топливная цистерна оторвалась и покатилась по льду Водокачки к другому берегу. Но этого Терентьев уже не видел. От удара он потерял сознание, распластавшись на полу кабины. Рядом с ним находилась паровозная топка, там что-то шипело и булькало.

Очнувшись, Терентьев не сразу понял, где находится. Медленно встал, морщась от боли, подобрался к месту машиниста и выглянул в окно. Увиденное заставило его вздрогнуть от неожиданности. Паровоз стоял на рельсах, на ровной поверхности, а вокруг сновали вооруженные люди в немецкой форме. Терентьев побелел и отпрянул от окна.

"Я уже на том свете"? — первая мысль словно шилом пронзила тело Терентьева."Наверное, так… Но почему меня унесло куда-то в прошлое?"

Долго размышлять ему не пришлось. На паровоз по ступенькам бодро взобрался немецкий офицер. Увидев недоуменное лицо Терентьева, офицер вытащил из кобуры пистолет и заорал:

— Ти почему стоишь? Поехал, форверст!! Ферштейн?

Из уроков немецкого Терентьев вспомнил, что означает «форверст». Вперед то есть. Пистолет немца угрожающе направился в сторону Терентьева, поэтому медлить было нельзя. Терентьев кинулся к регулятору паровоза, зажал его в своей пятерне, медленно двинул вперед. Паровоз издал рыкающий звук, тронулся с места. Вокруг всё потонуло в клубах белого дыма. Терентьев еще не осознавал, что угодил в параллельную реальность, но понял — дело швах. Немец держал его на мушке и что-то угрожающе бормотал.

Паровоз постепенно разгонялся, Терентьев выглянул в окно и увидел сзади его прицепленный состав. Пассажирские вагоны, в окнах которых виднелись головы немецких солдат и офицеров.

"Ворогов везу, что ль? Так я вроде живой, не убитый. Руки, ноги целы, офицерюга этот мне не приснился. Вон как зырит, словно дырки во мне сверлит…Что делать?"

Из истории Великой Отечественной Терентьев знал, что немцы использовали наши локомотивные бригады для своих нужд. И что везти сейчас врагов было для Терентьева предательством, за которое потом следовал трибунал со всеми вытекающими последствиями.

"Что делать? Что делать" — словно колеса на стыках стучало в мозгу новоявленного машиниста. Терентьев раньше работал помощником, но его уволили из депо за пьянку.

"Нет, нельзя их везти!" — решил Терентьев и покосился на офицера. Тот успокоился, сидел теперь на месте помощника, только иногда поглядывая на него. Внезапно взор Терентьева упал на небольшой ломик, валявшийся сзади; им кочегары разбивали большие куски угля, чтобы было сподручнее бросать их в топку. Улучшив момент, Терентьев кинулся с ломиком к офицеру и ударил того по голове. Немец обмяк, на пол кабины слетела фуражка, а китель окрасился в красный цвет.

Зубы Терентьева выбивали сильную дробь, словно он попал в район сильных морозов. Он знал теперь, что делать. Скоро будет пологий спуск с поворотом к мосту через реку Мологу, этот спуск следует преодолевать на малой скорости. Максимум 40 километров в час. Но Терентьев подкинул уголька в топку и паровоз резво помчался вперед. Когда скорость его достигла около сотни в час, Терентьев понял, что сейчас на крутом повороте паровоз опрокинется набок и увлечет за собой многие вагоны состава. Так и вышло.

Терентьев зажмурил глаза, ожидая мгновенной смерти. Удар о землю был чудовищным. Паровоз по инерции залетел в реку, стал тонуть. В глазах Терентьева потемнело и он потерял сознание.

Когда очнулся, то снова подумал:"А где я теперь?"Вдруг услышал чей-то голос. Голос вопрошал:

— Что стоит этот машинист? Идиот! Нам надо успеть соединиться с основными силами генерала Деникина!

Терентьев понял, что снова переместился в пространстве и времени. Открыл глаза. Он сидел в паровозе на полу. Вдруг кто-то пнул его сапогом в зад.

— Вставай! — раздался требовательный голос. — Давай, трогай!

Терентьев огляделся. Слева сидел мужик в замасленной спецовке."Наверное, помощник" — подумал Терентьев. Он поднял голову. Сзади стоял белогвардейский офицер в форме добровольческой армии Деникина. Офицер подтолкнул Терентьева к месту машиниста. Тому ничего не оставалось делать, как снова двинуть ручку регулятора вперед.

Состав, лязгнув колесами, поехал по рельсам. Терентьев высунулся из окна, посмотрел вперед, потом назад. Мимо проплывал вокзал, названия которого Терентьев не знал. На его стене висел плакат: «Все на Царицын! К соединению с армией адмирала Колчака!»

"Нихрена себе, куда я угодил — подумал Терентьев. — Гражданская война, наверное 1918 год или чуть позже. Что делать? За белых быть али за красных?".

Из исторических познаний Терентьев хорошо усвоил, чем закончится для страны поход в коммунистическое будущее. Поэтому он с уважением посмотрел на погоны штабс-капитана и решил, что находится на правильном пути.

Состав бодро бежал по железке на Царицын, и Терентьев еще не знал, какую участь ему готовит ближайшее будущее. Он решил покорно следовать Судьбе, так странно забрасывающей его из одной эпохи в другую.

— Кого везем то, господин офицер? — как можно непринужденнее спросил Терентьев штабс-капитана.

— Кого надо, того и везем. Воинов генерала Покровского везем. На Царицын.

— Ааааа… кивнул головой Терентьев. — Понятно. Подкинь уголька то!

Последняя фраза была обращена к кочегару, приземистому мужику с большими кулаками и тяжелым взглядом. Тот кивнул, пошел с лопатой к тендеру.

— Сигареткой не угостите? — спросил Терентьев штабс-капитана. Офицер вытащил из кармана портсигар и открыл его перед машинистом.

— Благодарствую! — весело проговорил Терентьев, — Огоньку бы!

Поезд тащился по унылой степи, был жаркий июнь и Терентьеву захотелось пить.

— Когда станция то будет? — спросил он штабс-капитана.

Тот выглянул в окно и коротко произнес:

— Скоро!

Но на небольшой станции вблизи Царицына их ждал неприятный сюрприз. Внезапно на эшелон налетели красные. Их пулеметы неотрывно строчили с тачанок по вагонам, выкашивая белогвардейцев словно траву косами. Конница просто добивала оставшихся в живых. Штабс-капитан при первых выстрелах выскочил из паровоза и открыл стрельбу из револьвера. Но спустя минуту медленно осел, опираясь на огромное паровозное колесо; пуля попала ему точно в сердце.

Спустя полчаса всё было кончено. Красногвардейцы с гиканьем врывались в вагоны, там добивали раненых. Трое взобрались на паровоз.

— Ааааа… попались белые прихвостни! — заорал красноармеец с лысым черепом. — Сейчас пойдете в расход!

Внезапно Терентьев охнул. В этом лысом он узнал Гошу Канашина, своего дружка из Конково. Гоша обернулся на звук.

— Гоша, ты?? — веря и не веря, произнес Терентьев. — Я же твой друг был!

Гоша, выпучив глаза, уставился на машиниста.

— Нет, ты, падла, что-то путаешь. Я не Гоша, а Вася! Давай, выходи прочь отсюда! Сейчас вас кончать будем!

Красноармейцы вытащили за шиворот помощника Терентьева, столкнули его с подножки паровоза вниз. Тот упал на землю, больно ударившись о шпалу. Терентьев и кочегар сами торопливо спустились по ступенькам.

К ним быстрым шагом подходил черноволосый человек в кожанке.

— Вот, товарищ комиссар! Взяли прихвостней беляков. Сейчас поставим их к стенке!

— Отставить! — строго произнес комиссар. — А кто будет наши паровозы водить? Ты что ли, Вася?

Спустя час Терентьев уже вез состав с красноармейцами. На душе было муторно. Из-за того, что лысый Вася все же расстрелял помощника Терентьева, едва комиссар удалился по делам.

— Слишком дерзко смотрел на нас… — так пояснил Вася, засовывая дымящийся револьвер в кобуру. — А вы молчите, твари! Не то всех кончу, когда в Царицын приедем!

Терентьев знал, почему с такой ненавистью смотрел помощник на лысого. Всю его семью, жену и детей расстреляли красные, узнав, что их отец возит белогвардейцев.

На небольшой станции к паровозу подошел диспетчер поездов.

— Слушай сюда! — он требовательно поманил Терентьева пальцем. Машинист высунулся из окна.

— Будешь стоять на станции, пока на соседний путь наш бронепоезд не пройдет. Понял?

— Понял… коротко ответил Терентьев. И в эту минуту уже знал, что будет делать дальше.

…Резкий старт локомотива привел красных в замешательство.

Диспетчер выскочил с вокзала и побежал вслед за составом, что-то крича на ходу. Однако поезд уже было не остановить. С перрона несколько раз выстрелили по паровозу, но пули лишь щелкнули по металлу и отрикошетили прочь. Состав стремительно несся навстречу бронепоезду красноармейцев. Вот он, во всей красе показался из-за поворота. Стал резко тормозить, но избежать столкновения не мог. Терентьев лег на пол вместе с кочегаром и приготовился к мгновенной смерти.

Чудовищный удар сотряс корпус паровоза. Он словно встал на дыбы и опрокинулся под откос. В глазах Терентьева все потемнело, он потерял сознание.

Очнулся от того, что кто-то энергично тряс его за плечо.

— Эй, Петрович! Не выспался что-ль? Давай, трогай!

Терентьев с недоумением посмотрел на мужика в старинной железнодорожной форме, который будил его. Конструкция паровоза тоже изумила Терентьева: он сидел в низкой кабине, в окно была видна труба гигантских размеров, из которой валил густой дым.

— Который нынче год? И где мы? — спросил Терентьев мужика в форме.

— Ты сдурел? Перепил что ли? — ответил тот. — Год 1872-й, мы на станции Ясенки. — Трогай, мать твою так и разэтак! Совсем машинисты от рук отбились!

Конструкция паровоза была похожей. Лишь ручка регулятора была другой. Терентьев тронул паровоз с места, потом набрал ход и покатил по рельсам. Мужик устроился слева на месте помощника. Вдруг он заорал:

— Смотри!! Смотри!! Тормози!!!

Терентьев не сразу среагировал на крик. Он увидел, как какая-то женщина легла на рельсы, склонив голову к шпалам. Отчетливо была видна темная вуаль на ее побледневшем лице. Терентьев ударил по тормозам, понимая, что наезда не избежать. Паровоз резко затормозил, Терентьев полетел вперед. ударился о стекло кабины и потерял сознание.

Очнулся от дикого холода. В приоткрытую дверь паровоза он увидел цистерну с топливом, оторвавшуюся после падения паровоза вниз, к реке Водокачке. Она по-прежнему тихо-мирно лежала возле другого берега. Подсознание Терентьева, сделав пируэты по его прошлым жизням, вернулось к настоящей. Снаружи сновали какие-то люди, но никто не собирался помогать машинисту выбраться из паровоза. Терентьев задумался.

"Интересно, кто была эта женщина? Анна Каренина? Нет, Толстой вроде бы писал просто ее прообраз. С некой Анны Пироговой, так покончившей с собой на станции Ясенки. От несчастной любви. Вот надо же, в историю угодил…И все таки, я на этом свете или на том?"

Терентьев пошевелил руками и ногами. Резкая боль заставила его застонать. В кабину тут же заглянул какой-то человек.

— А он жив, оказывается! — воскликнул он. — Давай сюда, ребята! Вытаскиваем его!

Люди с осторожностью взяли Терентьева за руки и за ноги, спустили к земле. Вдруг в снегу что-то блеснуло.

— Пустите!

Терентьев оттолкнул помогающих, наклонился. Поднял предмет и понял — он на этом свете. В руках у него блестела бутылка"Путинки", которую второпях обронил Гоша Канашин.

«Сегодня же выпьем с ним… — думал Терентьев. — И я ему покажу, лысому идиоту, как служить у красных!»