Только не обижай

Анатолий Митяев

Огромные кабаны с длинными клыками и милые жабята с янтарными глазами. Рогатые лоси с шерстяными ушами и свободолюбивые сизокрылые голуби… Кого только не увидишь в деревенской округе, где люди, птицы и звери и сегодня мирно живут бок о бок. Большинство деревенских жителей воспринимает такое сосуществование как обычное явление. Но есть люди, которые удивляются каждому кустику кислицы и каждой синичьей песенке, чувствуют в них удивительную гармонию. И не просто видят, но и могут — обладая особым даром! — донести идею о величии и красоте окружающего мира до читателя. Именно таким человеком был Анатолий Митяев, в первую очередь известный как автор детских книг по российской истории. Оказалось, что писатель создавал и трогательные и поэтичные зарисовки природы, в надежде, что следующие поколения будут относиться к ней так же трепетно и бережно, как он сам. В эту книгу вошли и вообще впервые публикуемые стихотворения писателя, и неизданные рассказы. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Третья загадка

В свой деревенский дом я приехал в начале зимы.

Осенью дом пустовал и сильно остыл. Первым делом затопил печь. Русская печь нагреется и весь дом нагреет.

Дрова берёзовые, сухие — разгорелись дружно. Теперь можно на колодец за водой сходить, пыль стереть, пол подмести, вещи по местам расставить.

Еду́ отнёс в сени, сложил в большую кастрюлю. Крышку придавил камнем, чтобы вороватые коты не спихнули. Мешочек с грецкими орехами внёс в дом, рассыпал орехи на печи — пусть подсохнут. Сумку, набитую книгами, поставил на табуретку…

И новое дело — соседей навестить, погреться у них.

Лёг спать уже в своём тепле. Снилось спокойное, приятное. Сон отлетел, когда что-то звонкое стукнуло, закружилось на половицах и, стихая, остановилось. Минуту-другую лежал неподвижно, старался понять, что это. Никаких объяснений стуку и кружению не придумал. Встал, зажёг свет. На полу лежал грецкий орех. Кто же его сбросил с печки? Крыса? Вот загадка.

Слой глины на печи, отсыревший за осень, высох, вспучился. Орех сам скатился.

Спокойно уснул снова. Проснулся опять от стука. Плюхнулось на пол что-то тяжёлое, большое, будто живое, будто поросёнок. Даже страшновато стало.

Это пластмассовая сумка с книгами отогрелась, изменила форму и сползла с табуретки. Загадка простая.

Больше в доме ничего не падало. Но звуков было множество. Нетерпеливый частый стук — это не сосед в гости пришёл, а дятел прилетел из леса, добывает в щелях брёвен застывших мух. Печная труба временами то завывает, то стонет — будто кто-то застрял в ней и не может вылезти. Разыграется метелица — старая крыша на доме покряхтывает, охает: боится, что сорвёт её в сугробы. Синичка вцепится коготками в стену — дом и на это отзовётся: словно тонкую струну щипнули.

Ко всему этому я привык, почти не замечал. Но однажды тихо-тихо загудел моторчик. И не где-нибудь, а в подполье. Третья загадка! С фонариком полез в подвал. На балке сидела серая бабочка — туловище с мой мизинец — и вовсю работала крыльями…

Бражник! В подвал забрался, когда в фундаменте были ещё открыты отдушины. Бражники — бабочки ночные. Пьют нектар цветов, которые раскрывают венчики ночью. Тяжёлому бражнику, прежде чем полететь, надо на месте разогреть себя. Как автомобилю надо разогреть мотор, прежде чем ехать. «Куда спешишь? — подумал я. — Знал бы, какие снега на улице! Жди лета».

Бабочка, видно, и сама так подумала, сложила крылья, затихла.

Чтобы не съели бражника мыши, поставил я в подполье мышеловки, наживлённые колбаской. В доме на стене приколол лист бумаги с надписью: «Бражник». Теперь не забуду вовремя открыть отдушины и выпустить бабочку на волю.