Потому что нельзя… Начало

Ана Гри (2001)

Женя, пережившая трагическую утрату матери и бабушки, оказывается в детском доме, пока её отец, оставивший семью много лет назад, не решает забрать её к себе в новую семью. Попав в незнакомую обстановку, Женя пытается адаптироваться и справиться с предательством, когда её близкий человек оказывается не тем, кем казался. Вместе с отцом и мачехой они уезжают в деревню, где жизнь принимает неожиданные повороты. Женя становится объектом внимания двух юношей, каждый из которых влюбляется в неё по-своему. Однако один из них, охваченный безумной страстью, готов на крайние меры. Столкнувшись с насилием, Женя находит в себе силы пережить это испытание, но последствия оказываются невыносимыми — она беременна. Теперь главная героиня твердо намерена оставить ребенка от насильника сразу после его рождения… Но сможет ли ей что-то помешать сделать отчаянный шаг? Этот путь будет полон борьбы, самопознания и попыток найти свое место в жизни, несмотря на все испытания.

Глава 1

Дрожащими руками я держала телефонную трубку, когда в горле встал обжигающий ком, по голове пробежали мурашки, после которых последовало онемение в области волос. Меня только что по телефону бросил любимый, первый и единственный. С кем мы клялись в любви до гроба, с кем мой мозг уже распланировал дальнейшую жизнь вместе до самой смерти в один день…

Мы начали встречаться как раз в тот момент, когда я погибала от тоски по умершей маме, и наши отношения спасли меня от удушающей скорби. И тогда, когда умерла бабушка, и когда мне с трудом приходилось привыкать в семье отца, к которому я до сих пор так и не привыкла. С Ромой мы были рука об руку ни один год. А сегодня все рухнуло… Сегодня моя жизнь разделилась на до и после, и ничего не изменить.

Впервые Ромкин тон, основательно жестокий, без грамма сожаления, разорвал мое сердце на кусочки и порвал душу в клочья. И хотя наши отношения уже давно стали холодными, любимый избегал меня, холодно разговаривал по телефону, быстрее заканчивая разговор… Я из последних сил надеялась, что все наладится, что все будет как прежде, ведь расстаться с любимым подобно смерти, я и подумать об этом боялась. Но вот мы расстались. Но я не умерла, но как бы и жить перестала.

В моих глазах застыли слезы, в душе стал подниматься оглушительный бунт, заполняя каждую клеточку моего тела гневом. Я хотела разгромить весь мир, закатить истерику, заорать «почему?»

Но в этот момент в дверь комнаты раздался стук, и я, вздрогнув от неожиданности, спасла себя от противных коротких гудков резким нажатием пальца на кнопку выключения.

В комнату вошла мачеха, двадцатипятилетняя девушка с блестящими обесцвеченными волосами, что струились по плечам до талии. Челка заправлена назад заколкой со стразами и многочисленными камнями. Большие светлые глаза всегда смотрели внимательно вкупе с приветливой улыбкой. Предпочитала мачеха только платья или юбки, дополняя верх шифоном или кружевами с достаточно открытым декольте. Из-под него выглядывали пышные груди на стройном безупречном теле с легким загаром.

’’И что только папа нашел в ней, почему предпочел ее маме?!’’ Покачала я головой.

Мои челюсти сжимались непроизвольно сами собой, глаза становились двумя полосками. У меня от ненависти перехватывало дыхание. Я не хотела вдыхать аромат ее духов, что были невероятны, и с этой мыслью постоянно приходилось бороться. Мне до одурения нравился запах свежего морского бриза, переносящий в беззаботный летний день у моря на белом песке под жарким солнцем. Но я противилась себе, посчитав предательством перед мамой, понравься мне эта папина пассия хоть на йоту.

— Жень, что-то случилось?

Мое сердце вновь пробила стрела боли, но я еще была в силах держаться.

— Только что позвонил папа и сказал, что завтра мы поедем в деревню. Свежий воздух, витамины. Ура-ура!

Я приподняла бровь, не понимая ее восторга. Судя по интонации Кристины, у меня не остается выбора. А если Рома передумает и решит вернуться, а меня нет? Жгучий ком поднялся из груди и встал в горле.

— Это все? — дрожащим голосом спросила я, еле сдерживая слезы.

— А еще хочу подарить тебе свой сотовый телефон. Хотя папа и против, — раздражала своим ублажающим тоном мачеха. — Оставь номер телефона подруге, и тот, кто тебе нужен, непременно позвонит, пока ты будешь наслаждаться несравненными дарами деревенской природы. Ты же из-за этого расстроилась? Я же поехала по магазинам, куплю продуктов в деревню, корм собаке. Если хочешь, поехали со мной? Возьмем тебе сарафанчиков и купальник…

— Нет, — еле слышно дала ответ я.

Досада, вставшая поперек горла жгучим комом, удушала, угрожая с минуты на минуту хлынуть из глаз Ниагарским водопадом.

Я повернулась спиной к мачехе и жестом руки намекнула оставить меня. И только тогда дала волю слезам от поглотившего водоворота отрицательных событий и случайно всхлипнула так громко, при этом ощутив секундное облегчение, что Кристина с озабоченным видом вновь нарушила мое угнетающее, но столь необходимое душе уединение.

— Жень, все хорошо? — спросила Кристина, демонстрируя готовность помочь.

Но вслед за слезами меня охватил гнев:

— Ты себя кем возомнила? Ты мне никто! Уйди!

И Кристина без возражений ушла, вернув одиночество, что толстой удавкой затягивалось на шее.

Второе секундное облегчение после выброса гнева позволило глотнуть воздуха. А затем в голове опять с болью запульсировал вопрос без ответа: как дальше жить без Ромки?

На часах обеденное время, впереди бесконечный день, который я привыкла проводить только с любимым. А как проводить день одной? Я уже забыла. Чем себя занять? Ничто не поможет перенести горе, которое случилось сегодня. Раздражение с новой силой зажгло, разъедая, как кислота. Эта пустота сводила с ума. Мне больше не хотелось жить!

За окном благоухал май, первые теплые деньки. Аромат распустившейся под окнами сирени в палисаднике врывался в комнату вместе с прогретым воздухом. Только я не ощущала нежно-сладкого аромата, и плюс ко всему травмированный рассудок блокировал зрение, представляя глазам бездонную пустоту, рвущую любящее сердце на куски.

Из-под парты вылез взрослый ротвейлер Ден, и когда я перестала хвататься за голову и присела на кровать, пес положил на мои колени черную морду с рыжим подпалом преданно посмотрев в глаза.

— Как же мне плохо… — пожаловалась я собаке на последнем издыхании. — Я умру! Я выброшусь в окно.

***

Сон это путь, длинный путь, что не подчиняется жизненному пути наяву. И в этом сне Андрей легко управлял мотоциклом ясным днем. И хотя колеса железного коня вращались со скоростью по асфальтированной дороге, Андрей все равно ощущал невесомость без встречного воздушного сопротивления, словно отпусти парень руки от руля, и мотоцикл сам повезет хозяина, куда тому заблагорассудится, и сам будет вписываться в повороты, тормозить и держать тот путь, что нужен Андрею.

Но в этот миг пространство заполонило светом розового заката и теплым ароматом весенних цветов. И вот Андрей уже не едет на мотоцикле, а стоит крепко на ногах, сложив на груди сильные руки. Когда мимо пробежала она — легкая, словно пушинка, в светлом платье…

Андрей оцепенел, впервые лицезрев столько притягательной красоты незнакомки, смех которой отозвался в ушах перезвоном колокольчиков, и тело парня наполнялось тягучим сладострастием, похожим на то чувство, когда он в первый раз влюбился.

Брови Андрея взметнулись вверх, рот непроизвольно открылся.

Девушка голыми ступнями спустились по яру, словно грациозная лань, отчего ее длинные волосы то развивались по ветру, то ударялись о спину, словно волны о скалы. Очаровательная незнакомка подняла руки вверх вместе с прозрачным платком, закружилась, лаская уши смехом, и, упав на сочный зеленый ковер, исчезла.

Глаза Андрея стали еще шире, он везде ее искал, пока вокруг темнело. В кромешной темноте она стояла напротив, маня глазами и приоткрытыми алыми губами. У Андрея в пересохшем от желания горле приятно першило. Охваченный дикой страстью, доминирующей над другими чувствами, Андрей ринулся к ней и проснулся. Страсть не отпускала, окутывая тело приятной негой.

Парень встал с кровати и, распахнув шторы на открытом окне, представил лицо горячему свежему воздуху.

— Проснулось, ваше величество? — услышал Андрей суровый голос отца с улицы.

Мужчина сидел возле поленьев и держал в одной руке топор, а во второй сигарету. Глубокие морщины на его загорелом лице были напряжены, темные глаза строги и мудры.

— Мне нахлебники в доме не нужны!

— Сейчас приду тебе помогать, пап, — сонно ответил Андрей и задернул шторы обратно.

— Только позавтракай сначала, — сменил гнев на милость отец.

В комнату Андрея вошла обеспокоенная мать Дарья, худощавая женщина средних лет с короткой стрижкой, но выглядела она удовлетворительно для своих лет.

— Андрюш, — присела мать на не заправленную кровать. — Сынок, когда это закончится, а? Ты бы видел, как сегодня негодовал папа.

— Мам, ну хватит, все. Я больше не буду, обещаю.

— Не уж-то закончились девушки в нашей деревне?

Андрей развел руками, согласно кивнув.

— Повестка пришла из военкомата. Этой осенью ты пойдешь в армию, раз не поступил в городе в институт.

— А если у меня родится ребенок?

— Ты даже девушку еще не нашел.

— Вот с этим реально проблема, — согласился парень.

Дарья встала с кровати.

— Пошли позавтракаешь, точнее пообедаешь. Да, иди отцу помогай.

Когда Дарья вышла на кухню, бабушка в спешке собирала карты со стола, чтоб их спрятать. Рядом сидела Лина, старшая сестра Андрея, и виновато смотрела по сторонам.

— Екатерина Семеновна, ну опять вы за свое? — вежливо и в то же время сердито бросила Дарья и, надев фартук, подошла к плите с супом.

— Вы же знаете, я терпеть не могу все эти ваши штучки.

— Между прочим, это я нагадала Алешеньке тебя, — ответила ей свекровь.

— Бабуль, а погадай мне? — с нотками скептизма попросил Андрей, присев за стол.

И бабушка, озираясь на сноху, вновь достала колоду карт, перетасовала ее, кивком намекнула внуку, чтобы тот пальцем сдвинул часть карт на нее.

В это время Лина достала из холодильника блюдо с утренними бутербродами, а Дарья поставила перед сыном кружку горячего чая из смородинового листа, и все принялись внимательно слушать результат.

— Вижу, — вытащила первую карту бабушка. — Девушку в твоей жизни…

— У него их и так, как у Барбоски блох, — усмехнулась Дарья.

— Нет, эта особенная! — возразила Екатерина Семеновна, продолжая вытаскивать карты: — Хорошенькая, волосы светлые и длинные, а вся такая хрупкая, легкая… На откорм бы ее!

Перестав жевать, Андрей уставился на бабулю с широко раскрытыми глазами, и прежняя сладострастная пелена сна вновь охватила парня.

— Детей у тебя будет трое, — читала она по картам.

— А девушки так и не будет, — со смехом добавила Лина.

— Действительно, мне бы любимую для начала найти, — согласился Андрей.

— Найдешь! ─ заверила бабушка. — Разница в возрасте у вас будет значимая.

— В смысле? — вскрикнул Андрей. — А вот та девчонка… Такая легкая, со светлыми волосами?

— Так вот вроде она и есть, — сама запуталась Екатерина Семеновна, прищурившись на карты.

— Ой, что за глупости? — раздраженно перебила Дарья. — Педофилией попахивает. Ну уж нет!

— Мама, — указала пальцем Лина на плиту, на которой сгорала зажарка для супа.

— Ой-ой… — спохватилась мать. — Все, хватит. Сворачивайте лавочку. Прекратите немедленно!

Не успело солнце подняться выше макушек густого малахитового леса как заполнило собой все нагревая воздух и помогая природе преображаться переодеваясь в зеленые краски. Проворное щебетание птиц становилось громче и увереннее как подтверждение тому что вслед за теплой весной наступает жаркое лето.

На песчаном берегу у мелкой речушки с крутым параллельным берегом заросшим столетними могучими соснами и раскидистыми ивами сидели двое — длинный и худой брюнет Витька Ольшанский и Дибров Андрей.

— Ну как? — спросил первый.

— Что, «ну как?»

Андрей расстегнул олимпийку, снял ее, а затем и футболку, оголив спортивный торс:

— Не думал, что будет так жарко.

— Ты вообще-то вчера с дискотеки ушел с новой знакомой. Я просто знаю тебя, ведь вы переспали? Ну как?

— Да никак…

— Слышь, да ты заелся. Мне бы половину твоих телок!

— Забирай хоть всех. В том, что у меня часто новые девушки, нет ничего особенного, это просто инстинкт. А я хочу влюбиться!

Витя перевернулся набок, подперев голову рукой, а другой свободной рукой поднял упавшую кепку и надел ее обратно на голову.

— Глупости какие-то несешь! Ты пока молодой, пользуйся. Ну, влюбишься, ну женишься. Она растолстеет после первых родов, и будут по всему дому орать твои отпрыски. Особенно по ночам, когда тебе рано вставать на работу, чтобы прокормить семью.

Андрей нахмурил брови.

— У тебя куча баб. Выбирай любую и люби по несколько раз вдень.

— Тебе не кажется, что у нас с тобой разные моральные устои?

— А Ритка? Вроде у вас все серьезно.

— О боже, — протер пальцами глаза Андрей. — Серьезно? С чего ты взял?

— Вы как бы встречались, — пожал плечами Витя.

— С ней, возможно, и серьезнее, но я то ее не люблю!

— Вот тебе не угодить! Ты просто избалован женским вниманием и сам не знаешь, чего хочешь, — вынес свой вердикт друг.

***

Сашка очень рано начала свою интимную жизнь, и не по доброй воле, конечно. Всему виной ее мать, которая не выходила из запоя и постоянно меняла мужиков. Нынешний сожитель Ларисы плевать хотел, что девчонке всего пятнадцать, и часто заглядывал в комнату падчерицы, пока его пассия высыпалась в пьяном угаре. Впрочем, плевать было и сыну Олега — Никите. Этот рассказал своим друзьям, а те своим, и список сексуальных партнеров Сашки увеличился в разы. А ей ничего не оставалось, как смириться, иначе сводный брат мог только жестоко избить… А мать просто закрывала на это глаза, лишь бы в доме был алкоголь.

Вот и сейчас, спрятав в себе весь свой резистанс и жуткий страх, Сашка шла вместе с Никитой и его друзьями в лес.