Мой самый-самый…

Ана Сакру, 2023

2 ТОМКогда вам двадцать, вы уверены, что главное – это любовь.Все остальное приложится.Вместе с любимым, идя рука об руку, вы всё сможете, всё преодолеете, всё переживёте. Весь мир у ваших ног!Но, когда вам становится ближе к сорока, оказывается:– что преодолеть вы можете далеко не всё- что даже в самом радужном мире могут сдохнуть розовые пони- что кризисы среднего возраста и отношений не выдумки психологов, а вполне реальные проблемы, которые сложно пережить.Пережить и вспомнить, с чего начиналась эта любовь.Повествование от обоих героев.ХЭПервая часть " Мой самый-самый бывший"

12. Лиза

23 февраля.

Мысленно четвертую Лёву, заливаясь бордовым и ощущая прокатывающуюся по телу волну удушливого жара.

Чёрт-чёрт-чёрт!

И зачем только связалась с этими вафлями, а? Теперь еще и сбежать с кухни в ближайшие полчаса не получится.

— Что — то сомневаюсь я в твоей версии, что для меня, но ладно, — скептически хмыкает Сашка в коридоре.

Ну…Хотя бы сомневается. Уже хорошо!

Меня немного отпускает. В конце концов, мужской день — я вполне могу стараться и для сына. Прислушиваюсь к своим парням, выкладывая новую порцию на блюдо. Сашка кидает сумку в прихожей и идет мыть руки, сопровождаемый Левкой, бредущим за ним по пятам. Переговариваются.

— Пап, я вечером гулять уйду, — сообщает Лева, стараясь говорить холодно и твердо.

— Нет, — отрезает Сашка, включая воду в умывальнике.

— У меня с друзьями встреча, сегодня праздник. И я уже не маленький, чтобы дома с тобой сидеть, — Левка начинает заводиться.

— Мы мать проводим и едем к дяде Алику на турбазу. У них соревнования на снегоходах два дня. Ну и сегодня вроде бы тоже вечеринка там какая-то. Так что не переживай, не соскучишься.

Сашка выключает воду и, судя по звукам, вытирает руки о полотенце. Левка растерянно сопит так громко, что слышно даже на кухне. Глазами наверно друг друга сверлят. Я замираю, чтобы ничего не упустить. Раньше бы Левка до потолка прыгал, услышав, что едет к Алику на турбазу, а сейчас на принцип что ли идет?

— А Марат будет? — наконец бубнит мой сын глухо.

— Конечно, и Марат, и тетя Галя, и Ренат, — хмыкает Сашка и выходит из ванной.

— Тогда ла-а-адно, — тянет Лёва будто недоволен, но я-то знаю, что мысленно он уже расплывается в счастливой улыбке.

С Маратом, сыном Алика, они дружат с детства, но в Москве мы слишком далеко друг от друга живем, чтобы часто видеться, да и это все-таки Сашкины друзья, а не мои. Я с Аликом и его женой Галей так и не смогла по-настоящему сблизиться. Хотя когда-то, много лет назад, именно на той турбазе мой бывший муж стал моим первым мужчиной. И ездили мы туда при любой возможности. Раньше…

— Привет, Лиз, — Сашка останавливается было в дверях и опирается плечом о дверной косяк, но Левка, бредущий следом, вталкивает его в кухню.

— Привет, — сиплю, бросив быстрый взгляд через плечо, и тут же отворачиваюсь, — Как долетел?

— Хорошо.

Киваю и на автомате начинаю быстрее, совсем уж суетливо начинять очередную вафлю. Одновременно пытаюсь незаметно плечи распрямить, пока Сашка с Лёвой рассаживаются за нашим небольшим столом за моей спиной. Наполовину обнаженные лопатки жжет под чужим внимательным взглядом. Чувствую, как этот взгляд перетекает ниже по спине до самых ягодиц, и пытаюсь убедить себя, что это лишь моя больная фантазия.

Когда наливаю очередную порцию теста на вафельницу, краем глаза вижу, как Левка утыкается в телефон, а Сашка встает со своего места. Опять отворачиваюсь, ощущая, как близко проходит, когда идет мимо.

— Марат пишет, что уже там, — подает голос Левка, от чего, кажется, мы оба вздрагиваем, — Пап, а мне можно на соревнования? Марат будет…

— Тракторные права, — щурится Сашка, опираясь задницей о столешницу прямо рядом со мной и делая первый глоток кофе.

Левка недовольно куксится.

— А ты поедешь?

— Нет, мы с вами просто по лесу погоняем, если хотите.

— Только осторожно, — тихо бурчу я, не смотря на бывшего мужа.

И моментально ощущаю его ироничный взгляд на левой половине своего лица.

Почему-то хочется расплыться в нервной улыбке…С трудом сдерживаюсь, поджимая губы.

— Я возьму? — Сашка вдруг тянется к еще не начиненной вафле на тарелке, и я привычно бью его по руке раньше, чем успеваю подумать.

Вскидываю голову от неожиданного обжигающего прикосновения, резко встречаемся взглядами. И я чувствую, как у меня вся кровь приливает к лицу. И глаз отвести не могу. Тону в его сером льдистом взоре, интуитивно подмечая расширяющиеся зрачки.

Я не знаю, что именно чувствую в эту секунду, которая словно время остановила. Мы не виделись три недели. Но взгляд в упор — это максимум того, что можно себе позволить сейчас. И я позволяю, забыв и сыне, сидящем рядом, и обо всем, что произошло и происходит между нами. Хоть на миг…

Хочу ли я большего?

Мне страшно спрашивать саму себя, но в Сашкиных глазах я вижу этот болезненный, кромсающий меня на мелкие кусочки вопрос. И мне нечего ответить. Во мне так много всего, а нечего сказать. Я…

— О, пап! — Алиска врывается на кухню словно метеор.

Проносится мимо меня и повисает на шее у Сашки, который чудом не роняет при этом чашку с кофе.

— Привет — привет, Лиса, — отставляя кружку, прижимает ее крепче, сгребая в охапку, — Ты еще что ли подросла?

Отодвигает от себя, бегло осматривая, и правда, как-то очень быстро вытягивающуюся Алиску, которая выбежала к нему в одной майке и трусах.

Чуть хмурится.

— Так, давай одевайся, зубы чисти и приходи, — Сашка разворачивает ее за плечи и подталкивает к выходу. Потом косится на Левку.

— Тебя тоже касается, Лёв, — кивает на дверь.

Лева переводит недовольный взгляд с отца на меня и обратно, хмыкает, тяжело встает и вразвалочку покидает кухню.

— Счастливо поболтать, — козыряет сын Сашке ото лба, прежде чем исчезнуть в коридоре.

У меня сковывает весь плечевой корпус от того, что не знаю, чего сейчас ждать от бывшего мужа, так демонстративно выпроводившего детей с кухни. Начиняя очередную вафлю и не смотря на него, делаю вдох — выдох, и…

— Лиз, они уже почти взрослые, им нужны разные спальни, — вдруг заявляет Сашка тихо и серьезно, потирая лоб, — Надо что-то решать.

И меня сразу отпускает это невероятное и совершенно неадекватное внутреннее напряжение, которое охватило все тело, как только Сашка вошел в квартиру. О детях я готова говорить с ним бесконечно. Не о нас.

— Да, надо, — соглашаюсь, уже спокойно косясь на Сашу и позволяя себе его чуть — чуть разглядывать, пока наливаю тесто на вафельницу.

У него еще сильнее отросли волосы — часть убрано за ухо, сзади маленький хвостик. Похоже, не стригся вообще все это время, но ему идет. В светлых волосах едва заметно поблескивают поседевшие нити ближе к виску. Странно, но мне чудится, что это идет ему тоже.

Лицо обветрилось и загорело — много был на воздухе в последние дни. Под серыми глазами, обрамленными выгоревшими ресницами, след от лыжных очков — более светлая кожа. Кажется, Сашка немного похудел — скулы выглядят острее, как и упрямая линия подбородка, хотя точно сложно сказать — на нем свободная черная толстовка с эмблемой известного бренда для сноубордистов и спортивные штаны. Все это я замечаю буквально за мгновение, прежде чем снова, уже уверенно, встретиться с ним взглядом.

Вижу, как крупно сглатывает, тоже разглядывая меня. Опять чуть напрягаюсь…

— Кхм…Как вариант, эту квартиру можем продать, — откашливается Сашка в кулак, чтобы убрать излишнюю хрипотцу в голосе, — У нас отложено же…Давай купим трешку.

— Не у нас, а у тебя, — уточняю, слабо улыбнувшись.

— Это нажитое в браке, — хмурится мой бывший муж.

— Я не претендую, — пожимаю плечами, снимая готовую вафлю, — И эту квартиру я продавать не хочу. Она все-таки твоего отца. Пусть лучше Левке достанется как еще одному Лютику.

— Так, отлично, а делать — то что? — хмыкает с сарказмом Сашка, просовывая руки в карманы спортивных штанов, — Собралась у отца просить или решила вернуться?

— Я не собралась. Он просто купит и всё, — сообщаю ровно, внутренне готовясь к маленькому скандалу.

Который, конечно, не заставляет себя ждать…

У Сашки скулы и уши вспыхивают моментально, как и покрывается колким льдом взгляд, направленный на меня.

— То есть уже попросила, — глухо рычит, подаваясь ближе, — Что? Обсудить не судьба?!

— Что тут обсуждать, Саш, — шиплю тихо, чтобы дети не слышали нашу перепалку, — Ты представляешь сколько в этом районе стоит трешка с приличной кухней?!

— Представляю.

— Ну и?! А в другое место я переезжать не хочу!

— Если продать эту квартиру, то хватит.

— Да, и ты выгребешь все, что у тебя в заначке лежит, а за ремонт еще и машину продашь, — не могу сдержать ироничный смешок, — Зачем, Саш? Для папы это не проблема.

— В смысле"зачем"?! — пенится Сашка еще сильнее, чудом не срываясь на ор, — Это мои дети, и обеспечиваю их я!

— Ну а это мой отец, и я тоже его ребенок.

— У тебя моя фамилия!

— Была.

Сверлим друг друга глазами. У Сашки ноздри раздуваются от гнева. Я прекрасно знаю, что это больная тема для него. Всегда такой была, весь наш брак, и меня инстинктивно тянет успокоить его, просто чтобы не кипятился так. Просто, чтобы…

— Саш… Не надо… — не шепчу, а скорее выдыхаю, кладя ладонь ему на грудь.

В которую с бешеной скоростью ударяется его сердце. По руке вверх взмывают горячие мурашки и опаляют до самой шеи. Воздух вокруг моментально раскаляется и становится душным, словно близко-близко подошла к костру. Вижу, как меняется Сашкин взгляд. Не улавливаю — только он качнулся ко мне ближе, или и я тоже, но отчетливо ощущаю его дыхание на своих приоткрытых губах.

— Ну что? Всё обсудили? — внезапно на кухню заходят Левка с Алисой.

Отшатываемся друг от друга. Отводим глаза. Ребята рассаживаются. Сашка трет ладонями лицо и тоже идет к ним, кинув мне глухо:"Ладно, потом".

— Саш, не будет «потом», я уже смотрела вчера квартиру. В доме, где"Вкусвилл", на третьем этаже. Если хочешь, скину объявление. Там много фотографий. И не воспринимай, пожалуйста, настолько в штыки. Ничего ужасного не происходит, — говорю примирительно, ставя на стол перед ним и детьми большую тарелку с вафлями.

— Хочу, скидывай, — бросает, явно с трудом сдерживаясь, — И нет. Всё, что происходит, звездец как ужасно, Лиза.