Осколки жизни

Ана Эрмиш (2024)

Жизнь Леры понятна и предсказуема — она учится в институте и уже много лет встречается с другом детства. Пока одним осенним вечером все не переворачивается с ног на голову, и она не встречает Костю, который никак не вписывается в размеренный уклад ее жизни. И теперь главное — не пораниться об осколки того, во что превратилась его жизнь.

Глава 7

Утром Лера долго не могла проснуться. Ворочалась в постели, пытаясь зацепиться за ускользающий сон, а он все никак не желал принимать ее в свои объятия. Но девушка не сдавалась — вставать совершенно не хотелось, измотанный за последние дни организм требовал отдыха. Но мозгу было все равно, и непонятная тревога мешала расслабиться. Лера распахнула глаза, вспомнив, что именно ее тревожит — у нее на диване спит Костя, а вчера вечером ее гостиная превратилась в походную операционную.

Воспоминания о минувшем дне шумным потоком хлынули в голову, и все внутренности скрутило от ужаса. Сегодня, при свете дня, ей в голову стали лезть возможные последствия ее необдуманного поступка, и один был хуже другого. Что, если бы он умер прямо на полу ее квартиры? А она бы оказалась главной свидетельницей. И хорошо, если не подозреваемой. А как бы она потом с этим жила? Да и сам Костя, она же его вообще не знает, кто знает, чего можно от него ожидать. Судя по обстоятельствам, в которых они встречаются уже второй раз — от него лучше держаться подальше.

Лера тряхнула головой, прогоняя навязчивые мысли. Даже осознавая все риски, она прекрасно знала, что не могла поступить иначе. Бросить его там и оставить умирать на улице — вот с чем она точно не смогла бы жить. А с остальным разберется.

Она встала с постели и отправилась на кухню. По дороге заглянула в гостиную — Костя спал, свесив одну руку с дивана, и грудь его мерно вздымалась в такт дыханию. Лера удовлетворенно отметила, что оно стало ровным и глубоким, и прикрыла дверь.

На кухне она привычными движениями засыпала в кофеварку кофе и щелкнула кнопкой. Комнату сразу наполнил тонкий аромат кофе, и девушка, довольно улыбнувшись, принялась готовить завтрак — яичницу с беконом.

Когда она была почти готова, в дверях показался Костя. Он вышел в одних только джинсах, с голым торсом и огромной повязкой на правом боку, закрывающей почти весь живот. Он был все еще бледный, с фиолетовыми синяками под глазами и весь в засохших пятнах крови. Но, главное, он стоял на ногах, хоть и тяжело привалился к дверному косяку.

— Доброе утро, — парень улыбнулся, и его измученное лицо коротко осветилось.

— Как ты? — с тревогой глянула на него Лера, мысленно оценивая, достаточно ли прилично она выглядит в пижамных штанах и футболке, с волосами, собранными в небрежный пучок.

— Уже намного лучше, спасибо. Еще бы вот это отмыть. — Он поднял руки, демонстрируя кровь на руках.

— Ванная прямо по коридору.

— Отлично. Я быстро.

Минут через десять он снова вошел на кухню все так же в одних джинсах, но уже без пятен крови и грязи на теле. Он даже выглядел посвежевшим, словно вместе с ними смыл и немного усталости. Костя опустился на стул и оперся локтями о столешницу — удерживать так долго на ногах вес собственного тела ему было тяжело.

— Завтракать будешь? — поинтересовалась Лера и, не дожидаясь его ответа, поставила перед ним тарелку с яичницей и кружку с еще дымящимся кофе.

— Спасибо, Лер, — мягко сказал он. Взял со стола вилку и принялся крутить в руках, не притрагиваясь к еде.

— Не за что. Сделать яичницу совсем не трудно, поверь, — Лера рассмеялась и поспешно отвернулась от стола, сделав вид, что старательно моет сковородку.

Костя пристально посмотрел на нее и коротко усмехнулся, качнув головой. Пояснил:

— Спасибо за вчера. Это очень благородно с твоей стороны. А еще безрассудно.

— Безрассудно? — Девушка даже отвлеклась от своей сковородки и посмотрела на Костю.

— А как ещё можно назвать то, что сегодня у тебя дома ночевал незнакомый парень с ножевым? Не слишком-то благоразумно было одинокой девушке тащить меня к себе домой. Возможно, даже опасно.

— Я совсем даже не одинока.

Это прозвучало с нотками обиды. Костя удивлённо вскинул брови и лукаво улыбнулся.

— Я только имел ввиду, что ты дома совсем одна. Если только ты не прячешь кого-нибудь под кроватью.

— Не прячу.

— Я вижу тебя второй раз в жизни, и оба раза ты просто притягиваешь к себе неприятности.

Лера окончательно бросила возиться со сковородкой, оставив ее в раковине. Повернулась к парню лицом и хмуро на него уставилась.

— В первый раз это была случайность, — раздраженно ответила она. — А во второй, заметь, именно ты попал в неприятности. И если бы не моя, как ты сказал “безрассудность” неизвестно, где бы ты сейчас был. И он еще недоволен!

— Не заводись, Лер, — он глухо рассмеялся, и от звука его смеха у Леры по спине поползли мурашки, настолько он был приятным. — Я ценю твою помощь, правда. Просто постарайся быть аккуратнее.

— Постараюсь, — она кивнула головой. — Но могу то же самое посоветовать тебе.

— Справедливо, — парень продолжал улыбаться. Он все еще держал в руках вилку, а еда так и осталась нетронутой.

— Почему не ешь? Я не угадала с яичницей?

— Нет, что ты, все отлично! Просто не ожидал, что ты не только спасешь мне жизнь, но еще и решишь накормить завтраком.

— Почему нет? Стоило ли так стараться, спасая тебя, чтобы ты теперь умер от голода?

Костя хмыкнул, кивнул и принялся за завтрак. Самой Лере кусок в горло не лез, и она просто пила кофе. Она пыталась понять, что чувствует, когда он находится так близко — сидит на ее кухне, за противоположным краем стола. Стоит только протянуть руку — и можно коснуться. Должно быть волнение, настороженность или даже страх. Должно. Ведь это он легко увел ее от четырех парней, которые его даже не остановили. Это ему всадили нож в живот, и он, рискуя своей жизнью, отказался ехать в больницу — а, значит, ему есть, что скрывать. Но вместо этого было только спокойствие и тепло, расползающееся по комнате.

— Очень вкусно!

— Брось, это всего лишь яичница. Ее невозможно испортить.

— Ты очень ошибаешься. Испортить можно все. Я это очень хорошо знаю.

— Спасибо, — Лера улыбнулась и, немного подумав, осторожно спросила: — Что вчера случилось?

Костя помрачнел, и по его лицу скользнула тень. Скулы заострились, выдавая вспыхнувшую в нем злость. Лера уже успела пожалеть, что вообще задала этот вопрос — в воздухе стало витать практически осязаемое напряжение.

— Случайность, — наконец, произнес он, не поднимая глаз. Его ответ ничего не объяснял, кроме того, что он не хочет об этом говорить.

— Хорошо, — Лера не стала настаивать на продолжении. Но не смогла удержаться от другого мучающего ее вопроса: — Почему не захотел вызвать скорую? А если бы что-то пошло не так? Вдруг бы Леша не справился?

Он поднял на нее хмурый тяжелый взгляд, от которого стало не по себе. Будто она влезла туда, куда нельзя было даже соваться и сказала что-то не то.

— Он бы справился. Я доверяю ему больше, чем себе.

Остальное он оставил без ответа, и Лера кивнула головой. Расспрашивать его дальше не было никакого смысла — вряд ли бы он сказал больше. К тому же, это было совсем не ее дело, и он не обязан был с ней ничем не делиться. И то, что она ему помогла — совсем не повод для откровенного разговора.

Над столом повисло неловкое молчание, которое прервал звонок в дверь. Лера отправилась открывать, и обнаружила на пороге Лёшу. Ее посетило стойкое ощущение дежавю: он выглядел в точности, как вчера, та же одежда, то же обеспокоенное выражение на лице. Разве что сегодня он был без своей сумки и гораздо более уставший.

— Привет, — он коротко поздоровался.

— Привет, проходи. — И Лера жестом пригласила его на кухню.

— Лёха-а-а, — радостно протянул Костя, увидев друга, и тот с улыбкой похлопал его по плечу.

— Ну ты как?

— В порядке. Главное, жив, а остальное мелочи.

— А ты оптимист, — заметила Лера.

— Неисправимый, — подтвердил Леха и снова улыбнулся. Искренне и с облегчением, словно в этот самый момент у него с души рухнул неподъёмно тяжелый груз. — Поехали, я отвезу тебя домой. Мне потом опять возвращаться на работу, а нужно еще успеть посмотреть и обработать шов.

Костя согласно кивнул, закинул в рот последний кусок яичницы, залпом выпил остывший кофе и направился за другом к выходу. Лера вышла вместе с ребятами в коридор, чтобы проводить их. Прислонившись к стене, она наблюдала, как Костя осторожно натянул толстовку, затем принялся долго копаться с кроссовками. Каждое действие давалось ему с трудом, но он, стиснув зубы, молча и упорно продолжал бороться со шнурками. Куртку ему помог одеть Леша, и он принял его помощь с немой благодарностью.

— Спасибо еще раз за все, — уже стоя в дверях, сказал Костя, а потом, нахмурившись, добавил: — И прости за то, что я так обрушился на твою голову. Мне жаль, что ты оказалась замешана во всем этом.

— Все в порядке, не забивай голову. И поправляйся.

Костя поджал губы, словно хотел сказать что-то еще, но в последний момент передумал. Качнул головой и вышел из квартиры, а следом за ним, бросив на прощание “Пока” вышел и Леха.

Лера осталась одна, и в этот раз одиночество ударило сильнее обычного, выбив из легких весь воздух. Она всей душой ненавидела этот момент, когда закрывается дверь, отрезая тебя от всего мира и оставляя один на один с собой. Ощущение, преследующее ее с самого детства.

Но сегодня у нему примешалась необъяснимая тоска. Скорее всего, они больше не увидятся, и все, что произошло вчера останется воспоминанием. Волнительным, опасным, безумным, но всего лишь воспоминанием.