Панкрат. Возвращение в небо

Андрей Воронин, 2011

Секретному агенту ФСБ Панкрату Суворину в этом романе предстоят дальние путешествия, опасные приключения и невероятные открытия не только на просторах России, но и в странах Западной Европы, а также на далеком острове Бали, где он примет единственно правильное решение.

Глава 3

Панкрат Суворин не знал, сколько времени он блуждал по темным московским улицам, срезая путь и запутывая следы в случае возможной слежки, пока не вышел на Кольцевую дорогу. Мимо, бешено гудя, проносились автомобили. Черный джип, с трудом объехавший его, скрежеща шинами, съехал на обочину и остановился. Дверь с водительской стороны распахнулась, и к нему подбежал высокий бородатый мужчина средних лет.

— Урод тупой, мать твою! Давно наркотест проходил? — он ухватил Суворина за плечи и тут же сник.

Тот, на кого обрушился праведный гнев, был похож на загнанного зверя. Глаза его метались из стороны в стороны, рот дергался, а по лицу текли слезы.

— Может, помочь чем? — растерялся водитель джипа и ослабил хватку.

— Помочь? — Суворин зашатался и начал смеяться безумным, похожим на лай, смехом.

— Пошли отсюда! — бородатый отпустил плечи Панкрата и, крепко взяв его за руку, потянул к машине. — Если у тебя беда, так о других что, уже и думать не надо?! Пусть гибнут, калечатся?! Пошли отсюда! — повторил он.

За это время мимо них, ожесточенно гудя и объезжая, проехало уже несколько машин. И старый «уазик» промчался так близко, что бородач инстинктивно отшатнулся. И, увлекая за собой Суворина, свалился в канаву.

— Ну что, брат, приехали? — теперь рассмеялся уже он. Быстро поднялся и, отряхнув штаны, протянул Панкрату руку. Тот поднял распухшие красные глаза и посмотрел на него взглядом человека, который его только что увидел.

— Ну вот, уже лучше, — улыбка спасителя спряталась в густой бороде. — А то нашел место где страдать. Поехали, я подвезу тебя, куда нужно.

— Мне в сторону Смоленска.

— Куда скажешь, туда и подвезу, — согласился водитель джипа, и мужчины направились к его машине.

— Вам какой Бог по душе, новый или старый? — спросил вдруг Суворин, когда джип набрал уже солидную скорость.

— Ну теперь все ясно, — хмуро произнес бородач. — Еще одна жертва аутотренинга. То-то я смотрю: человек вроде приличный, куртка дорогая, а ведет себя как зомби. И что за народ! Какие на хрен аутотренинги! Мы же не американцы. У нас менталитет не тот. Разве можно русскую сущность в скафандр засунуть? — он достал из бардачка сигареты, закурил и передал пачку Суворину.

— Так какой? — настаивал тот.

— А что значит новый или старый?

— Новый — тот, который учит бесплатные обеды раздавать.

— А старый?

— Тот, который говорит платить оком за око.

— Иную тварь, конечно, проучить не мешает, — философски заметил бородач, выпуская облако дыма. — Но тот, кто бесплатные обеды раздает, мне как-то ближе.

— И мне сегодня утром был… — Панкрат вытащил из пачки сигарету и закурил.

— Знаешь, что я тебе скажу? — бородач бросил быстрый взгляд на попутчика. — День у тебя был тяжелый. Ты плохо выглядишь. И даже, если произошло что-то ужасное, все равно ты должен поспать. Я говорю тебе это как врач.

— Вы правы, — согласился Панкрат. — В голосе его зазвучали спокойные нотки. — И я вам очень признателен. А сейчас, если можно, остановите возле того указателя. Мне нужно выйти.

— Так тут нет ничего, кроме леса. Ты ничего не перепутал? — бородач сбавил скорость, повернулся к Суворину и попытался заглянуть в его глаза, обведенные черными кругами.

— Пытаетесь определить, не безумен ли я? — усмехнулся Панкрат. — Не беспокойтесь! Это то самое место, которое мне нужно. А на дороге я больше болтаться не буду, — успокоил он его.

— Ладно. Давай выходи, — джип остановился возле поворотного указателя. — Да. Вот, возьми. Вдруг пригодится. Меня Павлом зовут, — водитель протянул ему визитку.

— Спасибо, — Панкрат взял визитку и пожал протянутую ему руку. — А я Суворин Панкрат.

Он закрыл дверцу и, подождав, пока машина отъедет, спустился по откосу вниз.

Лунный свет с трудом пробивался сквозь широкие раскидистые лапы сосен. Панкрат с трудом обнаружил дорогу, ведущую в лес. Проблуждав более часа, он наконец нашел то место, где оставил свой «Boy Racer». Осторожно вывел его из колючего малинника и через двадцать минут был уже на шоссе. Путь его лежал в сторону Семеновки.

Строительная площадка, хорошо освещенная луной, предстала перед ним как марсианский пейзаж, изображенный импрессионистом. Каждая пядь земли вокруг заложенного фундамента была перерыта.

Осторожно обходя ямы, Суворин вошел в подсобку и замер. Все личные вещи его и студентов исчезли.

— Вот тебе и пироги с луком, — пробормотал Панкрат, поднимая закатившийся за ящик от гвоздей фонарик. — Уроды! — закричал он, выйдя из подсобки.

Вокруг никого не было. Было очень тихо. Даже ночные зверушки замолкли. Суворин был здесь абсолютно один, но ему не было страшно. С вызовом он посмотрел по сторонам. Затем бросился к мотоциклу, завел его и направился в сторону рощи, к заброшенному складу.

Дверь в старое здание была опечатана, но не закрыта. Суворин толкнул ее двумя руками, вошел и включил фонарь. Тела студентов уже увезли.

Теперь там, где они лежали, остались только меловые контуры и кровь.

Панкрат рухнул на ящик, стоявший у входа, обхватил голову руками и застонал:

— Я должен, должен был это предусмотреть и не оставлять их одних.

И вдруг он услышал крик. Глухой, отдаленный звук, словно кто-то кричал, находясь на дне колодца. Переживший совсем недавно точно такое же «приключение», Суворин вскочил и прислушался. Мелькнула надежда, что один из студентов, может быть, выжил. Ведь Игорь лежал тогда с закрытыми глазами. И пульс его он не догадался проверить. Может быть, когда Панкрат ушел, тот смог подняться и выйти отсюда. Суворин ухватился за эту мысль, вдруг почувствовав, как безумная радость наполняет его сердце. И, заглушая разумные доводы, которые убили бы эту радость, бросился вон. Но снаружи все было тихо.

— Игорь! — закричал он. — Игорь! Игорь!

— И-о-о! И-о-о! — передразнила его какая-то ночная птица.

Минуту или две он стоял, прислушиваясь и с четкой ясностью осознавая, что у Игоря не было ни малейшего шанса выйти из этого склада. Ни малейшего!

Но вот птица замолкла, и снова наступила тишина, иногда прерываемая писком и возней мелких ночных зверушек.

Постояв несколько минут, Суворин снова вошел на склад. И снова повторился крик.

«Галлюцинации», — решил Панкрат и рухнул на ближайший ящик. Он положил дрожащие руки на колени и переплел пальцы.

Но крик не прекращался. И по-прежнему был глухим и отдаленным, словно из подземелья. И было ясно, что эти вопли настолько же реальны, насколько и не принадлежат Игорю.

«Чудо не состоялось», — передернув плечами, Панкрат глубоко вздохнул, с трудом поднялся и вышел на воздух. Крик раздавался с западной стороны, оттуда, где строилась церковь.

«Кто-то из местных кладоискателей свалился в каменный мешок возле церкви. Может уже чего отрыл», — усмехнулся он.

Но вокруг никого не было. Порыв северо-западного ветра набросился на оставшуюся открытой дверь склада и несколько раз с силой хлопнул ею. Луна, осветив пустырь, тут же бросила под ноги Суворину его собственную тень. От неожиданности тот вздрогнул.

Из-за рощи снова донесся крик. Теперь он был жалобным, с причитаниями и подвыванием. Панкрат прислушался.

Он резко повернулся и снова вошел в дом. Подошел к теперь хорошо освещенным луной через разбитое окно контурам, присел на корточки и прохрипел:

— Ребята, я отомщу. Вернусь сюда к сороковому дню. И расскажу, как я это сделал. Я вам это твердо обещаю. Слышите?!

Еще несколько минут он продолжал смотреть на контуры. Затем наклонил голову и прислушался. Снаружи послышался шорох. Скрипнула дверь. Панкрат резко обернулся и увидел лисицу. Это была крупная самка. Приникнув к полу, она подняла морду и раскрыла пасть, обнажив длинные тонкие зубы.

— Пошла вон! — топнул ногой Суворин.

На что лисица вместо ожидаемого им прыжка к двери издала урчащий звук и прыгнула в сторону застывших кровавых пятен.

— Вон! — заревел Суворин, швыряя в нее фонарь и чувствуя, как ярость изгоняет из него состояние отчаяния и безнадежности.

Фонарь попал в животное. Оно душераздирающе завопило и прыгнуло на обидчика, выпустив когти. Однако Суворин успел поднять руку и резким ударом сшиб лесную тварь. Лисица грохнулась на спину. Но в эту же секунду, резко изогнувшись, взлетела в воздух по направлению к нему. Не ожидавший такой прыти, Панкрат на секунду растерялся. И все-таки он успел! Почувствовав вблизи горячее дыхание зверя, он ухватил двумя руками его шею, удерживая морду в нескольких сантиметрах от своего лица. Зубы лисицы, готовые впиться в его горло, звонко клацнули в воздухе, и она забилась в судорогах, пачкая обувь Панкрата каплями мочи.

Несколько минут Суворин стоял с вытянутыми руками, крепко сжимая обессилевшее животное, и ждал, когда у лисы не останется ни одного шанса.

— Для самки ты не очень-то грациозна, — наконец произнес он, направляясь к дверям.

Голос его звучал спокойно. Было похоже, что он вернулся в реальную жизнь.

— Не могу поверить, что я это сделал. Вот такая короткая деловая встреча, — пробормотал он, отшвыривая теплый еще труп лисы в кусты.

Глаза Суворина горели решительным огнем. Теперь он чувствовал главное — способность управлять тем, что большинство бы назвало просто судьбой. Он вошел в дом, поднял валявшийся на полу фонарь и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Затем развернулся, сжав пальцы в кулаки. И в этот момент завыл ветер, растрепывая его волосы и шелестя ветками кустов.

Происшедшее за этот долгий день виделось фрагментами, иногда накладывающимися друг на друга: ящик, в который его «упаковали», бетонные стены колодца, из которого он каким-то чудом выбрался, скотник живой и скотник убитый, салон пропахшей навозом машины интернациональной троицы и лужи застывшей крови на грязном полу склада.

На пару минут ветер утих. Наступила тишина, и опять из-за рощи раздался крик. Но поднявшийся теперь уже северный ветер прервал его. Потом снова растрепал Суворину волосы и забрался под куртку, освежая вспотевшее тело. Он поежился, застегнул молнию на куртке.

— Иду, — пробормотал он и бросился к мотоциклу.

В каменной западне точно кто-то был.

— Помогите! — раздавался оттуда жалобный дребезжащий голос.

Панкрат подбежал к самому краю и, склонившись, включил фонарик. Снизу на него смотрело белое, как у мертвеца, лицо «Дэни де Витто».

— Так ты не сдох?! — искренне изумился Суворин.

В ответ не раздалось ни звука. «Де Витто» не двигался. И если бы не его горящие от страха глаза, выглядел бы трупом.

— А сюда тебя каким ветром занесло? — спросил Панкрат. — Впрочем, какая мне разница?

Он выпрямился и, отойдя на пару шагов от ямы, выключил фонарик. Вокруг стояла полная тишина. И было слышно, как шуршат ветки какого-то кустарника. Суворин посмотрел на небо, потом на яму. И тут снизу донесся голос.

— Помогите мне! У меня разбита голова.

— А парням моим кто голову разбил?! — Панкрат снова склонился над ямой.

В ответ — тишина.

— Ну и сдохни там, погань! — Суворин выпрямился и пообещал: — Сейчас отыщу булыжник потяжелее и спущу его на тебя, чтоб ты не мучился.

— Не надо! — раздался крик из колодца. — Уверяю вас, я не хотел! Меня втянули в это дело!

— Ну да! Ну да! — согласился Панкрат. — Рассказывай, кто эти уроды.

— Иностранцы.

— Я и сам догадался. Дальше!

— Немец — Отто Шнейдер. Француз — Жан Рувье. Оба остановились в гостинице «Турист».

— Что ж так скромно?

— Они небогатые. Приехали сюда договор заключать о найме бросовых земель.

— А тебя типа в качестве переводчика взяли? — с издевкой в голосе спросил Суворин.

— Да нет! Они по-русски лучше меня базарят, — возразили снизу. — Меня взяли в качестве гида. Я ведь родом отсюда.

— А скотник зачем с вами был?

— Это мой троюродный дядька.

— Это он вам рассказал про медальон?

— Он.

— А где теперь твои иностранцы?

— Откуда я знаю? Меня ведь в лесу по голове дубиной огрели. А когда я очнулся, рядом только дядька мой покойный лежал. А больше никого не было. Истинный крест!

— Ладно, — Суворин склонился над ямой и осветил ее фонарем. — Я не буду бросать на тебя камень. На хрен мне об тебя мараться. Живи.

— Я так и знал, что ты не поможешь мне! — раздался истеричный визг снизу.

— Черт! — воскликнул в ответ Суворин. — Я становлюсь предсказуемым!

— Однажды и ты сдохнешь в такой же слизи, — застонал «Де Витто».

— Иногда приходится осознавать то, чего осознавать не хочется, — пробормотал Панкрат, решительно направляясь прочь.

Снова подул холодный ветер. Суворин поднял голову и увидел впереди завесу дождя. Луна исчезла. Небо над строительной площадкой было в черных тучах, между которыми мерцали яркие, холодные звезды.

Панкрат сжал губы. Ему казалось, что он стоит здесь вечно. Под этим вечным небом и вечными звездами. Где-то далеко завыла милицейская сирена.

Суворин опустил голову и несколько минут сосредоточенно смотрел себе на ноги. Потом поднял лицо к небу и закричал:

— Я живу как-то не так? Сколько еще уравнений я должен решить, чтобы что-нибудь понять?!

Ночь снова разорвал крик из ямы.

Губы Панкрата чуть дрогнули. И если бы кто-то наблюдал за ним в этот момент, то ничего бы не заметил. Он тихо смеялся. Это был внутренний смех, сотрясающий все его сознание.

— А я ведь твою машину проветрил! — пробормотал он. — Аж до Москвы.

Его как будто услышали. В ответ раздался тихий жалобный скулеж.

— У меня такое чувство, что его что-то беспокоит, — Панкрат наконец тяжело рассмеялся и поспешил к «Boy Racer».

Через тридцать минут он выехал на шоссе, которое пятнистой лентой тянулось вперед, четко выделяя тень мотоциклиста на бетоне. Сквозь тучи пробивалась луна. На какое-то время к Суворину присоединились еще два мотоциклиста. Но он не заметил их и не ответил на их сигналы, когда они, набрав скорость, обогнали его. Несмотря на ночную прохладу, он был весь в поту. Убрав одну руку с руля, он расстегнул куртку и провел пальцами по осунувшимся, обросшим щетиной щекам. Стало немного легче. Стараясь ни о чем не думать, он просто смотрел на дорогу, окруженную соснами, и вспоминал, как в детстве рисовал акварелью. Почти каждый день. Рисовал дождь, солнце, улицы. Но однажды проснулся и понял, что все ушло, и так и не сумел объяснить себе: почему.

Дорога пошла под уклон, и Панкрат увидел белое облако внизу. Это была стена приближающегося ливня. Но пока капли над ним падали медленно и не особенно беспокоили его. И вот он въехал в полосу дождя. Струйки воды безжалостно потекли по шее, затекая за воротник куртки.

На повороте «Boy Racer» занесло, но Панкрат справился с управлением. Затем, сбавив скорость, убрал одну руку с руля, чтобы застегнуть молнию на куртке. Больше уже ни о чем не думая, он помчался в ливень.