Шахматы

Андрей Дорофеев

Скромная девушка Лиза, и не мнившая себя средоточием извечной борьбы добра и зла, оказывается вдруг в самом центре вселенской войны.И некуда скрыться — на Лизу, что и школу-то еле успела закончить, падает вся память о ее позабытой жизни — жизни борца за справедливость и возрождение Вселенной.Каково быть той, от чьей руки будут рушиться и создаваться миры? Той, чьи волосы еще завиты в игривые детские косички?

Глава 7

Алигаме. Пятая планета звезды Магнезис в галактике с невыразительным земным названием NGS 205, она была некогда туристической зоной — прекрасное зелёное небо и немного отличающаяся по оттенку трава, деревья в аккуратных рощицах и мягкий климат, позволяющий людской и лексготтовской расам понежиться без забот в лучах старого доброго Магнезиса. Кстати, именно её виды наблюдал Ролекс в старом рекламном журнале, живя в подсобке на земной базе Скунсов. Свежий морской воздух зарубцовывал раны тела и успокаивал нервы, даря надежду на будущее и внося уверенность в разгорячённые умы.

Впрочем, на трансгалактических картах знающих людей галактику давно уже звали Лаской.

В последние шестьдесят лет, однако, воздух был уже не так чист — жёлтая пыль Скунсовских полигонов висела на горизонте тяжёлыми тучами, напоминая о войне. Галактика, лакомый кусочек для Скунсов из-за непосредственной близости к своей гигантской соседке Андромеде, материнской галактике Леммингов, в кровопролитных боях была завоёвана. И стала мигренью: для Леммингов иметь врага на Ласке было всё равно, что иметь его в собственном кармане.

За пару дней до событий на базе Леммингов С. С. Розенбеккер, полковник скунсовской пехоты, проходил перед строем. Солнце светило ярко и не предрасполагало к работе, нагревая фуражку до температуры плавления. Однако полковнику было не до того.

Он наполовину грозно, наполовину удовлетворённо прохаживался перед строем уже в пятый раз. Его глаза бегали, перебирая солдатские тела, как клавиши рояля, но взгляду не на чем было остановиться — солдаты были одинаковыми, как две капли воды.

«Великий Волк это оценит…» — с чувством безопасности в душе подумал Розенбеккер, заложив руки за спину, — «Такая честь… Такая удача. Увидеть Великого Волка — это уже предел мечтаний солдата, а если ещё и поговорить с ним… Впрочем, о чём с ним говорить?»

Полковник посмотрел колючим взглядом куда-то в вышину, и только на такой приятной ноте собрался приказать распустить строй в казармы зубрить «Устав Стаи», как в дальнем конце услышал еле заметный чих. Соседи провинившегося солдата мгновенно вытолкали его из строя, как и полагалось по Уставу, и он стоял, одинокий, озираясь и дрожа, словно от холода.

Розенбеккер молнией появился рядом, навис над ним, став багровым, и рявкнул, завершив фразу злым шипением, как его и обучали:

— Имя, звание, воинский номер.

— Р-рабиз. С. М. Э-э… — Солдат не успел закончить, как полковник залепил ему такой удар под дых, что бедняга чуть не упал.

— Молчать!!! В глаза смотреть, отребье!

Солдат побледнел, как смерть, преданно посмотрел полковнику в глаза и попытался встать смирно, но после такого удара ему это не удалось. Полковник рявкнул еще раз.

— Капитан!

Капитан браво и с энтузиазмом выскочил из начала строя и оттарабанил:

— Капитан Сталевски Б. И., пехота Стаи, 479—336557!

— Этого на твоё усмотрение. Распустить строй.

— Есть!

Под вопли истязаемого солдата полковник удалился в свои апартаменты, сел за стол, налил себе местного виски, и, не выпив, уставился в одну точку. «Надо не провалить… Когда Великий Волк прибыл в галактику Ласки, был праздник его почитания, а сейчас — конкретная, моя планета! Ментор, схваченный и засунутый в тюремное тело в каком-то пыльном углу Млечки… Это — сила! Только бы не опростоволоситься! Всю жизнь себе не прощу».

Он залпом опрокинул в себя стакан и налил себе ещё.

На следующий день войска были построены засветло. По всему полигону почти до горизонта стояли полки пехоты такими ровными рядами, что казались нарисованными гигантским карандашом по линейке серыми тенями. Сбоку стояли сотни единиц бипланов и другой техники, снабжённой как спейсерами, так и простыми атомными двигателями для переброски пехоты на соседние звёзды.

Демонстрация была внушительной. В восемь утра была объявлена боевая готовность — на девять намечалось прибытие Великого Волка. Солнце освещало косым утренним светом прямоугольники войск и немногочисленные точки пробегавших между ними посыльных, более не находя на Алигаме никакого движения. Была полная тишина.

Вместе с тем по базе бегали плохие слухи о том, что Ментор бежал и вернулся. И что предвещает визит Великого Волка — новую войну, награждение или ссылку на каторжные работы, — не знал никто.

Корабль Великого Волка появился внезапно, виртуозно выйдя в пространство у самой поверхности в сотне метров от ворот базы, располагавшейся на некотором возвышении над полигоном. Из него, практически безо всякой охраны и в простом мундире полковника, даже без регалий, в сопровождении двух человек в чёрном вышел тот, кого боялись несколько галактик, — и свои, и чужие. Человек постоял несколько секунд, посмотрев на свои легионы, и пошагал к штабу.

Его только заметили. Генералы различных частей, в сумятице спотыкаясь и толкая друг друга, поспешили наперерез Верховному, чтобы поблагодарить его за приезд и отметиться. Но не успели — Великий Волк вошёл в штаб, где сидели высшие чины планеты, а два человека в чёрном молча встали у входа и так же молча подняли оружие на приближающихся генералов. Разумеется, было понятно, что вход закрыт.

Великий Волк вышел через двадцать минут. Не говоря ни слова, он прошёл обратно к кораблю в сопровождении людей в чёрном, не подпускавших никого в радиусе десяти метров, и вошёл в его внезапно открывшийся люк. Люк закрылся и корабль стартовал, контузив нескольких не успевших отбежать от корпуса желтопогонников.

Так буднично и без помпы прошёл визит Великого Волка. Генералы ещё целый час не могли поверить, что это всё. Казалось — сейчас он вернётся, прикажет организовать торжественный обед, к которому повара базы начали готовиться, как только был объявлен приезд Верховного. Пригласит к себе генералов и расспросит их о нелёгкой, но верной службе на благо Стаи… Побродили, поворчали, и один за одним стали распускать построения. Настроение было ни к чёрту.

Начали ползти слухи о разговоре Волка с начальниками секторов, но расшириться они не успели. Через два часа в кратчайшие сроки была подготовлена секретная даже для самой планеты операция.

А на базе коммандера Амина был объявлен большой сбор — для укрепления боевого духа и оглашения последних новостей.

Зал, стилизованный под старину, с балконами и светильниками, выполненными под люстры, вмещал в себя только две тысячи человек. Судя по техникам, однако, чуть ли не висящим на этих самых люстрах, все пять тысяч базы были здесь. Народ — кто в белых халатах лаборантов, кто в серых комбинезонах техников, кто в офицерских мундирах — толпился и ожидал выхода Ментора.

Наконец, сцена осветилась, и на сцену вышла Лиза. Шум мгновенно прекратился, но оваций не произошло, только несколько хлопков, в замешательстве утихших через несколько секунд.

Лиза предвидела это. Она подняла руку в приветствии.

— Дорогие товарищи по сопротивлению!

Она умолкла на секунду, а потом продолжила совсем другим тоном.

— Напряжения, которое я чувствую в зале, запросто хватит для защиты станции на год вперед, — она улыбнулась и расслабилась, — Ладно.

Вы видите перед собой тело девочки с несерьёзными веснушками, летним платьицем и всем остальным, к чему в нашем обществе принято относиться как к легкомысленному или не внушающему доверия.

Но моя память вернулась ко мне, я сам вернулся, и, чувствую, мне придётся доказывать вам, что перед вами человек, что когда-то вёл вас в бой.

Хочу сразу оговориться. Семнадцать лет я прожил на Земле, этой малозначительной планете на просторах территории Скунсов. Но она стала мне крышей над головой, её воздух и города кормили мою плоть и давали успокоение, люди помогали понять мир, а Солнце давало тепло — планета была моим домом. Дом, где я родился в моем предыдущем воплощении, которое вы все так хорошо знали, — рослый мужчина с чёрными волосами, — был неподалеку от Тау Кита, в той же галактике, что и Земля, чуть ли не по соседству. Но что мне считать домом? Что бы вы делали на моём месте?

В зале стояла гробовая тишина.

— И ещё более интересный вопрос — что мне считать своим телом? Я думал — или думала — над этим со вчерашнего дня. Того тела больше нет, как нет и сотен предыдущих тел. И я решила довериться моей интуиции, так как логика никакого выхода не подсказывала. И что бы вы думали?

Я заметила, что продолжаю говорить о себе в женском роде. Я комфортно чувствую себя в этом теле. Мне кажется, что это я — та, что вела сражение против Скунсов в течение пятидесяти последних лет. Мне хочется уложить мои волосы в причёску. У меня есть чисто женские потребности, которые кажутся мне соответствующими правилам приличия.

Я девушка. Да, у меня остались те же цели, знания, те же силы и намерения, что и в прошлом теле. И они крепнут! Но я девушка! И поэтому…

Лиза сделала глубокий вздох и мысленно зажмурила глаза — что последует за ее словами?

— Поэтому меня зовут не Ментор. Зовите меня Лиза. Или Елизавета. Или Елизавета Петровна Лютикова. Мне было бы обидно, если бы мой вклад в общее дело приписали моему прежнему телу, а не мне.

Несколько мгновений зал молчал, а потом без слов встал и начал аплодировать — сначала механически, а потом всё с большим и большим энтузиазмом, — пока из неритмичного шума не стал ритмичным и настолько интенсивным, что, как потом рассказывали, на одной из стен в штукатурке появилась трещина. Лиза смотрела вперёд, на соратников, и видела радость, согласие и понимание.

Несколько минут Лиза не могла усадить зал. Наконец, когда люди были готовы продолжать, она продолжила:

— Но и просто Лизой я не осталась. Опыт веков и знания придают личности очень многое. Друзья на Земле сказали бы мне, что это не я. Я и не чувствую себя тем, кем я была — наивной школьницей, чьи мысли о будущем ограничены страхами, найдет ли она себе работу и выйдет ли замуж. Я — тот Ментор, которого вы знали. И спасибо за то, что вы меня дождались. Наша работа продолжается.

Лиза сделала лёгкий поклон, отошла от трибуны, снова слыша вслед апплодисменты, и пошла в командный центр, но заметила по пути коммандера Амина и Нильгано, которые смотрели на неё немного странными глазами.

— Господа хорошие! — Лиза улыбнулась им и театрально помахала рукой перед их глазами, — Это я! Пошли со мной, мне надо услышать основные новости за последние семнадцать лет, а потом сделать хорошую координацию.

«Я к этому привыкну. Я к этому привыкну», — твердили себе Макс и коммандер, идя по коридору вслед за Лизой и наблюдая её грязные девчоночьи пятки в потёртых красных сандалиях на босу ногу. Но тут Лиза обернулась и посерьёзнела.

— Да. Нам срочно нужно допросить того человека.

Из командного центра попросили удалиться лишних людей, остались Лиза с Максом и коммандером, а также пара человек личной охраны коммандера. Солдаты ввели языка: маленького беспокойного человечка в висящей на нём скунсовской форме не по размеру, испуганного и озирающегося по сторонам. Нильгано рассказал, что тот и не пытался спрятаться, а крутился у взломанного инверсионного дока номер четырнадцать как собака у миски. Видно, парня впустили и забыли забрать.

Коммандер приказал поставить пленника перед ним.

— Перед Вами совет Леммингов и коммандер Амин. Вам нужно ответить на несколько вопросов. Во-первых — кто Вы и что Вы здесь делаете.

— Я не буду говорить, — Скунс придал себе важный вид, что выглядело комично при данных обстоятельствах и его запуганном лице, — я ещё не потерял честь Скунса! И я не потеряю её, даже если вы будете пытать меня калёным железом. Да здравствует Великий Волк!

Нильгано улыбнулся.

— Нет, калёным железом мы тебя пытать не будем, шпион. Но у нас есть хорошая машинка для превращения Скунсов в Леммингов. Вот станешь Леммингом, — Нильгано уговаривал его как ребёнка, — и сам нам всё по-доброму и расскажешь. А Лемминг — это навсегда. Если же ты всё расскажешь нам сейчас… Тогда, может быть…

— Что тогда? — вдруг живо заинтересовался Скунс.

— Ну, может быть, тогда мы не станем говорить об этом Великому Волку.

Это было всё.

— Я всё расскажу, но только потому, что вы меня заставили, — с прежним честным видом провозгласил Скунс.

— А я уж думал, нет больше разумной жизни в этой Вселенной, — вздохнул Макс, — Ну, говори. Сядь на кресло.

Шпион сел на предоставленное ему кресло и разоткровенничался.

— Меня зовут Пипин Ф М. Великий Волк отметил мою искреннюю преданность Стае и высокую дисциплину, после чего отправил меня сюда.

— И бросил тебя здесь, — не смог не ввернуть Нильгано, но Скунс не отреагировал.

— Я попал на базу под прикрытием атаки истребителей, и вы меня не заметили. Внедрился через грузовой шлюз.

Мне нужно было передать по выделенной частоте программу с этого прибора, — он передал солдату рядом с ним голографическую карточку с изображением меморизатора, которая попала потом в руки к Нильгано.

— Я внедрил вирус в сеть базы, выяснил местонахождение прибора, вошёл в него, когда тот с кем-то работал, выполнил трансфер программы и отправил её вышестоящему начальству, на чём моя миссия и была завершена.

Нильгано взвился в воздух.

— Ты сделал это?!

— Да, разумеется. Великий Волк многократно отмечал мою профессиональную пригодность, и…

Лиза, коммандер Амин и Нильгано переглянулись. Дело было плохо.