Те, кто выжил

Андрей Круз, 2011

Никто не умеет так выживать, как человек. Никто не сравнится с человеком в умении приспособиться к любым условиям, умении построить новую жизнь там, где только что погибла жизнь прошлая. Никто не сравнится с человеком ни в чем, ни в коварстве и жестокости, ни в благородстве и трудолюбии. Править миром у живых мертвецов не получилось, человек быстро вернулся на вершину пирамиды. А заодно вернулись и все привычки рода человеческого, как хорошие, так и плохие, только они стали заметней и откровенней. А герою книги надо доехать, надо найти себе место и надо понять, кем же он стал в конце своего Пути.

25 мая, пятница, утро. Спортивный порт в Пуэрто-Банусе

— Не помню даже, когда мне в последний раз удавалось проспать ровно сутки.

Сэм искоса глянул на меня, усмехнулся, сказал:

— Не ты один. Я встал всего на час раньше тебя. А Дрика вообще решила не просыпаться.

— Пусть Тигр ее поцелует, — буркнул я, — принцессу спящую.

Я чувствовал себя переспавшим. Голова тяжелая, зевота раздирает челюсти, но при этом я все же отдохнул. Хорошо так отдохнул, по-настоящему, всерьез. Потер лицо руками изо всех сил, стараясь «вернуться в кондицию», потряс головой, как лощадь, даже фыркнул, огляделся. Погода оставалась все той же — и не холодно совсем, но мокро и ветрено, и даже отсюда видно, как море штормит.

— Людей не видел? — спросил я.

— Нет, — покачал Сэм головой. — Одни мертвецы кругом. На нас слабо реагируют, разве что вон тот… — Он указал рукой на зомби, пытающегося трясти массивные ворота на входе на пирс.

— Тогда надо искать топливо, что еще остается, — пришел я к выводу. — Сколько там у нас осталось?

— Примерно на девятьсот миль, если погода будет хорошей, — ответил Сэм. — До Амстердама не хватит.

— А если на машине?

— Тогда хватит: у нас почти две тонны солярки, да, сэр. Только мне кажется, что здесь заправиться не так сложно. — Он кивнул в сторону бесконечных рядов белых яхт, почти сплошь моторных.

— Надеюсь, — суеверно-уклончиво сказал я, опасаясь радоваться заранее.

Конечно, путешествие морским путем было бы предпочтительней. Вдоль берега, не удаляясь, имея возможность почти в любой момент укрыться от непогоды — чем плохо? Куда удобней, чем прорываться через континент, на котором неизвестно что происходит. Хотя бы безопасный ночлег гарантирован.

С другой стороны… это ведь две недели как минимум. Еще две недели неизвестности, надежд, ожидания, нервов, дурных снов — так же рехнуться можно очень даже запросто. А на машине… сколько это? Ведь дня за три-четыре реально до Амстердама добраться. И две тонны солярки — это очень много, этого хватит, чтобы доехать на чем-то большом и тяжелом.

— Ладно, разбужу Дрику, и надо будет пошариться по лодкам, — сказал Сэм.

Я лишь кивнул, продолжая разглядывать берег. Мрачная картина: создается ощущение, что вообще вся земля вымерла. Понимаю, что так не бывает, и это место было всегда дорогущим курортом, где много людей, много роскошной недвижимости, но все это было беззащитно против мертвецов. Люди просто не станут оставаться в таком замертвяченном месте, отойдут куда-нибудь… да вон в горы отойдут, они тут вполне крутыми выглядят. В горах дорогу перекрыл — и дальше проход только скалолазам.

Нет, пожалуй, все же прав Сэм, неплохо было бы здесь с берегом не связываться. Сольем солярку из брошенных лодок да и пойдем себе морем помаленьку. Пара недель терпения — и мы на месте, да еще разглядываем его с безопасного рейда, смотрим, кто там вдоль каналов гуляет, живые или мертвые.

Ладно, с терпением все понятно, с нашим терпением. А как быть с терпением у тех, кто нас ждет? Тоже вопрос. На Дрику в последние дни уже смотреть страшно становится — она хоть и молчит, но уже извелась от ожидания.

Хотя сейчас у нее вид был еще почище моего. Мне показалось, что она вышла на мостик с закрытыми глазами. Ну с полуоткрытыми, в крайнем случае.

— Как ты? — спросил я ее.

— Проснуться не могу, — тихо пробурчала она и широко зевнула, прикрыв рот ладонями.

— Не ты одна. Ладно, готовим завтрак и займемся поиском топлива.

«Готовим» было сказано сильно — скорее, следовало просто открыть консервы и упаковку сухих хлебцев, разве что включение чайника немного соответствовало термину. Зато времени много это все не занимало, и через пару минут все сидели за столом в салоне, жуя уже опостылевшие бутерброды и запивая их чаем. Лафа со свежими тунцами закончилась с приходом шторма.

— Кстати, здесь прямо в порту рыбы полно, — вдруг сказал Сэм, словно перехватив мои мысли. — Большая такая рыба, и много.

— А какая?

— Не пойму, — развел он руками. — Пока что-то не поймаем — не разберемся.

— Надо попробовать, — согласился я.

Лодку вчера наверх не поднимали, она так и стояла у борта «Проныры», притянутая тросом. Так что нам с Сэмом осталось только вооружиться и спуститься в нее. Дрика осталась на верхнем мостике, со снайперским «штайром»: прикрывать и вести наблюдение.

— Повнимательней, особенно когда мы будем по чужим лодкам лазить, — наставлял я ее. — Увидишь хоть что-то непонятное — сразу дай знать.

— Хорошо, — кивнула она, откидывая сошки винтовки и устанавливая ее на парапет, огибающий полукруглый диван «летучего мостика».

Я загнал патрон в патронник короткого автомата «коммандо», поставил оружие на предохранитель. Сэм повторил мои действия и встал за штурвал «зодиака». Отвязали швартов, затарахтел негромко подвесной мотор, и лодка плавно отвалила от борта траулера.

Так, начинать надо оттуда, где на борт легко забраться. Если идти к тем мегаяхтам, что выстроились в рядок дальше, то там сначала придется выбираться на пирс… который, кстати, ничем не защищен — они прямо к прогулочной набережной, променаду швартовались. А вот все остальные пирсы защищены, у них ворота есть на стыке с набережной. Или закрыть успели, или бардак здесь начался ночью и их вообще не открывали. Не то чтобы великая защита от зомби — иной мертвяк легко сообразит, как перелезть, — но стимула у них не было, наверное. Судя по перевернутым стульям в кафе и ресторанах, битым стеклам и разбросанным костям, тут все случилось достаточно неожиданно. Паника, суета, затем все умерли. Или убежали, надеюсь, потому что слишком много умерло в этом мире, хватит уже.

Лодка медленно подошла к причалу, втиснувшись между белыми большими яхтами, ткнулась в бетон надувным упругим бортом. Я быстро накинул трос на утку, подтянул.

Выбрались на пирс — и я тихо рассмеялся: было странно ощутить под ногами твердую землю вместо палубы. Тоже ведь приятное ощущение, отвык ведь начисто.

На набережной началось небольшое оживление: несколько мертвецов подошли к решетке, встали, уцепившись гнилыми руками в никелированные трубы, из которых она была сварена.

— Ты лучше на палубе постой, последи за ними, — сказал недовольно поморщившийся Сэм. — Найти танк я и сам сумею, ты там не нужен.

— Ты осторожней, тут где-то и дохлый хозяин может ошиваться, — предупредил я его.

— Он бы вонял хоть немного, — ответил Сэм, вытаскивая из кобуры «кольт». — Но за заботу спасибо — буду осторожен.

Стеклянные двери в салон не были заперты, Сэм вошел, остановившись на пороге на минуту, потом исчез из поля зрения.

Я топтался на палубе, стараясь одновременно смотреть во все стороны: из памяти еще не выветрился случай в яхт-клубе Мальборо, что на реке Гудзон, где на меня напал и чуть не покусал зомби, на которого я напоролся при осмотре лодки, — только чудом отбился. С тех пор некая фобия образовалась, пожалуй что и полезная. Сейчас любые фобии полезны, от них целее будешь.

Сэм вышел на палубу через минуту, явно очень недовольный, сказал:

— Откачали топливо.

— Может, закончилось? — предположил я.

— Не думаю: там явно кто-то слив вывинчивал, — с сомнением сказал он. — Ладно, глянем следующую лодку.

Все лодки в бухте нам осмотреть не удалось — их там были сотни, но в паре десятков, тех, которые мы все же посетили, горючего не было ни капли. Зато следы посещения их людьми становились все очевидней и очевидней. Здесь инструмент забытый, там шланг подрезали, где-то еще что-то. Говорить про заправку, разместившуюся на конце пирса, ограничивающего док для суперъяхт, вообще смысла не было — все люки открыты, ни капли топлива.

— Все украдено до нас, — сказал я вслух, после того как мы вернулись на «Проныру».

— Попробуем найти еще порт? — предположила Дрика. — Их здесь должно быть много. Мы с мамой сюда приезжали пару раз, летом, немножко помню. Можно на «зодиаке».

Я с сомнением посмотрел на стену волнолома. Затем сказал:

— Выходить в такую погоду нам все же не стоит: судьбу испытывать. Даже на «Проныре», а «зодиак» наверняка не пройдет. Надо ждать, когда погода исправится.

— А потом? — спросил Сэм, стоявший с чашкой кофе в руке. — Если кто-то так тщательно прошелся по одной марине, то почему он не мог пройтись и по остальным? Времени прошло много, да, сэр, успели бы все слить. Видно же, что приходили с моря и морем же уходили обратно. Так можно долго искать.

— А что предлагаешь? — обернулся я к нему.

— Пока не знаю, если честно, — ответил он. — Но если мы найдем хороший грузовик, то нам горючего хватит докуда угодно. И мы доберемся намного быстрее.

— На лодке не так страшно, — откровенно сознался я. — К хорошему быстро привыкаешь. И после Амстердама на ней путь понятен.

— Если найдем топливо, то почему нет? — пожал плечами Сэм. — Но можем и не найти. Это не Техас, здесь больших нефтехранилищ быть не должно, как мне кажется, так что вполне могли слить все, до чего дотянулись.

— Да, пожалуй, — осталось согласиться мне. — Или засели там, где оно осталось, как в Техасе, к слову. Для начала надо искать машину. А заодно выяснить, как лучше прорываться на берег. Это все, — я кивнул на забитую мертвецами набережную марины, — совершенно не вдохновляет.

— Можно вывезти тебя куда-нибудь на лодке, когда погода исправится, — сказала Дрика.

Мысль разумная, да непохоже было, что погода намерена исправляться. Ветер, дождь, хотя и не холодно. Юг Испании, чего же вы хотите, тут до Африки рукой подать. Можно бы подождать, но… домой очень хочется. И расслабляться нельзя: сделаешь себе одну поблажку — и завтра сделать вторую станет куда легче. Нет, надо сразу начинать шевелиться. Хотя бы разведать окрестности — не думаю, что такая плотность мертвяков на квадратный метр и дальше тянется. Тут что-то другое… видать, местечко популярное раньше здесь было, вот и тянутся, или что другое.

— В общем, так, — сказал я, — надо чистить набережную. Сначала с мостика, с оптикой, потом… потом видно будет.

— А для чего? — спросила Дрика.

— На мотоцикле прокачусь. Посмотрю, что здесь и как.

— А мы?

— А вы здесь подождете. Только пару канистр с соляркой на мотоцикл назад подвесим, на случай если что-то найду подходящее, а бак будет пустой.