Сшитое лицо

Андрей Птицын, 2017

Отважный молодой охотник и прекрасная девушка живут, не зная друг о друге и предстоящих им испытаниях. В бескрайней тайге весна сменяет зиму, затем приходит лето, у добрых людей всегда полно забот и хлопот, а злые проникают в их мирную жизнь тайком, обманывая, притворяясь и лелея ужасные замыслы. В глуши скрывается племя, безжалостные воины которого охотятся не на лесную дичь, а на людей, и юным героям придётся пережить настоящий кошмар, чтобы отстоять свою жизнь, свободу и зародившуюся в их сердцах любовь…

Глава 5. Мертвец в воде

Аккуратно ступая по мокрым камням и потряхивая ветвистыми рогами в попытке спастись от докучливой мошкары, по берегу горной речки двигался верховой олень. Сидящий на нем худой старик спал неглубоким сном. Он уронил на грудь голову с клоками длинных поседевших волос, и она покачивалась на худой шее в такт шагам осторожно ступающего оленя. Жидкий утренний туман клубился над поверхностью воды, обещая благоприятный день. Внезапно учаг остановился и, с шумом раздувая ноздри, принялся втягивать в себя прохладный воздух горной реки — учуял запах чужого человека и крови. Задремавший на олене старик очнулся и, щурясь, огляделся вокруг, пытаясь понять причину остановки. Идущий на привязи второй олень был на месте и покорно ждал продолжения пути.

— Бай! Что встал? — старик несильно ударил своего учага пятками по бокам, но тот, сделав несколько шагов, опять остановился, и идущий сзади на привязи второй олень чуть не натолкнулся на него, недовольно фыркнув. — Ой-е… — старик окончательно проснулся, разглядев впереди лежащего среди камней человека, тело которого наполовину находилось в воде. — Совсем старый стал, не вижу, что под носом творится…

Придвинув поближе висевший за спиной лук, он замер и некоторое время внимательно оглядывал нависшие над ним серые скалы. Удостоверившись, что никакая опасность ему не грозит, старик осторожно подъехал к телу. Человек без движения лежал на животе, лицом на камнях, ноги же его были полностью в воде. Быстрое течение речки прибило к телу мусор из мелких веток и листвы.

«Мертвец», — подумал старик, разглядывая торчащую в спине лежащего стрелу и длинный порез на боку. На затылке также виднелась рваная рана с запекшейся кровью, над которой закружились встревоженные мухи. Старик осторожно ткнул человека посохом, затем поняв, что сделал это недостаточно сильно, ударил покрепче — тело не шелохнулось.

«Мертвец», — ещё раз подытожил старик, выпрямился и, бодро понукая оленя, тронулся мимо лежащего в воде тела. Майат? Тонг-биис? Тумат? Разглядывая одежду, старик попытался угадать, к какому племени принадлежит убитый. У кого был такой узор?… Хотя какая разница! Эти племена воюют друг с другом с тех пор, как он помнит себя. Зачем, спрашивается? Тайга большая, места хватило бы всем. Это всё людская жадность. Человек не может жить спокойно. Всё ему мало. «Пусть хоть вовсе поубивают друг друга, это не моя забота», — зло подумал старик и хотел было ускорить шаг оленя, но вдруг устыдился. За свои годы,он успел повидать много плохих людей и мало хороших. Жизнь-учитель, не терпящий ошибок. Она научила его держаться подальше от первых и не ожидать многого от вторых.

— Вот каким я стал… — Учаг, взбодренный пятками старика, едва тронувшись, послушно замер, получив команду остановиться.

Да простят его, старого дурака, духи среднего мира — дулу… Закон тайги не писан, но нерушим. Он гласит, что мы должны помогать попавшим в беду: сильный — слабому, здоровый — больному. Нарушивших правило постигнет наказание. Духи всегда помогали старику, но вдруг, увидев его поступок, они отвернутся? Надо убедиться, что этому человеку ничем уже не помочь… И тогда его совесть будет чиста.

Неловко, на негнущихся ногах спрыгнув с оленя, старик, кряхтя и охая, разогнул затёкшую спину и, немного постояв, склонился над лежащим перед ним телом.

— Хоть бы был мертв… Возиться ещё с ним…

Опустившись на четвереньки и стараясь не угодить коленями в воду, старик приложил ухо к спине лежащего и, открыв рот, внимательно прислушался. Сердце найденного им человека медленно и гулко билось в груди.

— Эх, не было хлопот, — тяжело вздохнул старик. Надавив коленом на спину раненого и схватившись за древко торчавшей стрелы, он медленно потянул её: к его удивлению, она легко и быстро вышла. Глянув на костяной наконечник, отбросил стрелу в сторону. — Попала в ребро, поэтому вошла неглубоко. Повезло… Теперь возись с ним. Воюют друг с другом, грабят друг друга… Даже умереть по-человечески не могут…

Схватив лежащего за плечи, он осторожно перевернул его на спину. Раненый издал глухой стон, но не пришёл в себя. Старик замер. Увиденное привело его в замешательство. Опустив безвольное тело, он устало сел на камни. Некоторое время, не шевелясь, в охвативших его раздумьях рассматривал лицо лежащего перед ним молодого парня. «Молодой. Совсем молодой. И с таким ужасным лицом… Да лучше умереть, чем остаться таким. Я бы хотел жить с таким лицом? Страшная рана… Какая девушка согласится жить с таким?»

Старик с досадой оглядел окружающие его скалы и лес, словно ища подсказки, что же делать дальше. Длинный порез, оголивший красное мясо, тянулся от верхней части лба наискосок до самого подбородка. Глаз, к счастью был не задет. «Наверное, успел зажмуриться», — догадался старик. Рывком погрузив тело на второго оленя, он крепко закрепил его ремнями. Тяжело взобрался на своего учага, и маленький караван вновь тронулся в путь.

— Неудачно начался день. За что мне это? Опять надо искать место для лагеря. И первым делом зашить ему лицо… — ругаясь на себя и на этот мир, старик с оленями вскоре скрылся за скалами.

Плавно покружившись в воздухе, сверкая в лучах встающего солнца иссиня-черными крыльями, с вершины скал на каменистый берег мягко приземлился ворон. Наклонив голову и моргая умными глазами, он прыжками приблизился к красному пятну на мокрых камнях.