Воевода

Андрей Труфанов (2024)

Часть первая : Воевода.Первая часть из цикла исторического романа «Рать». В ней раскрывается история о жителях острога, что расположен на распутье дорог и когда-то был опорным сторожевым постом на пути в Великий Новгород. Из-за участившихся набегов лесных разбойников, новгородский князь посылает в острог своих дружинников. События разворачиваются стремительно, и вскоре мы увидим становление нового Воеводы. Сможет ли он навести порядок на Северной дороге, где лютуют разбойники и плетут интриги крестоносцы Ливонского ордена.

Лебяжий острог

За это время в остроге значимых событий не произошло. За исключением того, что Архип встал с постели и уже мог ходить. Зара поработала с ним на славу. Фирс попросил Платона и Калаша накопать ему песка и глины, чтобы в новом срубе положить печь. Фирс был хоть и без ноги, но мастер на все руки. Он умел класть печи, да так что своим мастерством прослыл на всю округу. Освоил ремесло гончара и делал чудные изделия, многие из которых его жена Фекла и дочь Софья расписывали причудливыми узорами. Многие вещи были даже переданы владыке Спиридону. Мотыль и уже идущий на поправку Жук колотили бочки. Отец Евлампий готовил обоз в Новгород. В остроге скопилось множество всякого ремесленного добра, кушаний, которые остались с зимы. Евлампий хотел выторговать немного серебра для острога да имел возможность воспользоваться случаем. Хотел просить Сбыслава, пока они находились в остроге, отпустить дружинников Добродея для сопровождения обоза. Короче, день прошел в заботах и суете, а к вечеру к острогу подошли Сбыслав, дружинники и многочисленная толпа крестьян. Их встретили восторженными криками. Сразу было решено разбивать лагерь на Солнечной поляне, находившейся в полуверсте от острога. Платон, Федор-плотник, Калаш, Егор и гусляр Зозуля были посланы отцом Евлампием в помощь крестьянам для постройки временного жилья. Дружинники вошли в острог. Даша, увидев живого и невредимого Буслая, выбежала из-за людей и кинулась ему на шею.

— Живой, живой, — шептала она ему на ухо, а по ее лицу текли слезы.

— Милая моя, что ж со мной случиться могло. Вот, как и обещал тебе, я жив и здоров. Пойдем хоть в сторонку отойдем, а то люди смотрят, — сказал Буслая, снимая руки Даши со своей сильной шеи.

— Ну и пусть смотрят, — сказала Даша, уже привыкшая к их отношениям. Она знала, что все об этом знают, и уже не чувствовала какого-либо смущения.

— Сходим на реку, ополоснуться с дороги хочу, — предложил Буслай.

— Пошли, — охотно согласилась Даша. И они пошли за ворота острога.

— Буслай, Буслай, — прокричал ему в след Спирька.

— Чего тебе? — спросил обернувшийся к Спирьке дружинник.

— Ты ж обещал мне. Ну, насчет Насти? — вопросительно сказал Спирька.

— А-а-а-а-а. Сейчас скажу. Подожди меня, милая, я сейчас. Это недолго, я Спирьке обещал с отцом Евлампием поговорить, — сказал Буслай и жестом подозвал к себе Настю и Спирьку. Они вошли в горницу отца Евлампия, которому Никита рассказывал о том, что произошло на реке.

— Никит, извини, можно мне с отцом Евлампием переговорить, дело у меня к нему важное, — обратился к Никите Буслай. Никита пожал плечами и вышел, а Буслай подошел к святому отцу.

— О чем просить, Буслаюшка, будешь? — спросил отец Евлампий.

— Да вот, тут дело какое. Никита тебе уж поведал о сече страшной на реке, много нашего люду полегло там. Но победу славную одержали мы. Бежал ворог, аж пятки сверкали. А главное теперь мужики знают, что и варяга бить можно. А дело такое у меня. Вот девочка сирота. Батюшка ее в сече погиб и не осталось у нее ни одной родимой кровиночки на этом свете. Приютить бы ее у нас в остроге, — с просящими нотками в голосе сказал Буслай.

— Отец Евлампий, дело богоугодное. Как в святом писании писано: «Не убойся, помоги ближнему своему», — произнес Спирька.

— Да, дело богоугодное. Пусть сиротинушка остается, — сказал отец Евлампий и перекрестился, а Спирька схватил Настю за руку и повел ее во двор. Бабка Авдотья, душа добрая, взяла Настю к себе.

— Внучкой мне будешь, — запричитала она.

— Буду, бабушка Авдотья, — ответила Настя, которой бабка Авдотья очень понравилась.

— Только Настеной я тебя звать буду, потому что есть у нас в остроге девушка с таким именем. Это чтоб не путали, — сказала бабка Авдотья и дала Насте кувшин с молоком и ломоть свежеиспеченного мягкого хлеба.

— Хорошо. Меня матушка так звала, — сказала в ответ Настя.

А тем временем Буслай и Даша спускались к реке. Она обняла его за талию и крепко прижалась.

— Знаешь, я не могла все это время места себе найти. Только о тебе думала, а другие мысли в голову не лезли совсем. Ты знаешь, Архип встал, уже ходить начал. Очень расстроился, что не пошел с вами варяга бить, — задумчиво сказала Даша.

— Слаб он еще, ворога бить, пусть подлечится, — ответил Буслай.

— Буслаюшка, а зачем ты к отцу Евлампию ходил? И кто эта девочка, которая со Спирькой была? — задала вопрос Даша.

— Батюшку ее на реке ворог посек, вот и просил я батюшку сироту приютить, — ответил Буслай.

— Жалко, — сказала Даша. За разговором, они спустились к реке. Буслай снял рубаху и вошел в холодную воду.

— Хороша водица, — сказал он и поплыл.

Буслай плавал хорошо и любил это занятие. Его детство прошло в Новгороде. Отец его Акинфей был старшим дружинником самого князя Ярослава Всеволодовича и погиб во время похода на Юрьев. Крепкий и храбрый был воин, он то и приучил Буслая переносить все тяготы и лишения, да в военном деле учителем был хорошим, толковым. Научил Буслая плавать, ездить на коне и драться на мечах. А брат его Евпатий, который служил воеводой во владычной дружине, научил его биться на саблях, в чем Буслай изрядно преуспел. Дядька его и взял в дружину.

— Ну как, освежился? — спросила Даша, когда Буслай вышел из воды.

Она уже привыкла к его мускулистому красивому телу, но ей до сих пор не верилось, что эта красота принадлежит ей, Даше, а не какой-нибудь новгородской красотке. Она знала, что отец Евлампий собирает обоз в Новгород и хочет взять в охранение дружинников Добродея, поэтому твердо решила упросить Буслая взять ее с собой. Она его до безумия ревновала, поэтому не хотела отходить от него ни на шаг. Иногда ей казалось, что он ее бросит и полюбит другую, и эта другая полюбит его. Ведь он такой сильный, красивый, много где бывал, много чего видел. А она, что она, всю жизнь прожила в остроге, ничего не видела, даже в Новгороде не была! Зачем она ему? Иногда этот вопрос ее сильно мучал и по телу проходила какая-то внутренняя дрожь. Но когда приходил Буслай и обнимал ее, сразу все отпускало. Она чувствовала, как он ее любит.

— Я уж лучше в баньке попарюсь. Митрич с Антипом сегодня топят. Мужики собираются. Ты пойдешь? — спросила Даша.

— Позовут, чего ж не пойти. Отпустишь? — улыбнувшись, спросил Буслай.

— Иди уж, — вздохнув, ответила Даша и прижала щеку к его могучей обнаженной груди.

— Люблю тебя, — прошептал ей на ухо Буслай.

— Ой, гляди, две бабочки! Летают и ни о чем не думают, как мы с тобой! — воскликнула в восторге Даша.

— Почему ж я не думаю? Очень даже думаю, — серьезно сказал Буслай.

— А о чем думаешь? Обо мне? — спросила девушка.

— Думаю о том, как у братца твоего руку и сердце твое попросить, — нервно сказал Буслай.

— Как? Возьми да попроси, скажи: «Архип, прошу у тебя там, ну чего там просят обычно», — смеясь, сказала Даша.

— Легко сказать, — прошептал Буслай.

— Хочешь, сама ему скажу, он поймет, — произнесла девушка.

— Не, сваты нужны. Вон Никиту с Годыней возьму и пойду. Что не веришь? Вот сегодня возьму и пойду! Пошли! — воскликнул Буслай и пошел, поднимаясь в горку, натягивая на ходу рубаху.

Буслай, как и обещал, пошел к Никите и Годыне просить их о дружеской помощи, а Даша пошла домой. Архип перебрался уже в свою горницу. Когда Даша зашла в дом, Зара какими-то мазями обрабатывала рану Архипа.

— Как ты? — спросила она.

— Да с божьей помощью и помощью Зары, выздоравливаю, — прокряхтел Архип.

— Тут это, Буслай хотел зайти к тебе, — запинаясь, сказала Даша.

— Буслай? Конечно, пусть заходит, — весело сказал Архип.

В этот момент в дверь постучали и в горницу ввалился великан Годыня, за ним Никита, а последним вошел Буслай. За Годыней дружинников не было даже видно, настолько он был велик. Он стоял и переминался с ноги на ногу.

— Это, Архип, значит. Сваты мы. Вот! — единственное, что мог сказать Годыня. Из-за него вышел Никита.

— Архип, брат наш Буслай руки и сердца сестры твоей просит. Вот так, значит. Мы делам сватовским не обучены. Это не мечом махать. Для нас эта наука тяжелая будет, — молвил Никита.

Даша стояла у стола, смотрела на неуклюжих дружинников и хихикала. Из-за своих друзей вышел Буслай.

— Вот как-то так, Архип. Любим друг друга мы, — взволновано произнес Буслай. Архип почесал затылок.

— Чего ты смеешься, дурочка, дело серьезное с кондачка не решается, — произнес Архип. А Никита завороженно смотрел на красавицу Зару. Зара тоже одарила его оценивающим взглядом и принялась дальше делать какую-то смесь.

— Ничего я не смеюсь, братец, просто люблю Буслая. Вместе решили мы это, — сказала Даша, подошла к Буслаю и прижалась к его груди.

— Решили они! Надобно ж все по-человечески делать, — проворчал Архип. В этот момент в горницу вошел отец Евлампий.

— Что у вас здесь за сборище? — поинтересовался отец Евлампий.

— Да вот, батюшка, огорошили здесь меня. Буслай с Дашкой жениться собрались. Что скажешь, отец Евлампий? — спросил Архип.

— А что тут скажешь. Жениться это не грех. Дело богоугодное. Главное, чтоб любовь была, а будет любовь, значит будет тогда мир да согласие, — ответил батюшка.

— Да она ж ребенок еще! — воскликнул Архип.

— Ничего не ребенок, — огрызнулась Даша.

— Ну вот, что я скажу. Запретить я тебе не могу, да и честно скажу, выбор твой я одобряю. Буслай человек надежный, сильный, в обиду тебя не даст, но время-то какое? Варяги, крестоносцы, лиходеи разные, по лесам рыщут да деревни грабят, — сказал Архип.

Никита все не отрывал глаз от Зары, совсем забыв о том, зачем он сюда пришел. Годыня это заметил и легонько толкнул Никиту локтем в бок.

— Причем тут время. Надобно просто вместе держаться нам, тогда и сдюжим ворога. Времена всегда были тяжелые. А ежели, как ты, рассуждать, можно и старой девой остаться! — выпалила Даша.

— Ладно, вижу, любите друг друга искренне. Даю свое братское благословение. А ты что скажешь, батюшка? — выдохнув, обратился Архип к отцу Евлампию.

— А что сказать, когда женятся, тогда и благословлю, — ответил отец Евлампий и перекрестил Буслая и Дашу.

Свадьбу было решено сыграть по возвращении Буслая из Новгорода. Отец Евлампий выпросил разрешение у Сбыслава послать с обозом отряд Добродея. Даша долго упрашивала брата и Буслая поехать в Новгород. После долгих споров они согласились. Девушка была очень рада. Во-первых, потому что с Буслаем будет, а во-вторых, что увидит Новгород Великий, в котором она никогда не была.

А Никита был заворожен строгой красотой Зары. Она одновременно манила его и отпугивала. Люди считали ее колдуньей несмотря на то, что отец Евлампий и некоторые другие люди относились к ней с большой симпатией. Дружинники пошли в натопленную Антипом и Митричем баню, звали с собой Никиту, но тот отказался и пошел к огню, где мог наблюдать за Зарой, у которой на костре варилось какое-то зелье. Зара с отцом Евлампием пошла к нему.

— Ты б, дочка, в остроге бы оставалась, а то все одна там на болотах. Тоска. Жалко мне тебя. Да и людям пользу принести большую сможешь. Вон, те двое, которых от брода принесли, как они? — спросил отец Евлампий?

— Выживут, — коротко ответила Зара.

— А то давай, оставайся, место мы тебе в остроге найдем. Да и мужика подберем хорошего. Вон, гляди, как на тебя в горнице у Архипа дружинный белобрысый пялился. Чуть глаза не сломал. Красивая ты девка, Зара, — молвил отец Евлампий.

— Как же я в остроге останусь? Люди меня колдуньей считают. Боятся, — ответила Зара.

— Ежели дела богоугодные делаешь, не колдунья значит, а люди не ведают, что говорят. Ты неразумных людей не слушай, вон Фомка юродивый и то больше многих понимает, — сказал отец Евлампий.

— Поживу немного в остроге, пока не стихнет. А там видно будет. А женихов мне поздно уже, стара я для них, — ухмыльнувшись, ответила Зара.

Отец Евлампий знал всю ее историю. Он очень жалел девушку и даже иногда молился Богу за ее сломанную жизнь. Она была хорошая, добрая, красавица необыкновенная, но настолько скрытная, что казалось через пелену, которой она себя окружила, проникнуть было невозможно.

— Да сколько ж тебе годков будет? — поинтересовался отец Евлампий.

— Годков-то? Да тридцать уже минуло, — печально ответила Зара.

— Тридцать! Только жизнь в эти годы начинается. Зря ты. И любовь в эти годы найти можно. Ты присмотрись к этому Никите. Вроде ладный парень, — сказал батюшка.

— Да молод он для меня. Зачем я ему? Он красивый парень, в дружине состоит, а я колдунья. Не ровня я ему, — ответила Зара.

— Ты не ровню ищи, а любовь. Она миром правит. Вот так, — молвил отец Евлампий.

— Пойду, варево посмотрю, скоро раненым надобно припарки делать, — сказала Зара и вышла на двор. У костра сидел Никита.

— А ты что не в бане? Твои друзья там веселятся, наверно? — спросила Зара и помешала свое зелье.

— Красивая ты! — не ответив на вопрос, сказал Никита.

— Ты это находишь? Я ж ведьма? — усмехнувшись, сказала Зара.

— Отец Евлампий говорит, что ты святая, коль дела богоугодные делаешь и людей с того света вынимаешь. Ведьмы людей наоборот туда загоняют, — сказал Никита.

— Ну, люди-то говорят? — сказала Зара.

— Плевать, что люди говорят. Люба ты мне! Вот и сказ весь, — выпалил Никита.

— Ладно, компрессы ставить пойду, пора уже, — сказала Зара и налила варево в кувшин.

Ей было приятно и очень необычно, что ей так просто мужчина признается в симпатии. Она давно уже поставила крест на том, что может кому-то понравиться. Она об этом даже не думала. Ведунья после того случая в молодости, когда ее снасильничали, вообще с опаской относилась к мужчинам. А многие ей были даже противны, но, как ни странно, к Никите она такого не испытывала, он был ей даже очень симпатичен.

— Подожди. Не уходи. Посиди еще пять минут. Я вот полюбуюсь тобой и спать хорошо буду. В тебе сила какая-то неведомая живет. Притягиваешь и не отпускаешь, — сказал Никита.

— Хороший ты, мало таких людей, — сказала Зара.

— Откуда ты знаешь? — спросил дружинник.

— Чувствую. Чистый ты душой человек. Бог мне говорит об этом, я его слышу! — торжественно сказала Зара.

— А я только сердце свое слышу, — вздохнув, сказал Никита.

— Хочу спросить тебя. Как мне с обозом в Новгород отправиться? Попасть к одному человеку, иудею, надобно. Исааком кличут. Книга у него одна древняя, дедушка мой ему оставил, велел мне передать. Только вот никак в Новгород не могу добраться. Поможешь? — спросила Зара.

— Да, найдем для тебя место в обозе. А со всеми я поговорю. Думаю, что никто против не будет, — сказал Никита, обрадованный тем, что Зара поедет с ними.

— Ладно, пойду я, пора. А тебе спасибо, что отнесся ко мне с пониманием, — сказала Зара и пошла красивой походкой, подчеркивая свои красивые бедра.

В горнице Архипа они с Дашей обсуждали поездку в Новгород, предстоящую свадьбу, события последних дней, высказывали разные опасения по поводу произвола разбойников. Но разговор вновь и вновь возвращался к Даше.

— В мозгу у меня не укладывается, вроде была маленькая такая, тихая, а теперь раз и влюбилась. Не понимаю! — возмущался Архип.

— А чего здесь понимать, сердцу не прикажешь, да и выросла я уже. А лучше Буслая нет никого на свете, — спокойно ответила ему Даша.

— Да что ты про любовь-то знаешь? — с иронией спросил Архип.

— Я все знаю, потому что люблю, а вот ты, Архип, слеп как крот. Хоть ты мне и брат старший и не имею права я тебе слова эти говорить, но ты дурак. По тебе вон Лада сколько времени сохнет, а ты не видишь, Хорошая она, красивая. Присмотрелся бы, — вспылила Даша.

— Она ж девчонка со всем еще! — воскликнул Архип.

— Почти такая же, как и я. Вон титьки-то какие у нее, а ты девчонка. Смотри, Архип, убежит твое счастье. Вон дружинники все как на подбор, — смело сказала Даша.

— Ну дела! — удивленно сказал Архип. Хотя по его организму пробежала приятная дрожь. Лада нравилась ему, он даже думал, что будь он по моложе, то приударил бы за ней. Но предполагать, что Лада его любит, он не мог. Он решил за ней понаблюдать и подумал, а может быть действительно это мое счастье.