Сердце Сайверии

Аннабель Ли (2024)

Дикие сайверы — племена из страшилок на ночь. Суровые воины, от которых стоит держаться подальше. Но запретный плод сладок, он манит меня новыми знаниями и возможностями. И пока здравый смысл требует держаться от них подальше, ноги уже влекут вперед, навстречу дикарям. Жди, родная академия, скоро я вернусь за дипломом. Если только один неприступный варвар меня отпустит!

Глава 2

Можно было нанять магобиль, но я боялась, что не сдержусь и разрыдаюсь прямо на глазах у незнакомого водителя. Вместо этого решила пройтись. Прогулка быстрым шагом отвлекла от тяжелых мыслей. Ветер нещадно трепал мои волосы, и несколько локонов выбилось из-под шляпки. Домой я вбежала взмыленная и растрепанная.

— Кайли, детка, почему так долго? — из гостиной выглянула мама.

Тихий всхлип вырвался из груди, я зажала рот рукой и сорвалась с места. Лестница, коридор, дверь!

— Кайли, да что стряслось? — донесся голос мамы.

Я была слишком расстроена, чтобы говорить. Вбежав в комнату, первым делом закрылась на замок и выдохнула. Но облегчения не почувствовала. Внутри что-то треснуло, сломалось. Слезы потекли по щекам. Моя мечта рухнула. Любимый человек бросил… Вспомнилось, как я помогала, а порой и делала за Адама исследовательские работы, писала рефераты и радовалась случаю лишний раз остаться вдвоем после занятий и отработать заклинания. Боги, я была такой наивной!

Рухнув на кровать, уткнулась лицом в подушку.

— Детка, ты… ты не сдала? — донеслось из-за двери.

Самое ужасное, что в голосе мамы мне послышалась надежда. Ну конечно, они с отцом хотели, чтобы я вышла замуж и как украшение какого-нибудь особняка бродила по пустым гостиным и слушалась мужа.

Зная, что так просто мама не уйдет, я крикнула:

— Пожалуйста, дай мне побыть одной.

— Я буду в гостиной, если захочешь поговорить. И, милая, все, что ни делается, — все к лучшему.

Предаться отчаянию мне не дала одна мысль: больно быстро мама оставила попытки прорваться ко мне в спальню. Я шмыгнула носом и, встав с кровати, подошла к окну. Из бокового входа для слуг, словно испуганный воробей, вылетел мальчишка и побежал в здание напротив. Там располагался офис отца, где он вел адвокатскую практику. Обычное старое здание с белыми ставнями и странной вывеской, гласящей: «Адвокатская контора К. Белл». А странная она была потому, что когда папа только-только оформил все документы для частной практики, мама была беременна, и он заранее приготовил место под подпись «и сын». Вот так решил сэкономить, чтобы через двадцать лет не заказывать новую вывеску, а подправить старую. Папа всегда был прижимист в деньгах. Сказывалось бедное детство. Я вытерла слезы. Увы, с конторой «К. Белл и сын» не сложилось. Родилась я. И родовое имя впервые передали девочке. Так Кайл превратился в Кайли.

Прошло много лет. Отец оправился от удара и, едва мне стукнуло восемнадцать, заговорил о замужестве. И даже кандидата подходящего нашел. Адвоката Руфуса Сплита, из знатной, но обедневшей семьи. Вывеска плавно должна была превратиться в «Белл и Сплит». Вот только одного папа не учел: у меня тоже имелись мечты. Стать целительницей, выйти замуж по любви. А Руфус если и вызывал интерес, то исключительно профессиональный. У меня руки чесались каждый раз при встрече хлопнуть его по спине и попробовать исправить сколиоз. Пока размышляла о своем, мальчишка метнулся из конторы с ответом.

— Что же мне делать? — прошептала я.

Родители явно что-то замышляли. Отец не станет ждать, пока я буду проходить повторную отработку в академии. Он попытается продавить меня, как адвокат, почувствовавший, что свидетель его противника растерян и слаб.

Права архимагесса Тутти: слезами делу не поможешь. Потом буду плакать над разбитым сердцем, а сейчас нужно продумать план действий. Расправив складки на платье, я села за письменный стол и принялась составлять список целителей, которые вели частную практику в Лансборо. Если где и искать работу помощницей, то здесь, в столице королевства. От больниц пришлось отказаться, там сейчас полно моих бывших сокурсников. Встречаться с ними не хотелось, да и платили в государственных учреждениях мало.

Спустя час я вложила список в сумку.

К ужину я спускалась, обретя некое подобие душевного равновесия и уверенности в своих силах.

— Кайли, как хорошо, что ты пришла, а к нам Руфус зашел, — лучезарно улыбнулась мама.

Подле нее сидел помощник отца. Все такой же худощавый, в твидовом костюме и очках в роговой оправе. Руфусу было всего двадцать семь, а выглядел он на все пятьдесят. Спина как вопросительный знак, волосы жидкие, пальцы тонкие, узловатые, улыбка вымученная. И с таким прожить до конца дней? Я вздрогнула и посмотрела на маму: интересно, за что они с отцом так меня не любят?

Засаду я, конечно, ожидала, но как минимум завтра. Хотя учитывая главное правило моего отца «куй железо, пока горячо», удивительно, что они втроем не поджидали меня у выхода из академии.

— Добрый вечер, Кайли. — Руфус встал с дивана и с самым невинным видом спросил: — Слышал, у вас сегодня был экзамен, как все прошло?

— Не так, как хотелось бы, — уклончиво ответила я и повернулась к маме: — Мы можем поговорить наедине?

— Ах, доченька, конечно. Но уже после ужина. Руфус и Кайл, должно быть, умирают с голоду.

— Должен сказать, ничто так не пробуждает аппетит, как дележ имущества между наследниками, — пошутил помощник отца и рассмеялся.

Тихо, скрипуче, точно пытался откашляться. Мама присоединилась к нему скорее из вежливости. Одна я стояла с недоумением на лице.

— Итак, где же ужин? — потирая в предвкушении руки, появился отец.

Я нахмурилась. Он был одет в свой любимый костюм, а на манжетах рубашки блеснули изумрудные запонки, которые он надевал «на удачу» во время самых сложных судебных разбирательств. Почуяв неладное, я снова посмотрела на маму и отметила, что ее платье слишком нарядное для обычного семейного ужина. Мелькнула догадка, а не собирается ли Руфус сделать мне предложение прямо сегодня за ужином?!

Сглотнув, я попятилась к выходу, но путь к отступлению преградила служанка.

— Ужин подан.

Есть хотелось ужасно. За весь день я выпила только чашку кофе. Утром слишком волновалась перед экзаменом, а потом мне было уже не до еды. Даже чай в кафе остался нетронутым. Но я все равно решила отделаться от неловкого ужина в компании Руфуса.

— Знаете, я неважно себя чувствую…

— Дорогая, тебе следует внимательнее относиться к своему здоровью, — перебила мама и, подхватив меня под руку, повела в столовую. — Ты сильно похудела из-за подготовки к экзаменам.

Нос уловил аромат свежего хлеба и специй. Противиться было выше моих сил, и я все же присоединилась к ужину. Отец и Руфус говорили о делах, мама разбавляла адвокатские истории рассуждениями о последних представлениях в театре и художественных выставках. Несколько раз она пыталась втянуть меня в общую беседу, но я отвечала односложно, без энтузиазма.

После десерта отец и Руфус пошли в кабинет. Я же, почувствовав, что опасность миновала, хотела уйти к себе, но мама меня остановила.

— Не так быстро, милая. Как прошел твой день?

Я задумалась, стоит ли обсудить мой провал на экзамене только с ней. Может, так будет лучше? Она сама поговорит с папой, смягчив острые углы. Он, конечно же, разозлится, но к утру остынет. Затем пару дней поворчит, и все наладится.

В гостиной я рассказала маме про свои планы следующий год работать на частного целителя и попросила помощи. Она терпеливо меня выслушала, а затем вынесла вердикт:

— Это ужасная затея, Кайли. Отец никогда ее не одобрит.

— Но почему? Я позабочусь обо всем сама.

— Как ты не поймешь? Не для того он почти двадцать пять лет работал на износ и вытягивал самые провальные судебные дела, чтобы его дочь работала, прости Светлоокая, секретаршей!

— Не секретаршей, а помощницей целителя, — поправила я.

— Да разве это не одно и то же?! — всплеснула руками мама.

— Секретарши не лечат пациентов.

— Адептки без диплома тем более! Кайли, — мама взяла меня за руку. — Ну не сложилось с целительством. Смирись. Счастье для женщины все же в уютном доме и детях. Руфус, — она замолкла, подбирая подходящее слово, — основательный мужчина, с таким ты будешь как за каменной стеной. И отец с радостью примет его в нашу семью.

— Я не собираюсь выходить замуж только потому, что отец присмотрел подходящего себе партнера в контору! — выпалила, высвобождая руку. — У меня тоже есть мечты! Мне нравится помогать людям. Ты ведь даже не представляешь, каково это — плести сложное заклинание и смотреть, как оно приносит больному облегчение. Мама, я хочу работать, я хочу влюбиться, в конце концов.

— Так влюбись в Руфуса, — выпалила она, словно речь шла о какой-то мелочи.

— А ты бы смогла полюбить такого, как он? — спросила, вскакивая с кресла.

Лицо мамы покраснело. Ну конечно, она-то в свое время выбрала самого завидного жениха. Отец был высоким, широкоплечим мужчиной, с живым проницательным взглядом. Даже несмотря на разницу в двадцать лет, Руфус рядом с папой выглядел жалко.

— Детка, внешность не главное, — уклончиво сказала мама, отводя взгляд.

— Не главное, — согласилась я. — Но Руфус вдобавок еще и редкостный зануда!

— Кайли! — возмущенно воскликнула мама. — Выбирай слова.

Но меня было уже не остановить.

— Я догадываюсь, что отец обсуждает с ним в кабинете. Надеюсь, ты донесешь до папы мое решение. Я никогда, слышишь… никогда не выйду замуж за такого, как Руфус Сплит!

Повисло молчание. Мама растерянно смотрела в сторону. Я проследила за ее взглядом и увидела отца и Руфуса в дверях. И такой жалкий был вид у последнего, что мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Я… я пойду, мистер Белл, — сдавленно сказал Руфус.

Отец зло зыркнул на меня и пошел провожать своего помощника. Я же опустилась на диван. Сбегать в свою комнату не было никакого смысла. Как только гость уйдет, мне устроят взбучку. Мама молча сидела рядом и излучала флюиды неодобрения и осуждения. Все и вправду получилось ужасно неловко, и теперь я чувствовала вину перед Руфусом.

— Что это было, Кайли Белл?! — спросил отец, влетая в гостиную и чуть ли не дыша огнем, точно разъяренный дракон.

Он назвал меня полным именем. Дурной знак.

— Мне жаль. Я не хотела оскорблять Руфуса.

— Конечно не хотела! Чтобы завтра же принесла ему извинения!

— И принесу! — Мой голос сорвался. Ладони сжались в кулаки. — Я умею признавать свои ошибки. Всего этого бы не произошло, если бы вы с мамой проявили чуточку больше сочувствия к собственной дочери! Знали же, что я завалила экзамен и расстроена, но все равно решили организовать этот дурацкий ужин.

— Мы с мамой заботимся о твоем будущем, Кайли! Пять лет мы обеспечивали тебя и терпеливо ждали, пока ты наиграешься в доктора. Наше терпение подошло к концу. Это была последняя пересдача? — он пытливо уставился на меня.

— Да, но…

— Отлично, — отец оборвал меня, так и не дав договорить. — У тебя был шанс. Теперь ты будешь делать то, что мы тебе говорим.

— Нет. — Мой протест прозвучал тихо, но отец его услышал.

— Что ты сказала?

— Нет, — уже громче повторила я. — У меня есть своя голова на плечах, и только мне решать, что делать дальше. С кем встречаться, за кого выходить замуж, куда устраиваться работать.

— И куда же ты пойдешь работать без диплома?

— Помощницей целителя. Это всего на год, потом…

Мне не дали договорить.

— Секретаршей?! Не смеши, ты даже чай сама заварить не можешь!

— Научусь! — вспыхнула я. — Год поработаю, потом пересдам экзамен и уеду на практику.

— Кайли, тебе ведь тогда будет двадцать четыре! Когда же ты планируешь выходить замуж? — ужаснулась мама.

— После практики. И вообще, мы не пещерные люди, многие сейчас женятся после двадцати пяти.

— О боги! — Мама с ужасом прижала ладони к щекам. — Это слишком поздно! Как мы с отцом подберем тебе подходящую партию?

— Никак. Я сама найду себе мужа. Как ты в свое время, мама. Вы ведь с отцом поженились по любви! Почему я не могу так же? Почему деньги и статус вскружили вам голову?

Мама невнятно пробормотала:

— Не сравнивай. Мы были бедны и…

— Вольны выбирать. А я, значит, будучи вашей наследницей, выбирать не могу?

Она опустила взгляд.

— Как же так получилось, что статус и деньги сделали меня узницей ваших амбиций? — продолжала напирать я, переводя взгляд с мамы на отца.

— Все, что мы делаем, ради твоего блага! — возмутился он.

— Нет, вы делаете это для себя! — Я вскочила с дивана. — Ты хочешь, чтобы в будущем дело всей твоей жизни осталось в семье. А мама жаждет войти в высший свет через родственников Руфуса. И никого, никого не интересует, чего хочу я!

— Этот разговор бессмысленен. Можешь хотеть чего угодно, но пока ты живешь в этом доме, будешь делать то, что мы говорим.

Отец вышел из гостиной, давая понять, что последнее слово остается за ним. Я с укором посмотрела на маму.

— Не надо делать такое лицо, Кайли, — она нервно повела плечами. — Можно подумать, мы с отцом изверги! Нашли жениха из приличной семьи, хотим добиться чего-то большего прежде всего для тебя и твоих будущих детей.

— Я не говорила, что вы изверги, — покачала головой и попыталась успокоиться.

Мама — вот ключик к папе. Она могла бы его переубедить. Тем более, судя по тому, как она оправдывается, мне удалось до нее достучаться.

— Мамочка, — я подсела к ней и взяла за руку, — пожалуйста, вспомни себя в двадцать лет. Неужели все, о чем ты тогда мечтала, — это замужество?

— Милая моя, в двадцать у меня не всегда была еда на столе. Жизнь в достатке и крепкая семья — вот величайшее благословение богов для женщины. Ты сама скоро поймешь, — мама коснулась моей щеки.

— И все же… Ты считаешь такую жизнь полной?

В глазах мамы мелькнуло нечто, что я не смогла разобрать. Она молчала, словно не решалась что-то сказать.

— Ну хорошо, — я попыталась зайти с другой стороны. — Представь: завтра я выйду замуж и перееду в свой собственный дом. Что ты будешь делать? Ездить на светские рауты? Хорошо, отведем на них два, максимум три дня в неделю. А в остальное время?

— Буду навещать тебя, милая, — она улыбнулась.

— Мама, подавляющее большинство дней, пока отец пропадает в суде, чем ты будешь заниматься в этом прекрасном, большом, но таком пустом доме?

Она перестала улыбаться. Лицо приняло отстраненный вид. Даже грустный. Кажется, я попала в точку. Уверена, мама не раз задумывалась о дне, когда я покину отчий дом. И вот он почти настал.

— Раньше мне нравилось рисовать, — вспомнила она.

— Так это замечательно! В нашем парке каждое воскресенье собираются художники на пленэр.

— Боюсь, поздновато на пятом десятке возвращаться к искусству. — Она гордо подняла подбородок и со всем достоинством заявила: — Я не жалею, что выбрала вместо рисования семью.

— В том-то и дело, мама. Не знаю, как было двадцать лет назад, но сейчас не нужно выбирать что-то одно. Я могу и работать, и завести семью, а когда дети вырастут, помимо прекрасного дома, у меня будет еще и любимое дело.

Мама тяжело вздохнула и с грустью произнесла:

— Как же ты похожа на своего отца, дочка. Такая же упрямая. Знаешь, из тебя бы получился отличный адвокат.

— Боги упаси, — рассмеялась я. — Поговори с папой, пожалуйста. Иначе… Иначе я не знаю, чем закончится наша ссора.

Я оставила маму одну и поднялась к себе в комнату. Хотелось поскорее уснуть и оставить все события ужасного дня позади. А завтра… завтра я решу, как быть дальше.