Измена

Анна Александровна Макарова, 2020

Мы стремимся к простому человеческому счастью и чистой, взаимной любви. Но что, если в один прекрасный день идеальная жизнь, выстроенная с иголочки, полетит в пух и прах, словно карточный домик?! Что, если всё, что было так стремительно создано вдруг исчезнет, а то, что было дорого и близко сердцу отвернётся на все сто восемьдесят градусов, став чужим и незнакомым. Что, если судьба в облике молодого, красивого и безбашенного человека столкнётся на жизненном пути, когда его совсем не ждёшь, и нанесёт непоправимый удар по воплощению «идеальной сказочной жизни», по счастливому, хоть и слегка монотонному существованию любящей семьи.Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 1

ДЖОЗЕФИН

Как размеренно я живу. Нет, я не жалуюсь. У меня есть все, о чем только можно мечтать: любимый муж, сын, работа и прекрасные подруги. Разве счастье не в стабильности? Хотя подруги внушают мне, что если бы они жили так, как живу я, то, скорее всего, «сдохли» бы со скуки.

Меня зовут Джозефин Кэмпбелл, мне двадцать пять лет. Месяц назад мы с моим мужем Дэвидом окончательно переехали из Нью-Йорка в Бостон — штат Массачусетс, прекращая наши постоянные метания из одного города в другой. Переезд был запланирован, когда родился наш сын Джеймс, семь лет назад. Однако, из-за учебы и болезни бабушки Маргарет, переезд пришлось временно отложить.

Со своим супругом я познакомилась еще в средней школе, и с тех пор мы вместе. Дэвид старше меня на два года — красавец-мужчина, высокий кареглазый брюнет, опытный адвокат. С недавних пор преподает в Гарвардском университете на факультете юридических наук администрации Джона Фицджеральда Кеннеди по госуправлению и общественной деятельности. Дэвид и представить не мог, что в столь раннем возрасте его пригласят преподавать студентам. Не передать словами, как я им горжусь.

Муж всегда стремился к тихой и размеренной жизни, а я? Я полностью его поддерживаю в этом. Как-никак, насмотревшись на любовные «качели» и интриги в сексуальных связях своих подруг, могу с уверенностью утверждать, что мне это чуждо. У Дэвида все по графикам, все по расписанию. Да, наша интимная жизнь тоже. Я привыкла знать, что будет завтра, что ответит мне супруг, как поведет себя в той или иной ситуации. Мне так спокойно. Прекрасно знаю, что Дэвид очень любит меня и скорее застрелится, чем совершит предательство в мой адрес.

Я росла с бабушкой. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне исполнилось шесть лет. Еще в далеком детстве я увлекалась фотографией и рисованием, однако бабушка настояла на отказе от своей мечты и заставила задуматься о будущем на случай, когда ее не станет со мной рядом. В Нью-Йорке я начала серьезно заниматься историей искусств и вскоре приступила к работе оценщиком предметов в самом большом в мире аукционном доме Суонна в отделе редких книг и фотографий.

Работа в аукционном бизнесе совершенно непредсказуема, пожалуй, единственное спонтанное, что есть в моей жизни. Удивительно: один день ты сидишь без работы, потому что уже все выполнил, нет ни одного сдатчика, аукцион длится, и все в порядке, а в другой — можешь быть в полном завале и не успевать даже пообедать, потому что стол переполнен предметами искусства, которые нужно срочно описать. Очень забавно бывает, когда приходят параллельно три аукциониста, и мне их нужно скоординировать, решив предварительно все важные вопросы.

По приезде в Бостон моя подруга — дизайнер Хлоя Дастин познакомила меня с Элизабет Баклэнд, которую прозвали в Бостоне «акулой» аукционного мира. Ее любят, ее ценят, пред ней преклоняются. С Элизабет мы познакомились на неделе высокой моды. Так я стала работать в антикварном доме Баклэнд специалистом по идентификации и аутентификации аукционных произведений.

Бизнес в сфере антиквариата у Элизабет хоть и является скорее шоу, чем классическим аукционом, однако здесь правила одобрения лотов более и менее лояльные. Да и к тому же система взаимодействия между аукционом и продавцом, на мой взгляд, наиболее «прозрачная» и понятная для каждого клиента. Для других подобных мероприятий порядок действий остается тем же, изменяются только детали. Каких я только коллекционеров здесь не встречала!

Кто-то берет целенаправленно конкретное направление, кто-то время, а кто-то — одного-двух авторов, художников. Составление коллекции для меня сродни искусству, а коллекционер в нашем деле — в какой-то степени творец, стремящийся создать порядок из хаоса, связывать несвязные вещи. Моя же задача — найти такое, что не смогли разглядеть другие, что-то поистине ценное и интересное.

— Ты меня слышишь? — муж машет рукой прямо перед моим лицом, обращая тем самым на себя внимание.

— Что? Прости, я задумалась.

— Сегодня по плану у нас поход всей семьей в кино, забыла? — Дэвид любитель напоминать по нескольку раз подряд одно и то же.

— Ну и ветер, придется надеть пальто, — потерянно поворачиваюсь и смотрю внимательно на мужа, надевшего кардиган наизнанку. Взглядом указываю на одежду. — Снова наизнанку, Дэвид.

— Да, я специально, тебе разве не нравится? Милая, так что с кино? — с кино? Мысли путаются, не позволяя толком сосредоточиться.

— Джеймс, собирайся в школу, телефонная гонка потерпит твоего отсутствия, а вот миссис Флетчер вряд ли, — достаю сэндвичи и складываю перекус ребенку в рюкзак. Вроде ничего не забыла.

— Мам, главное в гонках — много тренироваться, ты ничего не понимаешь, — закатывает глаза, но все же начинает собираться.

Такой смешной. Для своего возраста Джеймс слишком вдумчивый и серьезный «молодой человек», безумно похож на меня внешне, однако характер отца. Муж щелкает пальцами, пытаясь вернуть мое внимание к нашему диалогу.

— Дэвид, прости, голова кипит. Скоро аукцион, а у меня до конца не готова коллекция. Заказчик заинтересован социально-авантюрными романами и желательно конца восемнадцатого — начала девятнадцатого века. Сегодня мало кто готов этим делиться и выставлять на продажу. Поэтому… кино придется перенести. И не смотри на меня так, иногда менять планы не смертельно. Переживем как-нибудь. Джеймс, ты зубы чистил?

— Да, конечно, — отвечает моя маленькая пакость, однако теперь я закатываю глаза, ведь эта постановка одного актера происходит каждый день без изменений. Мой сын неисправим.

— Не вижу смысла хранить дома барахло. Да, оно ценное, но все же, — м-да, мой муж «обожает» антиквариат. — Просто… Ладно, проехали. Ты же знаешь, как я люблю порядок во всем. Непредсказуемость скучна, Джози.

— Знаю, милый, знаю. Джеймс, за мной! — указываю сыну на дверь в ванную комнату, а он снова закатывает глаза.

— Клянусь, ты сведешь меня с ума, мамочка, — обожаю этого мальчишку.

ГЛАВА 2

ДЖОЗЕФИН

Вот уже месяц я с семьей живу в городе, который для моего мужа был предметом мечтаний. Все же удивительно, что им стал именно Бостон, а не наш родной и привычный Нью-Йорк, где возможностей — хоть отбавляй. Вероятно, из-за ритма города или же из-за работы Дэвида, но он сделал свой выбор, а я поддержала. Будучи еще студентом, мой муж ясно понимал, что видит свое будущее только в Бостоне и, пожертвовав многим, спустя почти семь лет мы все же переехали сюда и теперь называем его своим домом. Такой желанный, но при этом непонятный выбор города, который стал для всех нас родным.

Мой муж работает в западной части Бостона, где находится Кембридж с престижными учебными заведениями — Гарвардским университетом и Массачусетским Институтом. Территория и правда настолько большая, что мне без карты там делать нечего. Сам же Университет безумно красивый, его корпуса и общежития построены в старинном готическом стиле, мечта и сказка для такого впечатлительного человека, как я.

Мне, как специалисту, который оценивает красоту и историю, город понравился сразу. Бостон представляет из себя сочетание богатой истории, студенческого духа, живописных парков, при этом он довольно современный, динамичный и живой. Чего не скажешь о здешней погоде.

Сегодня снова дождь, ветер настолько сильный, поэтому идея надеть легкое платье была явно лишней, хотя никогда заранее не предугадаешь, что тебя ждет уже спустя час. Столь своеобразный климат для штата — влияние моря и суши, непредсказуем так же, как в самом Нью-Йорке. Вот и сегодня молнии вспыхивают в небе почти непрерывно, одна за другой, заставляя тело периодически вздрагивать от испуга. Гроза бушует по меньшей мере минут сорок, а я выгляжу уже не очень. Небрежно собранный красивый «пучок» растрепался, наверняка и легкий макияж поплыл. Одним словом — «ходячая панда» в платье.

Моя встреча с заказчиком состоялась в центре Ратушной площади в Правительственном центре Бостона, а самым быстрым способом добраться туда является, конечно же, метро, где народу, к счастью, оказалось немного. Однако, попади я в час пик, пришлось бы наблюдать такую огромную толпу, что была бы рада вновь оказаться на улице и идти пешком даже под ливнем.

Мистер Холд — знакомый и коллега моего мужа, работает в администрации Гарварда, обожает коллекционировать для своего университета старинную литературу, в частности исторические романы. Аукционный дом миссис Баклэнд подготовил для наших клиентов коллекцию картин, фотографий, автографов, но мистер Холл упорно настаивает на книге именно конца восемнадцатого — начала девятнадцатого века, иначе сорвется предстоящее мероприятие. И вот уже час, как я умоляю этого господина об отсрочке… хотя бы на несколько дней, чтобы я могла тщательно заняться поиском коллекции, столь желанной ему.

— Хорошо, миссис Кэмпбелл. Зная вас и вашего мужа, вы никогда не подведете. Даю вам три дня. Аукцион состоится через неделю, но все документы по коллекции должны быть готовы через три дня. У меня все. Всего доброго, — поправил свои изящные усы, надел плащ, не забывая о поклоне. Какая показуха! И вышел из закусочной. Вроде бы человек обеспеченный, а встречи назначает в дешевых забегаловках.

Возвращаясь к метро, поднялся настолько сильный ветер, что начало сносить и меня. Все вокруг словно закружилось воронкой, затуманивая видимость происходящего. Ветер вперемешку с пылью в данный момент будто насквозь пронизывает мое легкое платье, обнажая тело перед практически пустой улицей, по которой я решилась пройти впервые. В пыльном вихре множество мелких камней, что лежали на асфальте, порывами ветра начали лететь прямо в глаза, вызывая колкое и неприятное ощущение забитости… С трудом преодолев пару метров, что показались мне невидимой преградой на пути к чему-то запретному, ветер неожиданно резко и сильно подтолкнул тело вперед…

В это же мгновение из рук упали коробка с книгами и моя кожаная сумка. Все рассыпалось прямо на пешеходной и проезжей части оживленного города. Господи! Ну за что мне все это? Как обычно, в самый неподходящий момент зазвонил телефон. Смотрю на экран — Хлоя. Подождет. Наверняка бросила очередного любовника и решила поведать мне и Эмме, нашей общей подруге, душещипательную историю, а поскольку Эмма — врач-хирург, то всегда нестерпимо смешно слушать, как она комментирует части тела мужского пола, описанные ранее Хлоей. Как получилось, что и они переехали в один город со мной, не хочу вдаваться в подробности, так уж сложились обстоятельства.

Пока я размышляла, стоит ли отвечать на звонок, неожиданно столкнулась с неизвестным мне человеком, да так, что оба полетели к моим же разбросанным вещам. Не хватало, чтобы нас еще и машина сейчас раздавила.

— Чего разлеглась? Поднимай свой зад сейчас же! — достаточно громко закричал молодой человек, вгоняя меня в еще больший ступор. Что за наглость вообще?

И вот я подняла свой взгляд на него…

ГЛАВА 3

ДЖОЗЕФИН

Глубокие, большие, красивые глаза, а если внимательно присмотреться, то можно рассмотреть, как они переливаются на солнце, если бы оно еще сейчас светило, переходя от ярко-зеленого к изумрудному. Это восхитительно! Длинные ресницы обрамляют светлые глаза, что действуют на меня абсолютно гипнотическим образом, отчего кажутся еще более удивительными.

— Ты свой прекрасный зад когда-нибудь поднимешь, детка, или мне тебе помочь? — черт! Неужели я настолько увлеклась глазами этого грубияна?

— Мы на «ты» не переходили, хам! — встала с дороги, запнулась о рядом стоя́щую коробку и вновь полетела лицом на асфальт. Боже! Испанский стыд! Еще и этот незнакомец заржал, как лошадь. — Не смешно вообще-то!

— А мне помощь не нужна, я и сам перейти могу спокойно… даже на «ты». Давай свою руку! — без лишних слов одним рывком ухватил мою ладонь и помог подняться. — Пошли. Быстро!

— Куда? — вот сейчас мне стало неловко.

— Ко мне… Ко мне домой, — сказал так спокойно, как будто мы уже давно знакомы.

— Зачем? — я отошла на всякий случай на несколько шагов назад. Лишь бы снова не навернуться.

— Слишком много вопросов, не кажется? Переспим и разойдемся. Чего непонятного-то? — пытается снова взять меня за руку.

Чего?

— Что? Руки свои уберите, сейчас же! Если не хотите иметь дело с полицией, озабоченный! — поднимаю сумку и начинаю в спешке складывать вещи трясущимися руками. Сердце сейчас просто выпрыгнет из груди.

— Уже второй раз оскорбляешь, детка. Между прочим, тебе нужно колени обработать, посмотри внимательнее, — садится на корточки и складывает разбросанные книги в коробку, а я смотрю на свои ноги. Действительно, как я не заметила, они все в крови. — Здорово поранилась. Еще затопишь ненароком весь штат Массачусетс своей кровью. Нужно быть внимательнее, малышка, — уверенно выделяет последнее слово и начинает смеяться над своей же шуткой, по всей видимости, понятной лишь ему. Крепко сжимает мою руку своей огромной ладонью, а по телу молниеносно будто проходит сотня электрических разрядов, заставляющих мгновенно меня резко отдернуть ладонь из его.

— Я учту это в следующий раз, — гордо поднимаю голову.

— В следующий? Планируешь снова полетать? Ты на меня так налетела… как птичка. Прости! — ухмыляется, обнажая белоснежные зубы. — Я живу в соседнем доме, смотри, — показывает куда-то наверх. — Вон там, где горшок с засохшим цветком. Давай… я принесу аптечку? Подождешь, ладно? Только держись за перила, а то унесет, — ухмыльнувшись, снова берет меня за руку и крепко сжимает ладонь. — Или… если хочешь промыть рану более цивилизованно, то предлагаю пойти со мной. Приведешь себя в порядок в спокойной обстановке. — Я молчу как истукан, не зная, что делать. — Ну же, идем! Я тебя не убью и насиловать не стану. По крайней мере, не сегодня. Обещаю! — ухмыляется вновь своей «шутке», подмигивая, и ведет в сторону своего дома.

— Чувство юмора… Знаете, оно либо есть, либо его нет. Вы относитесь ко второй категории. — черт, похоже, лифт сломан.

— Не работает, — озвучивает этот мужлан мои мысли. — Прокля́тый лифт! Придется пешком. Понести тебя? — отрицательно помотав головой, двинулась вперед.

Поднимаемся в полной тишине по лестнице. Меня сейчас немного смущает, что я иду впереди этого неадекватного.

— Еще один этаж, и мы на месте. Пардон за грязь, недавно был ремонт в квартире.

Заходим внутрь, и перед моими глазами возникает идеальная картина места, где хотелось бы жить самой. Интерьер квартиры этого парня довольно-таки яркий, но неброский, я бы сказала — необычный. Массивная мебель, сочетание разных орнаментов ковра, обоев и обивки кресел, картины и множество книжных полок. Все это говорит мне о владельце, с точки зрения, оценщика, как о человеке, который заинтересован творчеством, много времени отдает работе и чтению.

Сразу стало понятно, что зеленоглазый — увлеченная личность, возможно, коллекционер. Таких людей, в силу своего хоть и небольшого, но опыта, я чувствую за версту. Интересно мне стало то, что при всей пестроте дизайна парень выбрал традиционные для оформления квартиры цвета: зеленый и красный. Благодаря этому, пространство выглядит, с одной стороны, классическим, с другой — очень индивидуальным. Странно, по его поведению не скажешь…

— Вы писатель? — задаю вопрос в лоб, чем привожу молодого человека в полное замешательство.

— Я не старик, знаешь ли. Можно и на «ты», — ухмыляется. — Нет, я продаю книги. Ванная комната налево, вон там, — указывает на массивную деревянную дверь, — Ну, иди. Там есть аптечка.

Плетусь на ватных ногах по указанному направлению. Обернувшись, замечаю, что он смотрит на меня, явно оценивая внешность с головы до ног, при этом улыбается своей отвратительной, дерзкой, до жути притягательной ухмылкой, которая вызывает во мне странное до дрожи ощущение, не испытываемое ни разу в жизни. Даже со своим мужем неопознанное чувство — смущение. Наверняка уже вся залилась краской. Я замужем, придурок!

Неожиданно в голову приходит идея, которая меня либо спасет, либо погубит.

— Знаете, у меня есть для вас, то есть для тебя предложение…

ГЛАВА 4

ДЖОЗЕФИН

— Господи ты, Боже мой! — вслух высказала свои же мысли, глядя на себя в зеркало. — И накрашенная страшная!

Немного осмотревшись, закрыла на замок дверь, мало ли что… и снова уставилась на себя в зеркало. Молниеносно начала поправлять свою «прическу», убрала слегка потекшую тушь. Где у него здесь аптечка? Осматривая полочки, увидела в углу серый чемоданчик с красным крестом. Ах, вот. Взяла на комоде ватные диски, перекись и стала обрабатывать коленки. Какая красотка! Нет слов! Дура, дура! Да он смотрел на тебя и смеялся над тобой. Раскатала тоже мне губу. Попрошу у мужа на день Рождения губозакаточную машинку.

Вот смотрю я на себя и понимаю, что никогда особо не следила за своим внешним видом, всегда считала, что женщину любят такой, какая она есть. Мне двадцать пять лет, а через неделю исполнится двадцать шесть. Я молодая мамочка, которая родила в девятнадцать лет ребенка. Джозефин Кэмпбелл — типичная, ничем не примечательная блондинка с голубыми глазами. В наличии также имеется довольно-таки стройное телосложение, немного худощавое, однако формы кое-какие прослеживаются, по крайней мере, их немного видно, все по классике жанра. Мой муж никогда не замечал и до сих пор не обращает внимания на наличие у своей жены недостатков, считая, что я — «идеальная». Но ведь, что дома, что на улице, я могу ходить в заношенном, застиранном балдахине с потрепанным пучком на голове, а из макияжа, пожалуй, только тушь, помада… и то не всегда. Меня все устраивает… Устраивало. И Дэвида тоже. Всех, кроме Хлои Дастин, которая называет меня ласково: «мамаша». Но сейчас я чувствую неловкость вперемешку с огромным стыдом, не знаю почему, перед совершенно незнакомым мне человеком, находящимся за этой дверью.

« — Знаешь, подружка, мы счастливы только тогда, когда любимы. Если мужчина любит, и это взаимно, то и его женщина пойдет на любые эксперименты. Она будет ухоженной, яркой, заботливой, ласковой и нежной подругой, любовницей, женой. Все это для него», — вспоминаю некогда брошенные слова подруги на одной из ее вечеринок, как сама она их называет — «светские мероприятия по ловле очередного самца». Неугомонная!

Джозефин, отбрось эти глупые мысли. Да кто он такой, этот мужлан, хам неотесанный… Чтобы ты из-за постороннего человека морочила себе голову ненужными мыслями? Чушь! Мужу нравится и ладно. От размышлений меня прервал стук в дверь.

— Детка, ты живая? Может помощь моя нужна? — улыбка расползается на лице, но я быстро беру себя в руки. Что? Да как он смеет, слишком уж груб с посторонним ему человеком. Открываю дверь и впечатываюсь в мужскую крепкую грудь лицом, сквозь черную тонкую футболку которой видны очертания мышц. Только сейчас осознаю, какой же этот парень высокий. С моим ростом — метр шестьдесят пять, брюнет явно превосходит его сантиметров на двадцать пять или же тридцать.

— Мой дом — твой дом, — слышу бархатный голос, доносящийся у самого уха. — Найдешь что-нибудь вкусное — угощайся. Я сделал тебе чай… Так что было за предложение? Ты меня заинтриговала. Решила все-таки провести со мной незабываемую ночь?

— Спасибо, обойдусь, — протискиваюсь, отходя подальше от брюнета. — Интересная квартира, кстати. Я имею в виду дизайн.

— Да, но она не моя.

— А чья же? Снимаешь?

— Владелец квартиры — один художник. Он живет то в Вене, то в Неаполе. Это здорово, потому здесь живу я и мои книги.

— Да, насчет книг. Мне хотелось с тобой поговорить, присядем? — он удобно расположился, я бы даже сказала, вальяжно развалился на диване, а я села подальше от него — на стул, за что получила очередной смешок в свой адрес. — Я работаю в аукционном доме Баклэнд. Может быть, ты слышал и…

— Как тебя зовут, для начала? — перебил, а я немного потерялась в этот момент.

— Я… эм… — прокашлялась в кулак. — Я Джозефин Кэмпбелл, — протягиваю руку в знак чего-то там вежливого.

— Хьюго Франк Гюстав де Борегар Маршалл, — в этот момент я подавилась горячим чаем. Кто? Что это за имя-то такое? — Осторожнее! — похлопал ладонью легонько по спине. — Для тебя я сексуальный красавчик Хьюго.

— Очень смешно. Твои родители, похоже, слишком «любят» тебя, раз дали такое имя, — пытаюсь уколоть парня, однако все мои слова и действия его распаляют пуще прежнего, и он искренне смеется, чем вызывает и мою улыбку.

— Ты работаешь в аукционном доме Баклэнд, и…? — наклоняется и внимательно, я бы сказала, неотрывно смотрит в мои глаза. Отвожу свой взгляд в сторону, чтобы вновь не оказаться под изумрудной гипнотической воронкой.

— Я работаю оценщиком предметов искусства, поэтому мне…

— Работаешь? Сколько тебе лет? — Снова перебил! Как «вежливо» с его стороны. Это допрос, что ли?

— Вообще-то, некрасиво женщине задавать подобные вопросы, тем более перебивая. Мне двадцать пять, если интересно.

— Сколько? — хмурит лицо, выпучивая глаза. — Но ты выглядишь на восемнадцать, — вот-вот и его глаза полезут на лоб. Ну… спасибо. Решив никак не комментировать его лесть, отвлекаюсь от выразительного и пристального взгляда, заметив, что позади брюнета висит боксерская груша, которая явно не вписывается в здешний интерьер дома.

— Ты боксер? — зачем я это сейчас спросила? Ну не дура?!

— Раньше увлекался, когда был «молодой», — смеется снова своей «смешной» шутке… и я, как ни странно, тоже.

— Сколько же тебе лет? — выглядит он, однако, как мой ровесник, но все же любопытство берет верх.

— А я не отвечу на этот неприличный вопрос. Как вам не стыдно, «неюная» леди? — с грохотом ставлю чашку чая на столик, порываясь незамедлительно покинуть чужую квартиру, но мне не позволяют этого сделать, крепко схватив за талию мощными руками, усадив обратно на стул. — Это шутка, малыш, мне двадцать, — шепчет тихо на ухо. Что? Смотрю в его глаза и понимаю — не врет. Слишком для меня это уже все! Решила озвучить, наконец, свою крутящуюся в голове мысль.

— Не называй меня так, прошу тебя! — произношу тихо, стараясь достучаться до него. — Я работаю оценщиком, и нам поступил заказ на серию социально-авантюрных романов конца восемнадцатого — начала девятнадцатого века. Стало интересно, нет ли у вас знакомых коллекционеров, которых аукционный дом мог бы привлечь на наше мероприятие? Мы могли бы вам заплатить. Очень хорошо заплатить.

— Заплатишь! Ты заплатишь… — не поняла сейчас… — Я хочу тебя… м-м-м… тебе кое-что показать. Подойди, пожалуйста, к книжной полке, которая расположена слева от тебя, и посмотри, что там лежит.

Послушно подхожу поближе к указанному брюнетом месту и вижу стопку, казалось бы, нетронутых книг, щедро украшенных цветными миниатюрами и орнаментами.

— О Боже! Это же… Эжен Сю! «Тайны народа»… — поворачиваюсь к этому типу, не веря своим глазам. — Не может быть… Откуда? — вновь переключаю все свое внимание на это литературное сокровище. Клад, не иначе. Издание иллюстрировано многочисленными гравюрами на стали. Просто невозможно в это поверить. В старых кожаных переплетах содержится аж четыре тома. Четыре! Невероятно! — У книг очень хорошее состояние. Это видно даже по предварительной оценке без проведения экспертизы. Довольно редкое издание… — добавила чуть ли не шепотом. Ко мне вдруг незаметно подошел хозяин этого великолепия и заговорил тихо, слишком тихо на ухо.

— Мари Жозеф Эжен Сю… Я люблю французскую литературу, а автор — один из основоположников массовой литературы социально-авантюрных романов. То, что нужно, да? Книги написаны в сороковых позапрошлого столетия. Все досталось мне, считай, по наследству, — поворачиваюсь к нему и продолжаю его мысль.

— Известно, что Сю проникся социалистическими теориями, которые волновали тогдашнюю Францию и тех, кто подготовил движение в середине девятнадцатого века. Сю именно тогда стал сторонником философских и экономических учений, таких значимых фигур в истории, как: Фурье, Ламеннэ, Кабэ, Сен-Симона и, конечно же, моего любимого французского публициста — Пьера Жозефа Прудона. Источник всех человеческих страданий автор видел в человеческом эгоизме… — ушла далеко в свои размышления.

— Эгоизм… Это не так уж и плохо, как считаешь? Разве жить в свое удовольствие — плохо? Сю, между прочим, выступает пламенным защитником интересов низшего класса, страстно обличая аристократию и духовенство как преступников и виновников в страданиях собственного народа, — откуда в его возрасте столь обширные познания в литературе?

— Это… мечта! — комментирую наличие этого издания, а он задумчиво качает головой, будто отрицая мои слова.

— Нет, Джозефин, — тянет мое имя так, словно пробует его на вкус. — Мечтать нужно по-крупному, а это, знаешь ли… — отошел от меня на несколько шагов, предоставив возможность снова дышать полной грудью. Надо же, я и не заметила, что все это время не могла сделать полноценный вдох. Да что же это такое? — Это моя личная коллекция, но ради тебя и твоей шикарной задницы я готов участвовать в аукционе, — закатываю глаза. — Как ты на это смотришь, партнер? — Нет! Мне нужно бежать отсюда! Он снова подошел ко мне слишком близко и стал меня… нюхать? Что же он творит… И вдруг парень нежно и ласково проводит рукой по моей щеке. Брюнет уже было хотел приблизиться вплотную, но я, воспользовавшись удобным случаем, пока совсем не растерялась, выдавила из себя:

— Можно воспользоваться твоим мобильным? Мой разрядился просто, — выпалила на одном дыхании, полыхая так, что стало трудно дышать и мыслить здраво. И пока он соображал, я успела-таки отойти от него на безопасное расстояние. — Мне нужно позвонить. Срочно.

— Да. Конечно, — сухо ответил Хьюго Фолегар или как там его… Маршалл с чем-то еще… — Телефон у тебя за спиной. Я судорожно схватила мобильный и набрала по памяти номер своей начальницы, кратко сообщив новость о найденном новом сдатчике, благодаря которому аукциону быть. Затем набрала Джеймсу.

— Еще один звонок, — обратилась к хозяину квартиры, на что брюнет одобрительно кивнул. Долгие гудки казались просто вечностью, пока я находилась так близко к зеленоглазому. Ну же… — Миссис Флетчер! — услышав на другом конце телефонной линии знакомый голос, готова была завизжать от радости. — Это мама Джеймса Кэмпбелла. — Хьюго посмотрел так, будто у меня неожиданно выросла вторая голова. Что же ты думал, мальчик? Мне почти двадцать шесть, естественно, у меня есть ребенок. — Могу я услышать своего сына? — с другой линии доносится звук какого-то движения и то, как эта женщина передает телефон моей синеглазой пакости.

— Милый, представляешь, твоя мама опоздала на поезд, но сейчас я уже лечу со всех ног к тебе домой, — Хьюго присел на стул, явно наслаждаясь моим враньем. А что? Не скажу же я сыну о тебе, юный мерзавец.

— Мамочка, ты сводишь меня с ума, — услышала на том конце провода голос сына и уже стало понятно, что Джеймс в данный момент закатывает свои очаровательные глаза. Собственно, делаю то же самое.

— Примерно через час я буду дома, поэтому, как придешь, начинай делать уроки самостоятельно.

— Хорошо, — конечно, снова врет. Наверняка снова усядется за свою приставку. — Я хочу знать, как ты бежала за поездом, мам, — тихонько смеюсь над его просьбой.

— Да, родной, я все расскажу тебе, когда увидимся дома. И задание, кстати, твое проверю лично. Ну… целую, пока, — отключаюсь.

— У тебя есть сын? А муж? — задумчиво посмотрел на меня так, будто я ему изменила, а брюнет уличил в этом.

— Да, Хьюго, я замужем. А это был мой сын — Джеймс. На той неделе ему исполнилось семь лет, — зачем я всё рассказываю? Зеленоглазый сидит и с нескрываемым интересом за мной наблюдает, разглядывая грудь. Еще бы. Тонкая ткань платья намокла под дождем, а поскольку белье на мне кружевное, то наверняка перед брюнетом сейчас предстала довольно-таки интересная картина. Похотливая скотина… — Извини… Эмм, но мне уже пора возвращаться домой.

— Подожди, детка, — подрывается резко с места. — Прежде чем уйти, возьми книгу. Прошу тебя, — берет мою ладошку и нежно целует. По телу вновь пробегает волна сладкой дрожи вкупе с мурашами, что покрыли все тело.

— Ох, я не могу. Я… — растерявшись, чувствую, как щеки налились румянцем.

— Нет, можешь. Считай, что это мой подарок. А остальные книги заберешь при нашей следующей встрече, — пристально смотрит в глаза, словно заглядывая в самую душу, а я, кажется, не могу толком сообразить, что он сейчас мне сказал.

— Хорошо. Прощай, — молниеносно разворачиваюсь, но парень встает у меня на пути.

— Нет! До встречи, Джозефин. До следующих встреч, детка, — наклоняется и продолжает томно шептать на ухо. — Ты моя должница…

Пулей вылетаю из этой квартиры, даже не успев понять, как все произошло. Сердце стучит, отбивая бешеный ритм в груди, а в ушах звенит, затуманивая разум. Что это было? Попрошу Элизабет заняться аукционом кого-нибудь другого.

ГЛАВА 5

ХЬЮГО (до встречи с Джозефин)

Выбор профессии, пожалуй, один из важнейших шагов в жизни. И непросто для всех и каждого, а именно для мужчины. Вот только мой выбор пал именно на юридическую специализацию не потому, что я хочу работать и развиваться в этой сфере, нет, скорее она будет сопутствовать как гарант для моего любимого дела.

А страсть моя — антиквариат, книги и картины. Думаю, страсть к этому появилась у меня лет с пяти, когда мы с бабушкой каждые выходные ходили на выставки, которые проходили в Париже на вернисаже. «Истории художников» — до сих пор вспоминаю эту выставку, экспозиция была посвящена творчеству видных монакских мастеров Жерара Петтити и Клода Ростишера. Все там казалось чем-то невероятным, загадочным, бесценным и волшебным: иконы, самовары, картины, бронза, расписная деревенская утварь. Это казалось мне огромным музеем, где можно приобрести понравившуюся вещь. Мы ничего не покупали из этих вещей, просто жили рядом и гуляли, но, видимо, эти впечатления отложились в детском сознании и оказали влияние на будущее.

Собственно, заниматься продажей антиквариата я начал уже в десять лет, когда моя семья стала нуждаться в деньгах. После переезда в Америку нужно было выгодно продать то, что к моей семье переходило от поколения к поколению. В то время я, можно так сказать, развлекался всем этим, расписывал буфеты и прочую старинную мебель, создавал из нее арт-объекты и продавал. В какой-то момент я понял одну истину: ненужный буфет, купленный у какой-нибудь бабушки, можно продать намного дороже первоначальной стоимости, никак его не меняя.

В то время мне все виделось очень простым — купил вещь за сто долларов, а продал за двести. Ставки же с каждым разом все росли и росли. На этой волне я забил свой чердак во дворе дома разным хламом, купленным по объявлениям в местной газете. Тогда я приобретал вещи по единственному принципу: лишь бы дешево купить, чтобы дорого продать. Собирал на чердаке все, что угодно, особенно то, что было сделано до сороковых годов двадцатого столетия. В итоге все оказалось не так уж просто: у людей, покупающих антикварную мебель, были свои, порой непонятные мне критерии выбора предметов. Ту вещь, что была невероятной красоты, никто не покупал, а что-то развалившееся и невзрачное, прихваченное до кучи, внезапно вызывало огромный и неподдельный интерес. Парадокс… Познав эту истину, у меня начали открываться глаза на многие вещи.

Тогда я имел еще смутное представление о том, как устроен рынок антиквариата. Мне потребовалось на все про все несколько лет, чтобы немного разобраться, какие предметы интересны клиентам, сколько они стоят на самом деле и главное — как их выгодно продать. А также понять: с чем не надо связываться ни в коем случае, даже если вещь тебя сильно привлечет своей красотой, возрастом или уникальностью. Клиентов в основном интересовали и до сих пор волнуют книги, картины, ювелирные или же те изделия, у которых имеется своя уникальная история, пусть даже выдуманная.

Вопреки стереотипам, попасть в антикварный бизнес совсем несложно. Гораздо труднее остаться и выжить. Каждая ценная находка — результат титанической, ежедневной, зачастую скучной и монотонной работы. Надо быть всегда готовым к тому, что свою удачу иногда приходится ждать долго. Да и деньги, которые ты заработаешь, вероятнее всего, нужно будет вкладывать в новые приобретения, еще добавляя сверху собственные сбережения. И так из раза в раз. Я прекрасно понимаю, что занимаюсь вещами далеко не первой необходимости, и интерес к ним у людей возникает, когда нет потребности в чем-то более насущном.

Антикварная мебель и предметы интерьера для меня на сегодня не требуют специальных затрат на их содержание, поэтому все операционные расходы в моем деле связаны в основном с арендой помещения, и то, в котором я сам же сейчас и проживаю. Хозяин квартиры появляется редко, сам он творческий человек, художник, так что особых проблем моя деятельность не доставляет, наоборот, и сам хозяин обращается ко мне временами.

Я понимаю, для того чтобы научиться разбираться в этой сфере, необходимы специальные знания в искусствоведении, истории, литературе и тому подобное. Из всего этого я имею только страсть к последнему, опять же, определенный багаж появился после посещения музеев и множества выставок. Возвращаясь к своей специализации, на которой обучаюсь, скажу, что для меня знания юридических компетенций — это возможность все делать законно и честно, соблюдая любые нормы и правила. К тому же, есть в юриспруденции такие лазейки, благодаря которым можно выбить цену так, что обогатишься мгновенно, приложив для этого лишь толику усилий.

Мой формат работы отличается от традиционного представления об антикварном деле. У меня нет за душой шикарного салона с дорогими витринами и охраной, а имеется лишь обычная квартирка, забитая снизу доверху ценным «хламом», где каждый мой посетитель невольно становится участником квеста по поиску сокровищ, и чаще всего этим человеком являюсь я сам.

Стараюсь минимизировать расходы на содержание, что позволяет мне продавать вещи дешевле многих конкурентов. Кроме того, такой формат отражает мое представление о том, что антиквариат — это необязательно гламурный блеск, шик и пафос. Есть и у меня в коллекции то, что я никогда и никому не позволю отнять. «Тайны народа», Эжен Сю… Это поистине ценная рукопись, досталась мне уже от покойной прабабушки по наследству. Я настолько трепетно отношусь к литературе и этому сокровищу, что и представить не могу, по какой причине однажды смогу расстаться с ним. Нет, это невозможно…

Я так сильно ушел в свои мысли, что не заметил, как ко мне обратился преподаватель. Поднимаю голову и встречаюсь с карими глазами.

— Прошу прощения, мистер Кэмпбелл, не могли бы вы повторить свой вопрос?..

ГЛАВА 6

ДЖОЗЕФИН

Не успеваю закрыть за собой дверь, как чувствую восхитительный запах любимой лазаньи. Дэвид — мое сокровище! Мой идеальный кареглазый брюнет. Желудок уже давно дал о себе знать, поэтому сейчас находится на стадии пищевого бешенства.

— Милая, мы приготовили ужин. Все, как ты любишь, — Дэвид вытирает руки о салфетку, встречая меня из столовой. Скорее всего, готовил муж, а Джеймс, как обычно, руководил процессом, играя в приставку. — Решили вот побаловать тебя. Как прошла твоя встреча с Адамом? Джеймс рассказал мне, что ты опоздала на поезд. Боже мой! Что с твоими ногами? Ты в порядке?

— Дэвид, сколько вопросов! — стону я, закатывая глаза. — Ты сведешь меня с ума. Я так голодна, Боже! Покормите же меня, и я отвечу на все твои вопросы. Честное слово! — муж помогает снять с меня перепачканное от грязи пальто и нежно целует в лоб.

— Конечно, Джози, я так скучал по тебе. Думал о тебе целый день и переживал. Сегодня такая ужасная погода, а машины-то у тебя еще нет, — смотрит на меня, как преданный пес. Один взгляд Дэвида говорит о многом.

— Я тоже думала о тебе… — нежно провожу кончиками пальцев по его идеально выбритому лицу и… нагло вру в глаза. Впервые… Отвожу взгляд в сторону, чтобы он ничего не заметил. Конечно, думала, но не о тебе. Говорит за меня мое подсознание, за что мне, безусловно, стыдно.

— Мамочка, я еще не делал уроки, были дела поважнее, — слышу голос сына, доносившийся из столовой.

— Вот наглец, снова гонки? — возмущаюсь, приближаясь к ребенку.

— Я практически чемпион, а еще в нашей секции скоро соревнования. Ты же не пропустишь? — мой малыш вот уже два года как занимается футболом.

— Конечно, солнышко, я и папа ни за что на свете не пропустим твой матч, — целую мальчишку в макушку и крепко-накрепко обнимаю. — Ты знаешь, что я люблю тебя больше всех в этой жизни? — тихо шепчу ему на ухо.

— Нет. Больше всех люблю тебя я! — также тихо отвечает мне мой мальчик.

— Ну, хватит шептаться, садимся ужинать. — Дэвид сервирует еду по тарелкам и откупоривает вино. Мой муж — перфекционист, именно поэтому на столе все расположено ровно и в точно заданной цветовой гамме. Он неисправим.

Ужин проходит спокойно, мой мужчина с неприкрытым интересом рассказывает о своих студентах. Дэвид так ими гордится. Все, чем они занимаются, приводит его в полнейший восторг, как ребенка. Муж в принципе всегда был очень уважителен ко всем, даже к тем, кто не заслуживал этого. К сожалению, люди склонны пользоваться добротой других в своих целях. Дэвид был не исключением в этой замкнутой цепочке.

— У нас на факультете есть очень славный студент, талантливый, дерзкий парень. За словом в карман точно не полезет. Кстати, он специализируется в твоей сфере и уже активно занимается продажами антиквариата. Это я узнал из его же эссе. Я обязательно познакомлю вас, может быть, у тебя бы получилось выбить ему место в качестве практики в аукционном бизнесе, как считаешь? К тому же, он будущий юрист, что немаловажно в вашей то сфере деятельности. Работает он и сейчас неофициально, поэтому вдруг согласится?!

— Конечно, почему бы и нет, нам нужны молодые кадры. Я поговорю с начальницей. — Муж кладет ладонь поверх моей и нежно улыбается. Он слишком добр ко мне. — Представляешь, сегодня ветер сбил меня с ног, и я упала на проезжую часть, конечно же, разодрав свои коленки, — ушла вновь в воспоминания о сегодняшнем злосчастном дне.

— Вот это да! Ты что, подралась? — слегка улыбается.

— Очень смешно, дорогой. Нет, я просто упала.

— Дай посмотрю. Тебе больно? — тихонько прикасается к ране и дует на нее. Заметив, что я вздрогнула, прикоснулся ласково, практически невесомо к ране губами.

— Немного. Один славный парень помог мне, — начала слишком эмоционально объяснять я. — Мы случайно с ним столкнулись… Вот… Он любезно пригласил меня к себе домой и предложил аптечку. А еще, Дэвид, ты не поверишь, но он коллекционер, продает книги. И, кажется, вопрос с аукционом почти что решен! Адам будет рад, — не углубляясь в подробности дальнейшего знакомства с зеленоглазым дерзким парнем, обрисовала лишь саму суть.

— Я так рад, любимая! Симпатичный? — вот сейчас не поняла. Меня что-то тошнит.

— Кто? Парень? Нет, нисколько, он обычный! — чуть ли не задыхаясь, отвечаю не своим голосом от напряжения. — С тобой не сравнится никто, дорогой, — делаю огромный глоток вина, а затем и вовсе допиваю до конца бокал, налив следующую спасительную порцию. — Джеймс, ты сделал уроки? — поскорее перевожу тему разговора, направив ее на своего сына. Я мать, мне можно!

— Не сделал, я же говорил тебе, был слишком занят, — закатывает свои очаровательные синие глаза.

— Ты сведешь меня с ума! — говорим одновременно с ним.

— Чем это ты был занят, стесняюсь спросить? — слышу напряженный вздох сына.

— Мамуль, я не знаю, как их делать, — врет, врет и не краснеет.

— Ну пойдем, я помогу тебе, сын. Папа твой тот еще ботаник, — шутит про себя же муж, обнимая за плечи Джеймса. Поворачивается и добивает меня. — Ты узнала имя того парня?

— Что? — слишком громко произношу, не понимая, почему Дэвид вообще задает подобные вопросы. — Нет, я не знаю его имени, — отвечаю в спешке и убираю посуду в моющую машинку, давая понять, что разговор на данную тему окончен. Черт, зачем Дэвид это все спрашивает?

— Мам! Я вспомнил. У нас скоро постановка. Но я не хочу играть глупого попугая. И не буду! — обиженно выпячивает нижнюю губу.

— Дорогой. Это всего лишь спектакль, в нем много таких персонажей. Ведь это здорово — сыграть попугая. Разве нет? — сын смотрит на меня, как на умалишенную.

— Мам, ты спятила? — о Господи! Откуда в его лексиконе все эти фразочки?

— Это ты мне говоришь? — почти смеюсь над ним. — Я тебя буду любить даже в роли птицы, — перехожу на истерический смех.

— И я тебя. Но играть все равно не буду! Я не животное и не птица. И точка! — мне бы твои проблемы, Джеймс…

Пока Дэвид помогал Джеймсу с домашним заданием, я решила приступить к подготовке всех документов по аукциону в моей красивой спальне, которую я считаю своим кабинетом. Дизайном комнаты занимался мой несравненный дизайнер — Хлоя.

Благодаря ей эта комната стала предназначена только для двоих. В своей работе Хлоя учла все вкусовые предпочтения: мои и Дэвида, чтобы оба чувствовали себя уютно и по-домашнему. Спальня выполнена в классическом стиле, комнате присуща изысканная декоративная резьба и кованые элементы, а также натуральные материалы. Стиль довольно-таки минималистичный.

Однако это не помешало нам с подругой сделать одну из стен в качестве большой и роскошной книжной полки, куда я бережно положила свой подарок! До сих пор не могу поверить… Он подарил книгу просто так… Не успела толком заняться всеми необходимыми документами, как часы показали уже восемь вечера. Да уж, вот и поработала. Время за бумажной волокитой всегда летит слишком незаметно.

Неожиданно в голове вновь возник образ Хьюго Фолегара… Черт! Снова забыла. Ну что за имя такое? Никогда бы не смогла выговорить правильно. В голове вдруг всплыл его образ. Интересный, наглый, слишком сексуальный хам… Но, увы, работать я с ним не смогу и не буду! Чувствую, что это ни к чему хорошему не приведет. Тянет меня к нему, а это неправильно. Хотя… нет или… да? Я запуталась.

Замечательно, просто замечательно, Джозефин. Знакома с человеком несколько часов, а уже несешь всякий надуманный бред.

У меня есть муж. У меня есть муж. У меня есть муж.

О чем же еще можно думать?!

Обхватываю колени, кладу на них голову. И понимаю… Точно! Элизабет! Беру с прикроватной тумбы свой телефон, ожидая заведомо провального разговора. Но… была не была.

— Миссис Баклэнд, — услышав ее приветствие, набрала побольше воздуха в легкие. — Элизабет, простите, что так поздно, но вопрос срочный и не требует отлагательств. — быстро, точно скороговорку проговариваю.

— Джозефин, конечно, слушаю тебя. Какие-то проблемы?

— Нет-нет. Все документы по поводу аукциона готовы, и я намерена в ближайшее время их оформить юридически в офисе у мистера Холда. Но… Элизабет, не могли бы вы передать дело, например, Саре Стерт, так как у меня возникли сложности, скажем, по семейным обстоятельствам. И я не хотела бы…

— Что? Ты с ума сошла? Аукцион состоится через неделю, а ты мой лучший сотрудник, хоть и работаешь у меня всего лишь месяц. Нет, даже не думай об этом. Во-первых, мне все равно на ваши личные проблемы. Ты об этом прекрасно осведомлена. Я все очень хорошо понимаю, у тебя семья, но и ты меня пойми. Это мой бизнес! Мой хлеб. Мы с тобой оговаривали детали работы заранее, — огорченно вздыхаю. — Во-вторых, Сара с завтрашнего дня уезжает в командировку. В Сиэтл на встречу с аукционистом. В-третьих, Адам Холд согласился работать только с тобой, поскольку доверяет именно тебе, Джозефин, — слишком сильно акцентирует внимание на моем имени, надавив голосом. — Так что без обид. Осталось совсем чуть-чуть работы, учитывая, что у тебя уже практически все готово. Так в чем проблема? Правильно. Проблемы нет! — разговаривает сама с собой начальница, отправляя меня на верную погибель. — Всего хорошего, — не дав мне вставить и слова, отключается. Отлично! Я не хочу с ним снова встречаться, и вообще…

— Джози, — поднимаю голову к двери, устремляя на мужа уставший и расстроенный взор. — Я вот подумал, — потирает рукой затылок, напряженно раздумывая о чем-то. — Может быть… тебе снова встретиться с тем парнем?

— Что? — я не понимаю, это розыгрыш в стиле одной из рубрик шоу Опры Уинфри? А где скрытая камера? — Дэвид… Зачем? — у меня сейчас челюсть рухнет от непонимания всей сложившейся ситуации.

— Послушай, милая, парня стоило бы отблагодарить. Давай, отошлем ему в подарок коньяк, например? Недорогой. — Очень смешно! Он нас скорее отошлет куда подальше.

— Дорогой, я ему уже сказала спасибо. Не думаю, что спаивать молодых людей — великая благодарность.

— Я все же настаиваю, Джозефин, что здесь такого? — Да что же это? Успокоишься ты или нет? — Поблагодаришь парня. Кстати, можно его пригласить к нам на ужин, как считаешь? Я ему так благодарен. Все-таки молодой человек помог моей любимой женщине!

— Дэвид, милый, я правда не думаю, что это хорошая идея, понимаешь? — пытаюсь убедить мужа забыть обо всем случившемся, настояв на своем.

— Джози, ради меня! Пожалуйста! — смотрит на меня, состроив лицо настолько умилительно, что это потихоньку начинает меня душить, вызывая приступ паники.

— Я не знаю. Ты не понимаешь… — муж смотрит на меня так, будто это его последняя просьба. Черт… — Хорошо! — сдаюсь я. — Заеду к нему на днях и скажу: «Спасибо Вам»! — тяжело, даже слишком горько вздыхаю, понимая, что это моя участь: «Как не поддаться соблазну?!», только вместо теории будет сразу практика. — Я звонила миссис Баклэнд, хотела взять выходные, но она мне отказала, — опускаю голову, рассматривая свой маникюр.

— Что-то случилось? — Да!

— Нет, — противоречу собственным мыслям. — Тот парень… Ну, который помог мне. Он согласился стать сдатчиком коллекции своей, а это спасает всю ситуацию с конфликтом, который создал Адам. Элизабет, естественно, уже просто так не отпустит этого парня, пока не свершится выгодная для ее бизнеса сделка. Просто… Понимаешь, я хотела уделить время тебе и Джеймсу, я соскучилась.

— Я так полагаю, она отказала тебе? — киваю. — Ничего страшного, к тому же ты снова встретишься со своим спасителем, разве не здорово? — Ага, очень! — Иди ко мне. — Непонимающе устремляю взгляд на кареглазого. — Давай потанцуем?

— Дэвид, с ума сошел? Ты на часы-то посмотри! Уже спать пора. Между прочим, ты собирался завтра встать пораньше.

— Ну и что! Давай вставай.

Я подошла к мужу, пока он устанавливал пластинку любимой композиции «Nat King Cole — LOVE», которая всегда греет душу. Это наша с ним песня. Моя и Дэвида. Мы танцевали под нее на свадьбе. Тело, словно ведомое, неосознанным призывом перемещалось в такт музыке, выгибалось, посылая движение волной от головы до ног. Мои глаза были закрыты, но каждой частичкой я ощущала тепло, исходившее от мужа, который слишком бережно прижимал мое тело к своему.

Я на мгновение отрешилась от всего вокруг. Ничего сейчас не существовало кроме мелодии, кроме ритма. Только губы беззвучно двигались, повторяя слова наизусть выученной песни. Почему-то мне нравится беззвучно подпевать во время танца, вслушиваясь в каждое слово, каждым движением передавая суть песни, особенно когда та отвечала моему настроению. В данную минуту мне хотелось танцевать, забыть эти изумрудные глаза в ритме танца.

Голова запрокидывалась, клонилась то к одному, то к другому мужскому плечу, и снова выпрямлялась, повинуясь мелодии. Я, как могла, пыталась освободиться от всех мыслей, которые не давали покоя, от мыслей об этом испорченном проходимце. Когда композиция завершилась, Дэвид приподнял рукой мой подбородок и нежно впился в мои губы, подарив трепетный и ласковый поцелуй…

ГЛАВА 7

ДЭВИД

Джозефин… Джози. Моя маленькая принцесса!

Ее овальное личико обрамлено светло-золотистыми прядями волос. Они спускаются легкими волнами ей на плечи и на спину, удивительно подчеркивая светлую фарфоровую кожу. На лице выделяются миндалевидные глаза насыщенного синего оттенка. Их выделяют длинные пушистые ресницы черного цвета, что удивительно, ведь она блондинка. Ее роскошные завитые ресницы отбрасывают тень навечно покрытые румянцем щечки. Такая милашка!

А когда она смеется, то глаза моей девочки будто искрятся и становятся до невозможности небесно-голубыми, а, если грустит, ее взгляд — томный, глубокий. Тонкий, слегка вздернутый носик Джози придает лицу игривое выражение, а за полными, необыкновенно чувственными и нежными, четко очерченными губами нежно-розового цвета, цвета розы, прячутся ровные жемчужно-белые зубы. Моя жена — настоящая красавица! Я восхищаюсь ею, боготворю ее, люблю до беспамятства!

Знаете, каждый жест моей куколки изящен, что невозможно оторвать глаза, когда она находится рядом. Джози поистине умеет грациозно откинуть прядь волос с лица или же провести пальцами по моей щеке так, что вся кожа моментально покрывается мурашками. Эта необыкновенная девушка даже присаживается слишком привлекательно и кокетливо. Она притягивает взгляды мужчин, очаровывает их своим поведением и характером. Я не ревную ее ни капли, ведь знаю, что она любит меня и никогда не предаст. Моя вера в нее непоколебима.

А ее улыбка… Улыбка моей любимой безумно заразительна… словно вирус.

Во время гнева Джози старается тщательно скрывать свои эмоции, что придает ей загадочности, возможно, такая она только со мной.

Еще в средней школе она была настоящей леди, обладающей особым шармом. Так ее воспитала Маргарет — покойна бабушка моей жены. Со мной она довольно-таки сдержанная натура. Когда она рядом, ее гнев и злость не отражаются на миловидном личике, но иногда она может проявлять холодность или пренебрежение по неизвестной причине. В такие минуты мне становится неуютно, поскольку она все чаще за последнее время стала от меня закрываться в себе, будто у нее вырос невидимый панцирь. Однако в наши счастливые часы Джози умеет радоваться от души, не скрывая своей манящей и заразительной улыбки, заставляющей ликовать мою душу, что принадлежит ей без остатка.

Джози не разделяет людей по возрасту и полу. Она одинаково хорошо относится как к детям, так и к пожилым людям. Ей не сильно важно социальное положение человека, проходящий мимо очередной слух о нем или же глупая сплетня. Моя женщина никогда не обратит своего внимания на подобные разговоры и о ней самой. Красивая снаружи и внутри. Моя жена — всесторонне развитая личность. У нее есть хобби — фотография, живопись и литература, что несколько разнится с моими увлечениями. Однако я люблю даже то, что самому непривлекательно. И причиной тому — Джозефин. Она самодостаточная личность, стремящаяся к развитию независимо от обстоятельств. Целеустремленность, пожалуй, еще одна важная черта ее характера. Сколько знаю ее, она всегда стремилась воплотить свои мечты в реальность.

В наших с ней отношениях есть одно «Но». Джози — моя женщина, мать моего ребенка. Она должна быть всегда воспитанной, на мой взгляд, всегда приветливой и учтивой с окружающими. Джози должна быть преданна мне. Она обязана общаться с моими друзьями и коллегами вежливо и спокойно, а также поддерживать с ними любой разговор. Потому что я ее мужчина, выбор которого жена должна уважать, как и я ее. И только тогда я скажу, глядя в глаза любимой, что она красива!

ХЬЮГО

Зараза! Несносная девчонка! Свалилась же на мою голову, а точнее, на меня самого. Становится смешно, как вспомню ее неуклюжую попытку уйти. Когда она снова полетела на асфальт, мое сердце пустилось в пляс.

Да что в тебе такого? Обычная же девушка… среднего роста, немного изящного телосложения. Черт. У нее такой хрупкий стан: тонкая талия, изящные руки с длинными пальцами. Кажется, если надавишь на нее чуть сильнее, то и вовсе сломается.

У этой белобрысой бестии высокая грудь, выделяющиеся бедра. Не спорю, она бесспорно привлекает внимание мужчин. Ах да… она же замужем. Как это я мог забыть?! М-да, Хьюго, пора бы признать, что Джозефин — красивая девушка. Та, что незаконно обладает чрезмерно сексуальными, сочными и такими манящими губами, большими невинными глазами цвета океана, подчеркивающими ее природную красоту, не испорченную ни косметикой, ни временем. Время… Оно словно не подвластно пред ее красотой. Сложно объяснить. Скажу одно: она и правда выглядит как девчонка, только что отметившая свое совершеннолетие.

Ее штуку на голове, похожую на бублик или мяч для гольфа, украшала красная хрень, что-то напоминающее ленту, ну или удавку, кому как. Мне кажется, что среди женщин, одетых в белое пальто, она единственная, кто бы мог похвастаться таким ярким украшением.

В лице блондинки читалось что-то детское, а в глазах — легкий испуг. Правильно. Бойся меня, детка… И сегодня, несмотря на ее женственность, щеки залились таким румянцем, что иной раз наводили на мысль о двенадцатилетней девочке, синие сияющие глаза — о девятилетней, а изгиб красивых губ — о пятилетней крошке.

У нее светлые, скорее всего, натуральные волосы, которые развевались на ветру, когда она металась из стороны в сторону неподалеку от моего дома. Красивая бесящая женщина шла так плавно, словно кошка. А движения ее такие легкие, плавные, грациозные. Вот только со мной она была зажата. Не было в ее движениях той свободы, что есть в наглых глазах. Словно загнанная маленькая птичка…

Эти глаза… То серебристо-серые, то цвета морской глади… настолько чистые, сияющие, точно растаявшие жемчужины, что отливают всеми оттенками голубого и фиалкового, а также густой синевой цветом неба в солнечный день. Так! Стоп! Куда меня понесло вообще?

Но и отрицать не имеет смысла самому себе. У нее глаза, как у моей матери. Просто один в один. Та бросила нас с отцом еще в детстве, выбрав мимо проходящего богатого папика-туриста. Отец тогда спился из-за нее…

В голове прорисовывается момент, когда я стоял, плотно прижавшись к блондинке, у которой вмиг глаза из тусклых стали яркими, светились, словно драгоценные камни в оправе. Зараза! Выходи уже из моей головы! Замужняя зараза…

Я хочу с ней увидеться снова. Всего раз, один лишь раз… Уверен, что как только увижу ее вновь, все обязательно пройдет, а образ этой дамочки выветрится из головы, словно недавно выпитая порция текилы.

ГЛАВА 8

ДЖОЗЕФИН

Пересмотрев уже по меньшей мере десятки видео на YouTube о том, как красиво сделать макияж и стрелки, психанула и выбросила эту чертову подводку от греха подальше. Честное слово, я пыталась. Кто там говорит, что попытка — это не пытка? Как бы не так. Это та еще пытка! Сижу, пытаясь перевести дыхание. Дэвид сегодня ни свет, ни заря уехал в Университет, захватив с собой Джеймса. Так что я смогу спокойно собраться и отправиться по своим делам.

От мыслей о собственных планах на этот день меня отвлек звонок мобильного телефона. Ага, Хлоя.

— Я звоню лишь для того, чтобы сказать тебе, что я с тобой не разговариваю, — издаю громкий смешок, закатывая глаза. Началось…

— А сейчас ты что делаешь, стесняюсь спросить?

— А ты не стесняйся, спрашивай. Какого черта ты не берешь трубку, а? Я, между прочим, хотела сообщить тебе время и место моей предстоящей выставки, забыла, что ли? — черт, действительно, забыла. — Ты не берешь трубку, Эмма вечно в своей медицинской «норе», а позвонить твоему муженьку я не могу. Ты и сама прекрасно знаешь, что мы с ним не ладим. Что скажешь в свое оправдание, юная леди?

— Прости, подруга, зарядка на телефоне почти села в тот день, а я опаздывала на поезд. — И почему я постоянно оправдываюсь? — Потом упала, разодрала колени… — слышу свист на том конце провода и громкий смех. — В общем, мне было не до звонков, понимаешь?

— Это фиаско! Я сейчас просто умру от смеха. На минутку лишь представила эту картину твоего красочного падения, — смеется, нет, даже ржет, как лошадь. — Прости, радость моя, но ты в своем репертуаре! Аплодирую стоя! Слушай, было бы здорово, если бы мы сегодня встретились с тобой и Эммой, наконец, — скорее утверждает, чем спрашивает, — и обсудили все вместе насущные вопросы! Что у тебя там за голоса? Ты где?

— Ой, прости, забыла выключить планшет. Ролик смотрела на YouTube-канале, — нажимаю на пробел, прерывая видео на паузу. — Я пыталась сделать стрелки и… — слышу, как у Хлои сначала что-то упало, затем ее кашель, а после — пугающую тишину.

— Ты? Стрелки? Я не ослышалась? Ты что, пыталась? Кто он?

— Кто он? Ты о чем вообще? Я на деловую встречу собиралась, как бы, — возмущаюсь под громкий стук своего сердца. — Что я, не могу сделать макияж, в конце концов? — в кои-то веке накрасить лицо — вдруг шепчет мне подсознание.

— Да, да! — снова смеется. — На встречу она собиралась. Я так сразу и подумала, учитывая, что ты практически никогда ярко не красишься: ни на встречу, ни на работу. Врешь, как дышишь, а дышишь ты мне в трубку слишком часто, милочка. Я все слышу. — Ну, вот что за человек? Она знает меня как облупленную. — Да ты на работе выглядишь еще хуже, чем дома. Только без обид. Твой же слащавый муженек тебя настроил на подобную волну. — Ну, началось. — Его все устраивает. Нет, ну ты посмотри, а?! Удобно устроился. Всех от тебя отпугивает твоим же внешним видом! Очнись, Джоз. — Нахалка!

— Эй! Я нормально выгляжу! И перестань ругаться с Дэвидом, а уж тем более, перемывать ему кости. Он, между прочим, нормально к тебе относится!

— Он меня не переносит на дух точно так же, как и я его. Нормально он общается только с Эммой. А поскольку из вас всех таких интеллигентных и порядочных я — адекват с мнением, то Дэвид не может принять этот факт спокойно, поэтому и цапаемся с ним постоянно. Ты для меня самая красивая, лучшая, но подчеркивать свою красоту… этого никто не отменял, пойми же! Я сама тебе все покажу и расскажу о макияже, проведу мастер-класс раз уж ты решилась. Так, повторю свой вопрос, кто он? — тараторит без умолку, а я снова заливаюсь краской. Сердце мое вот-вот и выпрыгнет из груди. — Хотя нет, молчи, при встрече все равно не отвертишься. Встречаемся на нашем месте, время вышлю смс-сообщением приблизительно после обеда. Люблю, целую! Чао! — отключается, а я сижу вся красная, как помидор. Черта с два теперь получится выкрутиться от Хлои. Пока она все не прознает, не отпустит ведь.

Так! Нужно собираться. Действительно, какого лешего все эти манипуляции по красоте? Обойдется… Может быть, таким образом, я смогу защитить себя тем, что оттолкну этого хама своим внешним видом? Мне же лучше, если это все будет именно так. Смотрю на свой гардероб. Выбор останавливаю в этот раз на узких черных джинсах и хлопковой белой футболке. Неплохо, подобранное сочетание одежды всегда делает образ более классическим, лаконичным, при этом далеко не скучным, особенно, если добавить ко всему прочему вязаный кардиган цвета слоновой кости и белые кроссовки из гладкой натуральной кожи. Сложив все необходимые вещи и документы по предстоящему аукциону в сумку, выхожу из дома.

Поистине потрясающая погода! Сегодня она солнечная. Небо высокое и голубое, а облака — редкие, но белоснежные и такие красивые. Сразу делаю глоток свежего воздуха. Ветерок почти не чувствуется, обволакивая распущенные волосы приятным и столь ласковым дуновением.

Наш дом находится практически на окраине Бостона: большой с идеальным газоном, высокими, величественными деревьями. Само здание украшает белоснежная дверь с кокетливыми шторками, много белых окон, бирюзовая кирпичная кладка. Наличие панорамных окон, пожалуй, стало единственным моим требованием при выборе семейного гнездышка. Люблю, когда много света. Как говорит мой муж: «Идеальный дом для идеальной хозяйки». Дэвид — лучший муж на свете!

Скажу вам честно, чисто эстетически, метро в Бостоне не особо привлекательное место. Оно какое-то непрезентабельное, например, по сравнению с тем же Нью-Йорком, хоть и там оно не пышет роскошью. Но в Нью-Йорке хотя бы интересно оформлены старые станции на Манхэттене: плитка, изображения, красиво выложены названия станций. Здесь же все серое, черное и мрачное. Станции внутри крохотные, а платформы довольно узкие. Огромное количество станций располагается на нескольких подземных уровнях, поэтому нужно заранее знать, с какой платформы поезд идет в нужное вам направление, чтобы долго не бродить по переходам.

На множестве станций нет внутреннего перехода между платформами. Со мной уже несколько раз случилось так, что, выходя через турникет, я осознавала: нужная платформа расположена напротив, через пути. Но! Через эти самые пути мне никак уже не удавалось перейти, в силу различных указателей и турникетов, поэтому нужно было сперва выходить, затем подниматься по эскалатору на улицу, после переходить дорогу до другого входа в метро и заходить туда снова, оплачивая вход еще раз.

В мою самую первую поездку в Бостоне я как-то здорово побегала между разными входами на одну и ту же станцию. Все они оказывались с направлением «не туда». Как бы это звучало не парадоксально, но «не туда» — это точно мой сегодняшний адрес. Только лишь с четвертой попытки я нашла нужное направление. Уверена — это дело привычки, но Хлоя как-то раз сказала, что вся причина моих путешествий заложена именно в моей рассеянности, поэтому и удивляться не стоит подобным личным коллапсам.

Скажу так, я более чем уверена, что и сами местные жители здесь во всем этом движении поездов не совсем ориентируются. По крайней мере, видела это лично. Но если вы турист или же приезжий, как я, то лучше всего перестраховаться и сначала тщательно изучить свой путь на карте, а затем понять, в какой именно переход вам нужно пройти. Только потом заходить через турникет на платформу. Это здорово сэкономит вам и нервы, и деньги.

Потратив на дорогу несколько часов, я остановилась у красного кирпичного здания. В силу своей профессии, в голове моментально проносится его историческая справка. Смело могу предположить, что дом построен в строго викторианском стиле, предположительно, конца прошлого столетия.

Всеми силами пытаясь собраться с мыслями, с неприкрытым любопытством наблюдаю за высохшим цветком, расположенном на подоконнике у уже знакомого окна. Даже растение его не смогло вытерпеть…

Интересно, дома ли он вообще сейчас?

Пока я стояла и занималась собственными размышлениями по четкому выстраиванию делового разговора и самовнушением, что все должно пройти гладко, сзади ко мне неожиданно кто-то подошел и закрыл рот своей крепкой, довольно жилистой рукой. Даже пикнуть не успела, как меня молниеносно схватили в тиски, подняв над землей, словно я пустое бревно, не имеющее вес. В силу неожиданности, даже не попыталась вырваться из захвата, позволив потащить собственное тело в сторону двери дома…

ГЛАВА 9

ДЖОЗЕФИН

— Отпусти, — я начала брыкаться, укусив нахала за руку. — Отпусти же!

— Ну вот, теперь нужно ставить прививку от бешенства, — неожиданно целует меня в щечку. — Здравствуй, детка. Я скучал, а ты? — Наглость — его второе счастье.

— Нет! У меня есть для этого муж, — бесстрастно отвечаю, стараясь не выдавать то, что мое тело уже вовсю потряхивает. — А еще я просила тебя так не называть меня! — стою около его квартиры и делаю вид, что возмущена.

— Как «так»? Не понимаю, о чем ты, — пошло ухмыляется. — Я, если хочешь знать, был уверен, что ты вновь окажешься здесь, — невесомо поднимает мне челюсть своей рукой. — Детка, закрой свой милый ротик, а то насекомое залетит. Видишь ли, преступники всегда возвращаются на место преступления. Это я узнал на парах по психологии.

— В смысле преступник? Не поняла?..

— Ну… как? Ты же умыкнула мою раритетную книгу и след твой простыл… — Вот скотина!

— А ничего, что ты мне ее сам подарил?

— Не может быть, лгунья! — теперь он смеется во весь голос.

— Ха-ха, очень смешно. Я вообще-то не просто так пришла, а по делу. Принесла… вот, — достаю из сумки бумаги по аукциону. — Это документы, точнее, их копии. Нужно, чтобы ты сейчас с ними ознакомился. Я прекрасно понимаю, что в этом деле спешить нельзя, но у меня горят сроки и…

— Так мы на пороге решать дела намерены? Тем более… — смотрит на мои губы, облизывая свои. — Раз твои дела горят, — закатываю глаза, а он ухмыляется. Только сейчас я замечаю на его лице милые ямочки. — Проходи. — приближается вплотную, обдавая своим дыханием. — Я уже говорил тебе: мой дом — твой дом.

— Нет, спасибо, я лучше на улице жить стану, чем с таким, как ты. Проходи ты первый, — пропускаю хозяина вперёд.

— Нет, только после тебя, — указывает мне в сторону рукой, мол, я первая. Джентльмен недоделанный.

— Нет, лучше ты. Я настаиваю, — быстро тараторю.

— Естественно… Я лучше, — громко посмеивается надо мной. — Так ты когда-нибудь сдвинешь с места свою аппетитную задницу? — и тут он позволил себе ущипнуть меня именно за то место, которое только что озвучил.

— Ай, больно вообще-то! Совсем, что ли? — прохожу в квартиру от греха подальше. Такое ощущение, что я была здесь уже не один раз. — Тебе необходимо ознакомиться с документами, а завтра в полдень состоится встреча в аукционном доме Баклэнд с нашим заказчиком. Если тебя все устроит, то мы подпишем официально необходимые бумаги. В принципе, здесь все должно быть ясно, просто обрати внимание вот на эти пункты, — перелистываю договор на нужную страницу, и моя сумка соскальзывает сплеча. — И вот на эти. — Хьюго пытается забрать мою сумочку, но я не позволяю ему это сделать.

— Ты можешь поставить свою сумку вот туда, — указывает на столик с журналами. — Я, в отличие от тебя, воровством не занимаюсь, — подмигивает и берет документы из моих рук. Шутник садится на стул и внимательно изучает бумаги. — Располагайся, детка, квартира в твоем распоряжении. Если хочешь, то можешь сделать мне массаж, пока я читаю.

— Ага, спешу и падаю, — результатом его этой «детки» послужило то, что мои щеки приобрели пунцовый оттенок. Остро ощущаю, как они горят.

Пока он был занят изучением всех пунктов в договоре, я решила пройтись по дому Фолегара. Коллекция Хьюго настолько внушительная, однако удивительно то, что он создал для нее непросто «оправу», а жилое пространство. Здесь так уютно и вовсе нет ощущения чувства музейности, вычурности. Хлое бы здесь точно понравилось. Поскольку она дизайнер, то акцент в организации пространства всегда делает на том, чтобы в доме по возможности не было «глухих» углов, а также, чтобы оно было открытым, просматриваемым и свободным местом. У каждого человека, по ее мнению, должно возникнуть ощущение большого объема в собственном жилище, поэтому главным принципом при разработке проекта Хлои является симметрия. И вот эта самая квартира тому идеальный пример, хоть здесь и творится полный хаос. Да, мой муж скончался бы от этой картины. Проходя мимо книжных полок, я увидела издание одного из передовых фигур французского романтизма.

— Виктор Мари Гюго, — снова подкрался сзади. — Это самое первое издание, — расставляет руки по обе стороны от меня, оперевшись ими на книжную полку. — В оригинальной обложке, — целует затылок, обжигая своим горячим дыханием, воспламенив заодно и меня. — Ты можешь себе представить? — перекладывает руки на мою талию. — Я отдал за это издание всего полтора доллара. С документами, кстати, все действительно в порядке. Доверяю тебе, но копию оставлю у себя, пересплю с ней сегодня.

— Не нужно этого! — сама не понимаю, что конкретно имею в виду: то ли говорю насчет рук, то ли насчет доверия ко мне. Но все же убираю его руки и пытаюсь отойти от моего искусителя как можно дальше, но он лишь резко разворачивает меня к себе лицом и продолжает говорить так медленно, как будто пробуя на вкус каждое слово.

— А знаешь настоящую стоимость издания? Где-то в четыре тысячи раз больше той стоимости, по которой я приобрел находку. Они все на оригинальном французском, между прочим. Мы с тобой увлечены одним делом. Это здорово, не правда ли?

— Я учила французский в школе, — зачем-то сообщаю ему нелепую подробность своей биографии.

— А я там родился и провел свое детство. В смысле, во Франции. Мой отец родом из Америки, а мать — француженка, — замолчал и слишком долго начал прожигать меня своим изумрудным взглядом. — Не хочу ли я что-то с тебя снять? — Чего? Резко отталкиваю его от себя.

— Ты что… спятил? Руки свои попридержи, мальчик. — Хьюго коварно ухмыляется и поднимает руки вверх в знак поражения.

— Эта вещица, — проводит рукой по кардигану. — Я ее имел в виду. Ты не хочешь снять с себя? Здесь тепло, — смеется и добавляет. — Как вам не стыдно, «не юная» леди, озвучивать подобные мысли вслух? — резко прохожусь ему коленом между ног. Так-то! Хлоя бы сейчас мною гордилась.

— А не пошел бы ты, детка, куда подальше! — хотела уже было уйти, но Хьюго больно хватает меня за запястье и припечатывает снова к книжной полке. Смотрит в глаза серьезным взглядом и тяжело дышит. Мой пульс настолько сильно участился, что вот-вот и я потеряю сознание.

— Прости, Джозефин. Малыш… — проводит пальцами легонько по щеке. — Ты позволишь мне? — опускает руку к моему кардигану, задевая пальцами грудь. Господи, как же мне плохо. Еще пара таких прикосновений, и я сойду с ума.

— Да. Кардиган. Спасибо, — отвечаю украдкой с прерывистым дыханием, а он, в свою очередь, помогает снять его с меня. — Только отпусти, прошу… — отвожу взгляд в сторону. — Просто… я ненадолго. Спешу сильно, у меня на сегодня еще много важных дел, — в эту самую секунду мой мобильный телефон издает спасительный сигнал, указывающий о пришедшем сообщении от Эммы. Слава богу! Как же вовремя. В этот момент Хьюго дает столь желанное личное пространство.

— Я сварю кофе, выпьешь со мной?

— Хорошо, — открываю сообщение, где подруга пишет о том, чтобы указала место, откуда она смогла бы забрать меня на машине. Отправив адрес соседнего дома Хьюго, моментально получаю ее ответ:

«Приеду через час. Эмма».

— Пахнет приятно, обожаю кофе, — подхожу к столу, расположенному неподалеку от хозяина квартиры, любезно пригласившего испить сей ароматный напиток.

— Я тоже, — снова эти милые ямочки. — Как твое колено, кстати? Прикладывала лед?

— Да, конечно, прикладывала. Да и вообще, чего я только с ним уже не делала вчера. Но уже гораздо лучше. Я… Я просто хотела поблагодарить за помощь. — Он на мгновение как будто уходит в свои мысли, обдумывая мои слова.

— Не могла бы ты подойти к книжной полке, — следую его просьбе. — Подальше. Стоп. И направо. Нет, направо. Так, а сейчас видишь третью полку сверху? Вытащи вторую книгу слева. Нашла? — Ну и что это за квест?

— Нашла.

— Открой сорок пятую страницу и читай первый абзац. Только вслух! — подходит ко мне и берет за руку, начав медленно вести пальцем по тексту. По моей коже пробегает сотня, нет, тысяча мурашек. Никогда не испытывала от тактильного прикосновения такого трепета и жара одновременно, которые вызывает во мне молодой нахальный парень. Джозефин, опомнись, он младше тебя. Это все неправильно. Беру свои нелепые мысли в руки, отодвинув на задний план, и читаю.

— Хорошо, — он держит мой пальчик и проводит им по тексту, уперевшись дивным носиком в мою шею. — «Пей вино. Это вечная жизнь. Это все, что дает нам молодость. Время вина, роз и веселых друзей. Будь счастлив, не упусти момент. Этот момент — твоя жизнь», — поворачиваюсь к нему и вижу, что Хьюго безотрывно смотрит на мои губы.

— Это Эпикур. Греческий философ. Возьми книгу себе. Эти четыре книги из коллекции взаимосвязаны друг с другом. Иметь две книги бессмысленно без оставшихся двух. Они нужны друг другу, — смотрит так, будто пытается проникнуть ко мне в самую душу. — Две оставь себе, а остальные я буду хранить у себя.

— Спасибо, но… — Хьюго прикладывает палец к моим губам, чтобы я замолчала.

— Ты помнишь, что ты моя должница? — хрипло шепчет над моим ухом, моментально делая намек на легкое, почти невесомое прикосновение губ к губам, как будто у нас с ним одно дыхание на двоих. Время словно замерло, оставляя нас наедине друг с другом. Брюнет приближается к моим губам без касания. — Пожалуйста, прошу тебя, подари мне один поцелуй. Хотя бы в щечку. — Была не была. Тянусь на носочках к нему, ибо разница в росте дает о себе знать, ведь он выше меня сантиметров на двадцать или тридцать точно. Когда мои губы касаются его щеки, Хьюго мгновенно перехватывает всю инициативу в свои мужские руки и впивается пухлыми, теплыми и такими манящими губами в мои. Легко прикоснувшись к губам, он тут же отстраняется, но только для того, чтобы в следующую секунду снова завладеть ими.

Легкие касания губ чередуются с нажимом языка, пробираясь и изучая друг друга. Хьюго ласково вбирает и покусывает мои губы, как из меня тут же вырывается громкий стон. Он так неистово нежно сжимает верхнюю, затем нижнюю губу своими. То усиливает хватку, то ослабляет ее, унося разум куда-то далеко.

Вдруг слышу, что кофе стал закипать, приводя тем сам меня в чувства. Резко отстраняюсь от него, делая шаг назад.

— Мне нужно идти, — беру кардиган, сумку и, не оборачиваясь, устремляюсь в сторону выхода.

— Там моя спальня. Выход с другой стороны. — Ну, надо же! Боже мой, беги отсюда, дура!

— Джозефин! — оборачиваюсь. — Если снова понадобится моя… Моя медицинская помощь, то заходи в любое время дня и ночи. Особенно ночи, — подмигивает, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

— Спасибо за кофе.

— Пожалуйста. Но ты не пила его, — смотрю последний раз в изумрудный омут и убегаю прочь на свежий воздух.

Не успев открыть дверь, вижу машину Эммы, которую она припарковала у соседнего здания. Накидываю на себя теплый кардиган, ощущая прохладное дуновение ветра, и подбегаю к машине. Открываю дверь и вижу, что подруга уставилась на меня, удивленно изучая.

— Ты марафон что ли бежала? — Я люблю Эмму Стоун за то, что она обычно спрашивает по существу и по факту все интересующие вопросы. Она слишком тактична и вежлива. Профессия хирурга в Массачусетской клинике общего профиля дала о себе знать. Эмма — счастливая жена Алекса — доктора, работающего по ее же специализации. А их дочь Ханна — моя любимая крестница, погодка Джеймсу.

— Нет же, просто боялась тебя задержать. Кстати, почему ты в больничной одежде?

— Ну ты смешная! — выезжаем на дорогу. — По правде говоря, вы меня уже задерживаете. Сейчас должен был состояться внеплановый осмотр пациентов, но Алекс отпустил к вам, поэтому я не стала тратить время на переодевания. Муж у меня слишком понимающий, прекрасно знает нашу мисс Внезапность по фамилии Дастин, которая бы всенепременно, взяв тебя под ручку, прикатила за мной в больницу, — начинаю громко смеяться, постепенно отходя от случившегося. Так, мне нужно об этом подумать потом, не сейчас. — Знаешь, что было в прошлый раз, когда она заявилась ко мне в клинику? — выезжаем на главную дорогу, занимая нужную полосу.

Хочу отметить, что этот город будто был специально создан для пешего туризма, ведь Бостон можно обойти смело и пешком. Именно за это столицу Массачусетса аборигены называют пешеходным городом США. Однако машин от этого меньше не стало. Мы все же угодили в самый час в пик, столкнувшись с небольшой пробкой.

— Даже представить себе страшно, кто Хлою вообще туда пустил?

— Так, а я о чем! Но ты же прекрасно знаешь эту мадам. Учитывая, что на ресепшене сидит молодой человек, по совместительству — практикант, а не секретарша с четвертым размером груди или же увесистая тетя, Хлоя воспользовалась моментом. Дастин начала его соблазнять, — подруга закатывает глаза, а я так громко начинаю смеяться, что голос слегка становится хриплым. — Так вот, она ворвалась в палату, когда был осмотр кастрированного пациента. Ты понимаешь, он попал в серьезную аварию. Его, считай, собирали по кусочкам. Ничего не скажу, красавец, но, увы, с холостыми патронами. Нашу Хлою это ни капельки не остановило. Даже когда я ей об этом шепнула на ухо… Она при мне и других пациентах начала его невозмутимо соблазнять. Было слишком забавно за этим наблюдать.

— Прекрати, умоляю! У меня уже все свело внутри от смеха. Лучше расскажи, как Ханна? Я хочу пригласить ее к нам в гости. Джеймс так любит ее, так оберегает. Все уши уже прожужжал, когда же приедет тетя Эмма с малышкой.

— Да я и сама безумно соскучилась по синеглазке, но ты же понимаешь, работа есть работа. Я посмотрю по-нашему с Алексом графику и, думаю, в ближайшее время обязательно созвонимся, — киваю и вижу, что мы приближаемся к моей любимой кофейне, вывеска которой гласит «Thinking Cup».

Пока Эмма парковала свой минивэн, мне на телефон пришло сообщение:

«Проверь свою сумку, детка».

ГЛАВА 10

ДЖОЗЕФИН

В спешке снимаю с плеча сумку и открываю ее. Что за шутки? И где он взял мой номер телефона? Руки сильно затряслись. Лишь бы ничего не обронить. Так, вроде ничего лишнего: ни записки, ни книги, которую я благополучно оставила у Фолегара в квартире, ни мертвой крысы, ни бомбы… Хотя постойте… Вот же жук навозный!

— Эмма, я сейчас подойду, мне нужно сделать срочный звонок по работе, — кричу подруге.

— Да, ждем тебя внутри. Не задерживайся, — ставит машину на сигнализацию и скрывается за дверями кофейни — кондитерской.

Набираю номер, который указан в отправителях присланного сообщения. Гудки длились совсем недолго. Видать, знал сволочь, что я позвоню мгновенно.

— У меня к вам всего три вопроса, — услышав заветный сигнал, оповещающий о том, что связь настроена между нами, стала повышать голос буквально на каждом слове, произнесенном мной.

— Мы, кажется, перешли на «ты»? И почему же всего три? На этом, малышка моя, диалог не построишь, как считаешь?

— Считаю я на калькуляторе! — раздражаюсь пуще прежнего, поражаясь его наглости. — И это будет не диалог, детка моя, — передразниваю его французский акцент. — А скорее монолог в твоем нахальном исполнении, понял меня? — прямо-таки слышу, как Хьюго ухмыляется. — Во-первых, откуда у тебя мой номер? Во-вторых, какого черта ты рылся в чужой сумке? В-третьих, верни мне мой паспорт и ключи от дома! Ты переходишь уже все границы, как считаешь? — переспрашиваю в его любимой манере.

— В-третьих, я считаю, что это скорее просьба, нежели вопрос. Во-вторых, я не рылся, а занимался исследовательской деятельностью. Ну и, во-первых, это результат «во-вторых». Все очень просто, детка моя! Что касается третьего, то я верну твои вещи, но с одним условием, — горько вздыхаю от какого-то бессилия.

— Чего? — озвучиваю мысли, крутящиеся в голове. — А ты не слишком много на себя берешь? Какая еще к черту просьба?

— Не ругайся. Я хочу, чтобы завтра к вам в аукционный дом мы поехали вместе, поэтому заеду за тобой к тебе домой. — Нет! Нет! Нет! И еще раз Нет!

— Хьюго Фолегар… — не успеваю закончить, как слышу возмущенный голос.

— Что еще за «Фолегар»? Так сложно было запомнить мое имя? Хьюго Франк Гюстав де Борегар Маршалл. — Закатываю глаза.

— Да мне все равно! Хоть Санта-Мария-дель-Фьоре. У тебя такое имя, проще переименовать, чем запомнить! И не уходи от разговора! Никуда я с тобой не поеду, вор!

— Ты что, сравнила меня с Флорентийским собором? Неважно. Кстати, детка, мне было с кого поучиться этому гнусному делу. Ты первая умыкнула мое раритетное издание. И ты поедешь со мной, потому что так хочу я, это, во-первых. Я уже знаю, где ты живешь, во-вторых. В-третьих, повторное получение паспорта, сама знаешь, процесс долгий, без опытнейшего адвоката может затянуться на месяцы, а то и на годы.

Смотрю, кто-то подготовился заранее. Да, это правда, ведь после террористических актов начала двухтысячных годов иммиграционная служба гражданства и иммиграции США вкупе с Департаментом внутренней безопасности крайне подозрительно относятся к каждому заявителю, потерявшему какой-либо документ.

— Мы живем, детка, в эпоху научно-технического прогресса, а до сих пор не можем отрегулировать процедуру восстановления документов. Я сам дважды за последние семь лет лишался паспорта, — спокойно продолжает вещать мерзавец.

— Неужели из-за судимости? — ничему уже не удивлюсь.

— Не угадала, Джозефин. В первый раз его забрали грабители вместе с имуществом. Во второй раз в моей старой квартире произошел пожар. В общей сложности я заполнил более двухсот различных анкет и заявлений, не говоря уже о проведенных почти четырехстах часах на телефоне…

— Слушай сюда, мальчик! Мне это неинтересно, понял? Жду завтра с паспортом и ключами у себя, адрес мой уже знаешь! — сбрасываю звонок. Делаю глубокий вдох и выдох, снова вдох и выдох. Зачем ему это нужно?..

— Хочет он… Мало ли, что ты хочешь, — проговариваю негромко вслух и направляюсь к своим спутницам, надев на лицо спокойное выражение.

«Thinking Cup» — одно из любимых наших с подругами мест в Бостоне. Это небольшое по площади кафе — кондитерская, где можно в спокойной обстановке насладиться необычайным черничным капучино с мороженым в сочетании с грецким орехом и любимым фисташковым тортом с малиновым муссом и свежими ягодами. Найти свободный столик без предварительного бронирования достаточно проблематично. Здесь слишком уютно, сытно и самобытно. Довольно-таки редкое сочетание, учитывая конкуренцию на рынке.

Насколько мне известно, владельцами заведения является семейная пара, которая к тому же работает на собственной кухне без выходных, придумывая собственный уникальный дизайн интерьера и рисуя завораживающие скетчи для кофейных стаканчиков. Их творчество коллекционирует большинство жителей Бостона.

— Я вот сейчас не поняла, Эмма специально ушла с работы, чтобы встретиться со своими любимыми друзьями, а ты перезвонить не можешь позже на работу, деловая наша? — присаживаюсь за столик, где уже стоял готовый заказ. Мы всегда с подругами собираемся в этом месте, и Хлоя прекрасно знает, что мы любим, поэтому времени зря не тратит на ожидание.

— Ну извини, у меня завтра важная встреча с потенциальным подписанием договора. Я наконец нашла аукционный товар, — вместе с его коллекционером — шепчет мое подсознание.

— Ах да, точно… Теперь колись, ради кого ты смотрела уроки по макияжу, ну? — сидит с хитрющей улыбкой на лице блондинка.

— Ты смотрела уроки по макияжу? — переспрашивает Эмма и приставляет свою ладонь к моему лбу, как бы проверяя наличие температуры. Как смешно!

— Ради себя и мужа! Нет, правда, мне просто стало интересно, как бы я выглядела с макияжем. Чего вы раздули из этого слона-то? — делаю глоток восхитительного и успокоительного кофе. Как же хорошо!

— А почему мне не позвонила? Я бы помогла.

— Да уж. Ты бы, скорее всего, ее замучила своими вопросами, — отвечает за меня Эмма, на что получает в ответ средний палец Хлои и мой смешок.

— Твоего муженька и так все устраивает, кстати… — улыбка резко сходит с моего лица.

— Хлоя, он замечательный, — отвечает подруга. — У Джошкин муж — мечта! Он любит ее, заботится о ней, так что прекращай уже эту нелепую и бессмысленную войну.

— Ага, маньяк Тед Банди, знаешь ли, тоже заботился о своей жене, однако это не мешало ему насиловать и убивать других. А еще у него также были эти вечные планы и графики. Знаешь, каково это, сидеть на работе и знать, что конкретно в этот час вы предаетесь плотским утехам, — морщится от сказанного, а я давлюсь кофе. На минуточку, она это сейчас говорит на полном серьезе! Хлоя как-то раз случайно открыла ежедневник Дэвида и восприняла его запись с датой и временем о сексе всерьез, когда на деле это была очередная нелепая шутка мужа над подругой. Ведь он прекрасно понимал, что блондинка подсматривает за его писаниной в попытке уличить в том, чего и подавно нет.

— Хлоя, не перегибай, это уже слишком! Оставь Дэвида в покое, — теперь я показываю ей средний палец, возмущаясь.

— Единственный маньяк, которого я знаю — это ты, Дастин, — подшучивает Эмма над блондинкой.

— Я тебя сейчас побью. Я сильнее вообще-то. Поборемся? — начинает смеяться и бьет Эмму по руке.

— Прекрати, — уже громко хохочет шатенка.

— Боюсь, что тебя после побоев посадят за решетку, — спасая подругу, делаю предупреждение Хлое.

— Да, а Дэвид, как твой адвокат, воспользуется удобным случаем и усадит тебя надолго за решетку, — Эмма пустилась во все тяжкие. Теперь уже я подхватываю общую волну смеха.

— Ага, стану я обращаться к нему, не дождетесь. Я уж лучше сяду! Так все, девочки, а теперь важный момент. Вот вам пригласительные, — передает небольшие крафтовые конверты. — Через месяц состоится моя дизайнерская выставка с Полом. Мы так долго разрабатывали новый дизайн с коллекцией, хочу, чтобы вы все это увидели своими глазами. Разработки моделей интерьера безумно необычные и интересные. Кстати, твою начальницу, Джоз, точно коллекция не оставит равнодушной, учитывая ее специфический вкус. Черт, да даже твоего Дэвида. Так что без всяких отговорок жду вас с нетерпением. Отказы не принимаются! — тараторит Хлоя, пригрозив указательным пальцем.

— Господи, да оставь ты моего мужа в покое, наконец! — закатываю глаза.

Хлоя Дастин еще со школьных времен мечтала стать дизайнером. Она слишком целеустремленная личность, безумно саркастичная и пробивная, я бы сказала. На конкурсной основе, а также благодаря высокому среднему баллу и множеству успешно пройденных собеседований, Хлоя поступила и окончила Бостонский университет со степенью Бакалавра по специальности «Мода». Еще во время обучения ее заинтересовали пространственные решения, поэтому в свободное от учебы время она принялась изучать проектирование интерьеров.

За этим последовало трудоустройство дизайнером в австрийскую мебельную компанию, где под чутким руководством опытного дизайнера Хлоя отточила навыки разработки объемно-планировочных решений, декорирования, постановки света в интерьере. Эти умения далее последовательно развивались в двух проектно-строительных компаниях, где от подруги требовалось полное понимание строительных технологий, норм и правил в строительстве. Сегодня же Хлоя Дастин является соучредителем небольшой дизайнерской компании в сотрудничестве с еще одним не менее талантливым дизайнером по имени Пол Макалистер.

— Дэвид может не приходить, если что, я вовсе не обижусь, — продолжает гнуть свою мысль блондинка, мило улыбаясь и подмигивая, на что Эмма тоже закатывает глаза, взяв привычку с меня.

— Обязательно посетит твою выставку, можешь не сомневаться, — поддела ее. — Кстати, наш новый коллекционер… — Вот зачем я это сейчас сказала? Нет, нет, нет… — Ну, в общем… ваши с ним вкусы прямо идеально сходятся в плане интерьера, могу познакомить, — добавляю, вновь не подумав.

— Хмм, — мычит Хлоя и прищуривает свои серо-голубые глаза. — Так, так, так… А откуда ты осведомлена о его вкусах, а, Джоз? Хотя, чего это я, вы же все успеваете на работе обсудить. Логично… Он красив, молод и сексуален? Если да, то даже не думай и бери его в оборот! Твой брак давно стал браком.

— Еще чего! Я, вообще-то, замужем и счастлива. Отцепись от моего мужа.

— Не ври мне. Ну-у… — тянет подружка. — Брак — дело очень даже поправимое. Хочешь, я прямо сейчас позвоню своему адвокату и… вуаля. Ты будешь свободна!

— Раскатала губу! — Эмма берет кусочек торта вилкой и бросает Хлое в волосы. — Упс, я случайно, — врет и не краснеет.

— Эмма, я тебе сейчас устрою кофейное полоскание, хочешь?

— Все… все, — вскидывает руки вверх в знак поражения. — Сдаюсь.

— Ну, по правде говоря, у меня хватает проблем и со своими… Припоминаете Майкла и Эндрю?

— Насколько я помню, Майкл — это тот женатик, у которого есть двое детей? — пытаюсь собрать пазл воедино.

— А Эндрю — твоя недельная «настоящая на всю жизнь любовь», — помогает мне Эмма.

— Начнем с того, что Майкл давно в разводе, а наличие детей меня вообще не волнует. Но, в целом, да, все так, — закатывает в очередной раз глаза. — У меня недавно было свидание днем с одним из них, не помню точно, с кем первым, а потом с другим, — делает слишком умилительное личико. — А вчера, представляете, я узнаю от секретаря Майкла, что он и Эндрю обедали в офисе первого, а после уехали куда-то в неизвестном направлении. Вместе! — почти кричит на все кафе подруга, выделяя последнее слово, как бы давая понять, что это ни в какие рамки приличия не входит. — Теперь вопрос!

— С какой целью они встретились? Это раз. И, собственно, откуда они знакомы друг с другом? Это два, — Эмма просто Шерлок, мирно загибающий пальцы.

— Именно, Эмма «Холмс»!

— А я тебе отвечу, — наклоняется ближе к Хлое кареглазая, подмигивает мне, ухмыльнувшись, и выдает то, отчего я замираю. Безотрывно смотрю то на одну, то на другую, при этом боясь даже моргнуть лишний раз, лишь бы и мне не досталось. А Эмме достанется, как пить дать… — Он его хочет!

— Ты что, больная? — округляет свои большие серые глаза Хлоя.

— А что? Тебе можно с ними двумя спать, а им нельзя друг с другом, что ли? — хохочет Эмма, а я прыскаю от смеха, слегка подавившись кофейным напитком.

— Ха-ха, как смешно! Давайте все вместе посмеемся. Смешно тебе, Джоз? — я крепко держусь за живот, стараясь не упасть со стула от накатившей истерики. — А тебе, Стоун? — зло смотрит на подругу, которая давится тортом, кашляет, продолжая смеяться. Как назло, этот злосчастный кусочек вылетает изо рта Эммы прямо на Хлою, отчего у меня уже начинается дикий приступ истерики.

— Хлоя, успокойся, прошу тебя! — пытаюсь, как могу, успокоить эту ненормальную сквозь оглушительный смех и слезы.

— А вам, молодой человек? — обращается к испуганному официанту, не вовремя подошедшему к нашему столику. — Или, может быть, вам, мужчина? — поворачивается к человеку, сидящему за соседним столиком. — Да, да, чего вылупились так? Я к вам обращаюсь. Смешно вам, нет? — он нервно и испуганно мотает головой, отрицая ее слова. — А чего так? Давайте! Смейтесь над бедной девушкой. Я ухожу, — берет свою сумку и пулей вылетает из кафе.

— Ну… вот, — Эмма начинает заливаться смехом пуще прежнего, пока на нас, как на душевнобольных, смотрят уже во все глаза остальные посетители кофейни. — Можно засекать время. Ровно через час она позвонит, и сама начнет просить прощения.

Посидев еще некоторое время с Эммой, а также обсудив предстоящую выставку, мы попрощались. Подруга обещала созвониться на днях насчет поездки к нам в гости вместе с Ханной и Алексом. После восхитительного кофе и перечня предстоящих рутинных дел, я все же уставшим взглядом успеваю отметить, что сегодня поистине прекрасная солнечная погода. Легкий ветерок, ласкающий нежно выбившиеся пряди волос, расслабляет напряженное тело. Особую радость доставляют высокие белоснежные облака, ассоциирующиеся как отражение чего-то чистого и возвышенного, чего я явно сегодня была лишена после неожиданного, я бы сказала, ошеломительного поцелуя, выбившего всю почву под ногами.

До сих пор не могу поверить в то, что случилось. Это все неправильно! Так не должно было быть. Я не должна была всего этого допустить и позволять себе ответить на поцелуй, однако время уже назад не отмотаешь, увы. Все это так прекрасно, и так неправильно… Нужно что-то придумать, поговорить с Хьюго о его поведении в неформальной обстановке, чтобы он вел себя в рамках приличия и держал свои руки при себе. Ведь мое тело необъяснимо тянет к нему, словно магнитом. Когда он находится близко, разум затуманивается, и я ничего не могу с собой поделать. Никогда подобного не испытывала. То самое подавленное состояние, когда разум кричит: «Нельзя!», а тело предательски отвечает на ласки и нежность, подаренные чужим мужчиной.

Подъехав на такси к школе Джеймса, вижу, как он выходит с занятий со своими одноклассниками, весело и живо что-то обсуждая с ними. Моя отдушина! Джеймс учится в государственной средней школе смешанного типа «Челмсфорд», которая гарантирует нам, родителям, что наши дети получат здесь всестороннее образование и достигнут успеха в любой области профессиональной деятельности. «Челмсфорд» является домом искусств при Кембридже со своей художественной галереей, а также центром исполнительских искусств. Находится учебное заведение недалеко от нашего дома, в непосредственной близости от окраины Бостона, Атлантического побережья, и Белых гор Нью-Хэмпшира.

Джеймс был очень удивлен обширному выбору предложенных факультативных занятий: клуб анимации, арт-клуб, бадминтон, команда математического анализа, классический хор, танцевальная команда, театр драмы и даже клуб научной фантастики. Больше всего ему, конечно же, приглянулся футбол, которым сын занимался еще тогда, когда мы жили в Нью-Йорке с маленького возраста.

— Мам? — при виде меня, его улыбка расползлась по всей миловидной мордашке. — Ты приехала? — подбежал ко мне, а я, сев на корточки, крепко-накрепко обняла своего мальчика. — Ну… все прекрати, а то еще нас увидят. Пойдем, — я громко засмеялась, а сын, взяв меня за руку, повел в сторону аллеи.

Мы направились пешком к дому, решив немного прогуляться и насладиться свежим воздухом. По дороге он все-таки, как обычно, выпросил неимоверное количество сладкого, доказывая, что ребенку это необходимо, так как он является растущим организмом. Вот наглец, насмотрелся свой канал CNN, и теперь может засыпать нас с мужем такими аргументами, что и не придерешься.

— Мам, я сказал всем, что вы с папой будете болеть за меня на игре. У всех на матче будут мамы и папы. Завтра тренировка, и папа Криса нас отвезет обратно домой. Ты же точно сможешь прийти ко мне? Не обманешь? — смотрит своими кристально чистыми голубыми глазками с такой огромной надеждой, как будто решается вопрос жизни и смерти.

— Когда это я тебя подводила, малыш? — остановившись, беру его личико в свои руки и говорю. — Я тебе обещаю, Джеймс!

— А ты поклянись нашей дружбой!

— Клянусь, — подставляю ему мизинец, который он обхватывает своим крошечным пальчиком.

— Смотри мне, а то не прощу, — шутливо грозится вновь указательным пальцем, который я целую, а потом легонько кусаю, на что мы оба начинаем заливаться смехом. Обнимаю сына за плечи, не спеша приближаясь к нашему семейному гнездышку.

— Кстати, сегодня я виделась с тетей Эммой, и в ближайшее время к нам приедет твоя подружка Ханна в гости.

— Ты не шутишь? — слишком радостно спрашивает сын, а я мотаю головой, подтверждая сказанные слова. — Мам, давай и Ханну на матч пригласим, она — мой талисман.

— Как скажешь, милый, — целую его в макушку.

— Смотри, там папа, — поворачиваю голову и вижу мужа, выходящего с пакетами, приобретенными в супермаркете «Whole Foods». Подходим к нему, он берет сына на руки, а меня целует в губы, и… Ничего… Нет почему-то той искры…

— Я успел соскучиться. Привет, любимая, — немного сухо говорит мой муж, явно чем-то озадаченный.

— Привет, дорогой, что-то случилось? — смотрю внимательно в его глаза, пытаясь угадать, что же его гложет.

— Когда я приехал, под нашей дверью курьер оставил небольшую коробку. Извини, конечно, но кто такой «Любимый хам»? — О нет…

ГЛАВА 11

ДЖОЗЕФИН

Открыв коробку, вижу ту самую книгу, а именно — второе издание Сю, которую Хьюго по непонятной мне причине подарил… А также которую я благополучно забыла в спешке у него дома, удаляясь прочь из того злополучного места.

На самом деле, я действительно не хотела принимать от него этот подарок, намереваясь вернуть и первую книгу позже. Во-первых, с какой стати он дарит мне такие дорогие вещи?.. Да и в принципе что-то. Мы с ним чужие люди, толком не знающие друг о друге ничего. За исключением некоторых формальностей, и то… высказанных друг другу обрывками. Во-вторых, я — замужняя женщина, которая скоро разменяет третий десяток. За моими плечами уже есть небольшое послевкусие жизни. Я замужем за прекрасным человеком, которого день с огнем не сыщешь в столь развратном и эгоистичном мире. Я им очень дорожу! Что бы мне ни говорили, но он всегда был рядом со мной! Всегда. Дэвид — спасательный плот, который ведет меня по волнам бушующего океана, спасая и защищая от внешнего мира.

У меня есть ребенок, в конце концов. С того самого дня, как я впервые увидела его в роддоме. Голубоглазая крошка в шесть фунтов, одиннадцать унций, двадцать один дюйм длиной. Я уже тогда знала, что он мой единственный мужчина, о любви которого могу говорить безусловно! Ничто в этом мире мне не столь дорого и ценно, как Джеймс, мой сын.

Да, меня по непонятной причине, вопреки всяческой логике, тянет к молодому человеку… Опять же… включим последовательную цепочку доводов. В-третьих, Фолегар младше меня то ли на пять, то ли на шесть лет. Я даже не в курсе, ему в этом году исполнилось двадцать или наступит его двадцать первый день рождения в следующем. Не знаю… Не хочу рушить то, что выстраивала день за днем по кирпичикам, из-за спонтанного желания, прекрасно понимая, что один неверный шаг… и моя хрупкая ветошь разлетится на мелкие кусочки, а собрать все воедино будет уже невозможно. Нельзя поддаваться эмоциям.

Неожиданно из книги выпал небольшой конверт, на котором с обратной стороны было написано от руки то, что я цитировала Хьюго вслух из книжного издания:

«Пей вино. Это вечная жизнь.

Это все, что дает нам молодость.

Время вина, роз и веселых друзей.

Будь счастлив, не упусти момент.

Этот момент — твоя жизнь».

В конверте лежала записка с небольшим текстом, выведенным каллиграфическим почерком:

«Прости. Но близость с тобой — это самое волнующее, что я когда-либо испытывал. Странно это. Я не идеален, даже приблизительно. Знаю, что порой бываю невыносим. Хорошо. Часто. Но ты определенно идеальна для меня, хоть и успела за две наши встречи взбесить так, что нестерпимо хочется биться головой о стену. Мы два незнакомца. Ты считаешь, что повседневная суета и есть жизнь, настоящая реальность, а все остальное — никчемные иллюзии, витание в облаках, одним словом — чушь. А я думаю, что жизнь — это, прежде всего, моменты, мгновения, когда ты переживаешь ощущения радости, восторга, волнения и трепета в груди. Счастье. Ради таких мгновений и стоит жить, Джозефин. Прости, детка, но я ничего не могу с собой поделать. Я не понимаю себя, своих поступков и поведения. Наверное… я просто схожу потихоньку с ума, но обещаю, что постараюсь больше не вмешиваться в твою жизнь. Все это прекрасно понимаю. Предлагаю дружбу. Как ты на это смотришь?

P.S. Ответ жду завтра.

Твой Фолегар».

Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. На душе возникли странные двоякие чувства. Облегчение и… обида? Облегчение, потому что теперь моему душевному равновесию и браку ничего не угрожает. А обида… Наверное, в глубине души я ждала чего-то совершенно другого. Впрочем… неважно! В одном я убеждена точно. Судя по его словам, я — идеальная. Идеальная законченная идиотка! Вот кто!

Спустившись на первый этаж, вижу, что Дэвид откупоривает вино и разливает его по бокалам.

— Джози, я все равно не понимаю, почему Хлоя послала тебе коробку домой, когда вы с ней несколько часов назад встречались лично. Она ведь могла тебе вручить ее там, — присаживаюсь к нему за накрытый стол и отвечаю с невозмутимым лицом.

— Она решила сделать сюрприз. Прислала такое вот необычное приглашение на свою выставку. Ты же будешь меня сопровождать, не правда ли? — выкручиваюсь, как могу, делая это уже не первый раз в жизни. Но перед мужем… впервые за весь срок наших отношений.

— Правда ли, — усмехается. — А почему «любимый хам»? Она тебя так называет? Хотя нет, не отвечай, — отмахнулся рукой. Сказал так, будто и сам прекрасно знает ответ на собственный вопрос. — Давай лучше выпьем за нас!

— Кстати, а что за повод? Раз ты открыл свое любимое коллекционное «Шато Шеваль Блан» восемьдесят второго года, причина весомая?

— Не совсем. Я просто хочу провести с тобой этот вечер вдвоем. Только ты и я! Джеймс слишком занят своей игрой. Нам никто не помеха, — тепло улыбается и подает мне бокал изысканного вина. Делая глоток, пробует его на вкус и произносит. — Поистине настоящий насыщенный букет с нотками ежевики, темной вишни, а еще… ваниль и пряные специи.

— Я больше предпочитаю мягкий Калифорнийский виноград, прости, — отвечаю кокетливой теплой улыбкой в ответ. Дэвид наклоняется и с силой впивается в мои губы, пытается углубить поцелуй, но я легко отталкиваю его от себя. Он же вновь притягивает меня, ухватившись одной ладонью за мой затылок, а второй плавно двигаясь вдоль бедра.

— Дэвид, пусти. Пусти же! — муж непонимающе смотрит то мне в глаза, то на мои распухшие от поцелуя губы. — Идем спать? Я устала…

— Побудь со мной. Ну же, Джози! — с мольбой в глазах и с тяжелым придыханием произносит.

— Я должна еще сложить в папку некоторые документы по аукциону. Дел, как у дурня фантиков. Пойдем, — зову его в спальню. Прохожу мимо него, как вдруг Дэвид резко перехватывает меня за запястье и говорит.

— Кстати, любимая, у меня есть для тебя сюрприз. Он как раз в нашей комнате.

— Что за сюрприз? — радостно, словно ребенок, спрашиваю, прекрасно понимая, что несправедлива к Дэвиду в последнее время.

— Идем, надеюсь, тебе понравится.

Сажусь на нашу кровать, подогнув ноги под себя, а Дэвид что-то ищет в шкафу. Находит и с широкой улыбкой достает коробку, протягивая мне.

— Я знаю, что в детстве ты была увлечена фотографией. Также я знаю, что тебя несправедливо лишили этого хобби, но сейчас не об этом. Хочу, чтобы ты и дальше снимала что-то памятное, личное. Для себя. В общем, меньше слов. Открывай, — приподнимаю крышку коробки и вижу… О боже!

— Дэвид, это же полароид «Fujifilm Instax Mini»! Невероятно!

— Думаю, тебя подкупит его уникальность, — продолжает муж, радуясь точно так же, как я. — Знаю, ты считаешь каждый снимок по-своему уникальным. Согласен, ведь другого такого просто нет и не будет. Знаешь, в этом действительно есть своя романтика, — обнимаю его так крепко, а отстранившись, произношу.

— Спасибо тебе! — припадаю к его мягким губам, медленно усаживаясь на его колени, приобняв крепко за плечи. Поцелуй слишком спонтанный, короткий, резкий без промедления. Отстранившись, почувствовала вновь его дыхание на своих губах. Он обнял меня так робко. Ничего не сказав, прикоснулся вновь к моим распухшим губам, словно боясь, что я его снова оттолкну. Вдруг слышу голос Джеймса.

— Мам? Мне никак не заснуть!

— Схожу к нему, — широко улыбаясь, отстраняюсь от Дэвида. — Я сейчас вернусь. Не засыпай, — целую его в щечку и выхожу из спальни.

Захожу в комнату сына и вижу, как он хитро улыбается.

— Полежи со мной немного. Пожа-а-алуйста, — удобно устроившись рядом с маленьким тельцем, обнимаю его за плечи. Джеймс мягко кладет свою голову мне на плечо. — Мам, ты же меня не бросишь?

— Почему это я должна тебя бросать? Не дождешься, юноша! Я вот только переживаю, что когда вырастешь ты, то сразу же уйдешь от меня во взрослую жизнь, — смотрю в его глаза, гадая, почему он вообще начал вести подобный разговор. К чему клонит?

— Нет, я тебя люблю, мамочка! Родители многих мои одноклассников развелись, а я не хочу, чтобы ты и папа тоже не были вместе. Мне это не нравится, — грустно смотрит на меня, отчего на моих глазах появились непрошеные слезы. Ком туго встал поперек горла, да такой удушающий, что трудно стало говорить. Немного прочистив горло, я все же взяла себя в руки и ответила.

— Джеймс, если родители не вместе, это не значит, что они забывают своих детей. Нет, конечно! Это дело только двух людей. Ребенок — всегда неотъемлемая часть родителей. Так было, есть и будет. Не думай об этом, хорошо? Я люблю тебя, — целую мальчишку в лоб, передавая всю гамму своих нежных чувств.

— Ты звонила тете Эмме? — вновь улыбается своей очаровательной улыбкой, в которой вижу свое отражение.

— Еще нет, но скоро вы увидитесь, обещаю. Как проходят твои тренировки? Расскажи маме.

— Уже лучше, но все равно сложно бывает с другими ребятами.

— Я думаю, если ты будешь каждый день стараться изо всех сил, как учит папа, то… У тебя все обязательно получится. К тому же, если тебе нравится футбол — дерзай. Все будет хорошо. Кстати, милый, нам нужно будет обсудить с тобой и выбрать хотя бы еще одну факультативную программу. Поговорим завтра, хорошо? Твой преподаватель настаивает на этом, — Джеймс кивает и укладывается набок.

— Спокойной ночи, мамочка. Поцелуй меня, — целую его в носик, глазки, щечки. Слегка щекочу, отчего он начинает задорно смеяться.

— Спокойной ночи, малыш.

— Не называй меня так при Ханне только, — дует губы и хмурит бровки на своем милом личике.

— Посмотрим, — подмигивая ему, выключаю свет в комнате и прикрываю за собой дверь.

Не успев зайти в спальню, замираю под возглас Дэвида:

— Подожди! Стой! Пожалуйста, не двигайся, я пытаюсь понять, где это… — вздрогнув от испуга, замираю.

— Что? Что «это»? — Дэвид смотрит на полароид, словно это редчайший экспонат.

— Джози, мне нужно выяснить, как тут все устроено. И где здесь укрупнение. Ах, вот… нашел. Стой. Не двигайся, — стою как вкопанная. — А вот и кнопка для зума.

— Нет. Ну же, постой. Не снимай, Дэвид! — смеюсь я.

— Я просто хочу проверить, в фокусе ли ты. Вот! Вот сейчас… Очень классно. Какая же ты красивая, если бы ты знала. Загляденье. Смотри, любимая, — протягивает мне снимок, где я стою и смотрю на него, как на психа.

— Боже, что за красота, — закатываю глаза и начинаю посмеиваться над мужем. — Что происходит? Ты решил украсть мой подарок, а? Признавайся!

— Ничего такого. Ничего… Иди ко мне, — кладу голову на его грудь. — Вот так, хорошо.

— Нехорошо… — передразниваю его.

— Я имею в виду, что теперь ты и впрямь близко. Наконец-то. Я нашел… кнопку.

* * *

Впопыхах собираясь на работу, успела-таки покормить своих мужчин завтраком, одновременно пробуя очередную попытку сделать самой себе макияж. В этот раз, на удивление, у меня выходит и даже вполне прилично. Дэвид смотрит на меня и непонимающе мотает головой, на что я в шутку показываю ему язык. Я женщина в конце концов! Что хочу, то и делаю со своим телом. Негодяй успел меня заснять на свою новую игрушку, которая, кстати говоря, предназначена была первоначально мне.

— Мам, ты такая смешная. Ты сводишь меня с ума, — подхихикивая над матерью, комментирует младший негодяй. — Кстати, ты забыла положить в рюкзак мой ланч.

— Я не забыла. Он у двери. Ну-ка, идем, ты уже опаздываешь. Что ты…? Так! Что ты жуешь? Снова жевательная резинка, Джеймс? Доктор Смит временно запретила тебе жевать резинку, пока до конца не вылечишь свои зубы.

— Тебе показалось, мам, — врет и не краснеет.

— Джеймс, быстро выплюнь! — протягиваю ладонь к его рту, на что сын нехотя и с легкой обидой выполняет мое поручение.

— Так-то! И не закатывай свои красивые глазки. Со мной этот фокус не пройдет.

— Да ладно тебе, Джози, чего ты такая заведенная с утра пораньше? Он больше так не будет. Да, ребенок? — обнимает сына за плечи и целует меня в лоб.

— Просто сегодня, понимаешь… — не успеваю договорить, как слышу раздавшийся звонок в дверь, отчего мое сердце уходит в пятки, а тело становится тяжелым. Будто вся я приросла к полу. Неужели это…

— Я открою, — произносит муж. — Иду, иду. Открываю, минутку. Мистер Маршалл? Доброе утро. Какими судьбами?

ГЛАВА 12

ХЬЮГО

Как обычно, проспал! В спешке натянув на себя тесные черные джинсы с потертыми коленями, черную футболку и кожанку, прихватил паспорт моей блондинки и ключи от дома. Все продумав, предварительно сделал собственный дубликат. В графе «семейное положение» в шутку, конечно, приписал карандашом свое имя. Хьюго Франк Гюстав де Борегар Маршалл.

Сразу же вспоминаю то, как она успела меня прозвать. Фолегар. Это же надо было так запомнить мое полное имя… Ухмыльнувшись, спустился по лестнице вниз на улицу. Сегодня отличное настроение и погода соответствующая. Солнечная и ясная, правда, придется пропустить пары в Университете из-за предстоящей встречи с начальницей Джозефин. Ну и черт с ними. Не в первый раз. Игра стоит свеч…

Мой приятель из Парижа однажды подсадил меня на тему мотоциклов. Нет, безусловно, тачки я тоже люблю, но почувствовать истинную свободу на дороге помогает именно железный конь. Участвуя в различных заездах, я усвоил одно неизменное и главное правило любого трека. Правильное падение. Именно его уже несколько раз я успел отточить на собственной шкуре. Свидетельство тому — шрамы на теле и сломанные когда-то нога вместе с ребрами.

Разогнавшись на полную мощь, чтобы не подвести свою «подружку», я выехал на шоссе. Благо современная дорожная инфраструктура Бостона позволяет с легкостью и комфортом ездить без особых проблем. Скорость на дороге настолько поглотила меня, что я и не заметил, как подъехал к дому Джозефин. Интересно, она одна дома или ее семейство вместе с ней сейчас в полном составе?

Недолго размышляя, оставил свой байк рядом с припаркованной машиной и направился в сторону дома бесящей блондинки. Один звонок, и вдруг слышу до удивления знакомый мужской голос, сообщающий о том, чтобы я подождал. Ну хорошо, жду. И тут дверь открывается. Я вижу того, кого совсем не ожидал встретить. Вот так сюрприз. Чувствую, как глаза мои приобрели размер футбольных мячей.

— Мистер Маршалл? Доброе утро, какими судьбами? — удивленно спрашивает мой преподаватель по юридическому консалтингу. Невероятно. Он и есть муж моей блондинки и отец ее отпрыска? Зашибись! Хьюго, ты влип!

— Мистер Кэмпбелл. Сэр, я приехал к вашей жене по работе, — стараюсь придать лицу невозмутимый вид, хотя у самого скулы сводит так, что хочется быстрой и срочной разрядки. И тут я замечаю ее. Мою бесящую блондиночку. Что-то в ней не так…

Длинные светлые локоны спадают на изящные плечи, а макияж только подчеркивает красоту ее миловидного личика. Как она прекрасна! Какого же черта напялила на себя прозрачную блузку? Мне прекрасно сейчас открыт вид на ее кружевное белье. Черт! Смотрит так испуганно, словно загнанный в угол олененок. Явно была не готова к тому, что я решусь вторгнуться в ее дом. Это, как ни странно, приносит мне некоторое удовлетворение.

— По работе? — недоуменно переспрашивает ее муж, очевидно ощущая себя третьим лишним, поскольку мы оба безотрывно смотрим в глаза друг другу. Пожираем взглядом полным желания продолжительное время, не отрываясь. Ну здравствуй, «подруга». Джозефин… Детка…

— Да, Дэвид, — неожиданно вспомнив о существовании мужа, заговорила блондинка. — Познакомься. Это Хьюго… Эмм, просто Хьюго, — она когда-нибудь выучит мою фамилию? — Это тот самый коллекционер и молодой человек, который любезно помог мне в тот злополучный день, когда меня угораздило разбить себе колени. Я тебе рассказывала. А вы… вы разве знакомы? — удивленно спрашивает, наблюдая то за мной, то за ним.

Охренеть! Она что, рассказывала ему обо мне? Обсуждали меня? Интересно, а о нашем поцелуе тоже? Могу и повторить прямо здесь, прямо сейчас… Уже представляю это: «Сегодня был прекрасный день. Прости, любимый, но я поцеловала одного чересчур сексуального парня, которому ты и в подметки не годишься. А как прошел твой день?». Смешно, ей-богу, от своих же мыслей.

— Как тесен мир! — это точно… — Джози, — кто?! Как он ее назвал? — Представляешь! А это тот самый талантливый студент, о котором я тебе мельком успел рассказать. Хотел вас познакомить в связи с предложением о работе. Как все удачно сложилось! — Вы сговорились, что ли? Что за чертов розыгрыш? Где скрытая камера? — Хьюго Маршалл, — пожимает мою руку. — Я еще раз убедился в твоей порядочности! Спасибо за мою жену! Это благородно! — Зря… Ох, зря…

— Пап, мы вообще-то опаздываем, — не успев опустить свой взгляд книзу, вдруг замечаю, что к нам с рюкзаком приближается точная мини-версия Джозефин. Только противоположного пола. Мальчишка целует ее в щеку и смотрит на меня, как бы помечая свою территорию. — Привет. Я Джеймс, — говорит мне и протягивает свою маленькую ручку в знак приветствия.

— Привет. Я Хьюго, друг твоей мамы и студент папы, — пожимаю руку пацану, а он все крепче начинает сжимать мою, безотрывно глядя в глаза.

— Если ты обидишь мою маму, будешь иметь дело со мной.

— Джеймс, что ты несешь? — удивленно отчитывает сына блондиночка. Парень не промах. Чувствует неладное? Он мне уже нравится.

— Сыночек, невежливо так разговорить с посторонним человеком. Твою маму, малыш, никто не собирается обижать, — ну и кто так общается с парнем? Он же у вас вырастет плачущей девчонкой. — Ты уверен, что родители Криса приедут за вами после тренировки? Если нет, то сразу же позвони мне.

— Да, после тренировки они точно будут.

— Чем ты занимаешься? — сам себе поражаясь, задаю вопрос мальчишке.

— Футболом. Тебе нравится футбол? — уже с интересом спрашивает парень, однако вида старается не подавать. Уважаю. Защитник матери.

— Да, но я так… скорее любитель.

— Нам пора, Джеймс, — прерывает наш диалог его отец. — Так, значит, Хьюго, на парах сегодня мы вас лицезреть не будем?! — скорее утверждает, чем спрашивает мистер Кэмпбелл. — Что же, удачи вам на работе. Если что, я вас прикрою, — снова пожимает мою руку, широко улыбаясь. Подходит и целует мою блондинку в губы, отчего моментально хочется врезать ему… Мою. Блондинку. Целует. Так спокойно, Хьюго. Дыши. Дыши глубже…

— До скорого, сэр, — беру себя в руки, пока муженек Джозефин и их общий сын удаляются от нас, собираясь отчалить по своим делам. А я медленно поворачиваюсь к объекту своей неуемной фантазии, пошло ухмыляясь.

— Привет, — стараюсь сделать вид, что мне неловко, хотя так и горю желанием снова почувствовать вкус ее нежных и манящих губ. — Джози, — передразниваю ее мужа.

— Здравствуй. Я согласна, Хьюго. — Я что… вслух о поцелуе размышлял?

— Согласна? — переспрашиваю.

— Я согласна быть твои другом. Спасибо большое за книги, но не стоило. Это слишком дорогой и ценный подарок. Не стоило… Я верну тебе их. Вот, — протягивает пластиковую сумку, в которой лежат два раритетных издания. — Мне не нужны такие подарки. Я чувствую себя обязанной перед тобой.

— Нет, если ты их не заберешь, считай, наша сделка не состоится, — серьезно заявляю ей прямо в лицо, отчего она на мгновение теряется.

— Спасибо, но мне нечего дать тебе взамен, — почти шепчет в ответ.

— Мне ничего не нужно, это просто подарок. Считай, благодарность принята, «подруга», — натягиваю на лицо дружескую улыбку и приглашаю пройти вперед, оценивая ее аппетитный зад, облегающий узкими брюками.

— Погоди, а где мой паспорт и ключи? — задорно спрашивает, явно позабыв, что должна сейчас сердиться на меня за нелепую выходку с кражей.

— Ах, да. Извини, неудачная получилась шутка. Я просто хотел лишний раз провести время в твоем обществе, — честно отвечаю. Ну… почти честно. Снова залилась краской… до чего мило. Так, к черту!

— Не делай так больше, хорошо? — Нет.

— Да, конечно, больше не буду. — Но и меньше тоже.

Дойдя до своего железного друга, разглядел дикий страх в глазах Джозефин. Лениво облокотившись локтем на мотоцикл, стою и наблюдаю за тем, как на лице блондинки удивление мгновенно сменяется смятением, непониманием, паникой и в конечном счете ужасом. Улыбка сама по себе возникает на лице оттого, что у Джозефин начал то открываться, то закрываться рот от удивления.

— Какого черта? У нас встреча вот-вот состоится, а ты предлагаешь мне поехать с тобой на этом?! — пренебрежительно показывает своим указательным пальчиком на мотоцикл. — Скорее метеорит приземлится мне на голову, чем я соглашусь ехать на этой машине-убийце. Нет! Нет! И еще раз нет!

— Вообще-то, метеоритный дождь тебе может устроить начальство, если ты опоздаешь и сорвешь им выгодную сделку. — смотрю на часы и добавляю. — Машины у тебя нет. Вариантов других тоже, поскольку вызвать такси я тебе не дам, а машину у тебя забрал муж, — подмигиваю ей и дарю самую что ни на есть фирменную улыбочку, а-ля я здесь главный, детка. — Смотри сама. Опаздываешь ведь ты, соответственно и отчитываться тоже только тебе. Как там говорится… — добиваю ее окончательно. — На нет и суда нет, — явно оценивая все возможные варианты развития событий, до блондинки доходит, что выбора-то у нее особо и нет. Развернувшись к ней спиной, услышал предсказуемые слова.

— Хорошо! Я согласна, — слишком громко произнесла и начала с опаской приближаться ко мне. На лице у девчонки играет слишком взволнованное, но и слишком заинтересованное выражение, которое сложно предугадать наверняка.

— Ты впервые что ли видишь этого «коня»? — спрашиваю, зная ответ наперед.

— Да, немного волнительно. А где шлем? — тараторит испуганно.

— Я не пользуюсь им, но не переживай, гнать не буду. Понимаю, что тебе страшно, — намеренно поддеваю своими колкими фразочками.

— Ничего мне не страшно, поехали уже, — что и требовалось доказать. Наигранно уверенно залезает на мотоцикл, а саму трясет, как лист дерева на ветру.

— Держись крепче, трусиха, — почувствовав ее руки на своей талии, вдавил газ до самого упора, чувствуя надвигающееся цунами, ураган, шторм в виде дикого всепоглощающего желания. Слишком опасная близость. Черт! Об этом я не подумал… Джозефин, как назло, крепче сжимает своими ручками в замок мой торс, явно впервые ощущая это неподдельное чувство эйфории. Безумное ощущения внутренней свободы, которое подарил ей вновь я.

Припарковал мотоцикл недалеко от ее работы, борясь с помутнением от своего же рассудка и пытаясь скрыть дикое возбуждение, которое вот-вот и разорвет мне джинсы. Чертова блондинка действует на меня так сильно, словно я бык, а она — моя тряпка. Сексуальная красная тряпка…

Более и менее перевожу дыхание, скрыв все выпуклости нижней части тела папкой с документами. Направляюсь следом за Джозефин, спешно оценивая здание аукционного дома на первый взгляд. Как и многие старинные сооружения, здание резко контрастирует со своими соседями. Аукционный дом располагается на побережье в Норт-Энд — историческом жилом районе Бостона. Само здание является воплощением колониального шика. Внутри оно поистине напоминает дух настоящего коллекционирования. Мне здесь однозначно нравится.

— Пройдем в мой кабинет? Мне нужно захватить документы, — отвлекает меня от мыслей. Согласно киваю и продолжаю следовать за ней, стараясь соблюдать дистанцию, дабы избежать очередного конфуза.

— Не ожидал, что твой муж окажется моим преподавателем. Вот так ситуация, да? — ухмыляюсь. — Если честно… я в шоке. Неловко как-то все это получается. Вся эта ситуация, — выдаю первое, что приходит в голову.

— Да, было слишком неожиданно узнать, что ты студент моего мужа. Слишком много совпадений, тебе не кажется?

— Ты на что сейчас намекаешь? Это просто… судьба, детка, — подмигиваю, на что Джозефин закатывает свои прекрасные синие глаза.

— У тебя много подружек? Точнее, девушек. Эмм, точнее… — неожиданно задает вопрос блондинка, чем приводит меня в легкое замешательство.

— Вот это ты перескочила тему. Нет, «подружка» у меня одна — ты, — прекращаю ее мучения, двояко отвечая на любопытство. — А любовниц много, — зачем мне врать? Я свободолюбивый парень, который любит секс. В чем проблема-то?

— Ты серьезно? — с паникой и легкой грустью в голосе спрашивает, отчего я внутренне ликую. Все с тобой ясно. Ревнуешь.

— Думаешь, я лгу?

— Не знаю. Разве нет?

— А ты ревнуешь?

— Нет! — врунишка. — С чего бы это мне тебя ревновать?

— Не стоит, малыш, — заправляю белокурую выбившуюся прядь за ухо. — Не следует ревновать к тому, к кому нет чувств, правда? — смотрю ей в глаза, не отрываясь. Эмоции. Вот что она мне доставляет. Ее противоречивые эмоции для меня сродни произведению искусства. Слишком подлинно, но в то же время с нотками фальши, если присмотреться поближе. Парадокс. — У тебя изумительные глаза…

— Что?

— Никогда не прячь их. Если бы ты была моей, я бы заставлял тебя не спать ночью, чтобы любоваться ими. Научил бы тебя спать с открытыми глазами, Джозефин, — выпаливаю я то, что разум отказывается принимать. Слишком заворожила проклятая ведьма своими бездонными глазами.

Уже в кабинете понимаю, что у девчонки довольно неплохой вкус. Да, я тоже считаю, что классика никогда не выйдет из моды. Хотите, верьте, хотите — нет, но это общепризнанный факт. Классический интерьер уютен и прост, но в то же время торжественен и строг. Кабинет Джозефин представляет собой идеальное рабочее место. Здесь нет лишнего декора, ничто не отвлекает непосредственно от работы. Главным акцентом кабинета послужили роскошные стеллажи и книжные шкафы, на полках которых размещено огромное количество раритета. Настоящая сокровищница.

Пока мы добирались до кабинета начальницы, Джозефин провела мне небольшую экскурсию, рассказывая о предыдущей работе в Нью-Йорке и уже ранее проведенных аукционах. Однозначно, она занимается своим делом. Это видно невооруженным взглядом по тому, как она воодушевленно рассказывает о работе, как о своем родном детище. Прекрасно ее понимаю, ведь сам страстно обожаю данную сферу деятельности. Блондинка также поведала о предстоящем фуршете, который по правилам хорошего тона всегда проводится после крупных сделок.

Практически все здание выполнено в одном стиле. Слишком роскошно, богато и несколько вычурно. Завернул за угол, и в глаза резко бросается один интересный кабинет, явно отличающийся от остальных. Он выполнен из черного глянцевого стекла, заметно выбивающегося от навязанной классики всего аукционного дома.

— Что это? Такое ощущение, что дизайнер с глубокого похмелья перепутал все стили, — Джозефин нежно улыбается и поворачивается ко мне лицом.

— Да, согласна. Это будущий кабинет миссис Баклэнд по ее личному заказу. Смотри, — подталкивает меня к рабочему месту, приоткрывая дверь. — Уникальность его состоит в том, что когда ты смотришь на кабинет снаружи, то видишь просто черное стекло. А теперь зайди внутрь. Давай же, — делаю все, что она говорит, и удивленно вздыхаю. Черта с два!

— Ух, ничего себе! — внутри стекло кажется совсем прозрачным, чистым. Нет и намека на черный цвет. Видно абсолютно все, что происходит снаружи, словно и нет этой преграды в виде стены. — Что за фокусы?

— Нет никаких фокусов. Кабинет проектировала и разрабатывала дизайн компания моей подруги и ее напарника. Если не ошибаюсь, это… Умное стекло, кажется. Где-то здесь должен быть встроен электровыключатель. С его помощью при включении стекло может стать матовым. В данном случае черным. А при выключении абсолютно прозрачным. Еще здесь отличная звукоизоляция. Идеально для начальства, правда? — посмеивается блондиночка.

— Да уж, затейливо… Можно спокойно наблюдать за тем, что происходит снаружи. За всеми работниками, при этом не привлекая к себе внимания. Или же обматерить всех и каждого в отдельности, все равно никто не услышит. А твоя… миссис Баклэнд недурна… — подмигиваю своей блондинистой «подруге», получая легкий шлепок в плечо. Неожиданно нас прерывает голос.

— Добрый день, миссис Кэмпбелл и… Вы? — что за чертов день совпадений?

ГЛАВА 13

ДЖОЗЕФИН

— Добрый день, миссис Кэмпбелл и… Вы? — оборачиваюсь и вижу нашего заказчика.

— Мистер Холд, добрый день, — вновь оказываюсь в ситуации, когда чувствуешь себя полным кретином.

— Добрый день, мистер Холд, — Хьюго пожимает руку Адаму. Они знакомы?

— Мистер Маршалл, — в ответ любезно приветствует мужчина моего спутника. — Каким ветром?

— Попутным, — отшучивается этот комик. — Я хотел бы выставить на аукцион некоторые свои личные вещи.

— Да. Мистер Маршалл любезно спас наш предстоящий аукцион, предложив на продажу личные книжные рукописи, — добавляю поспешно.

— Так это вы! — удивленно вздыхает. — Не знал, что вы молодой человек — коллекционер. Удивительно! Знаете, а еще говорят, что мы столкнулись с тяжелым временем из-за «вымирания» новых собирателей коллекций. Чушь собачья! Я уже не раз говорил всем и миссис Кэмпбелл, в том числе, что считаю, если сравнивать антиквариат восемнадцатого и девятнадцатого столетия, количество увлеченных этим людей примерно одинаковое. Даже в столь юном возрасте люди свято любят литературу, чувствуют книгу. Пример тому… вы сами, — улыбается и легко, можно даже сказать по-дружески, похлопывает Хьюго по плечу.

— Да, но все же к наиболее перспективному направлению развития для таких юных коллекционеров, как вы выразились, относится искусство конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Видите ли, мистер Холд, я изучал рынок и знаю, что он динамично развивается как в нашей стране, так и за рубежом. В частности, Европе, — дает неплохой отпор мой «друг». — При всем при этом конкуренция среди американских аукционов в данном направлении пока крайне низкая. Коллекционная книга в моем понимании — целая эпоха. Берете книгу, скажем, девятнадцатого века, да еще с автографом писателя. Что вы чувствуете? Для меня это неподдельные и непередаваемые эмоции.

— А вы поистине ценитель прекрасного и знаток своего дела, юноша, — да, действительно, для своего возраста этот черт очень умен. Чересчур. — Что же, торгам все возрасты покорны. В этом я не сомневаюсь. Предлагаю пройти в кабинет миссис Баклэнд и обсудить все нюансы предстоящего аукциона и нашей, надеюсь, взаимовыгодной сделки, — согласно киваем друг другу и направляемся к Элизабет. По дороге Адам мило мне улыбался, чем вызывал, на мой взгляд, смехотворную, но дикую злость Фолегара.

Любезно пригласив нас пройти в кабинет, помощница Элизабет открыла массивную дизайнерскую дверь. За столом кабинета нас встретила моя начальница. Элизабет Баклэнд — самая влиятельная женщина в индустрии продаж антиквариата всего штата Массачусетс. Несомненно, одна из самых известных основателей аукционных домов в Америке среди других частных владельцев коллекций.

Работа с Элизабет означает, что ты должен быть всегда на связи, в любое время дня и ночи встречаться со знаменитыми авторами и коллекционерами по первому требованию. Элизабет — стройная, слишком элегантная женщина. Черты ее лица напоминают фарфоровую куклу: матовая кожа, изящные правильные черты лица, высокие скулы. Искусно выкрашенные в светлые тона волосы бизнесвумен всегда стильно, но вместе с тем небрежно уложены, что вызывает непревзойденный эффект естественности при виде ее прически.

Элизабет довольно утонченная начитанная натура. Я бы сказала, немного манерная. Если она показалась вам вполне милой и приветливой при первой встрече, то не стоит поспешно делать выводы о том, какая она искренняя душка. Скорее всего, в данный момент она в спокойной обстановке оценивает вас, как бы устанавливая в своей голове, к какому социальному положению относитесь и стоит ли вообще с вами иметь какое-либо дело. Элизабет практически никогда не запоминает имен. Уже при повторной встрече, если она, конечно, состоится, начальница пройдет мимо, не узнав вас. Именно поэтому ее всегда сопровождают личные помощники, разрешающие различные проблемные ситуации. А запоминает она только тех, кто выгоден для ее личных целей.

Миссис Баклэнд слишком властная, слишком эгоистичная к чужим проблемам. Эта женщина определенно наделена большой властью, будьте уверены. Пред ней преклоняются. Всегда. Во всем. Настоящая бизнесвумен. Светская львица. Резкая и строгая. «Холодная» и расчетливая. Мастер манипуляций над другими людьми и тонкий психолог по контролю над собственными эмоциями. Однако она предельно справедлива к своим сотрудникам. Если честно, то после первого нашего знакомства, думала, что она и не вспомнит обо мне. Но так вышло, что я произвела на нее очень даже сильное впечатление, чем, безусловно, заинтересовала в качестве оценщика. Элизабет привлек мой опыт работы в Нью-Йоркском аукционном бизнесе. И, возможно, что-то еще… Но факт остается фактом. Мы отлично поладили, сработавшись рука об руку.

— Добрый день, миссис Баклэнд, выглядите, как всегда, превосходно, — подхалим Адам целует руку моей начальницы, а Хьюго в это время оценивает взглядом ее кабинет, пробегаясь глазами по полкам с книгами.

Элизабет приветствует Адама Холда и пристально с ноткой холодной стервы наблюдает за мной и нашим новым коллекционером. Скорее всего, приступила незамедлительно к оценке лота под названием «Хьюго». Я вас умоляю, этот лот дешевый.

— Элизабет, добрый день. Познакомьтесь. Это Хьюго… — снова забыла, как там дальше. Черт.

— Хьюго Франк Гюстав де Борегар Маршалл, — понимая, что я снова забыла его полное имя, помогает исправить ситуацию. А заодно щипает меня за заднюю часть тела, отчего я вздрагиваю. Какого… ты творишь, дружок? — Но можно просто Хьюго. Приятно познакомиться, — легко кивает, приближаясь к ней, и тоже целует руку, последовав примеру Холда. Ну что за джентльмен… Вы только посмотрите на него. Меня сейчас стошнит от их галантности.

— Приятно познакомиться, мистер Маршалл. Рада встрече и нашему сотрудничеству. Присаживайтесь, — приветливо кивнув всем, говорит нарочито медленно. Она явно не ожидала увидеть на пороге своего кабинета столь юное зеленоглазое создание. Дитя, которое годится ей в сыновья. Присев, миссис Баклэнд продолжает. — Как правило, с любым нашим клиентом, будь он физическое лицо или же компания, мы заключаем договор, в котором описывается подробное состояние принятой вещи для аукциона, — рекламирует свой бизнес мой босс. — Дом «Баклэнд» берет на себя обязательство выгодно продать товар, либо вернуть его нашему клиенту, то бишь вам, мистер Маршалл, — пристально смотрит в глаза Хьюго не моргая. — Вещь возвращается в том же состоянии, в каком была первоначально. Даже лучше. В случае потери или порчи имущества, вам гарантирована компенсация в размере ее оценочной стоимости. — нажимает на кнопку связи с помощником. — Эмили, подайте кофе в мой кабинет в течение пяти минут. Время пошло. Я надеюсь, все здесь присутствующие предпочитают кофе? — мы сплоченно и синхронно киваем. В присутствии Элизабет все начинают вести себя, как кролики, смотрящие на пасть удава. Хьюго, похоже, это тоже успел уяснить.

— Да, конечно, миссис Баклэнд. Я… — не успевает договорить Хьюго, как его перебивает мой босс, выставляя перед собой руку.

— О! Прошу, называйте меня просто Элизабет.

— Да, конечно. Так вот, Элизабет, — продолжает Хьюго, и тут я чувствую, как он кладет свою руку на мое колено. — Джозефин любезно ввела меня в курс дела. Я и сам занимаюсь закупкой и торговлей антиквариата, — наглец придвинул немного стул так, что наши ноги оказались слишком близко расположены друг к другу. Медленно проводит рукой по внутренней поверхности бедра, вызывая рой мурашек на теле. Что это еще такое? — Но я впервые сотрудничаю с аукционным домом и абсолютно не осведомлен о здешних правилах, — продолжает как ни в чем не бывало мой «друг». Бесстыдно скользит ладонью вверх и вниз. Медленно и плавно. Дыхание то прерывается, то превращается слишком в ускоренное. Пытаюсь всеми силами убрать его руку, но Хьюго крепче сжимает ногу. Сжимает так, что, скорее всего, останутся следы от пальцев. Единственное чему я рада, так это тому, что надела сегодня брюки.

— Я думаю, мой драгоценный сотрудник введет вас в курс дела. Не правда ли? — на каждое слово Элизабет свалившийся на мою голову мужлан хитро улыбается и шепчет то, что слышно только мне.

— Разведи ножки, малыш. — Бью локтем по его паху и поспешно перевожу разговор, обращая внимание на себя.

— Конечно, Элизабет. Все будет выполнено. Я предлагаю оговорить небольшие нюансы по аукциону прямо сейчас. Как вы на это смотрите, мистер Холд? — обращаюсь к заказчику.

— Безусловно, думаю нашему юному коллекционеру будет любопытно узнать, как обстоят дела в сфере данного бизнеса. Кстати, миссис Баклэнд, Хьюго является студентом престижного Университета. Учится в Гарварде на юридическом факультете. — И за что мне это все? Почему судьба столкнула именно со студентом моего же мужа? Нелепица… — Присмотритесь к парню, думаю, вы обретете ценный кадр. Нужного сотрудника. Многогранного, — да уж, кадр тот еще. До сих пор вон потирает свой ушибленный пах. Козлина.

Элизабет одобрительно кивает и плавно притрагивается рукой к подбородку. Наверняка обдумывает всю ситуацию, предполагая выгоду от такого сотрудничества. Я ее прекрасно понимаю, Фолегар слишком молод, а это не у всех вызывает доверие. Даже если человек занимается определенным делом не первый год. Вкусам свойственно меняться, особенно в его возрасте.

— Аукцион, мистер Маршалл, вещь всегда непредсказуемая, — задумчиво произносит Элизабет. — Даже я со своим богатым опытом не могу делать никаких прогнозов заранее. Неизвестно, что будет завтра. Это чистой воды авантюра. Риск, — думаю, этому индюку риски, что детям ириски. Ухмыляюсь про себя. Правда в том, что Фолегара сложно испугать. — Иногда я думаю, что за вещь развернется жаркая борьба на аукционе, а в итоге она вообще не продается. А бывает, наоборот, берешь книгу у наших коллекционеров и думаешь, что этот лот не заинтересует никого. Ну пустышка чистой воды, а на самом аукционе его цена поднимается в несколько раз. Это я к тому, что даже ваша коллекция Виктора Мари Гюго или же Сю могут как вызвать спрос, так и нет.

— Такова «Селяви», Хьюго, — шутит Холд. — Знаете, коллеги, обожаю аукцион за то, что он, как мощный инструмент, помогает определить реальную стоимость произведения искусства. Цена здесь зависит от спроса, а не от нашего желания обогатиться. Ты можешь сколько угодно утверждать, что ты дорогой художник, писатель или поэт, но стоишь ты ровно столько, за сколько тебя покупают. Формула суровой реальности любого аукционного бизнеса, мистер Маршалл.

— Да, я прекрасно осведомлен, — смеется Фолегар и согласно кивает Адаму.

И вдруг он зачем-то неожиданно берет со стола карандаш, крутит его в руке и продолжает.

— У самого при продаже часто случалось подобное. — Нет-нет. Нет! Господи, это похотливое животное, как бы случайно, роняет на пол карандаш, а наклонившись, силой раздвигает мои ноги, которые я отчаянно пытаюсь свести обратно. Не могу. Он сильнее. Что же мы творим?

— Почему же вы учитесь на ЮрФаке? С вашими то интересами искусством. — удивленно интересуется Элизабет, а я хватаю ладонью сильную руку слишком наглого, сексуального, чрезмерно озабоченного приятеля, а он, в свою очередь, сплетает наши пальцы воедино в замок так, что сердце мое непрерывно начинает отдавать удары в груди, словно молотом по колоколу, вызывая сильное покалывание во всем теле. А еще ощутимые импульсы, исходящие отовсюду.

— Я считаю, что моя специальность, как механизм в часах, важная составляющая. Без особых знаний в области юриспруденции в бизнесе можно оказаться с разбитым корытом. Мне так легче. Я люблю работать в одиночку. Курсы стоили неимоверных денег, а с ними то как раз у меня были проблемы. Но, как выяснилось позже, я ничего не потерял, поскольку серьезных знаний эти курсы не давали. Да, у меня нет специального образования в сфере искусства. Я не профессионал. Собственно, таковым себя не считал и до сих пор не считаю. Тем более что понятие «антиквариат» для меня многогранное. Невозможно в равной степени хорошо разбираться в живописи, иконах, фарфоре или книгах. Просто это то, что приносит удовольствие. По крайней мере, сейчас. Сегодня, — наш разговор прерывает Эмили, подав всем ароматный свежесваренный кофе.

— Да это и не нужно, — добавляет Элизабет, не замечая своей помощницы. — У меня есть друзья и коллеги — первоклассные эксперты в области культуры и искусства. Если вам нужна будет консультация, то могу обратиться к ним и замолвить за вас словечко. Насчет сотрудничества не переживайте. Поскольку вы пока что являетесь любителем-антикваром, конечно, должны понимать, представляет ли ценность та или иная вещь. Но в работе, как по мне, вам будут простительны первостепенные ошибки. А вот нам — нет.

— Чтобы стать хорошим антикваром, нужно понимать, что и сколько стоит на рынке. Пользуется ли товар спросом. Но только опыт и время научат в этом разбираться по-настоящему, — поддерживаю Хьюго и пытаюсь отдернуть свою руку из его стальных оков. Правда, попытка не увенчалась успехом. Ну ладно, друзья же могут сидеть и держаться за руки, разве нет?

— Поначалу из-за нехватки знаний и опыта я совершал ошибки, — рассказывает Хьюго. — Слишком много ошибок. Где-то мог продешевить, где-то неправильно распознать раритет, тем самым отказываясь от совершения выгодной покупки, о чем спустя время, безусловно, жалел. Но однажды, когда я навещал приятелей в Париже, мне предложили картину Шагала за три тысячи баксов. До меня от предложенного полотна отказалось несколько антикваров, поэтому я решил, что оно неподлинное. По глупости тоже отказался, а ведь… Ну что мне стоило его проверить, отдав на экспертизу? Только глупость. Впоследствии выяснилось, что это был подлинник. Кто-то другой на нем хорошо заработал.

— Иногда и профессионалы ошибаются, — одобрительно киваю, на что он тепло улыбается в ответ, крепче сжимая руку. До мурашек. Сильно. Трепетно. Собственническим образом. — В большинстве случаев антиквар может отличить подделку от оригинала, но от ошибок никто не застрахован. Это происходит на интуитивном уровне. Ты либо чувствуешь предмет, либо нет.

— Вы проделали большую работу, Джозефин! — хвалит меня Адам. — Не представляю, кому бы я еще мог доверить подобный формат аукциона.

— Это действительно так, — добавляет Элизабет. — Но меня одолевают некоторые сомнения. Я не уверена, стоит ли вам продавать такой клад, — обращается к Хьюго. — Вы еще молоды и можете после пожалеть об этом. — Что это с ней? Это точно говорит наша «акула» бизнеса? — Что вы скажете, мистер Маршалл? Мне трудно судить, я не знаю ваших целей и планов на будущее, а судиться впоследствии у меня нет особого желания. — Так вот в чем тут дело… Ясно. Явно страхует себя от неприятностей в будущем. — Почему вы вообще решили заниматься продажами?

— Поначалу это было безобидное хобби, но после возникла необходимость в деньгах. Скажем, по семейным обстоятельствам, — кратко бросает наш оппонент.

— Краткость — сестра таланта, — как будто читая мои мысли, подводит итог Адам. — Чтобы зажить новой жизнью или по другой причине? — задает интересующий меня лично вопрос, словно считывая его из чужих мыслей.

— Пожалуй, все вместе. Наверное, — пожимает плечами. — Нет, я не передумаю. Если я здесь, значит так решил и уверен в своем выборе на все сто. — казалось бы, ну куда еще крепче. Однако Хьюго уже неимоверно сильно терзает мою ладонь, которую я практически не ощущаю. Еще чуть-чуть и она станет синей. Да что с ним не так? Неужели этот психопат нервничает?

— В таком случае, раз ваша коллекция уже прошла экспертизу, перейдем к договору, — достает из папки документ и продолжает. — Устроителем аукциона является, безусловно, «Аукционный дом Баклэнд». Во время торгов мы действуем через наших агентов, в другое время — через своих представителей. Ваш устроитель — агент или эксперт, впрочем, как хотите, называйте миссис Кэмпбелл. Джозефин в своей работе с вами будет руководствоваться действующим Кодексом Соединенных Штатов Америки, — зачитывает и комментирует основные пункты договора, который я заранее оставляла у Хьюго в доме. — Выставка закрывается за двадцать четыре часа до начала торгов, это тоже нужно учитывать. А вот и каталог аукциона, — протягивает нам глянцевую папку. — Он содержит полное описание предметов, краткую информацию о коллекции и прогнозируемую оценочную стоимость каждого из лотов, где вы собственно и сможете ознакомиться с первоначальной стоимостью произведения. Не переживайте, цена в процессе торгов поднимется.

— Лоты выставляются на продажу в том порядке, в котором они представлены и пронумерованы в каталоге, — указываю своему клиенту на его лот под номером «двести восемь». — Но мистер Холд имеет право с согласия Элизабет, конечно, снять с торгов любой лот без каких-либо на то причин. Без пояснений, — предупреждаю Фолегара о тонкостях предстоящего мероприятия, чтобы потом не было никаких лишних вопросов и недопонимания.

— Я думаю, что все будет в порядке, — уверяет Адам и по-дружески улыбается всем присутствующим. — Выставляя лот на торги, вам будет объявлен его номер. Точнее, уже объявлен. А также название и стартовая цена. Цена обычно равна нижней границе оценки лота, но вы сможете по своему личному усмотрению скорректировать ее в процессе, как захотите.

— Уверяю вас, на прошлой выставке мы сделали акцент на искусстве начала и середины двадцатого столетия. Аукцион прошел очень даже неплохо. По нашим меркам, — посмеивается миссис Баклэнд. — По-моему, если не ошибаюсь, то из ста пятидесяти представленных предметов искусства удалось продать в самом начале мероприятия только тридцать. Но мы не упустили и такую возможность. Уже на вторых торгах у нас было девяносто процентов продаж. Мой бизнес достиг твердых позиций на арт-рынке, — уверенно подкрепляет свои слова статистикой. — Но предстоящая выставка несколько отличается от предыдущих своим масштабом.

— Да. Безусловно, — добавляет Холд. — Мы решили сделать акцент на оживлении аукциона, что, по моим расчетам, должно принести неплохую прибыль. Это психология. Люди любят действо, ажиотаж, эмоции. Правда, финал может быть достаточно драматичным, но окупаемым.

— Что же происходит после всех торгов? — задает вполне себе уместный вопрос Хьюго.

— Ну, здесь всего два варианта развития событий, — решаюсь сама ответить на его вопрос. — Если ваш лот будет продан, вы получите деньги. — намеренно снова перехожу на «вы». — Безусловно, с учетом вычета всех комиссий. Но, если лот не будет продан, тогда мы вполне сможем с вами договориться о его повторном размещении. Если опять же вы захотите сами.

— Да уж… Мы с вами обязательно договоримся, Джозефин, — двусмысленно отвечает и делает акцент на имени, поглаживая мою ладонь своим большим пальцем.

— Я думаю, все у нас получится и сложится удачно, — привносит в наш разговор позитив мистер Холд. — Я в этом просто уверен. У меня очень хорошая интуиция, знаете ли. Возможно, вся эта процедура покажется вам сложной, Хьюго, дорогой и неудобной. Однако, если ваш лот заинтересует клиентов, будьте уверены, что он будет продан дорого и быстро. Без каких-либо сомнений. Я прав, миссис Баклэнд?

— Абсолютно, — улыбается, пристально глядя в глаза Хьюго.

Далее, изучив подробно все оставшиеся пункты договора, стандартный комиссионный процент, страховку и даже пункт о проведении расчета после самого аукциона, мы наконец-то подписали все документы. Потратили на все про все несколько часов, так и продолжая сидеть, держась за руки. Я думала о том, чтобы наша встреча как можно скорее закончилась. Имею в виду… не только переговоры. Я слишком измотана всей этой подготовкой. У меня слишком много работы перед предстоящим аукционом, а еще сегодня нужно подготовить презентацию лота Хьюго для мероприятия.

— Не забывайте, что после столь выгодных, надеюсь, торгов состоится мероприятие. Что-то на вроде фуршета. Жду вас, партнеры. Присутствие каждого обязательно. Доведем дело до конца качественно и красиво, — ох, не нравится мне то, с какой интонацией она это озвучила. — Он состоится прямо в нашем аукционном доме. Организацией занялся мистер Холд лично, — одаривает Адама своей фирменной улыбкой. — До скорого. И… добро пожаловать в наш «мир», мистер Маршалл, — этот «воспитанный мачо» снова целует ее руку, освободив, наконец, из оков мою. Затем пожимает ладонь Адама в знак того, что нам пора бы уже откланяться. Когда Адам оставляет невесомый поцелуй на моей ладони, Хьюго буквально силой схватив меня, потащил в сторону выхода. Не успев отойти и пары метров от кабинета начальницы, мы одновременно задаем друг другу один и тот же вопрос.

— Какого чёрта?

— Ты… — переводит дыхание. Вот-вот и пар из ноздрей повалит от злобы. Напыщенный индюк. — Какого рожна такая верная из себя замужняя дама настолько мила с этим извращенцем? — я чуть не задохнулась от его наглости.

— Слушай, дружок, ты палку-то не перегибай и не борзей. Сам только что на моих глазах облизывал руку начальницы. Но даже не это главное. Что это было в кабинете? Там… под столом? Тебе не кажется, что так «друзья» не поступают, а?

— Дружок в штанах у этого усатого кретина, который глаз с тебя не сводил. Ах да! Как я мог забыть? — переходит черту, повышая на меня голос. — Мы ведь друзья! Прости, иногда вылетает из головы. Так вот! — тычет в меня пальцем. — Если бы мне казалось, я бы перекрестился. Подумаешь, поцеловал руку той стервы. Хочешь, и тебя оближу? — снова усмехается надо мной эта сволочь.

— Не смей больше так делать, понял меня? — повышаю голос. — И не приближайся, не разговаривай со мной.

— Иначе что? — на минуту я даже теряюсь.

— Всего доброго! Выход сам найдешь. Приглашение на аукцион вышлю по почте, — разворачиваюсь и делаю уверенные шаги в сторону своего кабинета.

— Не ревнуй, малыш, ты мне нравишься больше. Кстати, можешь привезти приглашение лично, детка. Или я сам могу приехать… — услышав его слова, разворачиваюсь и показываю средний палец. — Нахалка! — шлет в ответ воздушный поцелуй. Придурок!

ГЛАВА 14

ХЬЮГО

Люблю Бостон не только за музеи и выставки, но и за тусовочную жизнь. Ночные клубы здесь — это отдельный мир, живущий по своим правилам, по своим законам. Royale — одно из таких популярных мест. Эксклюзивный, роскошный, недоступный. Клуб гарантирует незабываемую ночь с известными диджеями, лучшими стриптизершами и незабываемой ночью.

Свет, яркие огни, слишком громкая музыка. В голове отдаются, как будто, эхом биты очередного трека «Tash — Bordertown», который будоражит все тело. В этом клубе очень жарко в прямом и переносном смысле. Повсюду люди, всячески развлекающие себя и других своими развратными нарядами. Все присматриваются друг к другу, разогреваются алкоголем, травкой, легкими наркотиками.

Два больших танцпола, окруженные тремя ярусами лож. Здесь можно разместиться с коктейлем, кальяном и несколькими девицами в придачу. Главный танцпол и сцена просматриваются практически из каждой ложи. Гости страстно танцуют. Музыканты выступают, разогревая свою публику. Бармен проделывает очередные фокусы с алкогольными коктейлями, привлекая все больше внимания тех, кто готов платить снова и снова. Стриптизерши снуют по залу и танцполу, бесстыдно предлагая свои услуги. Большой зал. Удобные диванчики. Уникальная сцена. Великолепное оборудование. Здесь есть все для того, чтобы окружить всех и каждого своей атмосферой для настоящего отрыва.

На сцене начинается слишком провокационная шоу-программа. По тускло освещенным залам небольшими компаниями бродят люди. Кто-то исключительно в стильных, развратных и модных нарядах, а кто-то практически голый. Красивые девушки в стильных вечерних платьях с атрибутикой «БДСМ». Слишком развратные и привлекательные. Ни капли стеснения, ни капли приличия. Стриптизерши в кружевном белье плавно, словно кошки, играют своими телами, демонстрируя похотливым взорам мужчин танцы томительного обнажения.

Музыка. Повсюду огни прожекторов. Развратные девицы в коротких платьях слишком разнузданно трясут своими руками, ногами, задницей, сексуальными бедрами, привлекая тем самым внимание каждого. Как же хорошо… Вообще не чувствую свое тело. Оно как будто живет отдельной жизнью, двигаясь в такт очередной песне. Разум затуманен травкой. Стою у бара, и знакомый бармен подает новый стакан с охлажденным виски, который обжигает горло, принося невероятное удовольствие и расслабление.

Фантастическая звуковая система, за пультом которой диджей также движется в такт музыке то медитативной, то танцевальной. В воздухе стоит дикий запах страсти и вседозволенности. С каждым часом эта тусовка разбивается на группы, в которых вдохновенно занимаются самыми разными видами секса в VIP-зоне.

Продолжаю ритмично двигаться, уже ничего и никого не замечая вокруг. В голове вакуум. Все вокруг движутся, тесно прижимаясь друг к другу. Проводят руками по своему телу, бесстыдно прикасаясь к чужим. Снова бокал. Еще. Травка. Стриптиз. Жаркие ласки с сексуальными, чрезмерно распутными девушками, позволяющими мне и моей компании облапать нагло каждый дюйм тела всех до единой. Одна, другая, третья… Понимаю, что сбился со счета. Стою около стойки бара в ожидании очередного коктейля. В этот раз меня кто-то отвлекает и ласково шепчет на ухо:

— Я соскучилась.

Поворачиваю голову и вижу брюнетку, на которой из одежды лишь тонкое черное кружевное белье. В полузабытье произношу:

— Тебе чертовски это идет, — вообще не помню ее, но сейчас мне абсолютно все равно. В голове снова всплывает образ блондинки. Черт. Именно в этот момент ощущаю лишь сильное возбуждение.

Толком не могу разглядеть лицо девицы, но понимаю, что мы уже тусовались. Скорее всего, не раз. Наверняка очередная местная шлюха. Вижу лишь ее белье, идеально облегающее чересчур перекаченную грудь, изгибы рельефного тела. В полузабытье даже разглядел кружевные чулки.

Все, как в тумане. Снова алкоголь, но уже в компании не тех приятелей, с которыми пришел, а брюнетки. В какой-то момент через силу осознаю, что она пытается меня поцеловать своими пухлыми губами.

— Нет! Обойдешься! — резко останавливаю, не позволяя этого сделать. Ни за что.

Даже травка вряд ли бы подействовала на меня сейчас как-то иначе. Ни одной цыпочке не позволяю целовать себя в губы. Мое основное правило.

Вдруг во мне вновь просыпается призывающий порыв к грешным соблазнам, которые преследуют меня из-за моей замужней блондинки… Сука! Снова она мерещится! Да сколько можно?!

Со злости хватаю в охапку проститутку на руки и несу в VIP-кабинку, на ходу целуя ее груди, чтобы отвлечься. Ворвавшись в наше уединенное пространство, она, на мое счастье, взяла контроль полностью в свои руки. Толкнула на красные атласные простыни, начав танцевать стриптиз. Только для меня. По-кошачьи изгибала спину, покачивая в такт бедрами… Ничего не соображаю… Все вокруг крутится, вертится. Теперь передо мной почему-то эта белокурая стерва, соблазняющая и завлекающая взять ее, немедля.

Сознание плывет все дальше и дальше, оставляя на своем месте необузданную похоть. Господи! Сейчас взвою. Я так сильно хочу эту девушку. Нет, не брюнетку. Далеко нет… Что за херня? В глазах рябит, а в голове полный гул. Обман зрения. Иллюзия. Насмешка. То брюнетка передо мной, то блондинка.

Вот в мгновение ока полетело в сторону черное кружевное белье… Злость нарастает из-за непонимания всей ситуации, смешиваясь с диким, животным возбуждением. Чувствую себя словно в трансе. А дальше… Дальше ритмичные движения тел. Страстно срывающиеся с губ стоны, которые звучат здесь и сейчас… в унисон друг другу и слишком громкой музыке в клубе.

ДЖОЗЕФИН

— Нет, ну ты только посмотри. Будущий футболист и мечта всех девчонок, — Эмма снимает тренировку Джеймса на камеру, битых три часа восхищаясь игре мальчишек.

Даже на школьном стадионе меня захватывает атмосфера, которая присутствует на футбольном поле. Прямоугольный уютный стадион выглядят прямо как игрушечный издали, а отсутствие беговых дорожек приближает болельщиков к полю настолько близко, что мы фактически становимся участниками происходящей игры.

— Я думаю, что его детский трепет к Ханне может перерасти во что-то большее, когда они вырастут. Как считаешь? — начинаю громко заливаться смехом от своих же слов. Эмма, подхватив мою неадекватную волну, продолжает за меня дальше.

— Было бы здорово, конечно, но я даже представить себе не могла, что они так быстро вырастут. Еще чуть-чуть и совсем станут взрослыми. Ты слышала, что наша звезда начала встречаться с Майклом?

— Что? Конечно, нет. Куда мне до новостей. С этим аукционом я толком мужа-то не вижу. Кстати, с Хлоей я не разговаривала с той встречи в кафе. До сих пор обижается? Как-то нехорошо все получилось, — вспомнив выражение лица подруги, меня снова начал душить приступ истерики.

— Мы с ней буквально в тот же день списались, она даже не вспомнила мою неудачную шутку. Отходчивая. А сегодня утром позвонила и сказала, что познакомит нас со своим мачо на ее дизайнерской вечеринке, — закатывает глаза и возвращается к видеосъёмке.

— Так что же у них там случилось? Ну… у этой троицы любовной. Откуда Майкл и Эндрю знают друг друга?

— О-о-о, милая, как оказалось, наша звезда звезданутая крутила роман с обоими самцами одновременно. Ну ты уже знаешь данный факт в биографии Хлои. Но и это не так печально, как выяснилось, потому что Эндрю и Майкл, на минуточку, оказались кузенами. Понимаешь всю глубину глубин этой блондинки? — округляет свои глаза и жестом показывает возмущение.

— Господи! — закрываю рот рукой, чтобы не задохнуться от смеха. — Этого не может быть… Ведь нет? Нет же?

— Джоз, пора бы уже привыкнуть, что наша Хлоя вечно находит себе на задницу приключения. Как продвигается твоя подготовка к аукциону?

— Неплохо, осталось несколько дней до самого́ мероприятия. Приходи с Алексом на фуршет. Не обещаю, что будет весело, но помпезность гарантирую.

— Посмотрим, у нас запланированы важные операции. Точно все скажу, когда изучу график. Но! Я постараюсь, правда. Хочу, наконец, отвлечься. Знаешь, порой эти смены, конечно, мне в радость, но иногда становится невыносимо. С таким графиком и степенью сложности травм пациентов, — произносит грустно подруга. — Вчера на моих руках умерла совсем уж маленькая крошка. У девочки были травмы несовместимые с жизнью. Я держала ее в своих руках. И… ностальгия словно волной накрыла с головой… — Эмма тяжело вздыхает, а у меня сердце так и норовит разорваться от нахлынувших воспоминаний и той боли, которую все мы пережили. — Я, действительно, вернулась в тот день. До сих пор чувствую себя виноватой перед ней.

— Брось. Ты ни в чем не виновата. Было уже слишком поздно что-то делать. Все случилось очень быстро. Внезапно. Никто и не предполагал такого исхода. Хлоя это знает, поверь, — Эмма согласно кивает и смахивает слезы с лица.

— Мам, я, когда вырасту, стану вон той тетей и буду также поддерживать Джеймса, — наша юная гимнастка Ханна указывает пальчиком на девушку из группы черлидеров, которая вместе с остальными продолжает тренироваться, отрабатывая танцевальные движения.

Потрепав по пышным волосам свою крестницу, я поцеловала ее в макушку, прижав покрепче к себе. Мы продолжили следить за игрой сына, периодически отвлекаясь на комментарии малышки.

У моего сына определенно есть способности к футболу. Я понимаю, что, возможно, рано отдала Джеймса на американский футбол. Правила здесь намного жестче, чем в обычном. Этот вид более агрессивен и сочетает в себе элементы регби и привычного всем европейского футбола. Но ребенок так хотел этим заниматься, поэтому я сдалась несмотря на то, что сердце мое разрывается каждый раз при виде этих жутких столкновений телами.

Для сына американский футбол стал не просто игрой, а вдохновением. Не только лишь хобби, но и целью, мечтой. Каждый день видеть его окрыленным, слушать по вечерам рассказы с тренировок настолько умилительно, из раза в раз чересчур волнительно, что начинаю восхищаться им еще больше. Мы с Дэвидом всегда настраиваем сына на то, что любое начатое дело — это упорный труд, поэтому и стремление должно быть соответствующим. Чтобы ему вместе со своей командой в будущем добиться успеха, он должен каждый раз прикладывать на толику усилий больше чем прежде.

Насколько я понимаю, по рассказам Джеймса, главная цель игры — заработать наибольшее количество очков. Юные футболисты сейчас продвигают мяч всеми разрешенными способами в конечную зону на стороне поля соперников. Вначале был розыгрыш мяча, семеро нападающих каждой команды располагались практически неподвижно возле линии, где лежит мяч. Центровой игрок передал пас между ног игроку своей команды, а тот, в свою очередь, начинал атаку на поле соперников. Вот Джеймс держит в руках мяч и бежит по полю, передавая его из рук в руки другим мальчишкам. Неожиданно мяч снова возвращается к сыну.

— Давай, милый! — кричу я, переживая слишком сильные и волнительные эмоции. Вижу, что он пасует мяч в броске. И вдруг… — Господи! — мяч летит к перекладине между штангами. — Го-о-ол! — что есть мочи визжим все втроем. — Черт подери, это мой сын!

Хоть тренировка с соперниками и закончилась ничьей, но для меня победа всегда будет на стороне сына, безусловно. Не замечаю, как уже бегу к моему футболисту через все поле, подхватив его на руки. Начинаю кружиться с ним, заливаясь смехом.

— Ты мой чемпион! Самый лучший сын на свете! — Джеймс смущенно обнимает меня своими крошечными ручками.

Спустя несколько часов мы вдвоем решили съездить в парк аттракционов и насладиться обществом друг друга. Джеймс, как обычно, уничтожив за считаные минуты сладкую вату, начал воровать ее у меня. В парке поистине созданы все условия для досуга детей. Рай для Джеймса и ад для меня. Да вообще для всех родителей. Однако приходится терпеть все тяготы и лишения ради ребенка.

Аттракционы, шоу-программы, магазины, рестораны, кинотеатры — все это условия для сбора денег с родителей. Парк расположен в окрестностях Спрингфилда, а именно в ста шестидесяти километрах к западу от Бостона. Он имеет тематические зоны. Каждый сектор парка поистине захватывает дух. Здесь своя уникальная архитектура, животный и растительный мир, сказочные и пугающие аттракционы, фантастические декорации и яркое шоу артистов, аниматоров и танцовщиц.

Для Джеймса, как для любителя фильма «Форсаж», здесь нашлось отличное развлечение — аттракцион «Форсаж — Перезагрузка», испытав которое у меня самой адреналин зашкаливал дальше некуда. После мы бродили по парковой территории, наслаждаясь происходящим и греясь в лучах теплого солнца.

— Ого, мам, смотри, — поворачиваю голову вправо и вижу знакомую фигуру, надвигающуюся на нас.

— Привет, вот так встреча, — подмигивает мне. — Привет, приятель, — Хьюго протягивает руку сыну, на что тот незамедлительно отвечает, пожав ладонь.

— Привет, Хьюго, погоняем мяч? — сын достает обычный футбольный мяч из рюкзака и указывает на шаг позади расположенное поле с красивым ухоженным газоном, по краям которого были высажены прекрасные цветы.

— Ты что, любитель детских аттракционов? — не веря собственным глазам, с усмешкой и интересом спрашиваю парня.

— Ну… Периодически. Случайно здесь оказался, — улыбаясь в ответ, отвечает Хьюго. — Ну что, друг, пошли. Погоняем мяч. Посмотрим, насколько ты крут.

Давно я так не отдыхала и душой, и телом. Понаблюдав за игрой этих чудиков в открытом кафе за чашкой кофе, была поражена тому, что Хьюго довольно-таки быстро нашел общий язык с Джеймсом. Это удивительно, учитывая, что в самую первую их встречу сын смотрел на брюнета с неким недоверием.

После их игры мы неплохо провели вместе время до самого вечера. Я даже на мгновение выкинула все наши неудачные моменты из головы, возникшие за все время знакомства с ним. Настолько все было непринужденно и легко. Хьюго далеко не похож на человека, которому были бы интересны дети, однако вот он здесь, рядом. Идет с нами и обменивается шутками с моим ребенком, вызывая у Джеймса широкую улыбку на лице. Единственное, сын всегда при разговоре встает впереди, как бы, не подпуская ко мне посторонних. Даже друзей. Он еще маленький, но жутко ревнивый с детства. Его мама — только его. Дети порой все чувствуют. Надеюсь, что в нем и правда сейчас играет детская ревность, а не плохое предчувствие, связанное с зеленоглазым.

Джеймс и я, по сравнению с Хьюго, кажемся совсем уж лилипутами. Картинка со стороны выглядит оправданно смехотворной. Хьюго — обладатель высокого роста, темно-каштановых волос, густых бровей идеальной формы. У него овальное, симметрично правильное лицо с явно выделяющимися высокими скулами и немного впалыми щеками. Привлекает внимание и высокий лоб, волевой подбородок с немного вздернутым прямым носом. Фолегар довольно-таки выделяется на фоне других мужчин. Это я отметила еще в первую минуту нашей с ним случайной встречи.

Его контрастные глаза… Такие выразительные и глубокие. Цвет глаз не просто зеленый, как у многих, а именно изумрудный. Если, например, посмотреть на морскую гладь, украшенную бликами яркого солнца, то в ней можно разглядеть оттенки призрачно-зеленого цвета, растворенного в кристально голубом. Именно этот оттенок и будет принадлежать цвету глаз Фолегара, которого столь щедро одарила природа.

Пухлые губы Хьюго настолько чувственные в поцелуе. Слишком манящие на вид. А еще выделяются в его внешности милые ямочки на щеках, придающие лицу лукавое выражение. Несомненно, парень хорош собой. Я бы даже сказала, очень привлекателен. Особого эффекта и шарма придает ухоженное загорелое, атлетически слаженное тело. В меру накаченное без излишеств. Из каждой нашей встречи я раз за разом отмечаю все больше и больше деталей, например, широкие плечи парня, узкие бедра, жилистые сильные руки, на которых выступают вены. Еще прямые длинные пальцы, как у пианиста, рельефная спина, мышцы которой каждый раз при движении перекатываются под простой белой или черной футболкой.

Испытав на себе насильно практически все аттракционы, а некоторые и по нескольку раз, я поклялась, что больше сюда ни ногой. Однако стоит признаться, что больше всего мне понравились горки «Смоки-Маунтинс». Это поистине страшный и длинный скоростной спуск для меня и, как сказал сын, скучный для него и Хьюго.

Скупив по дороге огромное количество сладкого, а также вдоволь насмеявшись, мы, не спеша, гуляли по скверу. Решив немного отдохнуть у музыкального фонтана, наслаждались сложившейся картиной. По счастливому случаю, мы с Хьюго не заводили разговор о поцелуе в его квартире или же нашей псевдодружбе. А еще о последней встрече и ее красочных деталях. О моем муже, о личной жизни самого Фолегара. Ничего подобного. Вообще. Однако брюнет периодически подолгу останавливал свой взгляд на мне, рассматривая со всех сторон так, что мне становилось немного не по себе. Неловко. В обычных узких джинсах и вязаном джемпере свободного кроя. Словно голая девица предстала пред ним.

За весь день он ни разу не пытался коснуться моей руки, постоянно одергивая себя. Это не ускользнуло мимо меня. Именно сейчас, по непонятной мне причине, я позволила ему это сделать. Разряд тока вновь прошелся по всему телу, разливая приятное тепло и трепет внутри. Все мое нутро в очередной раз отреагировало слишком проникновенно на его легкое прикосновение. Однозначно он это почувствовал по моему вздрогнувшему телу, предугадывая наперед, что меня необъяснимо тянет к нему. В этом никаких сомнений быть не может. Проникновенный безотрывный взгляд говорит сам за себя. Сегодня он открылся мне немного с другой стороны. Показался милым, приветливым, внимательным, обходительным и, я бы даже сказала, ласковым…

— Привет, любимый. Вот так встреча! — неожиданно услышав это обращение, я повернула голову на исходящий слева женский голос.

Рыжеволосая девушка вплотную подошла к Хьюго и при мне поцеловала его в губы. Как будто я его собственность. Открыто. Наглядно отмечая то, кому он принадлежит. Хьюго тут же отшатнулся от нее, испуганно глядя мне в глаза.

— Чего тебе? — грубо ответил девушке, вводя ее и меня в ступор. Я посмотрела пронзительно в изумрудные глаза, начав свое отступление.

Потихоньку отходила назад, чтобы не мешать их идиллии. Наверное, он здесь и ждал ее, убивая время с нами, чтобы не скучать в одиночестве. А я… Неважно…

— Джозефин… — попытался мгновенно взять в свою руку мою ладонь, но я попятилась быстрее назад, направляясь, как можно скорее, в сторону детского тира, где сейчас находится Джеймс.

— Джозефин! — быстрым шагом нагоняет меня мой «друг». — Да остановись же ты! Детка, это просто моя знакомая. Слышишь? Джозефин…

— Увидимся на аукционе. Спасибо за совместное времяпрепровождение, — холодно бросаю вслед зеленоглазому. Взяв сына за руку, бегу в сторону выхода.

— Мам, ты чего? Почему мы уходим без Хьюго? Я еще не закончил, остался один патрон, — удивленно спрашивает сын, попутно помахав рукой Фолегару на прощание.

— Папа позвонил. Он уже дома ждет нас.

Джозефин, ты не должна ревновать, это неправильно! Стоп! Какого черта? Он свободный парень и волен жить так, как считает, нужным. Спокойно! Почему я так, собственно, отреагировала?

Одно дело думать, другое — испытывать… Сердце так бешено стучит, вырываясь из груди, что дыхание становится невыносимо тягостным. А непрошеные слезы уже вовсю текут в такт неожиданно начавшемуся ливню, за которым я наблюдаю через окно такси, отправляясь с Джеймсом домой. К мужу…

ГЛАВА 15

АВТОР

Масштабное, эксклюзивно обустроенное пространство аукционного дома Баклэнд было продумано с иголочки. Свой бизнес Элизабет холила, лелеяла и придавала значение каждой детали, каждой мелочи. Ведь, находясь там, гость должен был почувствовать свою незримую значимость. Понять, что он просто обязан, если не совершить покупку, то хотя бы настроить себя на нее в будущем. Все здесь было продумано так, чтобы предоставить максимальный комфорт отдельному присутствующему человеку и выполнить стопроцентную продажу, выгодную для бизнеса Элизабет.

Современный интерьер зала, оформленный в усовершенствованном стиле барокко — это была одна из задач, которая стояла перед дизайнерами при выполнении заказа. Только представьте: высокотехнологичный и сложный комплекс, в котором существует строгая увязка всех элементов, грамотно функционирующих друг с другом. Акустическая система, видеопроекторы и экраны, элегантные места для слушателей, изящно оформленное помещение и его строгое великолепие.

К интерьеру аукционного зала Элизабет предъявила особые требования. Большие, детально продуманные предметы мебели из ценных пород дерева с элементами из массива, резные потолки, золото на рамах и стенах, великолепные гравюры, изящные картины и скульптуры подбирались ни столько для функциональности, сколько для соответствия такому понятию, как «произведение искусства». Однако все это соответствует здесь и сейчас свежим тенденциям в сфере дизайна. Все цвета идеально гармонируют друг с другом: серебро, золото, бордо, благородный беж, оттенки слоновой кости.

Потолок аукционного зала являет собой плавное продолжение стены с единым рисунком из лепнины, украшенный фресками. Пол покрыт лакированным дубовым паркетом. Находясь в помещении, каждый присутствующий дизайнер отметил для себя богатый текстиль: драпировки, подвески, кисточки, дорогие и уникальные материалы. А хрустальные огромные люстры, эффектные торшеры и светильники покорили даже несведущих. Всех тех, кто и вовсе не разбирался в каких-либо стилях и модных тенденциях. Слишком роскошно, слишком богато, но при этом уютно. Сам аукцион сопровождают камеры для того, чтобы он проходил гласно, поэтому из зала ведется интернет-трансляция, за которой можно следить из любой точки мира.

Лоты готовы. Гости, ознакомившись со списком выставляемых предметов аукциона, прикидывают то, сколько они готовы потратить денег за интересующий их товар. Как правило, все они коллекционируют искусство, ибо уже вдоволь насытились всем в этой жизни. Многие присутствующие весьма далеки от искусства и лишь дух собирательства подталкивает их из раза в раз оставлять круглую сумму в стенах этого здания.

Элизабет Баклэнд, облачившаяся в строгий деловой костюм, великолепно прошествовала на свое законное место — стойку, за которой она, мистер Холд и их помощники будут вести торги, в этот раз, обходясь без приглашенного аукциониста. Пока он вместе с секретарем решает спорные вопросы, хозяйка мероприятия устремила свой взор будто в пустоту, размышляя о предстоящих торгах. В глазах ее можно было увидеть волнение, которое она тщательно скрывала. Однако Элизабет виртуозно владела всем тем, что нужно иметь в арсенале аукционисту: знанием своего «детища» — «королем» аукционных торгов, терпением и честностью. Осматривая беглым взглядом присутствующих гостей, первое, что у нее сработало — это непоколебимая интуиция, что скоро все пройдет гладко, удачно, так как она и запланировала. Вокруг нее и Адама Холда повсюду вертятся богатые и знаменитые люди, погруженные в предстоящий процесс.

Неожиданно в аукционный зал вошел стильно одетый мужчина средних лет, лицо которого украшали роскошные ухоженные усы. Мужчина, на первый взгляд, выглядел вполне себе обыденно, однако никто из присутствующих и не догадывался о его внутреннем состоянии. А также о том, что именно его присутствие может сорвать сегодняшнее мероприятие.

ДЖОЗЕФИН

— Прошу прощения, сэр, но здесь нельзя курить, — по непонятной причине, неизвестный вошел в зал с сигарой, сладостно затягиваясь ею и отпивая из бокала изысканный напиток игристого.

— А в чем собственно проблема, милочка? — заплетающимся языком лепечет наш гость.

— Проблема в том, что вы нарушаете здешние правила, сэр, — обернувшись, вижу позади себя Хьюго, который уверенным образом забирает из рук мужчины алкоголь.

Фолегар сейчас явно непоколебим в своем решении помочь мне. Выглядит он потрясающе! На нем элегантный смокинг, подчеркивающий его шикарное мускулистое тело, а также белая рубашка с расстегнутыми первыми двумя пуговицами, сквозь которую слегка виднеется загорелый торс. Непривычно видеть его в официальном представительском образе.

— О, прошу прощения, — и вдруг невменяемый мужчина в мгновение ока тушит сигару в бокале с шампанским. — Все вы… Знаете кто? Вы идиоты! — проговорив эту фразу, он гордо двинулся в сторону зала к остальным гостям аукциона. Я уловила краем уха громкий смех Фолегара, жестом указывая охране, что пока мужчину не нужно удалять из зала. Однако следить за ним стоит непременно.

— Если бы не я, он потушил бы сигару о твой чудесный синий глаз, детка, — выдает на одном дыхании очередную шутку в мой адрес.

— Ха-ха! Очень смешно, юморист, — прохожу мимо него, но не дальше чем на метр, ибо Хьюго преграждает дорогу своим туловищем. — Чего тебе?

— Во-первых, здравствуй.

— Это все? — удивленно вскидываю бровь. — Добрый день.

— Нет, не все, нахалка! — притягивает руками к себе за талию на максимально близкое расстояние. Максимально! — Во-вторых, ты восхитительно выглядишь, — закатываю глаза от сказанной лести. — В-третьих, я хотел бы объяснить, что тогда в парке я не… — выставляю руку вперед, давая понять, что не хочу продолжения этого разговора. Я прекрасно понимаю, куда он клонит.

— Извини, у меня много дел, займи, пожалуйста, место в зале и наслаждайся торгами. И да, насчет того случая… Я была груба, что ушла так быстро. Просто растерялась и не хотела вам мешать. Прошу прощения. И не стоит оправдываться. Мы с тобой никто друг другу, — твердо произношу свою тысячу раз прокрученную заготовку в виде небольшой речи и поднимаю голову, встречаясь с изумрудными глазами, пристально заглядывающими в самую душу, словно пытаясь меня уличить во лжи. Однако… чего греха таить, ведь я и правда скучала по нему…

— Я понял, — с долей сожаления произносит. — Сядешь со мной? Пожалуйста… — с каким-то волнительным трепетом спрашивает Хьюго, на что мое сердце мгновенно реагирует, пропуская сильные удары в области грудной клетки.

— Зачем? Чтобы ты снова пустил в ход свои руки? — с усмешкой спрашиваю, широко улыбаясь. — А поскольку сегодня на мне надето платье, это может закончиться не так безобидно, как в прошлый раз. — Хьюго вплотную приближается и произносит то, что было для меня вполне ожидаемо. Ведь головой я прекрасно понимала это, просто не хотела самой себе признаваться.

— Если бы ты не хотела… этого бы не было в предыдущей раз! — нежно прикасается пухлыми губами ко лбу, взяв меня за руку, и ведет занимать свободные места в зале.

ХЬЮГО

Да уж… Миссис Баклэнд, без всяких сомнений, профессиональный аукционист. Эта дамочка, словно шоумен и психолог в одном лице, видит насквозь и чувствует зал, как будто рентгеновский луч. Так уверена в себе, а главное — прекрасно понимает, когда выждать паузу во время торгов, чтобы сорвать куш для своего бизнеса. Всегда считал, что среди клиентов аукциона такие влиятельные господа, как деятели из мира искусства, культуры, политики, госслужбы или бизнеса, чаще не присутствуют лично в аукционном зале, дабы не афишировать вызванный интерес к дорогим лотам и своим персонам. Думал, что они делают ставки анонимно по телефону или через секретаря, однако все обстоит иначе. Сегодня зал забит битком людьми, чье положение в обществе имеет свой вес.

— Продано! Дамы и господа, с особым удовольствием представляю следующий лот номер «сто сорок», — начинает представлять очередной товар мистер Холд. — У пожилой итальянки, по нашим находкам, на кухне всю жизнь висела картина. С ее позволения мы расскажем. Этим летом синьора Моретти решила продать старые вещи и случайно обнаружила, что ее картина является подлинником авторства флорентийского художника Джотто. Мы открываем торги с одного миллиона евро.

— Миллион сто тысяч, — кто-то буквально выкрикивает из зала.

Обернувшись, я увидел, что это тот самый нетрезвый господин. Ну… сейчас начнется, чувствую я…

— Миллион сто тысяч. Мужчина с третьего ряда. Раз, — продолжает Холд.

— Миллион двести тысяч, — громко произносит женский голос.

— Миллион триста тысяч, — перебивает даму в шляпке наш небезызвестный гость, недобро поглядывая на женщину.

— Миллион четыреста тысяч, — дама оборачивается, продолжая торговаться с хитрой ухмылкой на лице.

— Миллион пятьсот, — раздался голос в заднем ряду.

— Боже! Холд, похоже, совсем растерялся, — шепчу на ухо Джозефин.

— Зато Элизабет смотри как счастлива, — весело шепчет моя «подружка».

— Миллион шестьсот тысяч, — взревел мужчина.

— Миллион семьсот тысяч, — не отступает дама.

— Миллион восемьсот тысяч. Нет! Миллион девятьсот тысяч, — брызжет слюной на соседа этот торгаш.

— Два миллиона евро. — Вот это бой!

— Два миллиона евро. Женщина в первом ряду. Раз! — комментирует ставку Холд. — Два миллиона евро. Два! — специально тянет время, ожидая повышение в цене.

— Два миллиона сто тысяч. В придачу отдам свою женушку. Вообще не жалко! — подскакивает с места возмущенный гость, за что получает в пах, видимо, от своей супруги.

— Два миллиона триста, — женщина тоже встает с места. Такое ощущение, что мы здесь явно лишние.

— Два с половиной, нищенка! — еще немного, и он топнет ногой от возмущения.

— Три миллиона, жмот! — кричит на него раскрасневшаяся от злобы дамочка.

— Так, уважаемые, успокойтесь и присядьте на свои места! — вмешивается в скандал миссис Баклэнд. — Ставка увеличена до трех миллионов евро. Кто предложит больше? Последнее предложение. Три миллиона. Раз. Три миллиона. Два, — мужчина, похоже, недооценил наличие денежных средств у дамы. Вот-вот и его разорвет на части. — Три миллиона евро. Три. Продано! Поздравляю, мэм!

— Смотри, как он нервно пыхтит, лишь бы чего не удумал, — моя блондинка кивает в сторону мужчины, которому однозначно стало плохо.

— Джозефин… — утыкаюсь носом в висок девушки.

— Что? — беру ее ладошку в свои руки и произношу.

— Я знаю, что у тебя сегодня день Рождения. Увидел дату в паспорте. Поздравляю! Жаль, что аукцион выпал на эту дату, — крепче сжимаю ее миниатюрную ручку.

— Спасибо, Хьюго, — улыбается в ответ, демонстрируя свои белоснежные зубы. — Но… не стоит жалеть, правда. Я обычно редко праздную этот день. Не очень люблю.

— А я свое двадцатилетие в прошлом году практически не помню. Я тогда прилично надрался в клубе, — воспоминания о том дне аннулированы в моей памяти полностью.

— Чудик, — усмехается. — Свое двадцатилетие я отметила в больничной палате, — заметив мой удивленный взгляд, продолжает рассказ. — Моя бабушка сильно болела тогда. В течение нескольких лет она пролежала в палате интенсивной терапии. Я не могла в тот момент, когда бабушке было плохо, развлекаться, — как можно тише говорит Джозефин.

— Тебе в Нью-Йорке было хорошо? — не знаю зачем я это спросил.

— Да! Конечно. Я очень люблю этот город. Там я родилась и выросла. Нью-Йорк как-никак сердце Америки, но сейчас я бы предпочла жить где-нибудь в Техасе. В тихом и уютном месте с собственной конюшней. Возможно… — уходит в свои размышления и добавляет. — Это, пожалуй, моя мечта.

— А что твой муж? Он что… не в состоянии реализовать ее для тебя?

— В состоянии. Не в этом дело. Все намного сложнее, чем ты думаешь… — удивленно смотря мне глаза, отвечает моя блондинка. — Это вообще, кстати говоря, не твое дело, — посмеиваясь, она отворачивается, в попытке снова вникнуть в суть происходящего на аукционе.

— Твой сын — копия тебя. — Удивительно, но мальчишка, и правда, оказался мини-версией Джозефин. Такой забавный, учитывая, как я «люблю» детей в принципе. — Я все-таки скажу, а ты, будь добра, послушай. Та девушка, которая подошла ко мне в парке… Она просто моя знакомая.

— Ты знаешь, а я так сразу и поняла. Очевидно, что ты всех своих знакомых предпочитаешь целовать в губы, а они, в свою очередь, называют тебя «любимый».

— Вообще-то, она сама меня поцеловала, — возмущенно произношу, на что Джозефин лишь усмехается.

Только хотел выдать шутку о ее беспричинной ревности, будучи замужней женщиной, как вдруг нас отвлекает грохот и треск разбивающегося стекла.

— Я готов был отдать двадцать тысяч евро, что вы наделали, тупица? — все та же дама в шляпке берет свою сумочку и со всей дури бьет по голове мужчину… Нет! Господи! Остановите мой смех! Именно того самого неадекватного типа. Он пытается увернуться, но следом за вазой летят и рукописи.

— О нет! — Джозефин закрывает лицо руками, пребывая в явном ужасе, а миссис Баклэнд спокойно вызывает охрану. Те, в свою очередь, пытаются разнять «борцов», оттаскивая хрупкую женщину от мужчины.

— Она явно не рассчитала свои силы, — сквозь смех комментирую «матч» в прямом эфире. — У него, похоже, под глазом намечается фингал. — Джозефин все также продолжает хватать ртом воздух, цепляясь руками за голову, а гости, на мое удивление, только оживились происходящим действом.

— Я покупаю осколки от разбитой вазы за пятьдесят тысяч долларов! — радостно произносит пожилая дама, сидящая спереди, обмахивая себя веером конца девятнадцатого столетия.

— Что? — тихо произносит мистер Холд, переключившись снова на торги.

— Продано! — поднимает руку Элизабет, которую, похоже, совсем не волнует, зачем даме разбитые осколки, учитывая, что за них она получит вдобавок штрафные от «борцов».

— Знаете, господа, разбавим наш аукцион невероятной историей о лоте, проданном несколько лет тому назад. Эту забавную историю мне поведал один давнишний приятель из Чехии, — Холд явно пытается разрядить накаленную до предела обстановку. — Как-то раз после очередного аукциона новый владелец приобретенного сейфа пригласил слесаря, чтобы вскрыть собственную покупку. Когда же дверца распахнулась, оба были поражены. Внутри оказались деньги на сумму пятнадцать миллионов долларов, аккуратно упакованные в синюю спортивную сумку. И что же вы думаете? Он, как законопослушный гражданин и счастливчик, сорвавший куш, сообщил о находке в специальную службу и начал держать кулаки за то, чтобы за деньгами никто не пришел. — М-да, у мужика явное биполярное расстройство. — К сожалению, не успел новоиспеченный миллионер опомниться, как к делу незамедлительно подключился адвокат бывшего владельца сейфа, который от имени своего клиента предложил вернуть деньги настоящему хозяину за вознаграждение. Если не ошибаюсь, где-то за пятьсот тысяч долларов.

— Как глупо, — взяв вновь себя в руки, миссис Баклэнд улыбнулась Холду и его рассказанной истории.

— Глупо, конечно! Как положено истинному любителю аукционов, новый хозяин свалившегося куша поторговался и в итоге вернул стальной ящик с его содержимым бывшему хозяину за полтора миллиона долларов.

— Он что, идиот? — не слыша дальнейшего разговора, задаю вопрос Джозефин.

— Я подумала о том же самом, — смеется в ответ.

Спустя примерно часа два торгов, мистер Холд дошел и до моего литературного издания.

— Итак, дамы и господа, вашему внимаю представляю лот «двести восемь» — подлинное издание французского писателя Эжена Сю. Литературная слава писателя основана на уникальных социально-авантюрных романах, написанных в сороковых годах. Лозанна: Союзное издательское общество конца девятнадцатого столетия. Заявленная стоимость — десять тысяч евро за раритетную рукопись.

— Двадцать тысяч.

— Двадцать тысяч. Раз.

— Сорок тысяч.

— Ставки все растут. Сорок тысяч Раз. Сорок тысяч…

— Беру за сто тысяч фунтов… — Сколько? Я не ослышался? Фунты стерлингов? Приблизительно подсчитываю в голове… выходит примерно сто четырнадцать тысяч евро.

— Кто даст больше? Господа, напоминаю, издание подлинное. Итак! Сто тысяч фунтов. Раз. Сто тысяч фунтов. Два. Сто тысяч. Три! Продано. Спасибо, сэр! — чересчур радостно произносит Холд, обращая внимание на меня. А я сижу, понимая, что словил неплохой гонорар за то, что в принципе не хотел никогда никому продавать или дарить…

— Я тоже предложила сто тысяч фунтов, — возмущается та самая мадам, которая некоторое время назад приобрела осколки от разбитой вазы. У них здесь что, все психопаты?

— Мистер Холд не мог вас не заметить, уважаемая, — отвечает гостье Элизабет. — Мистер Браун предложил сто тысяч фунтов. Он был единственным. Можем пересмотреть запись с камер, если хотите.

— Они предложили одновременно, — воскликнула дама в шляпке. Разве ее не вынесли отсюда с тем почтенным алкоголиком? — Миссис Уокер подняла цену раньше. Она предложила первой приобрести лот, я слышала, — настаивает на своем.

— Только бы без драк… — шепотом произносит Джозефин. Чтобы ее успокоить, я беру девушку за ладонь, нежно поглаживая изящные пальчики.

— Как нам поступить, мистер Холд? — невозмутимая Элизабет начала потихоньку сдавать свои непоколебимые позиции, нервно поглядывая на своего коллегу.

— У меня есть большая коллекция и других изданий Сю. Для полного собрания нужно именно это! Я засужу вас! — тот самый мистер Браун, вскочив со своего места, двинулся в сторону оппонентки.

— Попрошу, без драк! — уже нервно произносит Джозефин, обращаясь к мужчине, который тут же застывает на месте. Стоит и прикидывает, что же ему делать дальше.

— О-о, конечно, вы аферистки, дамочка! Да-да, вы и ваша подружка! Из-за вас такое интеллигентное мероприятие опустилось ниже плинтуса. Из-за вас весь сыр-бор. Нужно было поспешить со своим предложением раньше. Увы, но вы опоздали. Опоздали! — мужчина достает из смокинга чек, быстро подписывает его и передает Джозефин, гордо удаляясь из зала. — Мои помощники сами заберут мое приобретение! Прощайте!

— Ну и цирк! Весело здесь у вас, — произношу, разместившись вальяжно на мягком стуле.

— На этом самом цирке ты слегка обогатился. Между прочим, — поворачивает бледное лицо в мою сторону блондинка, явно потрясенная сегодняшним инцидентом и не одним. — Увидимся на фуршете.

— Уже уходишь? Не боишься свою миссис Баклэнд, детка? — задаю вопрос, на что она снова закатывает свои огромные глаза. Моя рука так и чешется шлепнуть ее за это.

— До вечера, — бросает мне на прощание, грациозно удаляясь.

— Конечно, увидимся, — чуть громче прежнего кричу вслед с нескрываемым сарказмом. — У меня для тебя подарок-сюрприз, — пронзаю «подружку» своим фирменным оценивающим взглядом и в тысячный раз пробегаюсь им по наряду девушки.

Она сегодня облачена в деловое черное платье-пиджак, благодаря которому моему взору открыт вид на ее шикарную грудь и изящные плечи. Пока мы сидели рядом, отметил, что на ней кружевное белье. Все, как я люблю. Вернувшись из собственных мыслей, вижу, что Джозефин уже покидает зал аукционного дома, оставляя меня сидеть здесь и дальше в гордом одиночестве.

ГЛАВА 16

АВТОР

Приемная аукционного дома Баклэнд была подготовлена для фуршета аж за день до аукциона. Элизабет специально отвела это помещение для проведения различных неформальных мероприятий, в том числе и традиционный фуршет после удачных выгодных сделок.

Изысканный интерьер с легким французским шармом продуман до мельчайших деталей. Здесь удобно встречать гостей, пообщаться в неформальной обстановке, отведать изысканные блюда и влиться в торжественную атмосферу происходящего действа. Приемная спроектирована так, что из нее можно без особых проблем попасть практически в любой кабинет здания. Единственное, что сразу бросается в глаза — черный стеклянный кабинет, привлекающий своим стильным и необычным дизайном, а также отличающийся от общего стиля. Словно диковинка среди всей этой помпезности.

В зале все устроено на высшем уровне: классика и современные передовые технологии. Шикарная мини-сцена с оркестром, огромный экран с проектором, регулируемые встроенные повсюду световые прожекторы. Пышные букеты молочно-белых пионов ниспадали, внося в обстановку экзотический колорит.

Вместо подвесок из воздушных шаров дизайнер использовал простые уличные фонарики с горящими внутри искусственными свечами. Обстановка здесь кричала своей торжественностью и элегантностью: интерьер банкетного зала исполнен в бежевых тонах с использованием фресок и картин, также присутствовали элементы отделки в виде стеклянных ограждений. Материалы, выбранные Хлоей для планировки помещения, были эксклюзивными и высокотехнологичными. Стены облицованы дизайнерскими плитами, покрытыми рисунками ручной росписи. Паркетный пол был выбран из дубовых пород дерева, отполированный до глянца. Хлоя Дастин, несомненно, мастер своего дела.

Резные столы украшали изысканные блюда, такие как пармская ветчина с дыней, террин из утки, теплый салат с лососем и курицей, каре ягненка, дорадо на гриле, нежнейшие десерты, трюфели ручной работы кондитеров и многое другое. Позиция круглых столов позволила сделать рассадку более выгодным положением, тем самым предоставляя важным персонам вести как приятную светскую беседу, так и деловые переговоры, наслаждаясь деликатесами.

Белоснежный фарфор с орнаментом украшал накрахмаленную белую скатерть, а вокруг столов выстроились темно-коричневые дубовые стулья с высокими спинками и сиденьями из дорогой кожи.

Центральную часть зала украшал великолепный трехъярусный торт, соблазняя своей помпезной красотой и величием, словно это и не торт вовсе, а высокохудожественное произведение. Сей шедевр кондитерского искусства украшен шоколадными белыми орхидеями, чередующимися со светящимися карамельными кристаллами. А главным его украшением является фигурка Фемиды — древнегреческой богини правосудия.

Благодаря панорамным окнам, гостям открылся умопомрачительный вид на окрестности вечернего Бостона, что был озарен огнями, а также на картину приближающейся машины молодого красивого студента, чьи планы должны были свершиться сегодня. Здесь. И очень скоро.

ХЬЮГО

На перекрестке загорелся зеленый сигнал светофора. Я вместе с целым потоком машин двинулся на встречу к своей блондинке. Так сильно спешил поздравить ее с днем Рождения. В этот раз решил поехать на машине представительского класса, выбрав пикап Шевроле эль Камино. Вдавил газ посильнее, мысленно прокручивая в голове план действий на сегодняшний вечер. Самоуспокоение чертово. Однако скорость немного помогает среди небольшого потока машин. Что есть мощи рванул через перекресток, все больше набирая скорость. Сердце у меня так и подпрыгивает от нахлынувших переживаний.

По приезде я и понятия не имел о том, что здесь будут журналисты, которые наверняка были приглашены для освещения и пиара мероприятия. Осмотревшись, обратил внимание на завсегдатаев светских раутов и вечеров, влиятельных фигур, которые находятся в постоянной охоте за модой. Думаю, они не пропускают ни одного подобного вечера, как сегодня. Да, это мероприятие достойно Элизабет Баклэнд — хозяйки великосветских приемов, мастера и виртуоза, психолога и шоумена в одном лице. Она великолепно исполняет свою роль безупречной бизнесвумен, следуя моде, но не потакая ей. Однако чересчур уж она демонстрирует роскошь, блеск и шик, что передает излишнюю вычурность.

Все здесь пропитано пафосом, впрочем, как и на самом аукционе, только теперь еще более торжественно. Я в жизни повидал, если не многое, то достаточно всего, занимаясь продажами и общаясь с людьми высшего класса. Однако картина, что предстала передо мной сейчас, и вовсе выбивает из привычной колеи.

Аристократичные джентльмены. Все они облачены в достаточно дорогие смокинги и костюмы. Собраны при полном параде. Сопровождают их женщины с сияющими лицами и дорого уложенными волосами, на поддержание которых наверняка уходит по пять, а то и шесть тысяч долларов мужей или любовников.

Рядом с дамами в их светской тусовке обязательно вертятся люди из мира моды. Люди просвещенные, что с легкостью могут определить, какой именно стилист красил волосы каждой светской львице, а еще когда и где, лишь мельком одарив их оценивающим взглядом. Наряды, сумки, туфли, шляпки, драгоценности и аксессуары кричат навзрыд: «Армани! Дольче! Прада! Версаче! Гуччи!»…

Вот уже целый час миссис Баклэнд любезно знакомит меня с влиятельными известными людьми, которые таки заинтересованы некоторыми моими находками, связанными с антиквариатом.

Довольно приятная музыка, уютная и теплая атмосфера — все это немного поспособствовало расслаблению. Наслаждаясь закусками отличной кухни, я немного угомонил поток мыслей, вереницей крутящихся в голове. Повсюду снуют официанты, то и дело предлагая всем изысканные напитки. Беру бокал шампанского с подноса у официанта и, сделав глоток, вывод напрашивается сам собой: это лучшее, что мне приходилось пробовать в своей жизни. Учитывая, что игристое явно не мой фаворит среди напитков. Наблюдая за гостями, я прихожу к одному-единственному выводу исходя из здешней обстановки. Половина присутствующих на приеме — снобы. Ну а вставшая часть, я бы сказал, большинство — богатые зажравшиеся ублюдки.

Поворачиваю голову и из моей руки летит с оглушительным грохотом бокал, разбиваясь на осколки… Неподалеку, буквально в паре метров от меня, стоит хрупкая блондинка, чьи белокурые локоны спадают на миниатюрные оголенные плечи. Она богиня. А я… окаменевшая статуя. Прирос к полу, не в силах оторвать от девушки свой восхищенный взгляд, не скрывающий желания. Побуждение к чему-то дикому и безудержному накрыло с головой. У меня настолько сильно перехватило дыхание, что еще чуть-чуть и я потеряю рассудок окончательно от этой ослепительной красоты. Ненавижу…

В свои двадцать шесть лет Джозефин выглядит не больше, чем на двадцать. Она бесподобна. Словно постепенно распускающийся цветок. Ее нежно-сиреневое платье повторяет все изгибы столь сексуального стройного тела, подчеркивает все ее достоинства, демонстрируя при этом шикарные формы. Стою и наблюдаю за тем, как она — истинная неуклюжая леди ведет беседу с гостями, грациозно переминаясь с ноги на ногу. А эти ноги… Платье оказалось с вырезом от бедра, оголяя ее длинные стройные ножки, облаченные в туфли на высоченном каблуке.

Чертова блондинка! Путает мне все карты, будто заранее зная все скрытые козыри. Гордая… Вся из себя правильная. Но ее гордыня, как ни странно, не отталкивает, а, наоборот, притягивает меня из раза в раз все больше. Заставляет восхищаться ею. К своему ужасу, я испытаю к ней не просто сильное влечение… Сам не понимаю, что, но однозначно меня это просто бесит, постоянно выводит из себя.

Вот и сегодня, улыбаясь другим, она вызывает во мне то чувство, сравнимое лишь со стихийным бедствием. Сердце при виде ее вот-вот выпрыгнет из груди, предварительно крепко затянув в омут, из которого уже будет не выбраться… Меня сводит с ума то, что я не могу овладеть ею полностью. Она замужем. Меня в принципе не останавливает сам факт замужества, ведь подобные случаи бывали в моей биографии. Дело в другом. Дело именно в том, кем является ее муж.

И кем?! Мой преподаватель! Хьюго, ты чертов идиот! Гребаный «гений»! Нашел с кем связаться… Такая игра может привести к печальному исходу. Наверное.

Знаю, Джозефин думает, что мне нужно лишь ее тело. Отчасти, это правда. Но я в ней почему-то стал нуждаться. Как помешанный стал на этой несносной девушке, так сильно раздражающей меня. Так, что зубы сводит. Дебил! Кретин! Влюбленный дебил! Стоп! Влюбленный?! Что-то я перегибаю палку. Все из-за желания, что крепко душит, отдавая нервные импульсы прямо в нижнюю часть тела. Попал…

Делаю затяжку прямо в помещении. Плевал я на это. Мне необходимо немедленно снять стресс и успокоить свой бушующий поток мыслей. И не только.

Даже если что-то будет, то что я могу ей предложить после? У меня за душой нет ни состояния, ни накопленных средств на будущее. Ни хрена! Какого вообще черта я, стоя в гламурном зале в своем смокинге и потягивая сигарету, думаю о нашем с бесящей блондинкой несбыточном будущем?

Нет уж! Не хочу! Мне она не нужна! Мне нужна моя свобода. И только… А что нужно самой Джозефин? Скорее всего, стабильность, уверенность в завтрашнем дне… Подумаю об этом как-нибудь потом. Хотя наше расставание после сегодняшнего запланированного сюрприза, скорее всего, неизбежно. Прекрасно осознаю это. Если не я, так она точно покончит с этим необузданным влечением.

Как же мне было сегодня хорошо, просто сидя с ней рядом и держа ее за руку! Как никогда не было. Однако я верю… то ли еще будет. С ней меня накрывает лавина неизведанных ранее чувств одновременно с непривычным умиротворением и спокойствием. Что же… Нужно пользоваться моментом.

Вдруг замечаю, оторвавшись от собственных мыслей, что к моей блондинке уже успел подкатить свои шары мистер Холд. Стоит и пожирает ее своими глазами. Какого хрена ты пялишься на нее? Она жена твоего приятеля вообще-то! И не он один так уставился на блондинку, пожирая глазами… Джозефин явно ощущает на себе мужское внимание, но при этом остается верна мужу. Чувствую, как все мое тело сильно напряглось. Каждый мускул стал сильно зажат, а скулы то и дело двигаются ходуном, скрипя от злости. Все тело начало потряхивать из-за… Неважно. Осушаю еще парочку бокалов игристого, намереваясь вступить в дело. Крепче сжав кулаки, я медленно, словно хищник, направился к своей жертве. Двум жертвам. Одного хочу убить, другую — разорвать и поглотить. Прямо сейчас. Снова и снова.

Помещение заполняли все больше и больше важные гости, даже те, кто отсутствовал на самом аукционе. Отовсюду слышались голоса, смех и разговоры деловых персон о деньгах, бизнесе, акциях. Один я был сосредоточен совершенно на другом. На другой.

— Позволишь мне пригласить тебя на танец? — еле произношу хриплым от возбуждения голосом.

Не дожидаясь ответа, хватаю мою блондинку за руку и веду подальше от Холда в центр зала, даже не поприветствовав его. Идем вдвоем, сопровождаемые порядком десятью заинтересованными взглядами. Пусть смотрят, меня это не остановит от задуманного. Если честно, начинает пугать то, что рядом с ней мозг, как будто отключается вовсе, пробуждая на месте себя животные инстинкты, заставляющие совершать поступки, которые сложно объяснить в здравом уме.

И вот… В этот самый момент начинает звучать «Sting — La belle dame sans regrets» — моя любимая композиция, об исполнении которой я заранее побеспокоился, договорившись с музыкантами.

— Это и есть твой сюрприз? Танец? — спрашивает смущенно Джози… Тьфу ты, так мило, что аж тошнит…

— Не совсем, просто подумал, что тебе будет скучно в обществе старого извращенца, — снова получаю в ответ глаза, закатывающиеся будто в замедленной съемке.

Рывком. Сиюминутно. Резко притягиваю к себе блондинку. Одну руку кладу на ее талию, а другую переплетаю с нежной миниатюрной ладонью. Вижу только ее, как будто вокруг все перестает существовать. Словно весь мир резко замирает. Есть только мы. Я и она… Она и я, плавно перемещающиеся по залу в томительном танце, заставляющем меня желать эту женщину еще больше.

— Он вовсе не извращенец, а приятель моего мужа. Если ты не забыл, то и наш заказчик. А еще душевный собеседник, хоть и сноб. Он часто у нас ужинает, поэтому… зря ты так.

— Как «так»? Ты наивная и глупая, Джози, — передразниваю голос ее муженька, на что она ломит свои брови. Еще одна милая черта в ней. — Он тебя хочет! Я это вижу. Чувствую его извращенные флюиды, адресованные тебе. За версту, — подмигиваю блондинке. — И вообще… Как говоришь, часто он у вас ужинает? Я что-то не понял?

— Что, ревнуешь, красавчик? — коварно ухмыляется.

— Еще чего. Он трахнуть хочет не меня, а тебя, дорогуша, — отчасти вру, но это для того, чтобы она понимала, что мужчины думают в первую очередь об этом, глядя на привлекательных цыпочек.

Ладони нежно ласкают талию девушки, медленно спускаясь к бедрам. Плавно. В ритме танца.

Кончиком носа невесомо провожу по белокурым волосам. Дыхание вмиг становится тяжелым, а тело горит, словно в пламени. Крепко удерживаю девушку за талию, награждая слишком откровенным взглядом. Продолжаю снова и снова свою пытку, не прекращая нашего танца.

— В глаза мне смотри! — грубо, но уверенно произношу, вынужденно поднимая ее лицо за подбородок рукой. — Смотри мне в глаза, Джозефин! У меня действительно есть подарок для тебя… И не один, — пожираю бездонные глаза, возбуждаясь. Мазохист чертов.

— Так что за подарок? Я, кажется, уже спрашивала тебя, — недоуменно смотрит то в глаза, то на мои губы. Попалась…

— Я скучал по тебе, — неожиданно выдаю я, придвигая к себе ее хрупкое тело вплотную. Сам удивляюсь своим громким речам, но все это выходит само собой, абсолютно без раздумий. — Я хочу тебя! — честно произношу шепотом. Глаза мои неотрывно смотрят в ее, затягивая разум в пучину этих двух синих озер. Она настолько робка сейчас, уязвима, что, к моему же удивлению, это только разжигает внутри огонь. Сколько же в этой мелодии и ее невесомых прикосновениях эротизма… Обхватываю блондинку настолько сильно, что, кажется, сейчас сломаю хрупкое тельце девушки.

— Ты с ума сошел? — пытается вырваться из моих крепких оков, но я не позволяю ей сдвинуться с места. — Мы договорились о дружбе. Какой-никакой, но дружбе. Что же ты там себе надумал? — повышает голос и на нас оборачиваются две танцующие пары. Обращаю на них внимание, как бы давая понять: а ни пошли бы вы к черту! Не ваше дело! — Что за игру ты ведешь, Хьюго?

Конец ознакомительного фрагмента.