Брачные игры драконов. Часть 3

Анна Алексеева, 2022

Я наконец нашла своего истинного, но старейшин драконов не устроил мой выбор. Они требуют, чтобы я и дальше была связующим звеном между всеми кланами, а это значит, что в нагрузку к одному, мне придется взять себе еще пять мужей. Похоже, делать нечего, и впереди у меня новый отбор. Медленный яд убивает мое тело, а душа разрывается от любви сразу к двум мужчинам. Один холоден, как лед, второй обжигает огнем. Выбор непрост, так в Бездну его! ВСЕ ГЕРОИ СОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ!

Глава 5

Селина

Проснулась я одна, Саймон, видимо, уже ушел по каким-то делам, решив меня не будить. Оторвав голову от подушки, я некоторое время сидела в задумчивости, пытаясь вспомнить, что из вчерашнего было реально, а что — лишь игрой воображения. Влиятельный огненный дракон не мог на полном серьезе сделать мне предложение. Скорее всего, мне это действительно приснилось. Мой разум просто выдал желаемое за действительное под действием коварного коктейля.

Усилием воли выдернув себя из-под одеяла, я отправилась искать свою одежду. Повторять прошлые ошибки и позволять кому-то застать меня в одной мужской рубашке не было никакого желания. Поэтому, добравшись до ванной, я быстро привела себя в порядок и снова застыла. И что дальше? Избранная в коме, мне осталось жить несколько дней, недовольство драконов ситуацией растет с каждым днем и грозит самым настоящим взрывом.

В итоге я решила начать с наиболее выполнимой задачи. Джеферсон хотел меня видеть? Это можно устроить.

Надеясь, что он у себя в кабинете, я направилась к Архонту. В памяти всплыл тот самый первый день отбора, когда предыдущий Верховный Жрец предложил мне работу. Тогда я чувствовала себя нужной и полезной, видела впереди великую цель и была полна вдохновения во что бы то ни стало добиться успеха. Куда все это делось? Радужные фантазии разбились о суровый гранит реальности. Драконы, кажется, даже толком не осознали, за что именно их прокляли. И не факт, что в этих обстоятельствах появление Лизы как-то сдвинет чашу весов. Мужчины этого мира остались все такими же воинственными и непримиримыми, и именно эту мысль я твердо решила донести до Джеферсона. А дальше пусть он думает и принимает решение.

Верховный Жрец оказался на месте. Когда я вошла, он стоял у огромного панорамного окна, разглядывая какую-то далекую точку на горизонте, мое появление не заставило его обернуться.

— Доброе утро, мистер Джеферсон, — поздоровалась я.

— Воистину, доброе, мисс Хайд, — откликнулся жрец и наконец-то удостоил меня своего взгляда. Усевшись за свой стол, он сложил руки перед собой. Вид у Архонта был откровенно паршивый, как будто он не спал как минимум пару суток.

— Вы хотели поговорить, — я без приглашения опустилась на стул для посетителей.

— Да, но это было еще до того, что сегодня произошло.

— А что произошло? — я искренне надеялась, что моя жаркая ночь с Саймоном Саргоном не стала достоянием общественности. От одной мысли об этом кровь прилила к лицу, опалив щеки румянцем.

— А вы, получается, не в курсе? — удивился мужчина.

— Дело в том, — я старалась тщательно подбирать слова. — Что накануне я очень устала. День был перенасыщен событиями. И я, в общем, только недавно проснулась, и сразу поспешила к вам.

— Да, вчерашний день оказался более чем утомительным, — жрец устало потер переносицу. — Не удивительно, что вы проспали столь грандиозное событие.

— Какое событие? — меня кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то с Лизой? Она умерла?

— О, ничего страшного, — вероятно, Архонт заметил, как я в один миг побледнела. — Просто в Храм Золота прибыла делегация дракониц.

— Дракониц? — переспросила я. — Зачем?

Насколько я знаю, драконицы всеми силами пытались помешать ритуалу свершиться, и Избранная была призвана в Виригию лишь благодаря упорству служителей храма. Неужели женщины прибыли, чтобы избавиться от Лизы, пока она в таком уязвимом состоянии?

— Чтобы помочь, — развеял мои опасения мужчина. — И они помогли.

— Каким образом? — я позволила себе быть чуточку недоверчивой.

— Они подсказали, что за недуг поразил нашу Избранную, и как это можно исправить, — Джеферсон усмехнулся.

Похоже, правду из него придется вытаскивать, потому что беседа доставляла жрецу явное удовольствие.

— И в чем же была причина? — искренне спросила я. Неужели они оказались прозорливее лучшего из лекарей? Или мистер Эшли никогда не сталкивался с подобными случаями? — Сейчас с ней все в порядке?

— В порядке, она уже приходит в себя.

Значит, вот куда Саймон, скорее всего, исчез с утра пораньше. Конечно, к всему драконьему роду вернулась надежда, и он в этот миг хотел быть в эпицентре событий.

— Слава Богине, — выдохнула я облегченно, но мою радость приглушил изменившийся взгляд Архонта.

— А причина, — его голос обрел жесткость. — Была в том, что мы с самого начала избрали неверную тактику в отношении Избранной. И в этом мне видится доля вашей вины.

Моей?

Я делала лишь то, о чем меня попросили. Устроила отбор, организовывала свидания. Что не так? В чем меня опять пытаются обвинить?

— Не понимаю, — мой голос дрогнул, несмотря на то, что я изо всех сил пыталась сохранить невозмутимое выражение лица.

— С самого начала вся эта идея с отбором была неверна, — пояснил жрец. — Мы чуть было не погубили свой последний шанс на спасение. Елизавета оказалась на волосок от смерти, и лишь благодаря вмешательству дракониц мы смогли вернуть ее обратно.

— Понятно, — губы перестали слушаться, и я впала в какое-то оцепенение. Что теперь будет? Меня накажут? Но я ведь правда действовала строго по инструкции. Хотя, кто мне поверит, что в моих действиях не было злого умысла? После всех этих покушений.

— В связи с этим мое решение относительно вас осталось неизменным, — мужчина побарабанил пальцами по столу. — Я, признаться, хотел сделать это еще вчера.

Что сделать?

Я молча смотрела на Верховного Жреца, ожидая, когда он произнесет свой приговор. Хотя вряд ли это будет страшнее того, что со мной уже случилось.

— В свете последних событий я от лица всех драконов Виригии вынужден с вами попрощаться. Вы уволены, мисс Хайд, и должны немедленно покинуть Храм Золота.

Несколько мгновений я лишь пораженно молчала. Мои плечи опустились под тяжелым взглядом Архонта. В принципе, чего-то подобного следовало ждать, но меня все равно припечатало этой новостью, как надгробной плитой.

— Вы можете идти, — Верховный Жрец поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Не волнуйтесь, мисс Хайд, несмотря ни на что, храм выполнит свои финансовые обязательства.

Я усмехнулась. Деньги в данный момент волновали меня в последнюю очередь.

— Могу я увидеть Избранную? — спросила я. Вряд ли Лиза оценит, если я просто исчезну.

— Извините, но нет, — Джеферсон навис надо мной, прожигая взглядом, как какую-то преступницу. — Мы не стали допрашивать тело Эванс и достоверно не знаем, кто еще мог быть ее сообщником. То, что мы знаем об участии короля, известно лишь с ваших слов. Кто поручится, что вы не солгали? При всем уважении, мисс Хайд, но ваши действия едва не привели к гибели Избранной.

Вот как, я, значит, теперь еще и преступница.

Я прямо посмотрела в глаза Верховного Жреца.

Гнев и обида смешались во мне в гремучий коктейль.

— Знаете что, — я тоже поднялась, чтобы не смотреть на мужчину снизу вверх. У меня даже промелькнуло желание его ударить, но я подавила его сильнейшим усилием воли. Мы, в конце концов, оба воспитанные и цивилизованные члены общества. — Можете оставить себе свои деньги. Финансирует же мое участие, насколько я знаю, дом Саргонов. Оставьте это им. Вы можете проверить меня на кристалле истины, и он покажет, что я на этом отборе сделала все от меня зависящее.

— Ничуть не сомневаюсь, — недоверчиво хмыкнул Архонт.

— Если хотите кого-то обвинить в провале, — я ткнула его пальцем в грудь. — Начните с себя. Вы не представляете, какого труда мне стоило убедить Лизу, что эти закостенелые в своих предрассудках драконы достойны получить шанс на спасение. Ни один из них поначалу не сделал ничего, чтобы завоевать симпатию Избранной. Им все преподнесли на блюдечке. Думаете, это само по себе произошло?

— Не преувеличивайте свои заслуги, мисс Хайд, — глаза мужчины потемнели от злости. — Что бы вы ни сделали, этого было недостаточно, а нам важен результат, а не ваши бессмысленные потуги. Поэтому прекратите этот скандал и покиньте храм. Желательно без лишнего шума.

— С превеликим удовольствием, — я стремительно покинула кабинет Архонта, с трудом удержавшись от соблазна со всей силы хлопнуть дверью.

Обидно было просто до слез.

Выставить меня какой-то преступницей, как будто я в этой ситуации сама не пострадала. Осознание того, что Джеферсон просто не в курсе того, что Эванс меня отравила, ничуть не оправдывало его в моих глазах. Неблагодарные ящерицы. Кто знает, каким осталось бы их отношение к Лизе, если бы она не оказалась драконицей. Пренебрежение к людям было у них в крови и, похоже, никто не пытался это менять. За исключением Саймона Саргона, который по какой-то непонятной причине решил не только завести отношения с людишкой, но и узаконить их. Жаль, что этому не суждено сбыться, потому что уже через час меня не будет в этом храме, а еще через несколько дней — на этом свете.

Я неслась по коридору к своим апартаментам, слишком злая, чтобы смотреть по сторонам. Что ж, моя задача выполнена. Драконицы подсказали, что делать дальше, чтобы пророчество свершилось. Но почему так горько на душе? Не дойдя до своего поворота, я резко изменила курс и направилась к покоям Саймона. Уйти, не попрощавшись, было бы слишком некрасиво. Да и несправедливо. Конкретно этот дракон ничего плохого мне не сделал, за исключением того, что полностью завладел половиной моего сердца.

Но тот, ради которого я сделала лишний крюк, не отозвался на стук в дверь. Похоже, все драконы сконцентрировались в непосредственной близости от Избранной, и даже тот, кто провел со мной ночь, предпочел остаться с Лизой.

Значит, мы больше никогда не увидимся.

Ни с Саймоном, ни с Ноа — двумя мужчинами моей жизни.

Из меня будто скелет вынули. Я вся внезапно обмякла и, еле переставляя ноги, поплелась собирать вещи.

Через несколько дней меня не станет.

Заметят ли они? Или теперь, когда проклятие практически снято, им уже не до меня?

Одна часть меня понимала, что если расскажу своим драконам правду, это все равно меня не спасет, лишь добавит лишней боли тем, кого я любила. А другая эгоистично хотела поделиться, выплеснуть свою боль и разделить с кем-то мои последние мгновения.

Но если они узнают, отпустят ли меня туда, где я всю свою жизнь мечтала оказаться? Тайно покинув храм, я могла свободно осуществить свою мечту и отправиться на побережье, где от палящего солнца спасала огромная статуя Богини-Матери, а вода в море была такой чистой и прозрачной, что у берега кружили стайки мелких рыб.

— Селина, — кто-то мягко обхватил меня за плечи, заставляя остановиться. — Что произошло?

Я подняла голову, но лицо Ноа расплывалось. Прежде, чем я догадалась, в чем причина, он бережно смахнул слезы с моих щек. Самые синие на свете глаза были полны тревоги.

— Ноа, — мой голос прозвучал откровенно жалобно. — Архонт меня уволил. Я должна покинуть храм.

— И это тебя так расстроило? — он усмехнулся и бережно прижал меня к себе. — Если хочешь, оставайся в храме столько, сколько пожелаешь, я поговорю с Джеферсоном.

От его успокаивающего, бархатистого голоса по моему телу прошла волна знакомого тепла. Как давно я не была в его объятиях? Не чувствовала его руки на своей талии…

— Ты не понимаешь, — мотнула головой я. — Меня обвиняют…

— Идем, — тон дракона не предполагал возражения. — Ты успокоишься, и мы спокойно поговорим. Никто не выгонит тебя из храма, пока я здесь.

— Хорошо, — я потерлась носом о его рубашку, с наслаждением втянув в себя знакомый запах. — Идем.

По дороге я искоса поглядывала на ледяного дракона. За то время, что мы провели не вместе, он ничуть не изменился. Все те же точеные черты, высокие скулы, волевой подбородок и ультрамариновые глаза. Почему он внезапно изменил свое отношение? При первой встрече в храме Ноа был холоден и презрителен, при последующих — пытался меня уколоть или снова заставить быть его послушной игрушкой. Или я просто еще не в курсе условий его помощи? Да, меня, возможно, благодаря его протекции оставят в храме, но за какую цену?

Мне отчаянно хотелось остановиться и сразу выяснить условия сделки, но я почему-то так и не решилась задать интересующие меня вопросы сосредоточенному, хмурому дракону. Внезапно проснувшаяся совесть настойчиво требовала вообще отказаться от помощи. Так ли мне надо остаться в Золотом Храме? Ради чего? Мои обязанности выполнены. Путаться под ногами у драконов? Или рассказать Саймону правду и купаться в его жалости? Только сейчас, когда у него снова появился шанс обрести нормальную, полноценную семью, не откажется ли он от своего предложения?

Знать мне этого не хотелось. Поэтому я шла рядом с Ноа, стараясь не отставать. Вероятно, нам просто пришло время поговорить по душам. Тогда, год назад, он отказался меня слушать. Может, в этот раз мы, наконец, сможем найти ответы на все возникшие тогда вопросы.

— Что ты делал у кабинета Архонта? — спросила я, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Искал тебя, — не глядя на меня, ответил он.

— Зачем?

— Я был вчера, когда Джеферсон пригласил тебя на встречу и догадывался, с какой целью.

Значит, Ноа знал, что меня пинком под зад выкинут из храма. Но это все равно не объясняло того, зачем он пришел. Предложить помощь и протекцию? Но для чего?

Очередной вопрос так и не сорвался с языка, потому что мы, наконец, пришли. Вопреки моим ожиданиям, дракон привел меня не в свой рабочий кабинет, а в гостиную личных апартаментов.

— Здесь меня в это время никто не станет искать, — пояснил он в ответ на мой изумленный взгляд. И зачем нам прятаться?

— И все же, зачем ты искал меня? — я присела на широкий диван, чувствуя себя немного скованно. Хотя, если вспомнить, в каком виде он меня недавно застал, да и что видел раньше, стесняться мне в его присутствии точно было нечего.

— Нам надо поговорить, — сохраняя дистанцию, Ноа расположился в кресле напротив меня. Между нами оказался низкий журнальный столик, что почему-то придало мне уверенности.

— О чем? — я позволила себе немного расслабиться и села удобнее. Может, это и неплохо — закрыть все вопросы перед тем, как меня не станет. Внутри снова вскипел неконтролируемый гнев. Я никак не могла смириться с тем, что мне придется умереть. Почему? Как так вышло, что драконы смогли множество раз защитить Избранную и даже вывести ее из комы, а для меня одно единственное покушение стало роковым. Я знала ответ на этот вопрос, и он причинял боль. Дело в том, что я просто не так важна. Вернее, совсем не важна. Зачем беречь кого-то, кого можно при необходимости просто заменить, а когда станет не нужна — выкинуть?

— Как я понимаю, ты спишь с Саймоном? — в лоб спросил меня Ноа.

Неожиданно.

Я почувствовала, как мои скулы окрасились румянцем.

— Даже если так, тебя это не касается, — я снова села прямо. Нет, с этим драконом нельзя расслабляться. Как я могла забыть?

— Насколько у вас все серьезно? — ультрамариновые глаза едва заметно потемнели, что означало — в душе ледяного дракона поднялась буря, которой он пока не позволял вырваться наружу.

— Серьезнее, чем было с тобой, — мне захотелось его уязвить. Хотя, разве не должно быть Ноа плевать на мои новые отношения? У нас все в прошлом.

— Даже так? — белоснежные брови изумленно приподнялись. — Разве это возможно?

Он подался ко мне, и разделявший нас столик сразу показался слишком хрупкой и несущественной преградой.

— Возможно, — раздраженно выдохнула я. Чего он, в самом деле, хочет? — Но какое это имеет значение? Почему это тебя задевает? Или то, что твоя игрушка вдруг обрела нового хозяина, не дает тебе покоя? Так я напомню, ты от меня отказался. У тебя больше нет прав лезть в мою жизнь.

У меня разве что пар из ушей не валил, так я была зла. То, что копилось день за днем в течение года, наконец-то можно было выплеснуть. И не куда-то проорать в потолок, а прямо в лицо своему обидчику.

— Я согласен с каждым твоим словом, — бледные скулы Ноа заметно заострились, так он был напряжен. — Но то, что было между нами нельзя просто взять и перечеркнуть.

— Но ты именно так и сделал, — мне внезапно захотелось просто встать и уйти. Этот разговор вновь разбередил старые раны, всколыхнул прежнюю боль. А я ведь думала, что не выживу тогда. Просто лягу и сдохну от тоски, потому что тот, кому я всецело доверила свою душу и тело, предал меня хладнокровно и цинично.

— Ты, наверное, думаешь, что мне было так просто отказаться от тебя, — он покачал головой, не сводя с меня своего темного, пронзительного взгляда.

— А разве нет? — я горько усмехнулась, вспомнив, с каким каменным лицом он велел мне убираться из его дома и из его жизни. Мне и до этого иногда казалось, что у Ноа нет сердца, но тогда я в этом убедилась.

— Нет, — в ультрамариновых глазах промелькнуло что-то, похожее на тоску. — Мне было так же больно и невыносимо тяжело при мысли, что ты могла предать меня после всего, что у нас было. После всего, что я для тебя сделал.

Приютил и обогрел бедную сироту, предварительно отвалив неплохой куш за ее девственность. От злости у меня потемнело в глазах.

Благодетель безднов!

Да я проклинала тот день, когда наши пути впервые пересеклись. Это же надо было влюбиться в такого непробиваемого, самовлюбленного сноба, который, наверное, считал, что я должна быть ему благодарна. Снизошел до меня. Великий племянник Себастьяна Варгаса связался с человечкой. Я слышала, о чем шептались за нашими спинами на великосветских приемах. Что я всего лишь купленная им постельная игрушка. В глазах драконьего общества я три года была маленькой шлюшкой Ноа Варгаса, и он ничего не сделал, чтобы это изменить.

— Я вижу, ты зла и обижена, но позволь мне объяснить, — кажется, вся гамма эмоций отразилась у меня на лице, так как губы мужчины недовольно поджались, а в глазах появились морозные искры. Так было всегда, когда он злился.

— Что объяснить? — вспылила я. — Что ты клялся доверять мне, защищать и заботиться, а сам забыл о собственных словах при первом же подозрении в неверности? Или что ты по какой-то причине поверил не мне, что отдала тебе свою жизнь, свою любовь и даже невинность, а Кристоффу Ирингару?

— Я не мог ему не поверить, — глухим голосом отозвался Ноа. — Король предоставил неопровержимые доказательства.

О каких доказательствах речь, если между мной и королем действительно никогда ничего не было? Да, он был одержим мыслью затащить меня в свою постель, но я этого стремления никогда не разделяла. Для меня не существовало других мужчин, кроме Ноа.

— В любом случае, это все в прошлом, — я устало прикрыла глаза. Мой дракон поверил не мне — вот достаточное доказательство. — Скажи, Ноа, ты меня вообще когда-нибудь любил?

Внутри меня все как будто заледенело в ожидании ответа. Тронь — и разобьюсь на тысячи мельчайших осколков. Дракон никогда не говорил мне о своих чувствах, только повторял, что я принадлежу ему. А это мало похоже на любовь, я, скорее, была его собственностью.

— Неужели за все то время, что мы были вместе, ты так ничего и не поняла? — синие глаза потемнели от ярости. — Я поверить в это не могу!

— Хорошо, — раз он решил выяснить все, то кто я такая, чтобы отказывать? — Все то время, что мы были вместе, я чувствовала себя твоим приложением, аксессуаром, который должен выглядеть безупречно.

— Приложением? Мы были равноправными партнерами.

— Я каждый день из кожи вон лезла, чтобы соответствовать твоим завышенным требованиям. Чулки, каблуки, косметика, кружевное белье. Я каждый миг боялась, что ты увидишь во мне какой-то изъян, и просто откажешься. Но все, что я делала, ты воспринимал как должное.

— Скажи, Селина, — его голос стал опасно тихим. — Я хоть раз озвучил тебе какие-либо требования? Прямо так и сказал — носи чулки и каблуки, иначе я тебя брошу?

Я задумалась, пытаясь быть максимально честной. И, кажется, дракон оказался прав.

— Нет, но я должна была соответствовать твоему окружению.

— Моему окружению не было дела до твоих чулков, — оскалился на меня Ноа. — И если ты чего-то боялась в наших отношениях, надо было просто об этом поговорить. Знаешь, это работает.

— Поговорить с тобой? — я подалась ему навстречу и оказалась так близко, что едва не коснулась его кончиком носа. — С тобой, который вечно изображал ледышку? Кто отмахивался от моих проблем, стоило мне об этом заговорить?

Первое время у меня не все гладко шло с агентством, и мне каждый раз приходилось находить решения самостоятельно. Один недовольный клиент даже грозился подать на меня в суд.

— Отмахивался? — дракон недоверчиво покачал головой. — Я их решал. Почему, как ты думаешь, мистер Мердок отказался от иска?

— Потому что мой адвокат предложил ему мировое соглашение, и он пошел на это…

— Потому что иначе имел бы дело со мной, — Ноа протяжно выдохнул и прикрыл глаза. — Каждый раз, Селина, я вмешивался. Я следил за твоими делами, устранял скандальных клиентов еще на этапе подписания договора. И ты никогда не должна была узнать об этом.

Тогда внезапное смягчение мистера Мердока показалось мне просто счастливым случаем. И когда я взахлеб рассказывала об этой удаче своему дракону, он лишь снисходительно улыбался. Я решила, что ему просто все равно. И люди, которые мне не нравились при первом знакомстве, действительно больше никогда не возвращались в агентство. Я считала, что так на меня действует благословение Богини, отталкивая от меня тех, кто не достоин найти свою пару.

Идиотка.

Это все время был Ноа.

Он незримым стражем стоял у меня за спиной, оберегая от нежелательных клиентов.

Я закрыла глаза, чувствуя себя до невозможности глупо.

— А приглашение работать на королевском отборе? — спросила едва слышно. — Почему Его Величество выбрал меня из многих?

Он мог не говорить, потому что я уже знала ответ.

— Ему тебя очень настойчиво рекомендовали, — спокойно признался дракон.

Вот и все.

Вся моя карьера, вся репутация, все было получено благодаря тому, чьей любовницей я была. А я-то, наивная, была уверена, что всего добилась сама. Сильная и независимая. Наверное, на этот отбор меня тоже не просто так выбрали.

— А чулки и косметика? — уже совсем тихо спросила я. — Что бы ты сделал, если бы увидел меня без них?

Живя с ним, я даже спала с водостойким макияжем, чтобы, не приведи Богиня, мой мужчина не увидел меня не накрашенной.

— Я видел, Селина, — губы Ноа растянулись в печальной усмешке. — Помнишь, как ты отравилась рыбой в ресторане? Тебе несколько дней было плохо. Я видел тебя не только без косметики, поверь. Твое лицо пылало от лихорадки, но единственное, о чем я мог думать — это как не потерять тебя. Мне не было никакого дела, накрашены твои глаза или нет, главное, чтобы они оставались открытыми.

Я плохо помнила тот случай. Мне действительно несколько дней сильно нездоровилось. Неужели Ноа все время был рядом? Почему я этого не запомнила?

— Я знаю, что у тебя веснушки, Селина, — продолжил он. — И не понимаю, зачем тебе надо было их прятать. Это все не было мне нужно, я любил тебя просто за то, что ты — это ты.

— Любил? — горло сдавило спазмом. Все то время, что я считала себя его послушной куклой, он относился ко мне как-то иначе?

— С первого мгновения, как увидел тебя. Я был шокирован этим чувством и, прости, сделал тебе больно. Но разве потом я не возместил все сполна?

Возместил. После первого раза больно мне никогда не было.

— Тогда почему бросил? — спросила я, чувствуя, как к глазам подступили горячие слезы. Он меня любил. Ни разу не произнес этого за три года, что мы были вместе, но только сейчас я осознала, что все это время была окутана его незримой заботой. Просто не все мастера красиво говорить, вот и мой дракон предпочел выразить свои чувства действием. Почему я ничего этого не замечала? Почему была уверена, что живу с ним без взаимности? Зачем придумала себе какие-то условия и рамки, и сама себя в них загнала? Из-за собственной неуверенности? Или потому, что я все таки непроходимая идиотка?

— Потому что боялся потерять тебя так же сильно, как и ты меня. И когда король предоставил неопровержимые доказательства, с легкостью поверил в самое худшее.

Слезы все же пролились и горячими дорожками полились по щекам. Покачав головой, я спрятала лицо в ладонях.

Бездна.

Осколок льда, что все это время прочно сидел в сердце и причинял невероятную боль, кажется, начал таять.

— Ты был жесток ко мне, — всхлипнув, пожаловалась я. — Несправедлив. Сделал слишком больно. Обидел. За что, Ноа?

— Прости, — я не заметила, как он пересел на диван. Горячие ладони обхватили мои плечи. — Прости. Я сам себя ненавидел за все, что сделал. Скажи, как я могу загладить свою вину? Я все сделаю.

— Почему? — он заставил меня убрать руки от лица и посмотреть на него. В ультрамариновых глазах плескалась тревога. И искреннее сожаление.

— Потому что я люблю тебя, Селина, — он начал покрывать поцелуями мое лицо, высушивая влажные дорожки на щеках. — Потому что никогда не любил никого сильнее. И я хочу, чтобы у нас все было как прежде. Вернись ко мне, и, клянусь, я расплачусь с тобой за каждое мгновение боли, что причинил тебе.

Ответить я не смогла, потому что его губы добрались до моих и накрыли их в нежном, но требовательном поцелуе.