Сердечный гранит философии истории жизни

Анна Атталь-Бушуева (2023)

Философский враг отторжен, следом за мечтой он в мире — стал мотивом в каждом взгляде наблюдать за социальной тьмой. Вечер всходит лунной чашей, занимая нежность в гордой, собственной моралью нашей — историчности быть краше в тон сердечной красоты.

Шутовство запредельного гнозиса личности

Шок теней из неги — ищет —

Тленный шорох — между весом —

Протокольной формы — имени —

Над собой, и тянет — верному —

Славу пропасти — над нишей —

Свода черт, из тени — смертных,

От того, что шут — запишет —

Промысел, над волей — скованно.

Лишь лежит и тянет — время —

Подневольный формы — лености —

Мех из ворса — прозы тленных,

Надо льдом — проблемы сплетен,

Надо же — пропавший воздух —

Обыскать и жить — в природе,

Чтобы, тыл за ролью — новой —

Отличал — фиаско в моде,

Спал, как шок теней — из гнозиса,

Забирая — пленный воздух —

Или были бы — над вольностью —

Благ причуды, в шаг — отмеренным —

Новым квантом — перед болью —

Разниц стен — из меры слаженных —

Черт проблем — людей из гнева —

От того, что мир — неслаженный —

Терпит снедь, их — посох смирно,

Ищет смерть — пародий памяти —

На одном холсте — у прошлого,

А обличий — нет и в радости —

Слепнет их — закон и мудрость,

Шепчет то — природа дурости,

Что же сталось — между модой —

От большого сброда — пошлого,

В нежить — превращаясь мило —

Тешит смерть — одним народы —

Былью ловит — в час пародий,

От чего и — призрак доблести —

Ищет жертвы — между нами,

И под ранами — закованный —

Спит романтик — к слепку ровный —

На могильном своде — холода.

Он забыл свой — ветер равных,

Шут роняет — смерти оползни —

За того, кто был бы — рядом,

А теперь — отличный в пропасти —

Верит в снедь — другого рая,

На аду, что выбор — сделает,

И приказ — ему под камень —

Вышел в том — на пропасть ужаса.

Смерть на ней — историй ищет —

Хочет ждать, но нету — мужества,

А налоги могут — сдаться,

Чтобы ты остался — в гнозисах —

Мифа запредельной — роли —

Слов на ум — которых сводит —

Жизнь и благо — предыстории,

За того, кто чести — формы —

Видя — не имеет тождества,

Словно смерть — ему народа —

Верит и — почивший призраком —

На обратный путь — уложен.

В том и шут — напомнит ханжеству —

Долг критерия — быть благом —

На обломках — мира правды —

Восходить, что солнце — почести —

Греет их — нетленный запах,

Что витает — между прочим,

На аду — почивших замертво,

Если жизни — зла захочешь —

Испросить, и жить на паперти —

Всё в тебе — благое мужество —

Стало на примерный — уровень —

Под клочком — манеры каждого —

Жить и видеть — смерти подданный —

Холод, за броском — из ада,

Под прощальной — серой — тенью —

Ты шагаешь — словно рядом —

Меряешь свой — свёрток памяти —

Над облатками — пространства,

Где же вышел — чёрт из прошлого,

На аду — в котором мужество —

Было папертью — над схожим —

Поколением и памятью —

Ждать и верить, что прохожий —

Светит сквозь — угрюмый день.

На обратной воле — праздника —

Ты за словом — каждой честности —

Свой магнит — проблемы свяжешь —

На мерилах права — каждого,

Кто за шутовской — облаткой —

Смертью образа — играя —

В чёрной вольности — под бездной —

К звёздам обращал — их день,

Клал тот — смертью — белый признак —

На конечный воли — праздник,

Что в аду — ты будешь видеть,

Обладая смертью — в равной —

Воле и стезе — быть правым —

На словах и в деле — связанном,

Идеалом и оправой — им желать,

Чтобы, был ты рядом —

Лишь предел и смерть — редея —

На своём ходу — забвения —

Нам в лицо — смотрели рядом,

Обладая чутким — взглядом —

Провожая — день ненастный —

Ты как оборотень в — крыльях —

За шутом — своей оправы рая —

Стерпишь смерти — истины его —

Параллельной формы — края,

На своём роду и — формой —

Будешь чёрным — как реальный —

Свет космического — края берегов.

На которых — формам счёта —

Внеземной — картины славы —

Нет и писем, что заглавий —

Стать как — уровень морали —

Светом дня — искусства мифа,

За пределом, чтобы злое —

Обратив тот искус — смысла —

За окном — ментальной бликов —

Загоралось — между миром —

И твоей — оправой рая,

За обратной слов — границей,

Где твой шут — могилы ищет,

Заодно, и в смерть — играя —

Смотрит, он в глаза — могилы —

Видит — философский признак,

На обугленном — как призма —

Снеге мифа — возле бликов,

Где ещё — свой слепок ставили —

Поколения на — лицах —

Монолитом смерти — крали —

Волн — ту область, в злое время —

За эпохами — старения —

Смертью им — ходили тучами —

Тени близ — игристой манны.

Искус падал — к нам на чаши,

Смерть истории — страдала,

А исконный облик — краше —

Обличал тот пафос — слов —

За шутом — игривой сказки,

Был тот вечер — в память нам —

За примером склепа — признанных —

Черт и призраков — ума —

Логик преисподней — чащи,

Доблести, на жалость — снам —

Обличённых как — ненастье —

Общечеловеческим — развалам.

За шутом — фанфары гнозиса —

Меркнут и подходит — сам —

Миф от точки — смерти близкой —

На ходу, и части в жизни,

Что утеряна и — стонет —

На немом подлоге — призрака,

Смерть ему — шутом возводит —

Час аллегоричный — кванту,

Чтобы сталось — части света —

Личности — природа гения,

Облачилась — как прозрение —

И в одном испуге — встала,

На подпорки — смысла истины,

Что в аду — восходят странно,

В блёклом декадансе — мира —

Потчуют его — отравами,

Смерть рискует — сдаться мило,

И на шут — его отваги —

Ты встаёшь, что света шпаги —

На глазах — как миром призванных.

Словно за — одним зерцалом —

Смыслы собирают — право —

Отличать их — стон сомнений,

И цены — своей управы,

Ждать шута и время — лихо,

На прощание — быть здравым,

За пределом — смерти их —

Праведной работы — для благих —

Писем личных — за предметом —

Сотворения — под страстью —

Воли облика — быть ветром,

На одном глаголе — страхов,

За его шутом — твой полдень —

Вьёт дородный формы — праздник,

Чтобы личность — как и мир —

Заиграла в право — большего —

Частной воли — слова нового,

На одних — им знаках пишет —

Огласовка нигилизма — что —

Дышит честь — культуры мира,

Заодно, и смертью — стали —

Мы одним — и честь настала —

На работе мифа — истины —

Были верности — под веком —

Призрака, что ходит — рядом —

И в обличье — человека —

Говорит, что тенью — вымысла —

Ты один — остался нами —

В расстояниях — нам сказанных —

За шутом — своей программы —

Стался личный — призрак грани,

Под гранитным сводом — манны —

Только дух твой — философский —

Водит честь — искусства в памяти —

На аду — прощальной боли.

В честь ему и старость — стала —

Как живое — благо мифа —

От добра — теплее страха —

Возводить искусство в ценности,

Чтобы за границей — света —

Квант твоей — работы призрака —

Проходил и смертью — образа —

До ума ты — миром тихо —

Спал и — честь впускала личный —

Слов гранит и смерти — честность,

На одних ногах, что именем —

Бьют в тот центр — раската грома —

За окном, что в час — расплаты —

Ты лишь встанешь — у порога —

На прощальном свете — плахи,

Что взошёл — пародией один —

На земле, как был бы — прахом —

Возраст множества — от части —

Света состояний — в квантах,

За мгновением и — жизнью,

Что настала — за границей —

Времени и света — в каждом —

Стен её — осколки — льются —

И блестят на коже — мира,

Обвивают сердце — мифа,

За шутом — огранки скорбной —

На возвышенной равнине — лишь —

Больший всход — ты обратишь —

Прошлым миром — слов прощальных,

За преградой — обещания,

И на вод стоящих — паперти —

Ты свой долг — обратный сердца —

Вновь отлил — как слепок мира,

В золотой огранке — признанных —

Лиц, и личностей, что — стали —

Обрамлять искусство — в разнице,

За границей — стен морали,

За тобой и в счастье — личном —

Ты похож — на свод причаливший —

На просторах — сердца близкого,

И стоит — печальный правом —

Шут — за вереницей нравов —

Он кладёт — свой посох мира —

На окно — скупой морали,

Чтобы бренности — могилы —

На аду и в — сердце тихом —

Не нашли — своих там писем —

Прахом — изводить им сами —

Могут на — обратной тяге —

Посторонние огни — преграды —

На стороннем свете — правды,

Что слагает в смыслах миру —

Личность и проклятье — ада,

Ждёт их — шут морали права —

На приличиях — за пришлым —

Стать как воск — морали правой —

В том, что смертью — стали мы —

На своих — могилах нравов,

И одним искусством — праха —

Возводили в сердце — страхом —

Многочисленное время — жизни,

Бездны форм — обличья — права,

Чтобы стать — над ними там —

Как границы запредельных —

Черт искусства — смерти правильных —

Здесь обычных и — в культуре —

Добротой забытых — памятью,

Но за той границей — смысла —

Им в шутах — подсказки рая —

Образуют вереницы — тла любви —

Сердце сложного — доверия —

На аду — проходят мифы им,

И в конце — искусства смерти —

Ты стоишь — и шут твой вертит —

За звенящий слепок — старости —

Верит, что в границах — самости —

Ты был счастлив — за мечтой —

Обнаглевшего безумия,

И слагал — на тот покой —

Смерти час — искусства ради,

Но под волей блага — в толк —

Ты играешь — сердцем ради —

Личности из — чувства долга,

Мести из любви — забвения —

Оставлять шута — надолго —

В мыслях воли — поколения,

Чтобы близилось — нам счастье —

Свет горел, как солнце — слаще —

На прозорливой прохладе —

Возле тени — самовластья,

И хотел испить — тот фатум —

Верности покоя — смертных,

На которых — вертит ветром —

Дань и пафос — черт старения —

Звук любви — и час — забвения,

На одних и тех же — вепрях —

Личности — от блага памяти —

На одном аду — из нежити —

Им твои — заботы ставят —

Пограничный слепок — счастья,

И в шутах — оставить заново —

Всё хотят — презренный памятник —

Холода, под блёклой — спесью,

Чтобы за границей — стали —

Истины те — мерить близко —

Ад страдания — быть с нами —

Честью и свободой — призраков —

На аду — прощальной паперти,

Шутовства — из неги мнимых —

Чисел апологии — на взглядах —

Между философией — и благом,

Облаком морали — перед жизнью —

Заново сознавшей — части рядом.