Чудо для миллиардера. Новогодняя история

Анна Гур (2025)

— Это кто у тебя на руках?! — спрашивает босс, смотрит с прищуром. Я малыша своего к груди прижимаю и отвечаю спокойно: — Мой сын. Простите пожалуйста. Больше не повторится. У меня просто форс — мажор. Красивый брюнет кивает, смотрит из-под широких бровей внимательно и недовольно. — Больше, чтобы на рабочем месте детей не видел. Вы нарушаете регламент! Киваю судорожно и личико своего мальчика к груди прижимаю, не даю ему повернуть голову, потому что тогда… тогда мой босс увидит его глаза… Такие же, как и у него… Боюсь, что узнает тайну. Узнает о том, что на руках я держу его сына…

Глава 4

Первое, что делаю — это стягиваю резинку с волос, выпускаю на волю свои волосы, которые густой волной падают на спину. Взбиваю их чуть пальцами, чтобы вернули привычный объем и слегка закрутились на концах.

Раньше мне в универе девчонки завидовали, что я без всяких салонов справляюсь. Что достаточно поиграть с волосами и эффект получается, который они часами добиваются, а я тогда смеялась.

Сейчас окидываю себя внимательным взглядом в зеркале, рассматриваю деловой пиджак, который надела поверх платья. Костюмчик строгий. Конечно. Но.

Быстро стягиваю с плеч ненужный в клубе атрибут. Я не в офисе и не на переговорах, бросаю на мраморную плиту рядом с умывальником.

Ну что же. Преображаюсь на глазах. Приталенное черное платье до колен. Конечно, без лишних вырезов и прочего. Но все же уже не как мышь выгляжу.

Взгляд цепляется за бусы, которые вывалились из сумки. Да-да. Чего там только нет. Закинула жемчужную полоску, думала, пригодится, чтобы чемодан не открывать.

Ну вот и пригодилась. Цепляю на шею. Белым цветом разбавляю мрачность. Окидываю себя взглядом и улыбаюсь.

В принципе, я ничего. Худенькая, не очень высокая. Без выпирающих частей тела, но впервые за долгое время я себе нравлюсь…

Обращаю внимание на свое лицо.

— Да, Зорина, бледная ты, как поганка, надо с этим что-то делать.

Киваю своему отражению и пробегаюсь пальчиками по завалу, который устроила.

Чего только в моей сумочке нет, от предмета личной гигиены и одноразовой зубной щетки с пастой до прокладок. Я ведь собиралась в командировку, так что закидывала все, что считала первой необходимостью.

Все же встречи планировались серьезные. В последнее время стареющий босс нашей фирмы стал все больше заваливать меня работой. Все же я личный помощник главного, но в какой-то момент я начала ловить себя на том, что и вовсе делаю его же работу за него.

Ярослав Павлович мужчина за шестьдесят, тучный, грузный, ворчливый. Пару месяцев назад его секретарь ушла в декрет, а я подала на ее вакансию. Одна из многих. Все же это место оплачивалось куда лучше, чем моя должность.

И самое интересное, что на собеседовании, которое провел сам Лукашин, он дал мне документы и попросил обработать. Не слишком секретарская работа.

Скорее — это должен был делать он, но…

Я пожала плечами и… справилась.

Вот так вот и стала референтом босса. Совсем недавно и зарплата приятная. Все думала, мечтала… что заживем с Ванечкой, что кредит сможем взять, что будем в своей квартире жить и обустраивать, а потом даст Боженька и ребеночек у нас будет.

Я ведь женщина и совсем не карьеристка. Есть у меня коллеги, которые считают, что беременность фигуру испортит и нужно, пока молодая, в жизни хорошо устроиться, но я всегда, сколько себя помню, хотела большую и дружную семью, чтобы на Новый год всем собираться за большим столом и чтобы детвора бегала и таскала с тарелок, что приглянется, как я в детстве.

Пример родителей засел глубоко в подкорке и хоть они у меня люди простые и из глубинки, зато ценности в нашей семье такие, что я всегда мечтала, чтобы так же.

Вот и должность референта главного восприняла как тростинку, за которую потяну и в дальнейшем добьюсь такого вот дома мечты, с теплом и уютом, чтобы стол большой на Новый год и людей много всех поколений, чтобы мои родители смогли приехать и им было где спать…

Сейчас вспоминаю, как Иван отреагировал на мое предложение пригласить моих маму с папой в столицу на новогодние праздники. Они же у меня никогда здесь не были, хотела повозить по центру, чтобы красоту эту неописуемую увидели, а Ванечка мне…

— Ну, зай, давай не сейчас, у нас места так и особо нет. Вот возьмешь кредит, квартирку прикупим и тогда уж позовешь своих, обрадуешь, а так на чужих постелях… нам не разместиться…

Вот сейчас вспоминаю этот разговор и сердце болью отзывается, я ведь как дура ему поверила, решила, что на следующий год обязательно все устрою, ведь с новой должностью у меня и денег прибавится и смогу все, а получилось… получилось, как в старом мультике, где коза говорит, что у них места мало…

Больно становится на душе. Обидно. И я нащупываю телефон и нажимаю на самый

близкий сердцу контакт под именем “мама”…

— Доча! С наступающим, моя хорошая! — слышу радостное через пару гудков. — Желаю счастья! Благополучия! Чтобы все по твоему сердцу было, Валюшка моя родная!

— И тебя с наступающим, мам, — отвечаю сипло.

— Валя?! Ты заболела? Что с голосом? — сразу же беспокоится, даже голос начинает немного звенеть.

— Ничего страшного, мам, у нас тут холод. Мороз сильный и снегопад. Я немного связки переохладила, пройдет, а так соплей нет, здорова…

— Маленькая моя, не бережешь ты себя… Совсем не бережешь. Я тебе устала говорить, что в первую очередь тебе о себе подумать надо, а ты за всеми и ради всех…

Вздыхает мама, а я понимаю теперь, почему все эти годы она Ивана не любила. Материнское сердце не проведешь. Помню, когда мы семьями перезнакомились, мама на кухне подошла ко мне, а я посуду за всеми мыла, в глаза заглянула и прошептала тихо:

— Дочка… ты бы не спешила… Валечка моя… Ты уверена, что именно этот мужчина достоин тебя и является твоей второй половинкой?

Помню, как тогда чуть тарелка не выскользнула из рук, а я на маму глянула впервые со злостью. Казалось, что она на что-то сокровенное покусилась, я тогда по уши втрескалась в Ванечку…

Вернее, я его сотворила, образ его соткала из качеств и черт, которые хотела бы видеть в мужчине, и видела то, чего и в помине нет, а вот моя мудрая мамочка, прожившая всю жизнь в любви с одним-единственным мужчиной, который нас на руках носил, видела правду.

— Я люблю Ивана, мама. И я выйду за него замуж! — сказала, чуть повысив голос, и моя добрая мамочка посмотрела на меня, будто сказать еще что-то хочет, а в ее глазах играла тревога, взгляд даже влажный был.

— Счастья тебе, доченька, это все, о чем может мечтать сердце матери…

От воспоминаний ком встает в горле. Ведь мама моя почувствовала, поняла еще тогда, что в крохотной съемной квартире, где мы отмечали то ли знакомство с родителями, то ли помолвку, не было счастья и любви…

Были только мои мечты, мои чувства и надежды глупой девочки-студентки…

Тогда за всеми домывала и убирала я. Вместо уборщицы и все сделала я. Всю готовку. На стол накрыла. Мои родители смогли вырваться и приехать к самой церемонии, так сказать, а задерживать их никто не спешил, так и уехали на следующий день…

В то время как родительница Ивана Зинаида Ярославна, моя будущая свекровь, нос морщила и замечания делала, якобы к мужу своему обращаясь Филиппу Васильевичу:

— Ох, Валечка салатик-то неправильно приготовила, здесь не хватает ингредиентов, ну я понимаю, что в деревне, может, нечасто готовят европейскую кухню, но сюда обязательно надо добавлять болгарского перца, он придает пикантность блюду, а так все пресновато…

Пресновато…

Любимое слово моей свекрухи. И ни разу ни одного слова поддержки, ни поздравления на праздники. Ничего…

Видимо, понаехавшая я должна была быть благодарна за то, что подобрали…

Хотя Ванечка сам-то не столичный вместе с воображалой маманей и затюканным папаней. Они из провинциального города, но да, я-то из деревни…

— Доча… доча моя… — возвращает меня в реальность голос мамы, — я же слышу, что случилось, маленькая моя?

Обращение родом из детства. Сколько бы тебе ни было лет, пока мама рядом — ты всегда для нее ее маленькая девочка, хотя я уже давно самостоятельный и взрослый человек. Вон муженька на хребте своем столько тащила, только дурой была и того, что творилось в собственной жизни, не замечала.

— Мам. Я развожусь с Иваном, — говорю совершенно спокойно.

Так странно, что по щелчку решение формируется и его, оказывается, так легко озвучить.

— Валечка моя… — выдыхает мама, — ты… ты ведь так любила его…

— Любила, мам. Вот до сегодняшнего дня любила и была полной идиоткой, а ты ведь меня предупреждала, с самого начала ты понимала, что не тот это человек, не “мой”, не тот мужчина, который заслонит собой от всего и позволит быть слабой, с которым не нужно тащить все на себе…

Выдыхаю тяжко. А мама моя молчит. Не спешит ответить коронным — я же говорила! Моя мамочка не такая. Всегда мягкая, понимающая, вот и сейчас она берет паузу и прежде, чем озвучить свое мнение, спрашивает:

— Расскажи мне, Валюша, что произошло… Новый год скоро, несколько часов осталось, а ты такое кардинальное решение приняла. Еще позавчера рецептик салата уточняла для новогоднего стола, хотела своего благоверного порадовать, несмотря на то, что в командировку уезжала…

Спотыкается на мгновение. Явно смекает что-то.

— Доча, а где ты? Командировку…

— Отменили, мам, — договариваю за нее, а потом и вовсе открываю всю неприглядную правду, — и я радостно бежала домой, чтобы с мужем своим Новый год встретить, все ведь приготовила и с тяжелым сердцем сегодня уезжала в командировку, но нас прямо перед самым вылетом развернули в аэропорту, погода нелетная… я домой… а там…

На мгновение прикрываю глаза и замолкаю. Все же это сложно. Это очень и очень сложно, признаться даже самому близкому человеку в том, что тебя предали. Так странно. Изменял мне Иван, а тошно мне…

— В общем, все, что наготовила, пришлось как раз к столу, а муженька я своего нашла на простынях в спальне вместе со своей подружкой. Стояла как дура и смотрела на весь процесс со стороны и так тошнить начало, они… даже не сразу меня заметили…

Всхлипываю и слышу резкое, мамино, повелительное:

— Так, доча! Не раскисай! Недостоин он тебя! Ты права, я сразу увидела, поняла, но ты… ты, моя дорогая, полюбила. И муженек твой был твоим первым сильным чувством и часто первая любовь — обман, я это знала… Недостоин он тебя…

Опять замолкает и слышу напряжение в трубке, а затем и голос мамы:

— Ты… доча… ты же его не простишь?

— Не прощу! — отвечаю порывисто. — Никогда не прощу! Он спал с Кирой и, судя по всему, это давно, да еще и…

Осекаюсь. В последний момент решаю не говорить всю правду. Не рассказывать, что муженек практически выгнал меня из квартиры в холод. Прекрасно зная, что мне некуда идти.

— Покупай билет, приезжай к нам, как раз сейчас у всех нормальных людей долгие выходные! Ты на своей работе как лошадь пашешь, приезжай, маленькая моя, дома и стены помогают…

Киваю своим мыслям.

— Я приеду, мам, сяду на первый поезд и к вам, все равно командировка отменилась, посмотрим…

— Дочка, а ты сейчас где?

Бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь широко и светло. Лицо даже озаряется. Так странно, именно в это мгновение кажется, что у меня крылья за спиной открываются и цепи спадают.

Слишком уж я загоняла себя в рамки и, видимо, внутри чувствовала, что живу во лжи, но разум отказывался воспринимать реальность, а вот сейчас все изменилось.

— Мам, я в клубе… Одном из лучших заведений столицы. Ты не поверишь, ко мне каким-то чудом пригласительный на новогоднюю ночь попал! Вот я решила воспользоваться возможностью и отпраздновать грядущий развод.

Моя умная мамочка молчит немного, а потом и отвечает серьезно:

— Отпразднуй, дочь! Как новый год встретишь, так и проведешь, а эта жизнь задолжала тебе радости…

С мамой мы заканчиваем разговор на волне позитива.

— Я тебя люблю, доча, прорвемся, даже не думай!

— И я тебя люблю, мамулик, папке привет!

Откладываю телефон и опять смотрю на свое лицо. Отбрасываю волосы за спину, и копошусь в маленькой горке из всего, что может быть в дамской сумочке.

Нахожу два тюбика с помадой. Один — мой привычный блеклый оттенок, но вот второй… второй радует оттенком ярко-малинового.

Мне как-то подарили коллеги, так я и бросила в сумку, да и забыла, а вот теперь смотрю я на эту помаду и понимаю, что самое то.

Провожу по губам, и сама удивляюсь, насколько этот цвет идет к моим темным волосам. Из зеркала на меня смотрит этакая соблазнительница.

Ну почему бы ею не побыть хоть раз?! Решаюсь и навожу полный марафет, даже ресницы тушью несколько раз крашу, чего раньше не делала. Времени не было.

Вечно у меня на себя времени не было…

Спустя минут десять на меня из зеркала смотрит офигенно красивая девушка с карими глазами. Немного грустными, но это теряется на фоне ярких не слишком пухлых губ.

Улыбаюсь себе белозубо и подмигиваю.

— А ты еще ничего, Зорина, совсем даже ничего!

А потом вдруг в мозгу вспыхивает дурацкая мысль. Присматриваюсь к себе и впервые за долгое, очень долгое время я себе нравлюсь.

Взгляд опять бросаю на свой телефон. Обдумываю идею, которая зажигается в моей шальной голове, и цепляю гаджет.

Была не была. Есть вариант, что телефон уже сдох, но мой мобильник показывает чудо выдержки, поэтому я ухмыляюсь себе под нос и захожу в приложение.

Говорят, каждая девочка должна иметь селфи в туалете какого-то шикарного клуба. Я, наверное, к девочкам отношения не имею, потому что когда коллеги обсуждали этот вопрос, я лишь улыбалась.

У меня отродясь таких вот снимков не было. Ну, во-первых, в институте как-то это все прошло мимо меня, а во-вторых, потому что… да потому что я стала ломовой лошадкой, вкалывающей и упахивающейся на работе так, что дома и руки не поднимались после того, как я обстирывала, обглаживала муженька, заодно и готовя ему супчик.

Отмахиваюсь от мыслей и улыбаюсь широко. Откуда-то приходит понимание, какие именно должны быть фотки.

Выпячиваю грудь и оттопыриваю попу, смотрю в зеркало и делаю несколько кадров. Сама офигеваю, какая я сейчас красотка. Видно, клуб волшебный и освещение тут подобранно специально для див интернет-просторов…

Как знать.

Загружаю фотографии. Ставлю подпись. “С Новым годом! Друзья! С новой счастливой жизнью без балласта! Да начнется праздник! Лично я намеренна хорошенько повеселиться, а вы?”

А еще и отмечаю пафосный клуб, где нахожусь.

Сразу же следует вереница комментариев. Вопросов, хороших пожеланий. И комплименты от мужчин…

Надо же…

Профиль открытый, поэтому комментируют даже незнакомые люди и все они в этот день желают друг другу и мне в частности — счастливого нового года!

На сердце теплеет.

Хочется улыбаться всем гадюкам и змеям назло, коих в моей жизни набралось достаточно. Пусть видят, что я не на улице, что не сломлена и не обливаюсь слезами.

Наоборот. Я буду отмечать Новый год так, как никогда, и я даю слово себе на все сегодня отвечать “да”.

Да новой жизни и новой мне!

Старая забитая я останусь в году уходящем. Там же, где моя любовь. Убитая и уничтоженная в ту самую минуту, когда мой муж решил привести в наш дом, в нашу постель другую.

Я сгребаю все свое богатство обратно в объемную сумочку и, наконец, покидаю фешенебельную уборную элитного клуба.

Стоит только распахнуть дверь, как меня обдает басами, а с потолка под хлопки обрушиваются серебристые блестки. Смотрится очень красиво. Проталкиваюсь сквозь толпу с трудом.

Улыбаюсь. Все пространство окутывает атмосфера веселья. Ведущий заводит толпу. А я целеустремленно пробираюсь к бару. Нахожу свободное место и немного неуклюже забираюсь на высоченный стул.

Рядом со мной сидит красивая девушка с губами-варениками, потягивает что-то ярко-лиловое с новогодними разноцветными украшениями в виде звездочек

— С наступающим! — наклоняется ко мне бармен и перекрывает мощным голосом толпу, а я смотрю на парня в шапке Санта Клауса и не могу не улыбнуться в ответ.

Явно во внешности мужчины присутствуют восточные нотки, массивная фигура и вот эта вот шапочка… Не удерживаюсь и хихикаю:

— С наступающим! — отвечаю тихонечко, связки не дают повысить голос.

Рукой хватаюсь за горло. Показываю, что не могу говорить громко. Парень улыбается широко и наклоняется ко мне совсем близко, обдает свежим дыханием:

— Что будете пить, красавица?

Опять голос молодого мужчины перекрывает биты, удивляюсь комплименту, который, судя по всему, искренний, так как мягкие карие глаза скользят по моему лицу, рассматривают с каким-то восхищением.

Тушуюсь. Давно на меня так никто не смотрел. Давно мне ничего приятного не говорили…

Я для мужа была чем-то вроде мебели.

Киваю в сторону девушки. Показываю пальцем на ее бокал.

Бармен отслеживает мой жест.

— Хочешь заказать то же, что и у нее?

Киваю. Без слов удаляется творить свои чудеса, а я с восхищением наблюдаю, как в умелых руках подбрасываются железные… эм… не знаю даже, как это называется… похоже на термос.

Неважно. Все равно красиво.

Спустя считанные мгновения бармен ставит передо мной совершенно иной напиток. Он красный. С сахарной крошкой по кромке бокала, а на дне плавает конфетка в виде вишенки.

— Это гораздо вкуснее. За счет заведения. Для самой красивой девушки, которая здесь присутствует. Пусть все невзгоды останутся в этом уходящем году…

Говорит, улыбаясь, причем лицо молодого мужчины озаряется искренностью, восхищением во взгляде. Это не подкат. Просто… просто такое чувство, что он хочет сказать что-то приятное. Немного теряюсь. У меня что, все на лице написано?!

Не хочу думать дальше. Просто благодарю бармена, который отправляется дальше принимать заказы.

Здесь стойка очень большая, длинная, прямоугольная и все забито, народа много, обращаю свой взгляд на сцену, где идет шоу.

Девушки в красивых блестящих мини, напоминающих одежду Снегурочки, отплясывают что-то наподобие канкана.

Не знаю, сколько я наблюдаю за этим красивым танцем, за грацией и движениями, соседка, что сидела рядом, спрыгивает со стула, уходит с мужчиной. Подмечаю краем глаза, но особо не присматриваюсь.

Новогоднюю ночь мало кто празднует в одиночестве. Особенно в подобных местах. Волей-неволей взгляд соскальзывает в зал, где парочки танцуют, смеются, швыряют друг в друга мишурой.

Прислушиваюсь к себе. К своим чувствам.

Хочется ли мне быть сейчас не одной? Возможно.

Хочется ли мне, чтобы здесь и сейчас рядом со мной был мой “скоро совсем бывший муж” — нет.

Отмахиваюсь от мыслей и наблюдаю, как Дед Мороз отплясывает брейк на сцене, и улыбаюсь. Шоу с перцем и юмором.

— Танька, тебя совсем не узнать! — рядом садится грузный мужчина лет за сорок. С пивным пузом, как у моего мужа, плюгавый, с жиденькими волосиками, сразу же кладет руку мне на коленку, которую чуть оголяет не самый короткий подол моего делового платья.

В шоке смотрю на мужичка. Не слишком адекватного, потом на руку его. На толстом пальце надето массивное золотое кольцо с камнем размером с булыжник, из-под рукава явно дорогого пиджака выглядывает золотой обруч часов и циферблат усыпан бриллиантами.

Как я это определяю. Не знаю. Просто, когда вещь дорогая — это видно. Опять поднимаю изумленный взгляд на лицо мужчины.

— Вы… вы ошиблись, — отвечаю тихо, голос стремительно покидает меня.

Понимаю, что уже с завтра я на несколько дней замолчу. А потом связки отдохнут и как по волшебству голос восстановится. Будто это не я была, что говорить не могла.

Помню, когда в первый раз зимой так переохладилась, было дело в классе пятом, наверное. С девчонками на санках гоняли, я шарф сняла, пришла домой, открываю рот, чтобы что-то сказать, и ничего…

Мама тогда еще сильно перепугалась. Сразу же в поликлинику меня повела. Врач кучу лекарств прописал, а у нас денег не было, тогда всем задерживали страшно на заводе, где оба мои родителя работали, а в аптеке местной в долг лекарств не давали.

Помню, как увидела в тот день маму сгорбленную и рыдающую. Папа ее по спине гладил, успокаивал, а потом ушел и пришел поздно вечером. С лекарствами.

Я маленькая была. В доме у нас гордость была. Старинные часы. Дедушкины. Потом я узнаю, что они пропали. Папа в центр поехал и заложил семейную реликвию…

— Ну, Тань, чего ты ломаешься, как неродная?! — голос противного мужика возвращает меня из мыслей.

Каждый на шок реагирует по-своему. У меня день какой-то богатый на события, смотрю.

— Я не Таня! — говорю едва слышно, но мужчина меня либо не слышит, либо делает вид, что не слышит мой сип.

Клешня пробирается под подол и сжимает мою коленку.

— Такую красоточку я никогда не забуду. Хорош ломаться. Клиента, что ли, другого ждешь?!

Так…

Моя челюсть падает куда-то. И шмякается об пол с громким звуком, а я смотрю в маленькие похотливые глазки, которые едва видны за заплывшими щеками, и мысленно прикидываю, за кого же меня принял этот хомяк?!

Надеюсь, что не за ту самую. Обладательницу одной из древнейших профессий.

— Мужчина, я вас знать не знаю! Я не Таня!

Сиплю не особо убедительно, но тут понимаю, что жирдяй меня слышит. Очень даже хорошо слышит!

— Да, хорош, Танька-Встанька, я же не поскуплюсь. У любого тебя перекуплю. Зашла ты мне. У меня сейчас отдыхалово. Моя старая грымза смоталась с подружками на пару дней на курорт, так что гульнуть надо как следует.

То есть…

Опять смотрю на клешню мужчины и замечаю, что под массивным перстнем виднеется обручальное кольцо.

Ком подкатывает к горлу. Солидарность какая-то с женщиной, которую я не знаю, которую предают. Вот так вот. Низко. Мерзко. Цепляют в клубе девушку, которая промышляет вот таким вот…

Я не Таня! Но я поняла, чем именно занимается та девушка, с которой меня спутал этот пройдоха, как же сразу не заметила, что мужчина навеселе.

— Ну давай, Танюшка, по двойному прайсу оплачу, знаю, что на Новый год ставка выше…

Клешня мужчины поднимается еще выше, а мои нервы сдают, замахиваюсь бокалом и спустя мгновение слышу поросячий визг, а по морде лица изменщика стекают розовые капли.

— Ах ты…

Не жду, что последует дальше, спрыгиваю со стула, не забываю подцепить сумку и быстро лечу вперед, не разбирая дороги, страшно становится от того, что этот чокнутый меня нагонит.

Что-то очень жуткое промелькнуло во взгляде, когда я его облила. И незнакомец перестал напоминать упитанного безобидного хомячка…

Я убегаю от жирдяя, который оказывается юрким, оборачиваюсь на него, пропуская момент, как неожиданно кто-то толкает меня в спину, и я лечу вперед, меня выкидывает в центра зала, где танцуют и празднуют, заплетаюсь в собственных ногах и падаю вниз, ударяюсь о что-то твердое, сильное, раздается шумный резкий выдох. Не мой.

Меня обдает парами ментола и холода, каким-то странным образом я оказываюсь на… на коленях мужчины.

Поднимаю глаза и сталкиваюсь с ним взглядом. На мгновение словно мир останавливается. Или меня сильно приложило, но будто кто-то звук вырубает. Я не слышу рева толпы, битов и басов.

Вакуум. Я лишь смотрю в зеленые глаза, как в зеркало, и на дне этих глаз вижу свое удивленное и растерянное лицо.

Наконец, прихожу в себя, пытаюсь сползти с чужих колен, но властная рука ложится мне пониже поясницы и лишает возможности двигаться. За высокой спинкой дивана, на котором сидит мужчина, расположено темное стекло, служащее чем-то наподобие зеркала, именно в нем я вижу, как подобно тарану к нам приближается тот самый толстый мужик, а за его спиной мельтешат два амбала, явно работающие на этого ужасного изменщика…

Становится действительно страшно, ведь когда у людей развязаны властью и деньгами руки, они могут творить страшные дела…

Издаю запуганный писк, понимая, насколько серьезно я сейчас, возможно, вляпалась…

Опять взгляд с зеркала соскальзывает на незнакомца, который буравит меня тяжелым взглядом. Только сейчас, помимо ярких глаз, я вижу строгие, четкие линии его лица, высокий лоб, темные брови, которые сошлись на переносице, чуть длинноватый нос и резкую линию челюсти, говорящую о суровом и решительном нраве…

Будь я в другой ситуации, я бы восхищалась брутальностью и красотой мужчины, но сейчас на это нет времени, опять бросаю взгляд в зеркало, вижу, что боров уже рядом, поэтому действую на инстинктах.

Подобным индюкам сложно объяснить, что ты «не такая»… не та… ну что же, раз боров считает, что у меня здесь встреча с другим…

— Подыграйте мне, пожалуйста… — шепчу еле слышно тому, кто так уверенно прижимает меня к своей титановой груди, но мужчина даже бровью не ведет, а я… я… наклоняюсь и касаюсь губами его губ, впервые целуя абсолютно незнакомого мужчину…

Одно соприкосновение губ. И словно удар током получаю. Чуть не отшатываюсь, но хватка у мужчины крепкая, и рука фиксирует мой затылок, вплетается в мои локоны, а меня накрывает волна. Огненная, горячая. Она словно берет свое начало от моих губ, которые мужчина пленит, и растекается по позвонкам, пробивается по всему телу, окатывая пламенем даже кончики моих пальцев, которые начинает нещадно колоть…

Так странно… так невообразимо…

От шока я рот распахиваю и наглый незнакомец пользуется моим замешательством, чтобы углубить поцелуй, чтобы лишить меня воздуха окончательно.

Голова кружиться начинает так сильно, что я впиваюсь ногтями в плечи незнакомца, которые бугрятся мускулами даже под пиджаком…

Одна его рука сильнее сжимает мою ягодицу и… даже это движение отдает разрядом высоковольтного напряжения, которое с новой силой проскальзывает по позвоночнику.

Я вдыхаю неосознанно, еще ярче ощущая вкус мужских губ. Они пряные, с легкой ноткой ментола и чем-то таким приятным, что хочется пробовать и пробовать…

С мужем в последнее время мы практически не целовались. Как-то все затухло, даже не начавшись. Но никогда. Даже тогда, когда я думала, что повстречала мужчину своей жизни и влюбилась, поцелуй не вытворял с моей нервной системой подобных непотребств.

У Ванечки был холодный слюнявый рот, сейчас понимаю, что по ощущениям те поцелуи больше походили на лобызания лягушки, а здесь…

Я почти сознание теряю и сердце в груди отбивает барабанную дробь. Наконец, еще один мой всхлип срывается с губ, и мужчина чуть оттягивает меня от себя за волосы, заглядывает в мои явно ошарашенные глаза, его зрачки расширены, почти затапливают кислотную радужку, а я прикусываю пульсирующую нижнюю губу, когда слышу въедливый, противный голос:

— Я тебе не мешаю, Танечка?

Сглатываю. Открываю и закрываю рот подобно рыбе, но ответить мне не дают, мужчина ссаживает меня со своих бедер на мягкий диван, я дергаюсь, но сильная ладонь опускается на мое оголенное колено и пригвождает к месту, и тут я действительно рыпнуться боюсь, потому что незнакомец, который сидит рядом со мной, возвышается огромной скалой, да ладно, какая скала?!

Рядом со мной сидит целый бычара, которому я едва дохожу до плеча даже в такой вот позиции…

— Вообще-то мешаешь, — отвечает мой нежданный случайный знакомый и меня обдает льдом и пламенем его резких интонаций, поворачиваю голову и смотрю на чеканный острый профиль, на резкую линию скул.

Не назвать этого мужчину каноническим красавцем, но брутальность и мощь придавливают, вот и жирдяй, наконец, видит своего оппонента и повисает долгая пауза, а я смотрю на незнакомца с надеждой, молясь про себя, чтобы он меня защитил, не отдал этому толстяку…

— Эээ, — неожиданно выдает толстяк и бледнеет, а потом и вовсе пятнами идет. Весь боевой запал улетучивается, или же жирдяй привык быть крутым со слабыми женщинами, а вот напоровшись на мужчину, сразу же включает заднюю…

— Какие-то проблемы? — абсолютно спокойно спрашивает незнакомец. Тяжелая рука на моем колене отдает жаром и каким-то спокойствием.

— Нет… — отвечает боров, потом все же собирается и добавляет, — то есть да.

Мужчина, что сидит рядом со мной, приподнимает бровь в абсолютном молчании, подстегивая хрюна, и тот срывается.

— Господин Бестужев! Бабочка меня на деньги кинула, мы договаривались, что она отрабатывает эту ночь со мной, а по ходу она и вас надула… Танька — Встанька… Быстро встала и ко мне пришла! Отрабатывать будешь всю ночь, я тебе отвечаю!

От такого заявления у меня рот открывается, но из горла выходит лишь сип. Понимаю, что скоро стану немой, как рыба, и такой пробуду несколько дней…

Только мне почему-то от напыщенной речи хомяка смешно становится. Где он и где отработка на всю ночь. Вон уже едва дышит, а всего лишь слега побегал. Сердце, кажется, у него из груди уже выпрыгивает и лоб весь мокрый…

Тут едва мужика на минуту хватить может, а он про всю ночь. Вот мужчина, что пригвоздил меня к месту, полон мощи, так сказать, успела ощутить…

Стоит подумать про это, как паника накатывает, причем опасаюсь я уже не хрюна, который пыхтит паровозом. Одно его обращение к незнакомцу с пиететом по фамилии, да еще и с почтительным “господин”…

Влипла я. Одна пиранья, кажется, заставила меня прыгнуть в бассейн с акулой…

Пытаюсь дернуться, но незнакомец кувалдой словно прижал меня.

— То есть? — опять поясняет, приподнимая бровь. — Что и этого вытекает? Ты уже успел оплатить услугу?

В каждом слове такой металл, что становится ясно, что меня мой очередной “клиент” уступать не собирается.

— Господин Бестужев, я… просто… да… еще, в общем-то, нет…

Мужик теряется, а я выдыхаю. Хотя бы он сейчас не заявил, что еще и денег мне дал за… даже думать не хочу, за что, но явно понимаю, что речь про то самое и Танечка, оказывается, девочка весьма облегченной моральной ответственности.

Щеки жаром обдает. То есть не Танечка, а я вообще-то…

Прикрываю веки от ужаса. И это я-то, что кроме мужа ни одного мужчины не знала, да и… судя по поцелую с незнакомцем, я не знаю, как именно может происходить то самое действие между мужчиной и женщиной, если только один поцелуй с незнакомцем волшебным показался…

— Ну раз нет, то на нет и суда нет…

Ухмыляется мужчина и боров странно смотрит то на него, потом на меня, кивает, как болванчик. А я во всей позе своего спасителя вижу явный невербальный приказ — чеши дальше. Здесь тебе не обломится.

— Простите, господин Бестужев…

Наконец, отвечает хомяк и быстро исчезает в толпе, а я выдыхаю, поворачиваюсь к мужчине, чтобы поблагодарить, но наталкиваюсь на его зеленющие глаза, которые впиваются в мое лицо наподобие сканера.

И вот тут мне становится по-настоящему страшно…