Аромат желания

Анна Данилова, 2011

Ольга Болотникова проснулась утром у себя в квартире в своей постели с дикой головной болью. Собственное отражение в зеркале ее ужаснуло: на скуле и под глазами синяки, губа разбита. Все тело ноет, а на простыне следы крови. Но как это могло произойти, если вчера, проводив гостей, Ольга сразу легла спать и до утра не просыпалась? Однако Болотникова не единственная пострадавшая. В городе один за другим стали находить трупы успешных и состоятельных женщин. Причем проведенная экспертиза показала, что мучитель Ольги и убийца светских львиц – один и тот же человек…

ГЛАВА 4

Лиза делала гимнастику, когда ей позвонили. И не успела она взять телефон, как раздался звонок в дверь.

— Сережа! — Она увидела на пороге своего друга, следователя прокуратуры Сергея Мирошкина. — Я так рада, что ты пришел! А то все как будто бы забыли о моем существовании…

— Я и не надеялся тебя здесь застать, знаю, что ты дома, ждешь прибавления…

— Ладно-ладно, можешь не продолжать. Я отлично себя чувствую, готова работать и работать. Больше даже тебе скажу — так хорошо я себя еще никогда не чувствовала, словно во мне две Лизы…

Сергей, в теплой куртке с меховым капюшоном, кареглазый, улыбчивый, не удержался и поцеловал Лизу в розовую щеку.

— Нет, все-таки беременные женщины похожи на мадонн…

— Проходи. Надеюсь, ты ко мне по делу?

— Да, по делу. Ехал мимо, подумал, что ты реально можешь мне помочь в одном деле…

— Убийство? — Лиза в предвкушении потерла ладони.

— Ты очень проницательна.

— Тогда проходи, располагайся. Никого нет. Я одна, так что нам никто не сможет помешать.

— Да, вообще-то, Глаша мне никогда не мешала, даже наоборот…

— Ты не понял! Просто они с Гурьевым объединились против меня. Не дают мне работать. Оберегают меня, как больную… Говорю же…

— Ладно-ладно, я все понял.

— Так кого убили? — Лизе не удавалось скрыть своего радостного возбуждения в предвкушении работы. — Чай? Кофе?

— От кофе бы не отказался.

Лиза, стараясь не подавать виду, что ей тяжеловато перемещаться, довольно бодро дошла до кофейного столика, включила электрический чайник.

— В прошлом году ты занималась поисками убийц одного человека… Фамилия его Горохов.

— Ну, такую фамилию трудно не вспомнить. — Лиза расставляла чашки на подносе. — Горохов Михаил Александрович. Хорошее было дело, трудное, запутанное. Все следы вели к чеченцам, а потом выяснилось, что его убил двоюродный брат. И была-то всего одна зацепка… Мне еще жена его помогла, вспомнила некоторые, как бы случайно подслушанные ею разговоры мужа с братом… И что? Он воскрес?

— Лиза, не старайся казаться такой циничной. Тебе это не идет.

— Знаю-знаю, мне идет вязать кофточки и пинеточки. Ну уж дудки! Так что случилось-то?

— Ты помнишь его жену? Точнее, вдову?

— Ну да, отлично помню. Ее звали Люба. Люба Горохова. Ей сейчас должно быть где-то под сорок. Очень яркая женщина, умная, но какая-то шумная, а еще от нее всегда слегка так попахивало спиртным…

— Так вот. Вчера утром нашли ее труп. Ее изнасиловали и убили. Удушили.

Лиза уронила ложку, и она очень громко зазвенела на серебряном подносе.

— Как это? Кто?

— Если бы мы знали, кто это сделал, то вряд ли бы ты сейчас предлагала мне кофе… То есть я хотел сказать…

— Да поняла я все. Сережа, но она не из тех дамочек, которые по ночам разгуливают по паркам и скверам… Где ее насиловали? Прямо на улице, что ли? Что известно?

— Труп нашли в самом центре города, в одном тихом и одновременно бойком месте, на улице Яблочкова, неподалеку от мехового салона «Софи».

— Да-да, я знаю это место. Основной поток людей движется по проспекту Кирова, и лишь некоторые сворачивают на эту небольшую улочку, где расположен всего один меховой салон да еще маленькое Артистическое кафе на углу… И что? Где конкретно ее нашли?

— Да можно сказать, она лежала почти на ступенях…

— Следы волочения?..

— В том-то и дело, что нет.

— Может, ее привезли на машине?

— Такое возможно. Да только там таких следов… от протекторов — сотни…

— Да уж… Какая ужасная смерть! Ее ограбили?

— Судя по тому, что она была без верхней одежды, да. Я успел опросить только одну ее подругу, ты ее знаешь, Василису Иванову, известную в городе тусовщицу, и она сказала, что Люба в последнее время носила легкую такую шубу из рыси… Дома в гардеробе шубы из рыси не оказалось, однако на ее одежде, на свитере, юбке следы рысьего меха как раз присутствуют…

— И что ты бы хотел услышать от меня?

— Как ты думаешь, дружки осужденного гороховского брата не могли вот таким образом отомстить семье, в частности Любе?

— Я думаю, что если бы ветер дул с той стороны (а брат сидит, и крепко), то к Любе подкатили бы совершенно иным способом, ее просто-напросто заставили бы подписать определенные документы, позволяющие распоряжаться всеми ее активами, имуществом. И убивать ее вряд ли стали бы. Зачем? Зачем им мертвая Люба? Да еще и изнасилованная… Нет. Так что, Сережа, если ты хотел узнать мое мнение, то эта версия отпадает сразу. Грабеж — вот это мотив. Шубка из рыси опять же. А деньги взяли? Украшения?

— Деньги взяли. Не все, правда, но взяли. Кошелька в сумке не было, а вот несколько тысяч рублей завалялись на дне… Поэтому я и предположил, что деньги, основная сумма, были все-таки в кошельке. С шеи сорвана золотая цепочка (об этом мне рассказала Василиса) с кулоном в форме сердца.

— Оригинально, — усмехнулась Лиза. — А что известно о ее личной жизни?

— Василиса рассказала, что у Любы могло быть параллельно сразу несколько любовников. Перманентных, как она выразилась. Горохова любила шумные и веселые компании, любила выпить… Благо деньги водились. Своих гостей она обычно принимала в загородном доме в Михайлово, на Волге, а вот в свою городскую квартиру пускала только избранных, в основном мужчин…

— И что это были за мужчины, со слов Василисы?

— Да кто угодно. От бизнесменов, дружков мужа, до студентов, которых она обожала и любила устраивать «благотворительные» вечера.

— Что это за вечера такие?

— На этих вечерах разыгрывались так называемые стипендии для очередных любовников… Но стипендии эти как раздавались, так же, с легкостью, и забирались. Вернее, прекращались. Разлюбит она какого-нибудь паренька, вот и забывает о нем, перестает переводить на его счет деньги… Ну, бесилась дамочка с жиру!

— Да уж… Кто знает, может, один из таких, как ты говоришь, пареньков и решил ей отомстить за унижение? Молодые парни, особенно если они чувствительны, да еще и влюблены по уши, способны и не на такое… Хотя убийство — это чересчур… Но в любом случае надо прорабатывать все ее любовные связи.

— Я уже составил небольшой список, и мне в этом, как ты понимаешь, также помогла Василиса.

— Ну надо же… Люба Горохова. Я отлично ее помню. Рыжеволосая такая, яркая… Да, именно яркая. Словно ее нарисовали, особенно губы… Ярко-красные, пунцовые, я бы даже сказала. И ведь не особенно красивая, ее сильно портил слишком большой нос, да и губы были крупные…

— Лиза, что-то ты ударилась в эстетику!

— А я вообще обращаю внимание на все красивое. И мне ее от души жаль, хотя мы были знакомы шапочно…

— Зато она благодаря тебе узнала, кто убил ее мужа.

— Думаю, она была неплохим человеком, вот только очень одиноким. И понимала, что ее вряд ли кто сможет полюбить не за деньги. Разве что если она притворилась бы бедной и несчастной, и если бы в этом случае в нее действительно кто-то искренно влюбился, вот тогда бы она поверила в любовь. Мне жаль, жаль ее… О, кстати говоря! Знаешь, куда уехала Глаша? Ее подругу этой ночью тоже изнасиловали. Причем в собственной же постели. Она была одна, да и любовников у нее в последнее время не наблюдалось. И что делается с мужчинами?

— На самом деле странная история… Мне Гурьев звонил, мы встречаемся с этой девушкой завтра… Ну так что? Поможешь с Гороховой?

— А что, есть кто-то, кто хочет узнать имя убийцы?

— Есть.

— И ты до сих пор молчал? Кто это?

— Василиса. Как ты сама не догадалась?

— Действительно. Что ж, пусть приходит ко мне. Побеседуем. А ты уж помоги подруге Глаши, она сейчас в таком состоянии…

— Да ясно, поможем. Ладно, Елизавета, спасибо за кофе. И вообще за все. Ты, Лиза, лучшая из всех! — Мирошкин поцеловал ее в щеку и поспешил к выходу.

После того как за ним захлопнулась дверь, Лиза встала и подошла к зеркалу. Провела пальцем по пигментным пятнам на лице, поморщила нос и вздохнула.

— Послушай, малыш, — она легко похлопала себя по животу, — думаю, я приняла правильное решение. Нам с тобой было бы скучно дома, ведь так?

Она закрыла глаза и улыбнулась представленному. Вздохнула как-то восторженно-радостно и с блаженной улыбкой на лице вернулась за письменный стол.