Пантелеимон

Анна Емельянова

Этот роман обладает редкой силой образов, глубиной мысли, описаниями чувств. Эта книга о любви к людям, которую испытывал молодой врач Пантолеон. Обладая гениальным даром, он не боялся рисковать собой ради исцеления страждущих. Пожертвовав собой ради веры в Христа, он стал святым великомучеником Пантелемоном.

Глава 2

Летние вечера в Вифинии тоже были жаркими. В высоких кустах акации, подступавшей к крыльцу дома, стрекотали цикады.

Сидя на ступенях, Вассой смотрел на звездное небо. Он всегда любил эти далекие мерцающие точки, озарявшие собой черное гигантское пространство.

В глубине сада послышался смех. Два раба, пришедшие от соседа Евстрогия, проследовали по узкой дорожке в ту часть базальтового здания, где жила прислуга. Их силуэты на миг выхватил свет масляных ламп, горящих на крыльце. По губам Вассоя скользнула насмешливая улыбка. За годы службы в доме Евстрогия он так и не завел себе друзей. Одиночество мучило его. Но он обладал натурой слишком стеснительной, чтобы быть навязчивым. В отношениях с окружающими его всегда останавливает смущение. А между тем вокруг рабы умели весело проводить время.

Проводив их взглядом, он вновь поднимает глаза к небу. Он крепко зажмурился, ловя порыв ветра. До его слуха доносится отдаленный плеск волн. Дом Евстрогия расположен недалеко от морского берега.

— Судя по всему, в жизни господина грядут большие перемены, — сказал подошедший к Вассою раб средних лет. Он тоже был сирийцем.

— Верно, Лаврсатяй, — ответил Вассой. — Ведь Евстрогий договорился с придворным врачом о том, чтобы тот принял завтра у себя нашего Пантолеона.

— Неужели Пантолеон будет учиться в школе Евфрасина? — удивился Лаврсатяй и сел рядом с Вассоем.

— Вероятно, Евфрасин примет его к себе.

— Это было бы замечательно! Пантолеон очень умный мальчик!

По доброму лицу Лаврсатяя проскользнула улыбка. Вассой знал, что он с теплотой относится к Пантолеону. Юноша вырос на его глазах. Лаврсатяй часто присматривал за ним, сопровождал во время прогулок его мать Еввулу. К тому же нрав у раба был дружелюбный, честный и открытый.

— Да, ты относишься к нему, как к собственному сыну, Лаврсатяй! — молвил Вассой.

— Еще бы! Я помню его ребенком! Когда меня только подарили Евстрогию, мальчику едва исполнился год. Евстрогий в ту пору не был любящим отцом. Все его чувства принадлежали Еввуле! Он сходил по ней с ума! Да и как можно было устоять перед прекрасной внешностью это молодой женщины! Ее изысканное лицо с тонкими чертами заставляло мужчин трепетать! К тому же она была доброй… Еввула обладала властью над пылким сердцем своего мужа. Но она умерла. Ты уже в то время служил у нас. Евстрогий ожесточился после ее смерти, утратил веселый нрав, стал нелюдим. Но именно тогда и пробудились в нем горячие чувства к сыну. Видишь ли, Вассой, каждый человек так устроен, что ему нужно кого-нибудь любить. Эта потребность наших сердец. В глубине души Евстрогий до сих пор любит жену, но, поскольку кроме Пантолеона рядом с ним больше никого не осталось, он загорелся той самой отеческой любовью, что прежде была ему неведома.

— Я почти ничего не знаю о любви, — смущенно поморщился Вассой, вспомнив Еввулу.

— Не может быть! — воскликнул Лаврсатяй. — В таком случае ты многое потерял, ибо любовь дает нам ни с чем несравнимые ощущения. Любовь — самое грандиозное чувство, способное воспламенить душу. Конечно, она принимает различные виды. Иногда это отеческая любовь. А подчас мы испытываем любовь к женщине. В то же время существует еще и любовь к друзьям.

— Я не познал ее, — повторил Вассой. — В детстве я видел лишь обиды, боль, лишения. Тяжела участь раба. Попав в дом Евстрогия, я приобрел господина вполне справедливого, но счастья я не испытываю.

— А в чем для тебя заключается счастье? — оинтересовался Лаврсатяй.

Вассой шумно вздохнул.

— Найти все то, о чем ты только что говорил, — сказал он. — Встретить все виды человеческой любви.

— Их встречают немногие люди, — снисходительно произнес Лаврсатяй.

Его широкое загорелое лицо, лоб с залысинами, тонкие губы ярко озаряла луна, вышедшая из-за кроны раскидистой пальмы. Он вновь улыбался.

— А ты встречал? — резко спросил Вассой.

— О, да. — произнес Лаврсатяй. — В Пантолеоне я нашел юношу, коего полюбил не как господина, а как ребенка. А в прошлом я знал любовь женщин. И у меня всегда было много друзей, которых я тоже любил.

— Тогда ты, наверное, счастлив?

— Вероятно, да. Меня можно назвать счастливым человеком.

— И твоему счастью не мешает даже то, что ты раб?

— Похлопав Вассоя по плечу, Лаврсатяй поднялся со ступенек.

— Не всегда свобода человека заключается в его общественном положении.

Оставив Вассоя, он взял одну из масляных ламп и скрылся в доме. Вновь подняв взор к звездам, сиявшим сквозь ветви деревьев, Вассой подумал о том, что услышал от Лаврсатяя. Конечно, он всегда знал, что этот зрелый человек большую часть жизни проведший в услужении у Еввулы, глубоко любит ее сына. Но для Вассоя его рассуждения о различных видах, которые принимает любовь, были непонятны.

— Возможно, что я еще недостаточно мудр, — прошептал он.

В его мыслях возник образ Еввулы. Он часто разговаривал с ней, но всегда избегал серьезных тем. Вероятно, со временем, достигнув возраста Лаврсатяя, он тоже научится испытывать разные виды удивительного чувства любви.

Внезапно будущее показалось Вассою замечательным. Он был рабом, но впереди его ждала целая жизнь, полная самых интересных событий. По своей натуре Вассой всегда был оптимистом. В прошлом ему действительно пришлось перенести много обид, и он не лукавил, говоря о них Лаврсатяю. Однако эти обиды научили его осторожности. НЕ утратив свойственной ему силы духа, он смог забыть о той боли, что прежде жила в нем.

Близилась полночь. В доме Евстрогия все еще горит одно окно в комнате Пантолеона. Юноша поздно ложится спать. В отличие от него Вассой уже чувствует слабость. За день он сильно устал. Поднявшись, он задувает масляные лампы и идет в дом, чтобы выспаться. На восходе ему предстоит собрать персики, оставленные во дворе для длительной просушки.