Брешь. Отражение пути

Анна Карпова, 2023

Вы слышали когда-нибудь про Брешь?Вот и я нет. Крайне неуютное место, кстати. Ноги бы моей там не было, если бы не моя сестра. Андреа по странному стечению обстоятельств пропала. Ее душа сейчас блуждает в абсолютно чужом мире, и только я могу ей помочь. Научиться осознавать сны, попасть в Брешь, найти сестру и вывести оттуда.Смогу ли я найти ее и спасти?Что может пойти не так?Обложка сгенерирована с помощью нейросети Kandinsky 3.0.

Глава 8.

Телефон вибрирует уже целую вечность, слегка подпрыгивая на прикроватной тумбе. Смотрю на время «08:03».

Господи, кому понадобилось звонить мне в выходные в восемь утра?! Если это Андреа со своей очередной порцией воздыханий по гребаному итальянцу, клянусь, я ее закопаю вместе с ним!

Вытаскиваю себя из объятий морфея, неохотно тянусь к телефону, трезвонящему справа от кровати.

Бросаю быстрый взгляд на светящийся экран и чувствую, как волосы встают дыбом.

Мама.

Ответить получается не с первого раза. Если мама звонит МНЕ в выходные в восемь утра, значит, случилось что — то плохое. Или очень плохое. Она просто поболтать — то не звонит, тем более мне. Роящееся внутри чувство тревоги поднимается к горлу плотным комом, мешающим дышать.

— Мама? Алло, что — то случилось?

— Андреа не просыпается, — голос на том конце провода был сильно встревожен, еще мгновение, и ее сорвет в истерику.

— Что значит — не просыпается?

— То и значит. Андреа спит уже более суток. За это время она ни разу не проснулась и совсем не реагирует на внешние раздражители. Она даже не переворачивается. Приезжай, мы ждем тебя.

И лишь короткие гудки пищали мне в ухо, пока я пыталась осознать, что она мне только что наговорила. Я даже расспросить ничего толком не успела. Кладу телефон обратно на тумбочку, пытаясь понять, куда бежать и кого ловить.

Внезапная паника легкой тенью повисает в комнате, даже свет из окна кажется более тусклым.

Что значит — не просыпается? Как человек может не просыпаться? В смысле — совсем не просыпаться? Она не хочет в туалет? Не хочет есть?

Все эти вопросы роились в голове, постоянно сталкиваясь друг с другом, пока я торопилась нацепить на себя какую — нибудь одежду.

Снова мигнул телефон, оповещая о том, что пришло сообщение. Я аж на месте подпрыгнула от страха, что смс от матери с еще более плохими новостями.

Мона: «Эгей! Как обычно?»

Мы с ней неплохо сдружились за последнюю неделю. Хотя и дружбой это сложно назвать. Пока Андреа предавалась плотским утехам в компании Мариуно, Мона скрашивала мое одиночество на лекциях. Не сказать, что я была прямо несчастной, но ее компания мне категорически нравилась. Мы частенько соревновались в токсичности, но победителя нашего мини — соревнования в сарказме так и не выявили.

Сегодня мы с ней хотели отправиться на дополнительную лекцию по анализу, но, видимо, не судьба.

«Нет. Сегодня без меня. Проблемы дома». Отправить.

Я знала, что она не ответит — не в ее манере.

На улице моросит дождь, смазывая картину мира и противно затекая за шиворот. Пока я добегаю на машины, футболка уже намокла, а волосы слиплись в противные пакли.

Запрыгнув в автомобиль, бросаю рюкзак назад и только сейчас замечаю торчащий голубой уголок из — под пассажирского сиденья. Книга, что Андреа купила у Мариуно. Открываю форзац с пожеланием, написанным красивым подчерком:

«Прекрасной Андреа от Мари». И номер телефона.

На всякий случай, сохраняю его номер в телефоне, забрасываю книгу назад к рюкзаку и жму на газ.

Через двадцать минут впереди показывается дом родителей. В столь ранее дождливое утро видеть маму, ожидающую меня в дверях, так странно. Словно мне снова пятнадцать, а я возвращаюсь с какой — то тусовки. Словно она ждет меня потому, что волнуется. Словно меня снова любят.

Стоит мне выключить зажигание, как она уже машет рукой с крыльца.

— Привет, ма! — кидаю ей, снова выходя в дождь. Пофиг, я все равно уже промокла. Волосы налипают на лицо, а футболку уже отжимать можно.

— Привет, Кейт, проходи!

Она делает попытку приобнять меня, но я вовремя отстраняюсь.

— Я вся мокрая. Где она?

— В своей спальне.

Дома пахнет крепким кофе и алкоголем. Сбрасываю мокрые кеды в прихожей и направляюсь на второй этаж, быстро преодолевая три пролета старой деревянной лестницы, построенной еще отцом в молодости.

— Привет, Кейт, — кидает устало он мне с кухни, попивая крепкий кофе, когда проношусь мимо.

— Привет, па.

На втором этаже по коридору до конца. Моя комната слева, комната Андреа — справа. Влетаю в ее спальню, пытаясь за микросекунду окинуть взглядом всю комнату и оценить обстановку.

Сама Андреа мирно лежит на кровати и выглядит действительно крепко спящей. Присаживаюсь на край и кладу руку ей на лоб.

— Температуры нет, я проверяла, — произносит мама, стоя за спиной.

— Эй, Андреа, привет! Твоя сестра пришла! — произношу ей в лицо, но ни один мускул не дергается.

Беру тоненькую ладонь сестры и слегка тереблю.

— Мы пробовали, Кейт. Мы все пробовали, даже холодную воду на нее выливали, — ее голос снова дрожит.

— Не помогло?

— Как видишь!

— Врача вызывали?

— Он обещал приехать сегодня после обеда.

Я наклоняюсь и приоткрываю ей веки. Зрачки на свет реагируют слабо. Следом сильно щипаю сестру за руку, наблюдая за реакцией. Ничего, полный ноль. Ни единый мускул не дернулся. Ее лицо кажется таким спокойным, что даже морщинки немного разгладились.

— Что же с тобой происходит? — спрашиваю у своей спящей красавицы, на что она, конечно же, не отвечает. Так мирно спит, что становится страшно. Она РЕАЛЬНО не шевелится, только грудь мирно поднимается и опускается. Хорошо хоть дышать не перестала.

Еще мину пять я пытаюсь всячески растормошить сестру: трясу ее, громко кричу, хлопаю в ладоши. Реакции никакой.

— Как ты думаешь, что это?

Оборачиваюсь на маму и вижу легкую тень смятения на ее лице.

— Я не знаю, ма, я же не врач.

— Просто…Я хотела, чтобы ты узнала раньше. Вы же так близки. Ты любишь ее.

— Ты тоже ее любишь, — встаю с кровати резче, чем хотела, и выхожу из спальни.

Захожу в свою бывшую комнату и переодеваю мокрую футболку. Серая толстовка вполне подойдет. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я съехала.

Мне надо подумать. Чувство тревоги переросло в панику, еще немного, и я буду, как мать, срываться на истерики. Если бы что — то случилось со мной — пофиг, мне плевать на себя. Но только не моя маленькая сестренка. Я всю свою сознательную жизнь пытаюсь уберечь ее от всего плохого, что только возможно. Но в этот раз, кажется, я что — то пропустила.

В первую очередь, отставить панику. Мы же не знаем, что с ней на самом деле. Вот придет врач, все посмотрит и скажет нам, как быть.

Быстро беру себя в руки и спускаюсь вниз. Должен же хоть кто — то сохранять ясность рассудка.

Там уже ждет отец, сложив руки на груди. Он стоит у основания лестницы в домашнем спортивном костюме, и от него слегка пахнет виски.

— Ну? Что ты думаешь по этому поводу?

— А что я могу думать? Я не врач. Я лишь вижу, что она не просыпается, ровно, как и вы. Ни на что не реагирует. Но я понятия не имею, что происходит.

Прохожу на кухню, наливая себе ароматный кофе в кружку. Кажется, я снова забыла позавтракать. Делаю большой глоток, чувствуя, как горячий напиток проваливается в желудок.

— Мы сначала подумали, что она просто очень устала, — начинает папа. — Ты же знаешь, Андреа любит в выходные поваляться в постели.

Киваю. Знаю, любит.

— А когда время пришло к обеду, и она не спустилась, мама сходила проверить. Мы не сразу поняли, что что — то не так. Спит и спит.

— Ага, более суток. А как вообще это произошло? То есть у вас нигде не возникло никаких мыслей? Никаких подозрений? Она вечером легла спать, а утром просто не проснулась?

Родители переглядываются, и я понимаю, что они что — то не договаривают.

— Так — так — так, я знаю эти ваши гляделки. Давайте рассказывайте, что произошло.

— Позавчера она вечером попросила нашу машину, чтобы поехать на свидание, — начинает мама, теребя в руках кухонное полотенце. Она сильно нервничает, ей бы тоже чего — нибудь покрепче кофе выпить.

— Она что? Попросила машину? — я не верю своим ушам. — Вы же знаете, что она отвратительный водитель! Вы же ей сами права купили! Как вы могли вообще дать ей машину?!

— Послушай, Кейт, — отец встает между мной и матерью. — Она нормальный водитель, дело не в этом. Пожалуйста, дослушай.

— Хорошо, прости. Я не хотела.

Мама делает глубокий вдох и продолжает.

— Утром я вышла получить почту, а машина уже была припаркована около дома.

Отец кивает, подтверждая ее слова.

— А Андреа спит за рулем.

Они замолкают, и тишина поглощает это маленькое пространство кухни, схлопываясь вовнутрь. Перевожу взгляд с одного на второго, пытаясь понять, они сошли с ума или я спятила.

— То есть вы хотите сказать, что нашли ее в машине уже крепко спящей? И вас совсем не смутило, что ваша дочь не ночевала дома?

— Она в последнее время часто не ночевала дома, — продолжила свой рассказ мама. — И да, мы нашли ее уже крепко спящей. Тогда отец перенес ее в спальню. Там, где она до сих пор и лежит.

— И вы просто отнеслись к этому нормально, она же постоянно засыпает на каждом углу! Надо было сразу врачу звонить!

А с виду взрослые люди.

— Мы думали, что она проснется, и все будет нормально.

— Но это еще не все, — продолжает папа. Затем он достает ноутбук и открывает его. — Я решил проверить запись с камер, и смотри, что мне удалось найти. Ты же знаешь, мы поставили камеры на парадный вход. Жаль, фонарь, реагирующий на движение, не поставили. Тогда бы мы смогли рассмотреть этого ублюдка.

— Ублюдка?

Совсем ничего не понимаю. Отец лишь подзывает меня рукой и включает видеозапись. Сначала на ночной улице ничего не происходит, лишь помехи да непроглядная темнота. Потом вдалеке показываются горящие фары старого родительского форда. Машина едет неспешно, словно крадется. Свет разрезает ночь пополам, поделив ее на «до» и «после». Когда форд тормозит около подъездной дорожки, целых пять минут ничего не происходит.

До боли в глазах вглядываюсь в темные очертания, пытаясь понять хоть что — то. Потом кто — то высокий выходит из — за руля, но из — за направленных на дом фар, разглядеть его не представляется возможным. Сначала ноги мелькают в одну сторону — к пассажирскому месту, потом обратно.

Раздаются звуки захлопывания дверей.

На этом отец останавливает запись.

— И что это, черт побери, такое было?

Вопрос адресован обоим родителям, но мама молчит.

— Кто — то привез ее на нашей машине, припарковался и пересадил на водительское сидение.