Королева держит вертикаль

Анна Корнова (2024)

В жизни Владиславы всё складывалось на редкость удачно: идеальная семья, прекрасный дом, замечательная работа, но всё рушится и надо найти силы, чтобы не сломаться, чтобы удержать вертикаль. Но, может быть, мы теряем для того, чтобы найти, а меняясь, становимся самими собой? Если одна дверь закрылась, значит, откроется другая. В жизни всё всегда идёт к лучшему. Это закон природы.

Глава 4

Первое, что увидела Влада, переступив порог, это валяющиеся на полу клубки шерсти, из которой она собиралась вязать шаль, а разувшись, неожиданно наступила босой ногой в блюдечко с молоком, стоявшее посреди полутёмной прихожей.

— Арина, это что такое?

Из комнаты выглянула радостная дочь, прижимающая к груди рыжего котёнка.

— Смотри, какая милота! Это Месси. Мне его Никита подарил, — девочка сияла от счастья.

— Вот бери эту милоту и возвращай Никите, — Влада хмуро рассматривала разлитое по паркету молоко.

— Почему? Это мой котёнок, и я его не отдам, — Аришка поцеловала кошачью макушку.

— Потому что это съемная квартира, и хозяйка предупреждала, чтобы никаких животных.

— Так она не узнает, он же маленький.

— Размер не помешает ему поцарапать мебель, порвать обои, а запах кошачьей мочи практически не выветривается.

Котёнок был ценен не только сам по себе, но и как подтверждение любви Никиты: Аришка обмолвилась, что мечтает о рыжем котёнке, и, пожалуйста, уже на следующий день ей дарят этот пушистый комочек.

— Мамуль, он рыжий, а это к счастью. В интернете написано: рыжие коты счастье хозяевам приносят.

— Когда нас с ним из квартиры выгонят, тут-то счастье и наступит, — отмахнулась Влада.

Видя материнскую непреклонность, Аришка прибегла к запрещенному приему:

— Тогда я к отцу поеду жить. Он разрешит Месси оставить.

Влада поморщилась — как ловко дочь пользуется непростыми отношениями родителей. Понятно, что к отцу она надолго не поедет: у неё не сложились новые отношения с Ликой. В той, прежней, счастливой жизни Ариша обожала Лику, свою крестную, но теперь всю вину за расставание родителей девочка возложила на неё. С подростковым максимализмом Аришка при отце хамила Лике, Олег вмешивался, одергивал дочь, и тут начиналось… Поэтому Влада понимала, что Аришка никуда не собирается ехать, а просто пытается ею манипулировать, но это и было неприятно.

— Если ты в Александровку решила переезжать, то мне надо документы из школы забирать. Ты же в старую школу вернешься? — спокойно поинтересовалась Влада.

Аришка скисла:

— Мамочка, ну, куда я его дену? У бабушки Лены — аллергия, у Никиты его собака сожрёт, и потом, это подарок — возвращать некрасиво.

— К отцу хотела ехать, вот и съезди, заодно им и котёнка оставишь. Бабушка Маша звонила, жаловалась, что скучает.

— А ещё плакала и говорила, что скоро помрёт, — перебила Ариша. — Мам, она мне начнет мозг выклёвывать, чтобы я с тобой поговорила, и ты бы вернулась, как будто Лика у них не живёт. Я спросила, о чём отец думал, когда Лику в дом привёл, но тут такие рыдания начались, давление поднялось…

— Короче, завтра у тебя целый день, чтобы решить, куда этого зверя девать.

Похоже, Аришка уже решила, но её решение не совпадало с родительским. Весь следующий вечер Влада слушала о том, какой Месси прикольный и классный, и даже призналась себе, что умильная мордочка котёнка вызывает у неё тёплые чувства, но искать новую квартиру из-за кота в планы не вписывалось.

— Я завтра к Вероничке поеду, вот чтобы к моему возвращению котёнка на съёмной квартире не было, — «съёмную квартиру» Влада произнесла особенно выразительно.

Назавтра наступила суббота, и Влада с Полиной поехали в Салтыковку на День рождения Веронички. Вероника заявила, что у неё дел по гланды, поэтому широко отмечать своё тридцатисемилетие не будет, но лучшие подруги должны прибыть. В университете они всегда держались вместе — тихая белокурая Полина (нареченная одногруппниками Барби), уверенная красавица Влада (королева Королёва) и Вероника, весёлая толстушка, смешливая и громогласная (называемая мужской частью курса исключительно Захаровой, а женской — почему-то Вероничкой). Замужем Вероника не была, но несколько бурных романов её подруги сочувственно наблюдали. Другие увлечения Вероники были так же ярки и так же скоротечны, как истории её любви: одно время она была фанатичной буддисткой и даже ездила в Индию, увлекалась мистикой, гадала на картах Таро и составляла гороскопы, после недолгой связи с художником-керамистом пристрастилась к гончарному мастерству и дарила всем кособокие вазы собственного изготовления, рассказывая о медитативных свойствах глины. Но подлинной пламенной страстью Вероники были цвергшнауцеры. Она разводила этих забавных собачек, зарабатывая на жизнь груммингом, ездила по всевозможным собачьим выставкам и пользовалась высоким авторитетом в кругу собаководов. После смерти бабушки Вероничка стала наследницей дачи в Салтыковке, куда и переехала пять лет назад со своими питомцами. Дом был древний и требовал постоянного ремонта, но само проживание в старинном дачном посёлке, овеянном славной историей и где каждая сотка земли стала стоить баснословные деньги, придавало статусность Веронике и её питомнику цвергов.

Влада с Полиной решили добираться на электричке: во-первых, это была возможность доехать за тридцать минут с Курского вокзала, а не стоять в субботних многочасовых пробках, во-вторых, планировалось спиртное, после которого за руль не сядешь, но, главное, ещё хотелось ощутить то бесшабашное настроение, которое всегда охватывало их, когда из универа ехали потусить на дачу к Веронике. В загородных электричках подруги давно не бывали, и их удивлял вид новых вагонов и разносимые «коробейниками» товары, они познакомились с какими-то молодыми ребятами, называвшими их девчонками и приглашавшими в гости к какому-то Максу — словом, окунулись в «безмятежную юность». Настроение было великолепным, смеясь и вспоминая попутчиков, подруги подошли к забору Вероники.

— Едрит-Мадрид, это нашу Вероничку такие люди поздравляют? — изумилась Влада, разглядывая блестящий майбах, стоящий перед калиткой.

— Надо было, наверное, одеться поприличнее, — поправила воротник клетчатой рубашки Полина. — Но она ничего не говорила. Может, это за щенком приехали.

Подруги вошли в заросший некошеной травой двор, и навстречу им выбежали маленькие, громко лающие собачки, а за ними плыла, раскинув руки для объятий, Вероника — длинная пёстрая юбка, множество разноцветных браслетов, бус, цепочек, грива кудрявых рыжих волос.

— Вероничка, красота ты наша, с Днём рождения! — подруги кинулись поздравлять новорождённую.

— А что за машина у забора? — тихо спросила Полина.

— Этот Кирилл заехал, от родителей кое-чего завез. Да он уже уезжает, — бросила на ходу хозяйка.

Кирилл, сводный брат Веронички, был подругам незнаком, известно о нем было только, что он на десять лет старше, и когда они были студентками, он уже работал где-то в центральной Азии. Потом Кирилл стал успешно строить политическую карьеру и добился того, что уже несколько лет имел мандат депутата Государственной Думы. Но с сестрой Кирилл не общался, осуждая её образ жизни и глубоко презирая медитации, разговоры о тонком плане и лохматых цвергов. Вероника отвечала тем же: при редких встречах на семейных праздниках в доме родителей называла коррупционером и заводила разговоры о продажности во власти и деградации элит. Поэтому в тот день Кирилл заехал к сестре не поздравить с её Днем рождения, а привезти, по просьбе матери, вещи, мешавшие в городской квартире, но выбросить которые не поднималась рука. Дом в Салтыковке был и без того захламлен (что нисколько не смущало погружённую в музыку сфер Вероничку), и привезённые несколько коробок и ящик затерялись среди прочей рухляди.

— Всё поставил под лестницу, а там сама разбирайся: что и куда, — на пороге дома предстал высокий красивый мужчина — «представительный», как говорили прежде. Хотя одет он был в футболку и джинсы, но то, как сидели на нём эти вещи, без логотипа определяло их высокую стоимость.

— Котлы швейцарские, больше миллиона, — шепнула Полина, скосив глаза на часы Вероничкиного брата.

Конец ознакомительного фрагмента.