Зверский детектив. Боги манго

Анна Старобинец, 2019

«Боги Манго» – пятая часть «Зверского детектива». Барсуки Полиции Дальнего Леса отправляются в командировку в африканскую саванну, чтобы расследовать дело о похищении детёныша Изысканных Жирафов, новорожденного жирафика Рафика. Смертельная опасность сопутствует Барсукам Полиции постоянно. Ведь Дальнее Редколесье не щадит никого: ни чужих, ни своих. Это жуткое и опасное место, где царят жестокость и беззаконие, приносятся зверские жертвы и действует право сильного. Но для смелого и честного зверя Редколесье также может стать местом силы, помогающим зверю найти самого себя и истинную любовь. Барсук Старший, Барсукот и Гриф Стервятник не отступают перед трудностями. Они ведут следствие, руководствуясь справедливыми принципами, по которым живут обитатели их родного Дальнего Леса. Однако распутать это сложное дело – ещё не значит победить. Необходимо рассказать обитателям Редколесья открывшуюся тяжёлую правду. Но властям предержащим правда совсем не нужна.

Глава 5, в которой навигация неисправна

Он мечтал о дальних странствиях с детства — но не думал, что они обернутся таким кошмаром. Почти сразу началась линька на нервной почве. Клоки шерсти со лба, ушей и затылка подхватывал и уносил ледяной ветер. Пышные вибриссы намокли и противно прилипли к морде. Лапы затекли, хвост болел и пульсировал то ли от вынужденной неподвижности (в этой дикой, противоестественной ситуации им, конечно же, необходимо было размахивать из стороны в сторону), то ли просто оттого, что туда, в самый кончик хвоста, провалилось от страха сердце. Голова кружилась от тряски и высоты.

Очень скоро — а может, совсем не скоро — Барсукот потерял счёт времени и перестал ориентироваться в пространстве. Он старался не смотреть вниз: вид деревьев, полей и рек сверху вызывал панику. Он, конечно, не раз забирался на дерево и оттуда горделиво взирал на землю. Но с землёй Барсукота всегда прочно соединял ствол, в который он вцеплялся когтями. А сейчас ствола не было, не было вообще ничего, во что он мог бы вцепиться. Он болтался в воздухе, доверившись глупой болотной птице. Птице, которую он не знал. Птице, которая, возможно, больна птичьим гриппом, или не выспалась, или объелась на днях забродившей клюквы. Птице, которой ничего не стоит упасть — или выронить из клюва Барсукота.

— Это что? Мы падаем? Мой аист падает? — то и дело взвизгивал Барсукот. — Почему он так накренился вправо?

— Всё в порядке, просто он поворачивает. — Барсук Старший зевнул.

— Тебе что, скучно?!

— Просто спать хочется. — Барсук зевнул снова. — Ну а что удивительного: зима уже близко… А меня запеленали, укачивают…

— Тебе что, не страшно? — изумился Барсукот. — Твоё сердце не бьётся в хвосте? Ты не боишься упасть?

— А чего бояться? — Барсук Старший попытался пожать плечами, но он был слишком крепко спелёнут. — «Аистиный клин» — надёжная авиакомпания.

— Но полёт же совместный с африканской «Китоглавией». И даже вожак у нас Китоглав. Кто знает, как их там обучают летать.

— Мне кажется, птицы летают плюс-минус одинаково во всём мире.

— Не факт… И вообще, это ведь так противоестественно — болтаться в воздухе! — Барсукот проводил круглыми и чёрными от страха глазами ещё один клок своей выпавшей шерсти. — Зверь должен быть на земле!

— Ну, живёт же как-то семья Небесных Медведей тут, в небесах… — сонно парировал Барсук Старший.

— А если нет?

— Что «если нет»?

— Если нет никаких Небесных Медведей? — простонал Барсукот. — Мы летим по небу уже сыч знает сколько и пока что ни одного медведя не встретили…

— Что за бред? — поморщился Барсук Старший. — Кто же тогда делает гром, и молнии, и радуги, и дожди, и туман? Кстати, знаешь, откуда берётся туман? Говорят, когда Небесная Медведица вытряхивает толстый ковёр, сотканный из самых высоких туч…

— Ой, не надо про высоту и про тучи! — перебил Барсукот.

— Знаешь что… — Барсук Старший снова сладко зевнул. — Если страшно, ты просто закрой глаза. Вот как я, смотри…

Барсукот посмотрел на Старшего и послушно зажмурился. Но с закрытыми глазами стало ещё страшней: он болтался в промозглой пустой темноте и не слышал ничего, кроме шума ветра, биения своего сердца и тревожного скрипа, доносившегося с той стороны, где летел Барсук Старший.

— Это что, это твой аист так скрипит клювом, а, Старший?

Барсук не ответил.

— Может быть, у него какая-то неисправность? — Барсукот открыл глаза и уставился на Барсука.

Старший мирно дремал, со скрипом покачиваясь в клюве у аиста.

— Просто взять и заснуть в такой опасный, напряжённый момент?! — Барсукот почувствовал себя преданным и покинутым. А ещё спустя полминуты он вдруг обнаружил, что больше не видит ни Барсука Старшего, ни впереди летящих аистов, ни земли там, внизу. Всё вокруг заволоклось непроницаемой, пепельной и холодной, как подшёрсток мёртвого волка, дымкой.

Волна паники, чуть-чуть было отступившая, снова захлестнула Барсукота.

— Аистесса! — завопил он. — Мне срочно нужна аистесса!

Он немножечко подождал, но аистесса к нему не спешила. Барсукот задрожал и включил свой внутренний прибор ужаса на среднюю громкость.

В тот же миг клюв спикировавшей к Барсукоту аистессы высунулся из пепельной пустоты.

— Вожак стаи приказал отключить все внутренние приборы блаженства! — возмущённо затарахтела она. — Из-за вас у нас сбивается навигация!

— Никакого блаженства я не испытываю! — прошипел Барсукот. — Это мой крик души, и я им не управляю. Почему ничего не видно?!

— Потому что мы в зоне тумана. Это нормально.

— Мне нужна валериана! Мне срочно нужна валериана!

— Мы не можем вам её дать.

— Почему?!

— По нашим правилам мы выдаём на борту валериану только котам. Вы не кот. Об этом вы сообщили на взлёте.

— Я заплачу за неё! Пожалуйста!

— Вы не кот. Сожалею, но это распоряжение Китоглава. Валериана — только котам.

— А Барсу-котам? — Барсукот старательно выделил слово «котам».

— Барсук-отам… — аистесса выделила слово «барсук», — валериана при перелёте не полагается.

Ужас в Барсукоте включился на максимальную мощность.

— Прекратите сейчас же! — крикнула аистесса. — Вы мешаете навигации!

— Не могу, — прошептал в ответ Барсукот. — Я этим не управляю…

До сих пор он и сам не знал, что способен издавать такой жуткий, низкочастотный гул, да при этом ещё и вибрировать.

— Дайте ему валерианы! — послышался из тумана хриплый голос проснувшегося Барсука Старшего. — Он кот!

Но аистесса уже растворилась в тумане.

— Я не кот, — тихо сказал Барсукот в никуда. — Ты ведь нарочно ей так сказал, да, Барсук Старший? Просто ради валерианы?

— Иногда приходится врать, — расплывчато отозвался Барсук из пепельной, сырой пустоты.

— Я ничего не вижу, — пропищал Барсукот. — Я как будто ослеп! — Он попытался снизить уровень ужаса хотя бы до среднего, но не преуспел.

— А ты попробуй посмотреть вверх, на лапы твоего аиста. Они яркие. Ты сможешь их разглядеть.

С трудом задрав голову, Барсукот действительно увидел красные лапы нёсшего его аиста. Лапы мелко-мелко дрожали.

«Может быть, зона тумана — это нормально, — подумал Барсукот. — Но вот то, что аист-перевозчик трясётся от страха, — это ненормально. Это плохой знак. Плохой, плохой знак».

— Уважаемые пассажиры! — послышались надсадные вопли аистов из тумана. — Наш вожак сообщил о сбое в системе навигации «Аистиного клина»…

— Ой-ой, спасите! Спасите наши души и туши! — нестройно загалдели в тумане пассажиры.

–…Сбой связан с невыключенным прибором блаженства одного из пассажиров. Не волнуйтесь, неполадка будет устранена…

— Слава Догу! — облегчённо выдохнул кто-то из семейства собачьих; семейство летело на юг из Дальних Сопок.

— Дорогие пассажиры, поскольку в зоне тумана полёт без навигации невозможен, Китоглав принял решение снять пассажира с неисправным внутренним прибором блаженства с рейса.

— Как это — «снять»? — прошептал Барсукот.

— Что значит «снять»? — заревел из пустоты Барсук Старший. — Именем закона приказываю вам, аисты авиации, оставить Младшего Барсука Полиции на борту, иначе я вас арестую!

— По закону вожак клина имеет право снять с рейса любого пассажира, представляющего опасность для других пассажиров или членов экипажа. — Аистесса возникла из тумана прямо перед носом Барсука Старшего. — Ваш Младший Барсук Полиции портит нам навигацию, а это опасно для всего клина. Кстати, вы, Старший Барсук Полиции, тоже будете сняты с рейса.

— Я? За что?!

— За перевес, который вы от нас скрыли. Клюв сотрудника «Аистиного клина» рассчитан на перевозку пассажиров низкой и средней жирности. Вы указали свою жирность как среднюю. Однако абсолютно очевидно, что это ложная информация. У вас высокая жирность. Вы слышите, как скрипит клюв вашего аиста-перевозчика? Ещё немного, и он треснет или вообще отвалится. Мы снимаем вас обоих с рейса прямо сейчас. А с Полиции Дальнего Леса будет списан штраф за порчу клюва и системы навигации… Аисты — перевозчики Барсуков Полиции, приготовиться к высадке пассажиров. Раз… Два…

— Вы что, не собираетесь даже снижаться? — уточнил Барсук Старший.

— Вы нас просто сбросите с высоты?! — заголосил Барсукот.

— В условиях плохой видимости и сбоя в системе навигации снижение не представляется возможным. Пассажиры спускаются и приземляются самостоятельно, в условиях свободного падения.…Три!

Два аиста-перевозчика синхронно разинули клювы — и выпустили Барсукота и Барсука Старшего.

По-прежнему ничего не видя, Барсукот просто почувствовал, что холодный, серый подшёрсток тумана стал хлестать его по ушам, вибриссам и морде гораздо сильнее. В животе защекотало — как будто слепой котёнок трогал его желудок тоненьким коготком.

— Я падаю, — сказал Барсукот.

— Я тоже, — отозвался Барсук из тумана. — Прощай, сынок.

«А я ведь не смогу напружиниться, потому что я запелёнут. Я разобьюсь», — успел подумать Барсукот, прежде чем в свободном падении вывалился из зоны тумана, прежде чем увидел, как, стремительно вращаясь волчками, к нему несутся снизу острые горные пики, и скалы, и камни. Прежде чем он услышал страшный крик Барсука.

Прежде чем наступила тьма.