Душа врага

Анна Шенк, 2022

Душа бессмертна. Ей дарована способность возрождаться, но грехи прошлых жизней никто не спишет с кармического счёта. Их придётся отработать. Советской школьнице Оле Лихачёвой досталась непростая судьба. Пока одноклассники мечтают стать пионерами и учат заветы Ильича, она раз за разом умирает во сне. Неслучайный ночной кошмар с двумя неизвестными: кто убийца и почему во сне девочка – нацистский офицер? История, длиною в 34 года, наполнена шальными буднями 90-х, мистикой, философскими вопросами о добре и зле.

Глава 7

Историчка была тяжёлой во всех отношениях. Обладала скверным характером, который стал то ли причиной, то ли следствием профдеформации. Предмет, казалось, ненавидела, потому вещала максимально скучно. Разрядить или накалить обстановку было под силу только классу. Выученный и дословно пересказанный урок позволял расслабиться, а невнятное бурчание у доски всегда сопровождалось колкими предсказаниями Нины Васильевны о будущем отдельных личностей. За первые месяцы 4 «В» чётко усвоил, что кроме ГПТУ («Господи, помоги тупому устроиться» в расшифровке исторички) им ничего не светит.

И этот урок не обещал стать особенным.

— Записываем тему «Сталинградская битва». После поражения под Москвой Гитлер приказал своим генералам за лето 1942 года захватить Сталинград. Город на Волге был одной из главных целей. Двадцать третьего августа Сталинград накрыл сплошной ковёр из бомб. Армия Гитлера устроила беспощадную расправу над мирными жителями. Город превратился в руины, река горела.

О гибели людей и города Нина Васильевна вела повествование так же спокойно, как об оценках за четверть, или о том, что ела вчера на обед. Ни капли эмоций, ни намёка на отклик сердца. Она считывала текст, который был напечатан на пожелтевших листах, совершенно не заботясь, слышал ли её класс.

Олькин сосед по парте давно погрузился в творчество — последняя страница тетради по истории превратилась в иллюстрацию сражений в карандаше. Мишка был странным. Характер под стать фамилии.

— Лихачёва, тебя Адлер больше занимает, чем Сталинградская битва, я смотрю, — в голосе исторички появились нотки интереса к происходящему. — Повтори, кто руководил немецкий армией.

Оля оцепенела. Настолько увлеклась рисунками Мишки, что рассказы Нины Васильевны превратились в белый шум.

— Паулюс, — отчаянно шептал Адлер. — Фрид-рих Па-у-люс.

— П-п-паулюс, — не дыша, выдала Оля.

— Хватит ворон считать, — отрезала историчка.

— Вон он, на доске висит, — чуть слышно добавил Мишка и носом указал в сторону учительницы.

Оля быстро сориентировалась в пространстве и впилась взглядом в чёрно-белое изображение. «Дядя Серёжа». Сознание странно отреагировало на образ врага. Но школьница видела на доске лишь доброго и светлого человека, фантастически похожего на любимого родственника.

— Бабушка мне про него рассказывала. Мол, пришёл врагом на нашу землю, а ушёл чуть ли не другом. Странный был, — Мишка отложил в сторону карандаш и, не отводя взгляд от исторички, продолжил шептаться с соседкой по парте.

— Он не похож на злого, на фашиста, — Лихачёва всё ещё всматривалась в черты лица, пытаясь понять, что же её так влечёт.

— Ну не знаю, похож или нет. Нацист он, и всё тут, — Адлер резко прервал беседу и вернулся к наброскам.

Звонок известил о долгожданной свободе. Но Оля не спешила покинуть кабинет.

— Миш, — крикнула вслед убегающему соседу. — Спасибо!

— Не за что, — улыбнулся тот.

Дома Лёля принялась штудировать учебник истории СССР в поисках информации о загадочном Паулюсе. Битве на Волге посвящалась всего одна страница. Ни слова о командующем немецкими войсками. Лишь безликое повествование: «Огромная трёхсоттысячная армия противника была окружена и разгромлена. Её остатки сдались в плен». Этого скудного рассказа хватало, чтобы получить пятёрку на уроке истории, но катастрофически мало, чтобы утолить жажду знаний.

«Мишка Адлер точно знает больше. Завтра попрошу его рассказать», — Оля захлопнула учебник и, удовлетворённая найденным решением, отправилась обедать.

Но образ чужака не выходил из головы. Девочка вспоминала детали портрета, пыталась даже нарисовать. У одноклассника это явно получилось бы лучше. Нашла в книжном шкафу фотоальбом и пожелтевший конверт с чёрно-белыми карточками. Перебирала по одной, бережно перелистывала страницы в поисках кадра с любимым дядей. Тщетно. Жаль, что они так редко видятся. До города К. не доедешь за полчаса на рейсовом автобусе.

«Надо обязательно попросить его фотографию», — твёрдо решила Лёля. Собрала снимки, попыталась аккуратно сложить их в конверт, не удалось. Бумажки, хранившие память, рассыпались на пёстром паласе. Всё с начала. Карточки будто нарочно выскальзывали из рук, сопротивлялись, когда девочка старалась уложить их в ровную стопку, сминались. Олины движения становились резче, пальцы не слушались.

«Ну даваааай», — подбадривала то ли себя, то ли кипу бумажек. Получилось. Осталась одна, перевёрнутая лежала поодаль. Девчушка схватила карточку и застыла.

«Паулюс! Ой, — испугалась собственной мысли. — Дядя Серёжа». Не такой худой, как немецкий командующий, но тот же усталый взгляд, те же беспощадные временные борозды на лице, та же смешная шапка-ушанка.

Лёля не видела в Паулюсе врага. Она видела в нём родную душу.

А той же ночью во сне снова была убита.

Она шла по длинному коридору. Взгляд зацепился за окна, заляпанные грязью. Солнце пыталось пробиться внутрь и создавало причудливые тени. Пол отзывался эхом ритмичных шагов. Какой он был? Не разглядела.

Потрескавшиеся зелёные стены давили. Ускорила шаг, трюмо близко. Отражение в нём не удивило — всё тот же военный. Статный, молодой. Она уже знала, что произойдёт дальше, но продолжала разглядывать детали. Орёл. Что же он означает? Буквы. Какой язык? Выстрел. Всё неважно.

Утро не принесло облегчения. Лопатка ныла. Долго, настойчиво. В этот раз как-то иначе.

— Миш, а бабушка тебе много про войну рассказывала? — издалека начала Лихачёва. Прямая атака вопросами о Паулюсе могла вызвать подозрения.

— Ну, да, она в тридцатом родилась, на своей шкуре всё испытала. А чего?

— Да так, любопытно просто. Историчка скучная, живые воспоминания интереснее слушать.

— Из меня рассказчик так себе. Лучше вон в библиотеку сходи.

План провалился. Может, рассказчик из Адлера так себе, а может Лёлька — неопытная разведчица.

— Эй, о чём воркуете? — Настя подлетела к парте. Она неустанно бдила за общением подружки с очаровательным соседом. Полтора года назад Оля так и не призналась, выдал ли Мишка тайну своего происхождения. Значит, эти двое точно уже знают больше неё. Допустить укрепление связи Настя не могла.

— Пургу не гони! — отрезал Адлер.

— Историю повторяем, — честно призналась Лихачёва.

— Пф-ф-ф, чё серьёзно? Ну, вы ботаны! Сегодня ж нет истории.

— Вчера была, а я прослушала пол-урока. Вот и попросила рассказать.

— Ну-ну, а я вот… — Настя не успела закончить, потому что раздался крик: «Шухер! Классуха!» Школота бросилась врассыпную по кабинету, чтобы занять исходную позицию.

«Не сдала», — Адлер благодарно посмотрел на соседку. Та поправляла галстук и выбившуюся из косы прядь.