Синергия

Антонина Шевченко Цецилия (2024)

Как-то батюшка с нашего прихода однажды спросил: «А почему не печатаешь?». Решилась. Не могу сказать точно, как писалась эта книга. Она с событиями, которые происходили в моей жизни или в жизни моих знакомых. Название пришло в тот момент, когда я поняла, что сотворчество Бога и человека в деле спасения последнего прослеживается на протяжении всей книги. Отсюда такое громкое название — «Синергия» В ней говорится о молодом человеке, который с молодых ногтей, имея верующую бабушку, впитал духовную жизнь, но в водовороте нашего мира, и, не найдя у родителей поддержку, быстро растерял её. В книге говорится, как важно следить за предлагаемыми нам жизненными обстоятельствами, не чураться добрых дел, что идёт настоящая борьба между горним и дольним. Эта борьба ярко прослеживается в книге. И как Господь милостив к нам, желая всем спасения, и ведёт путями Им известными к этому спасению. Все герои, не зная сами как, оказываются в переплетении с главным действующим лицом.

Глава 5.

Так и не дозвонившись до тёщи, Иван Васильевич собрался обратно в больницу. Взяв кое-что из еды для жены, он вызвал такси. Не считал себя старым, но последняя ночь превратила его в древнего стрика. Моральная истощённость оказалась страшней любой физической нагрузки, после которой можно отдохнуть и заново быть как новый. А тут… нет! Как песок в песочных часах сыпется, так и моральные силы уходят: стремительно и беспощадно, и кажется, что вот-вот и конец!

После разговора с врачом надежды погасли. Он сказал: «Молитесь» А что значит — «молиться»? Для этого, наверное, нужна вера! Иван Васильевич думал, что ему уже поздно начинать это поприще, для него далёкое и непонятное.

Свою тёщу, Евдокию Петровну, он уважал, как и чувства всех верующих людей, но применить это к себе не представлял возможным. Даже находясь сейчас наедине с собой, он не мог поплакать. Хотя его душа и его сердце просто обливались горячими слезами.

«Наверное, женщинам легче: порыдают, всё выпустят наружу, — думал Иван Васильевич, — да и полегче станет. А тут, того и гляди, сейчас сердце разорвётся…»

Сделав ещё раз звонок тёще, спустился к такси.

— Здравствуйте, Иван Васильевич! А вы меня не узнаёте?

— Здравствуйте, нет… извините.

Хотя, что-то знакомое сквозило во взгляде, в голосе, но вспомнить не получалось.

— А Галина Федоровна как? Здравствует? Иван как? А я вас никогда не забуду.

И тут посмотрев внимательно на водителя такси, Иван Васильевич вспомнил.

*В тот день он, с супругой, был приглашён к старым друзьям на свадьбу дочери. Свадьба пришлась на первую субботу февраля, когда повсеместно проходит вечер встречи выпускников. По этой причине Иван не пошел с ними.

Зима показала свои зубки, и уже неделю стояли крепчайшие морозы. Когда они прибыли домой, Вани ещё не было. Порядком уставшие и от шума и от веселья, чуть более меры выпившие, решили немедля ложиться отдыхать.

Но тут в дверь грубо постучали, похоже ногой, как будто у них не было звонка, да и руки были заняты.

Дверь пошёл открывать отец семейства.

— Обязательно спроси — кто? — с волнением в голосе крикнула супруга.

— Вот ещё! В своей квартире я кого-то испугался, — и, не спрашивая, открыл.

На пороге стоял их сын Ваня, а на хребте держал какого-то парня. Еле-еле переступая ногами, не разуваясь, он поволок «гостя» в зал, практически прижав отца к стене, в узком коридоре старой хрущёвки. Свалил парня с плеч, как мешок с чем-нибудь, на пол.

Мама, подлетев на шум, спросила, глядя на тело без движения:

— Ваня, кто это? Он вообще жив?

— Ма, да жив! На остановке лежал. Хотел растормошить, чтобы до дома довести, но безполезняк! Вот приволок. Думал до пятого не дотяну. Он уже подмерз малость, давай разденем. Растереть его что ли чем.. на улице совсем замёрзнет. Как его там оставишь?

— Ты молодец, молодец. Отец, иди, помогай сыну, а я пока белье теплое найду для него.

И началась у семьи Седовласовых безпокойная ночь. Парня растормошить не удавалось. На бомжа он не был похож. Одежда была недорогая, но добротная. Галина Федоровна принесла шерстяной спортивный костюм, со времен СССР. Его уже давно никто не носил, но он был прибран хорошей хозяйкой на всякий случай.

Мужская половина раздела парня. Брюки, с нижним бельем, были перепачканы, и незамедлительно всё было отправлено в стирку. Организм поддался расслаблению, теплу, а парня начало рвать. В ход пошли бесчисленные тазики, которые Ваня не успевал ополаскивать, поэтому ковёр тоже пострадал.

Специальные напитки и тёплая вода с марганцовкой помогли немного очистить желудок от интоксикации. И уже под утро, около пяти часов, незнакомец уснул.

Порядком вымотанное семейство, разбрелось по своим комнатам. А Галина Федоровна, что бы не смущать на утро человека, высушила и выгладила его белье и повесила рядом на стульчик. Немного отдохнув, Ванька сходил на улицу и почистил ковер снегом. И, уже когда все встали, всё было как обычно.

Человек, пришедший в себя, был в глубоком недоразумении. Крепкий чай начал приводить его в чувства и он поведал, что пить ему вообще нельзя. Это на встрече со своими сокурсниками не смог отказать напору и выпил только несколько стаканчиков шампанского. Может, ему что-то туда и подливали. Но отключился он после третьего стакана и больше ничего не помнит, и как оказался на незнакомой остановке тоже. И если бы Ваня его не приволок к себе, то, скорее всего, он бы замёрз или умер от неприятия организмом алкоголя. Благодарности этого парня не было предела.

— У меня же тогда жена была беременная. Я ей только после родов рассказал о том случае. А сына своего Ванькой назвал, в честь спасителей моих, — он быстро оглянулся на Ивана Васильевича и опять благодарно улыбнулся.

И тут у Ивана Васильевича сдали нервы. Как из каменной глыбы, у него открылся источник живой слезы. Чувствуя неловкость и нелепость создавшейся ситуации, он, вдруг, подумал, что этот человек тоже может чем-нибудь помочь его сыну. Увидев в зеркало заднего вида, слёзы пассажира, таксист остановился и обернулся к Ивану Васильевичу.

— Если у вас что-то произошло, может, я вам помогу?

Вначале Иван Васильевич отрицательно помотал головой. Потом, всё-таки смог вымолвить далёкие от него слова, но близкие для помощи его сыну.

— Молитва. Моему сыну поможет только молитва.