Ты где, сосед? Психологическая проза

Антон Владиславович Хапилов

Однажды, выйдя из магазина с пакетом продуктов в руке, главный герой попадает в такое приключение, которое запомнится ему на всю оставшуюся жизнь.

«Я говорю: „Привет тебе“»

Магазин становится местом проклятия, где необходимо бывать постоянно, бесконечно покупая кучу ненужных продуктов, шастая с железной корзиной по узким «проулкам» меж стеллажей и витрин, в беспрерывной дилемме «что выбрать?», и где сэкономить так, что бы хоть что — то осталось в кармане. Это навязчивое желание купить дешевле, просто сводит с ума, заставляя беспрестанно всматриваться в прямоугольные бумажные ценники, просчитывать, желать выгоды, словно купец на городском рынке. Чем больше продуктов в корзине покупателя, тем несчастнее его жизнь. И этот простой вывод делается на том основании, что в непреходящем стрессе, аппетит становиться просто зверским, поглощается все в двойном количестве, подобно бесподобному Гаргантюа и его суну Пантагрюэлю. А затем, можно с чистой совестью сидеть в теплом сортире и «ждать развязки», в столь сложной дилемме.

Алексей шел по залу магазина, совершенно, надо сказать, без цели. Рабочий день закончился, ознаменовав начало трудовой недели, и теперь только и оставалось, что попасть домой, что бы упасть и уснуть. Он прошел мимо стеклянных холодильников, в которых были ровно уложены пачки фабричных пельменей. Затем остановился возле стеллажа с конфетами. Следующей остановкой был вино водочный отдел. Все движения его были сомнамбулического свойства. Его не вывела из задумчивости даже полка с пивными бутылками. Всему причиной был старичок из комиссии. Давний знакомец матери, он просто поинтересовался ее судьбой, не ведая даже, что эта женщина коротает свои дни в психоневрологическом диспансере, прохаживаясь по личной палате туда и обратно, меряя время небольшими шагами. Он сам видел эти ее движения, через специальное отверстие в двери, в дни, когда приходил, но не решался войти. Шесть шагов от двери до окна, и обратно. Когда он в последний раз видел ее? Оказывается, давно это было. Очень давно.

— Что, не можешь выбрать пиво? Помочь?

Леха даже дернулся в сторону от неожиданности. Рядом стояла Мила, в своей неизменной бейсболке, с хвостом волос, продетым через механизм регулировки сего головного убора. Козырек нахлобучен на самые глаза.

— Что?

Он не может понять, что она сейчас сказала, но тон ее фразы игрив и саркастичен.

— Я говорю: «Привет тебе!»

— Привет… и тебе, тоже…

— Ты же любишь пить пиво? Правда? Вот — немецкое, светлое…, а вот — и чешское…. Только это пиво все льется из одной бочки.

— Одной бочки? Это точно?

Алексей быстро втягивается в разговор, и ко всему прочему, вновь начинает открыто разглядывать девушку, стоящую здесь, совсем рядом, и до нее можно было дотронуться рукой, взять за плечо, даже толкнуть в шутку, совсем легонько. Она оказывается неожиданно настоящей, без обычных дамских ужимок и трафаретов. Вчера Леха так и не смог разглядеть Милу, быстро набрав лишка, и последние моменты вечера проявлялись фрагментарно, словно всплывали из темноты экрана, как картинки кинофильма. На одной из них, девушка стоит на кухне с влажной губкой в руке (с губки капает на пол вода), на другой картинке Леха спускается в подвал (слышен тайный стук), третий ракурс выхватывает образ поющего народную песню хмельного соседа (кое, где фальшивит). Еще он помнил, что девушка грубила ему, из чего он вывел, что является «полным дураком». Это его успокоило, но сейчас он вновь растерялся. Наверное, именно поэтому повел себя с некой долей иронии, это было оправдано, так как подобное действие скрывало возникшее смущение. А он именно был смущен ее природной красотой.

— Человек, пьющий подобную продукцию каждый день, загоняет себя в могилу.

— Прямо так и в могилу.

Она была в облегающих джинсах, на коленях которых были искусственные прорехи. Вполне милые штаны, но если бы только они. На Миле вся одежда была откровенно вызывающая, прямо бросающаяся в глаза. Кеды розового цвета с толстыми белоснежными шнурками. Короткая кожаная куртка с желтым отливом, а под ней узкий топик белого цвета, из под которого просматривались бретельки белоснежного бюстгальтера. Леха с видимым удовольствием разглядывал, онемев, но мужественно сохранив внешнее спокойствие. Его охватила неожиданная радость, похожая на долгожданное вознаграждение за все сегодняшние муки, терзающие душу накануне, и Леха засмеялся от всей души. Мила внимательно наблюдала за этим его действием, возможно, приняв как неразумное, но улыбка коснулась и ее губ.

— А ты знаешь, милая девушка, что я вовсе не алкаш какой то, и в могилу совсем не собираюсь. Я, может, только жить начинаю…

— Решение честное. Я заметила вчера, что все мужики похожи друг на друга, когда напьются. И даже представители двух разных поколений могут пускать слюни и обниматься в слезливой провинциальной патетике.

— Да. это мы могем… Прости…

— Знаешь что, давай я тебе покажу место, где наливают нормальное пиво. Поехали? Здесь недалеко…

Лехе только и оставалось, что пожать плечами, и последовать прочь из магазина, наблюдая, по дороге, как легко двигается необычно одетая девушка, шагающая впереди.