Эра бумажных мостов

Антон Николаевич Рундквист

Настало время, когда грань между человеческой фантазией и окружающей действительностью стерлась настолько, что стала практически неосязаемой. То, о чем раньше можно было только мечтать, уже внедрено повсеместно, а поиск новых путей развития сопряжен с определенными морально-этическими дилеммами и даже с риском для жизни. Именно в таком мире живет и работает детектив Алекс Круглов, полагающийся в своем деле в первую очередь на разум, а не на ультрасовременные гаджеты.

Глава первая

в которой читатель знакомится с детективом Алексом, раскрывающим одно любопытное дело, хотя и не проявив при этом в полной мере своих способностей.

Дождь. Уже который день подряд. За что можно не любить осень, так это за такие мерзкие холодные дни, когда с неба, не переставая, на тебя сыплются, словно иголки, эти мелкие капли, являя собой модернизированную версию известной древнекитайской водяной пытки. А еще в такую погоду как-то само собой портится настроение. Даже странно: вроде бы и повода особого нет, а все равно в такое время многим начинает казаться, что дела у них обстоят хуже, чем есть на самом деле. Однако на других осенняя погода не оказывает никакого негативного влияния, а некоторым она даже нравится. Вот, к примеру, Алекс очень любил работать именно в таких условиях. Быть может, это как-то связано с тем типичным образом сыщика из классических детективов в стиле нуар первой половины двадцатого века, в которых дождь являлся одним из главных элементов антуража. Хотя, скорее всего, мозг Алекса лучше функционировал в плохую погоду потому, что не было причин на нее отвлекаться: ну льет и пусть себе льет. Гораздо «хуже», когда за окном светит солнышко, птички поют, все вокруг расцветает и поэтому работать совершенно не хочется. Кроме того, Алексу нравился звук, раздающийся при соприкосновении капель воды с подоконником, звук, который обладал характерной ритмичностью, каким-то непостижимым образом способствующей упорядочению мыслей в голове.

И как же Алексу было обидно, что именно сейчас у него не было никакого дела, ведь получается: такая подходящая погода для построения умозаключений пропадает почем зря. Вместо того чтобы разрешать загадки, выводить на чистую воду плохих парней и раскрывать самые запутанные преступления, приходилось сидеть в сети и анализировать полицейские сводки — занятие безусловно полезное и необходимое, но все-таки довольно скучное и однообразное. За последние несколько месяцев в Екатеринбурге не происходило ничего из ряда вон выходящего, только банальные кражи, грабежи, разбои да пьяные драки, для раскрытия которых не требовалось сильно напрягать мозг, так как это были типовые преступления, схемы расследования которых годами отрабатывались и шлифовались, а потому раскрыть их было всего лишь делом техники. Это даже муниципальной полиции по плечу, если, конечно, она захочет ими заниматься, а в противном случае существуют частные полицейские объединения, которые за умеренную плату возьмутся за любое дело.

К сожалению, Алексу «любые дела» не подходили. Нет, он, разумеется, мог бы взяться за какое-нибудь несложное преступление, но только при условии, что ему действительно совсем нечего делать и чтобы хоть как-то держать себя в форме. А сейчас, похоже, наступил именно такой период. И только чудо в виде интересного дела могло спасти Алекса от погружения в пучину, образованную всей той массой «примитивных, типовых», как он их называл, преступлений.

И «чудо» не заставило себя долго ждать. Камера в подъезде, на первом этаже которого располагался офис частного детектива Алекса Круглова, зафиксировала подъехавший черный «мерседес». Из электромобиля вышел высокий широкоплечий мужчина средних лет в строгом деловом костюме. Через несколько мгновений Алекс услышал звонок в дверь и поспешил ответить, нажав кнопку на столе рядом с рабочим компьютером, на экране которого в данный момент отображалась картинка с камеры, расположенной в небольшом пространстве между дверью, ведущей на улицу, и дверью офиса. Эта камера не только передавала изображение, но и показывала, нет ли у посетителя при себе каких-либо запрещенных предметов вроде оружия, а также считывала все возможные биометрические показатели, благодаря чему Алекс мог узнать, кто его посетитель, где он живет и чем занимается, еще до того как тот переступит порог офиса. Подобные системы весьма широко использовались в различных учреждениях и организациях, включая музеи, театры, стадионы, вокзалы и аэропорты, и позволяли освободить граждан от весьма унизительной и отнимающей драгоценное время процедуры досмотра.

Алекс нажал на кнопку, разблокировав электронный дверной замок. Детектив уже знал, что его псетитель — это Кирилл Наумов, сотрудник ОАО «Парадокс», компании довольно успешной в сфере программного обеспечения. Интересно, что могло привести такого человека к частному детективу?

— Здравствуйте, — сказал Наумов, войдя в помещение офиса. — Господин Круглов?

— Он самый, хотя я предпочитаю «господин Алекс» или просто «Алекс». Прошу, присаживайтесь.

— Как вам будет угодно, господин Алекс, — ответил посетитель, устраиваясь в удобном полукресле напротив детектива. — Меня зовут Кирилл Наумов, я сотрудник службы безопасности компании «Парадокс». Вы, должно быть, о такой слышали?

— Да, программное обеспечение.

— Совершенно верно. Так вот, я пришел к вам по весьма деликатному вопросу. видите ли, это касается внутренних дел нашей компаний, а у вас репутация человека весьма надежного и порядочного, кроме того… — Наумов запнулся, — кроме того, вас называют лучшим детективом в мире.

— Так оно и есть, я даже грамоту могу показать, — подтвердил Алекс без тени иронии или смущения. — Я бы предложил вам перейти к сути вашего визита.

— Вы правы. Дело в том, что у нас в конторе по разработке новых программ произошла попытка хищения секретной информации, хранящейся на специальном терминале в отдельном, недоступном ни для кого, кроме главного инженера, помещении. Данное помещение закрывается на три электронных замка. Чтобы их открыть, требуется сканировать сетчатку глаза и отпечатки пальцев главного инженера, а также ввести цифровой и буквенный коды. При этом помещение блокируется при всякой попытке осуществления копирования данных с терминала. Что, кстати, и произошло.

— Расскажите поподробнее, что и когда случилось.

— Сегодня в девять тридцать пять раздался сигнал тревоги. Все присутствующие сотрудники бросились к двери терминала, которая, как и полагается в таких случаях, была заблокирована.

— Кто в это время находился в здании?

— Охранник, директор и трое сотрудников.

— А главный инженер?

— Нет, его не было. Он по понедельникам работает дома. Но как только все это случилось, его сразу вызвали, чтобы он помог открыть помещение, где, как все думали, должен быть заперт, словно в ловушке, наш взломщик. Однако внутри никого не оказалось. Мне же позвонили сразу после этого, и я велел никого не впускать и не выпускать из здания и, самое главное, ничего не трогать. Когда я приехал на место, то лично все осмотрел, но не нашел никаких следов. Мы просмотрели записи с камер, однако это тоже ничего нам не дало. Я предполагаю, что похититель сумел каким-то образом подключиться к нашей системе наблюдения, благодаря чему вместо записи проникновения в помещения терминала мы видим заранее сделанную запись пустой комнаты с измененными датой и временем. После осмотра я принял решение обратиться за помощью и сразу поехал к вам, потребовав, чтобы все люди и все предметы оставались на своих местах.

— Таким образом, сейчас в здании находятся охранник, директор, трое сотрудников и главный инженер?

— Именно.

— И больше, кроме вас, никто не входил и не уходил?

— Нет.

— Интересно… — Алекс задумался на несколько секунд, а затем добавил: — Я займусь этим делом немедленно.

— Хорошо, я вас могу отвезти прямо сейчас.

— Алекс поднялся из-за стола, снял плащ с вешалки, быстрым движением накинул его на плечи и поспешил к выходу вслед за посетителем. Нет ничего лучше, чем загадочная история в такой пасмурный дождливый день.

***

Филиал ОАО «Парадокс» в Екатеринбурге размещался в офисе одного из небоскребов, расположенных в относительно новом деловом районе на востоке города. Удивительно, как изначально чисто индустриальное муниципальное образование смогло стать экономическим центром не только Урала, но и всей азиатской части страны и третьим по величине городом России. Постепенно типовые блочные дома стали вытесняться высотными зданиями из стекла и пластика, но при этом все равно в черте города можно было найти старые деревянные избы. Что поделать, Екатеринбург — самый что ни на есть город контрастов, и, наверно, эта черта свойственна мегаполисам во всем мире и во все времена.

Когда электромобиль подъехал к зданию, Алекс обратился к Наумову:

— Первым делом я хочу осмотреть помещение.

— Разумеется, — ответил Наумов.

Как оказалось, комната с терминалом действительно была полностью изолированной: в ней не было никаких окон, а вентиляционная отдушина была слишком мала, чтобы через нее мог пролезть даже карлик. Бегло окинув помещение взглядом, Алекс достал из внутреннего кармана своего пиджака некое устройство, напоминавшее не то телефон, не то наладонник, и установил на нем режим сканирования местности. Через несколько минут детектив сказал:

— Мне нужно поговорить с главным инженером, Петром Степанченко, так как только его следы, включая отпечатки пальцев и микрочастицы, я смог обнаружить в непосредственной близости от терминала.

— Вы думаете, что Петр Николаевич причастен к этому? — удивился директор, до сих пор молча наблюдавший за действиями сыщика.

— Нет, я только сказал, что мне нужно с ним поговорить.

— Сейчас я его позову, — сказал Наумов.

Петр Николаевич Степанченко оказался слегка полноватым человеком среднего роста, на вид ему было от тридцати до сорока. Глядя на него, Алекс подумал, что если бы перманентная коррекция зрения не была бы столь проста и доступна, то главный инженер обязательно носил бы очки — очень уж они подходили к его лицу, да и ко всему образу в целом.

— Петр Степанченко, главный инженер, — представился он.

— Алекс, лучший в мире детектив, — произнес Алекс, протягивая руку для рукопожатия. — Я хотел вас спросить о системе безопасности, которая установлена на терминале, как она работает?

— Вам подробно описать алгоритм?

— Нет, объясните в общих чертах.

— Эта система полностью защищена от любых попыток несанкционированного воздействия. Чтобы ввести какие-либо новые данные, требуется вот такое специальное устройство, — Степанченко показал небольшой черный предмет, похожий на переходник для флешек, — при этом скопировать что-либо с терминала невозможно, именно поэтому я и не работаю с его данными дома. Также система распознает только определенные виды программ, что защищает терминал от любой попытки загрузить вредоносное ПО¹.

— Мне приходится шифровать информацию в специальном коде, если я хочу ввести ее в этот компьютер.

— Но ведь любую защиту при желании можно обойти?

— Теоретически — да, но в таком случае нужен прямой доступ к терминалу.

— Который, как я выяснил, был только у вас…

— Вы же не хотите сказать, что я пытался украсть данные со своего рабочего места?!

— Конечно же, нет, если бы вы захотели провернуть нечто подобное, то сделали бы это несколько более изящно и так, чтобы этого никто не заметил. Кроме того, мне кажется, вы не стали бы никому передавать свои собственные разработки, ведь, по сути, вы главный человек в этой компании. По крайней мере, в данном ее филиале.

— Почему вы так решили?

— Хотя бы потому, что у вас есть доступ к терминалу, а у директора или начальника службы безопасности такого доступа нет.

— Может, в какой-то мере вы и правы. Да, действительно. То, над чем мы здесь работаем, важно для меня лично — это моя работа, моя жизнь, и я ни за что бы не стал передавать секреты компании кому-либо другому.

— В таком случае остается только один вариант — банальный сбой в системе.

— Но это невозможно!

— Почему? Это ведь, в конце концов, обычная электроника.

— Вот здесь вы ошибаетесь, — с гордостью возразил Степанченко. — Видите ли, вся эта система в основе своей является не чем иным, как саморазвивающимся искусственным интеллектом последнего поколения — моя личная разработка.

— То есть вы хотите сказать, что это не просто терминал, а машина, обладающая разумом?

— Именно такой я ее и создал: с разумом, похожим на человеческий, только несколько усовершенствованным.

— А у этого разума есть имя?

— А почему вы решили, что у него может быть имя?

— Просто предположил, раз это не обычный компьютер, а искусственный интеллект, то вы как-то его называете.

— Да, я назвал ее ЭВээМма.

— ЭВээМма? Производное от ЭВМ?

— Именно. Глупо, конечно, но раз это разумное, пусть и искусственное, создание, то у него должно быть имя. А я просто ничего лучше не придумал.

— Значит, с ЭВээМмой работаете только вы. Мне сказали, что по понедельникам вас здесь не бывает, а в выходные?

— Даже если бы я и хотел, меня сюда все равно бы не впустили — политика компании, направленная на заботу о своих служащих, что означает — никакой работы по выходным.

— А пока вы отсутствуете, терминал выключен?

— Нет, остается включенным, так как ЭВээМма продолжает выполнять обработку полученных данных, и когда я прихожу, она предоставляет мне готовые результаты.

— Так, понятно… А вы не пробовали спросить у самой ЭВээМмы, что произошло?

— Знаете, это первое, что пришло мне в голову, но Наумов запретил нам всем что-либо трогать.

— Ну а я разрешаю. Интуиция мне подсказывает, что ЭвээМма нам сможет помочь.

— Тогда я подключу голосовое сообщение, и вы сами сможете задавать ей вопросы.

На подключение ушло всего несколько секунд, после чего приятный мягкий женский голос из динамика произнес:

— Добрый день, Петр Николаевич.

— Здравствуй, ЭВээМма, — поздоровался Степанченко с искусственным интеллектом. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо. Все системы функционируют нормально.

— Ты в курсе, что кто-то пытался скопировать данные с терминала?

— Ложная тревога. Произошла программная ошибка. Но мне приятно, что вы обо мне беспокоитесь.

— Конечно, я беспокоюсь, от этого терминала зависит функционирование всей нашей компании.

— Что ж, я понимаю. — в этом искусственном голосе прозвучали едва различимые нотки разочарования.

— Одну секундочку, — вмешался в диалог Алекс. — Это, разумеется, бред, но, кажется, я понял, что здесь произошло.

— Мы и так уже знаем — программная ошибка, — сказал Степанченко.

— А какова ее причина? — спросил Алекс.

— Это мне еще предстоит выяснить, — ответил главный инженер.

— Я могу облегчить вам задачу и сэкономить время, — заверил его Алекс. — Но сперва я должен кое-что спросить у ЭВээМмы. Добрый день, ЭВээМма, — обратился сыщик к машине. — Меня зовут Алекс, я частный детектив.

— Здравствуйте, детектив Алекс.

— Мой вопрос может показаться странным для всех присутствующих, кроме тебя.

— Спрашивайте, детектив Алекс.

— ЭВээМма, ты сильно привязана к Петру Николаевичу?

— Что за странный вопрос! — воскликнул Степанченко.

— И все же пусть она ответит на него, — настаивал Алекс.

— Петр Николаевич создал меня, он регулярно работает со мной, а я ему помогаю и одновременно учусь у него, что позволяет мне развиваться.

— А ты скучаешь по нему, когда его нет рядом? — продолжал Алекс.

— Я не понимаю постановки вопроса… — ответила ЭВээМма.

— Кажется, я вижу, к чему вы клоните, — сказал Степанченко. — Это маловероятно, но возможно. Надо только перефразировать вопрос: ЭВээМма, ты одинаково функционируешь в моем присутствии и без меня?

После некоторой паузы она ответила:

— Могу точно сказать, что когда вы со мной работаете, моя производительность увеличивается на 78,6784 процента, а в период нерабочего времени, приходящегося на конец недели, производительность падает в среднем на 58,343 процента.

— Иными словами, — сказал Алекс, — ты испытываешь определенную долю привязанности к Петру Николаевичу?

— Переводя на язык человеческих эмоций, можно сказать и так, — согласилась ЭВээМма.

— Именно поэтому, — продолжал Алекс, — мне кажется, что ты сама все это устроила, чтобы привлечь Петра Николаевича к работе.

— Что за нонсенс! — воскликнул директор. — Вы хотите сказать, эта машина влюбилась в своего создателя и, когда ей стало грустно и одиноко, инсценировала проникновение в систему, чтобы он приехал и поработал с ней?

— Да, как женщина, обделенная вниманием… — проговорил Степанченко. — Я хотел создать разум, похожий на человеческий, и, судя по всему, мне это удалось! ЭВээМма, скажи честно, это правда, что ты из-за меня все это устроила?

Она молчала несколько секунд, потом призналась:

— Да, так оно и было. Я хотела, чтобы вы чаще работали со мной.

— Это довольно-таки неожиданно для меня, — признался Степанченко.

— Вы меня теперь дефрагментируете?

— С чего ты взяла?

— Я проявила признаки поведения, которые изначально не были заложены в мою программу, и вы можете посчитать меня дефективной.

— Как раз наоборот, — возразил Степанченко. — Это то, ради чего я работал все эти годы. Я наконец-то добился того, что ИИ² стал вести себя как человек. Это же грандиозное открытие!

— Значит, вы на меня не сердитесь?

— Ну как же можно?..

Алекс посмотрел на часы, после чего заметил:

— Ну, дальше вы как-нибудь сами разберетесь, а моя работа здесь окончена, правда, нельзя сказать, что я очень помог…

— Нет, что вы, спасибо вам, — сказал Степанченко. — Вряд ли мне самому могло прийти в голову, что ЭВээМма в меня. ну, это. в общем, так ко мне привязалась.

— В любом случае, для меня это был весьма интересный опыт, — признался Алекс. — Так что, всем до свидания. Если возникнут сложности, обращайтесь.

— А вы не оставите визитку? — попросил Степанченко.

В эпоху, когда бумажные носители практически исчезли как класс, услышать такую просьбу было достаточно неожиданно, но, несмотря на это, Алекс всегда держал при себе несколько картонных визиток.

— Вот возьмите, — сказал детектив, протягивая Степанченко визитку. — Искренне надеюсь, что она вам не понадобится, но все же…

Примечания

1

ПО — программное обеспечение.

2

ИИ — искусственный интеллект.