Не плачь, моя белая птица

Арина Бугровская (2024)

Барин наигрался. «Надоела… Старая уже…». Из дома мать гонит. А под сердцем теплится новая жизнь. Как найти выход одинокой Маняше, когда кажется, что кругом тупики? Красавице Ерине нужно выжить самой и сестру защитить, ведь её принудили занять место искалеченной девушки. Какова цена, которую придётся заплатить? Наивная Дуняша, искренняя Луша с рождения окованы цепями крепостного права. Имеют ли они своё право? Право на счастье? Когда нет свободы, но есть сила духа, мужество и решительность… Гордые и эгоистичные господа Ливасов, Гружева, Ночаев имеют, кажется, всё. Даже то, что по закону человеческой морали не должны иметь. Но им мало. Смогут ли они отнять у невинных девушек их чувство собственного достоинства и девичью гордость?… А остальные? Варя, София, Андрей, Николай… Они лишь свидетели этого противостояния, или станут на чью-то сторону?

Глава 22

Майская ночь опустилась на Дубравное. Окутала весенней прохладой берега. Пустынно и тихо в деревне, только неугомонные птицы наполняют мелодией ночь, да дед Перепёлка ходит по своему обычному ночному маршруту, бьёт в колотушку, разгоняет недобрых людей. А люди и недобрые, и добрые дома давно. Приклонили уставшие головы, закрыли глаза в надежде провести несколько ближайших часов в покое. И сон идёт. К одним сразу, лишь глаза те успевают закрыть, к другим долго петляет по одному ему известным тропам.

Варя не спит. С утра уже сбегала к Несупе. Пережила ночь Агаша. Теперь будет жить. А дальше? Дед обещал несколько дней её у себя подержать, но рано или поздно надо искать ей пристанище. Да и благодетельница в любой момент может спросить про девушку. Где тут уснуть бедной головушке… Уснула. Беспокойная ночь накануне дала о себе знать. Горестно со всхлипыванием вздыхает. Но сон постепенно разглаживает скорбную морщинку между бровей.

Долго не спит и Ерина. С вечера собрала берестяную котомку, положила туда нехитрые свои наряды. Завтра чуть свет пойдёт в новую жизнь. А сегодня вертится на своём сундуке, никак не найдёт удобное положение. Может, последнюю ночь здесь спит. Но, вряд ли. Всё же отпускают и дворовых девок изредка домой, да и не убьют, поди, в первый же день. Не об этом надо тревожиться. А о другом. Знает Ерина себя, знает, что нет у неё почтения к чинам и положениям. Понимает она, что не сможет склониться перед сварливой и жестокой помещицей. А не подчинишься — исход ясен, проверен подругами по несчастью. Нет… тут надо идти другим путём. И на путь этот наставляла её цыганка Ида много лет. То ли знала она, что судьба у Ерины такая, то ли знания особые не нужны. И так понятно, куда пути проложены для крепостных. Вот и думает Ерина, как правильно повести свою линию. Но тут, думай — не думай, а на месте надо разбираться.

Не спит и Дуняша. Лежит тихо, прислушиваясь к беспокойному верчению сестры, и слёзы льются и льются по двум дорожкам и тонут в старом отцовском армяке, что лежит под головой. И дышит Дуняша старательно через рот, чтобы сестра не услышала шмыганье носом. Нет уж, хватит Ерине и так неприятностей, чтобы и теперь утешать её глупую. Сколько можно!

Лежит Дуняша и вспоминает, как на протяжении всей её жизни, сколько она себя помнит, всегда в трудные минуты пряталась за спину Ерины. И та всегда её защищала.

Вот и сегодня… Так ли уж Андрей привлёк Ерину, что она с радостью побежала под гнёт старой помещицы? Ой, сомневается Дуняша.

Раз за разом вспоминает слова кухарки тётки Нюры: «… схватит за виски, коль попадёшься под горячую руку, а то по щеке ударит…» и ужасом наполняется сердце, представляя, что эти виски и щёки сестры…

На соломенном чердаке барской конюшни задремал Андрей, а рядом, прижавшись к его спине лежит Груня. Спит Андрей, не спит Груня. Хочется с Андреем ещё поговорить, послушать его речи ласковые, и это желание прогоняет сон. А Андрею надоело речи ласковые на девок расходовать. И без речей проходу не дают. Вот и отвернулся от Груни. Ну её.

Ходит дед Перепёлка по своему привычному маршруту, стучит в свою колотушку. Спите, люди добрые. Всё у нас спокойно, чужих нет.