Хозяйка времени

Арина Теплова (2024)

Когда очень нужны деньги, можешь согласиться на самую странную работу. Вот и я — Вера Лебедева — согласилась стать няней для девочки-сироты. Но кто же знал, что моя подопечная Ладомира живет в параллельном мире — русском княжестве XX века! Мало того, девочку хотят упрятать в зловещий приют, а фамильный особняк ее родителей пришел в совершенный упадок. Но я тоже не лыком шита! В своем мире я достаточно повидала и не переношу, если где-то творится несправедливость. Потому я найду способ защитить мою воспитанницу, восстановить ее усадьбу и дать отпор темным людишкам, которые задумали вершить зло! Дайте только срок!.Бытовое фэнтези

Глава 3. Послание

Девочка засеменила куда-то в сторону, освещая путь. Вера последовала за ней.

— Сударыня, простите меня, что я ткнула в вас шпагой, — тараторила Ладомира. — Я думала, что вы из приюта. Знаете, они забирают всех сирот в этот жуткий приют. Потому я и боюсь. Замок на двери сломался еще в том месяце, и потому я придвигаю сундук, чтобы было трудно войти.

— Понятно, — кивнула Вера, следуя за девочкой по широкой деревянной лестнице. — Ладомира, а никто не оставлял для меня письма? Адвокат сказал, что у вас дома меня будет ждать письмо с более четкими распоряжениями, что мне следует делать.

— Письмо? — спросила девочка, оборачиваясь, и тут же воскликнула: — Сударыня, есть письмо! Вчера нам в почтовую корзину положили послание. Для Веры Владимировны Лебедовой. Я думала, почтальон ошибся. И хотела спросить у бабушки, что с письмом делать. Так это вы?

— Да, я Вера Владимировна Лебедева.

— Сейчас принесу!

Девочка унеслась куда-то в темноту, прямо по коридору второго этажа. Вера осталась ждать ее на том же месте. Ладомира вернулась спустя пару минут и протянула ей конверт из голубой бумаги. Действительно, послание было адресовано ей, а отправителем значился адвокат семьи Волковых.

Улыбнувшись девочке, Вера нетерпеливо вскрыла конверт и достала письмо. Раскрыла его.

«Вера, вы в параллельном мире», — прочла она первую строку послания.

— Ничего себе! — выдохнула Вера. — Хотя последний час у меня были мысли именно об этом. Еще думала, что это бредовые идеи, ан нет…

Кровь ударила ей в лицо, и она, прижав пальцы к виску, чуть покачнулась.

— С вами все в порядке, сударыня? — спросила девочка, видя, как брови молодой женщины сошлись к переносице, она казалась растерянной. — В этом письма что-то плохое?

— Нет, малыш, — улыбнулась Вера девочке. — Это письмо многое объясняет. Что очень и очень хорошо. Ладомира, ты бы не могла принести мне немного воды? У меня что-то в горле пересохло от всех этих известий.

— Сейчас принесу, Вера Владимировна.

Девочка куда-то умчалась вниз по ступеням, оставив свечу на деревянных перилах лестницы. Вера же, приблизив письмо ближе к свету, продолжила читать: «К сожалению, ранее я не мог об этом вам рассказать. Так как вы могли бы отказаться от путешествия так далеко. А Ладомира уже несколько месяцев без присмотра. Ее отец этим очень недоволен».

— Недоволен, — буркнула Вера. — Сам влип в какую-то историю со шпионажем, не думая, что у него малолетняя дочь. Теперь недоволен. Что за мужики пошли. Теперь девочка одна, и няня у нее из другого мира. Бедный ребенок!

«Я понимаю ваши эмоции и чувства. Но напоминаю, что вы всегда можете отказаться от вашей службы и вернуться домой».

Вера на миг задумалась. Ее мысли кружили в бешеном хаосе. Она в параллельном мире, про который ничего не знала. Первым порывом было немедленно вернуться назад. И вообще, что это еще за фокусы в перемещении ее сюда? Она бы никогда не согласилась на это, если бы знала, что все произойдет именно так.

В этот момент вернулась Ладомира и потянула ей кружку с водой. Вера машинально взяла ее.

— Спасибо, милая, — сказала она и поднесла к губам.

Но в сантиметре от губ ее рука замерла. Керамическая кружка была грязно-серого цвета. Точнее, когда-то кружка явно была из белой керамики, но сейчас она выглядела ужасно грязной. Словно ее никогда не мыли.

Этот вывод тут же вызвал у Веры брезгливость. Но она видела, что Ладомира смотрит не нее добрыми преданными глазами, желая помочь, и поняла, что ребенок старался, принес воду. И она, Вера, будет последней дрянью, если не выпьет из этой грязной кружки.

Чуть прикрыв глаза и подавляя в себе брезгливость, молодая женщина залпом опустошила кружку и поставила ее на пол.

Она опять вернулась к чтению послания. Пробежала глазами по последним строкам, которые гласили, что она может вернуться.

Однако Вера уже получила деньги за год службы, и они были нужны ее сестре. Но оставаться жить в чужом незнакомом мире было гораздо хуже, на ее взгляд. Тут даже электричества не было! Да и все вокруг в доме выглядело до того непонятным, грязным и старинным, что Вера решила, что раз ее обманули, не сказав, что требуется работать в другом мире, она может вернуться. Она уже почти утвердилась в этой мысли.

— Так хорошо, что батюшка прислал вас! — сказала вдруг девочка. — С вами совсем не страшно. А я так боюсь оставаться одна в доме ночью.

Вера невольно перевела взгляд на Ладомиру. Она стояла рядом, замерев, и почти не дышала, следя за тем, как Вера читает письмо. Девочка казалась такой несчастной, худенькой, в грязном заштопанном платье и вытянутых на коленях чулках, с засаленными волосами.

Но в ее глазах Вера отчетливо разглядела некий огонек надежды, который уже видела в тот миг, когда сказала, что она ее новая няня. Вера почти читала мысли девочки. Ладомира хотела, чтобы Вера осталась. И Вера понимала ее. Жить в этом громадном доме шестилетнему ребенку, да еще с лежачей бабушкой, было несладко.

— Ну уж нет. Никуда я не поеду, — тихо пробубнила себе под нос Вера. — Я не оставлю несчастного ребенка одного. Думаю, как-нибудь справимся и освоимся здесь.

Она прочла последние строки в письме: «Итак, Вера, если вы дочитали до этого места, значит, все же решили остаться. Благодарю вас за ваше доброе сердце. — Вера аж хмыкнула, прочитав эти пафосные слова. — В конверте лежат двенадцать векселей. По законам нашего государства векселя может обналичить только взрослый дееспособный человек, потому все денежные средства отдаются в ваши руки. Так как ни Ладомира, ни старая боярыня Бажена не могут их обменять».

— Понятно, — кивнула сама себе Вера.

«Каждый вексель имеет номинал в сто рублей. Ежемесячно вы можете обналичивать один из них в ближайшей Денежной палате. Это довольно большие деньги, их должно вам хватить на содержание дома, Ладомиры и ее бабушки. Вам достаточно предъявить вексель, назвать имя боярина Волкова и слово-ключ — “куница”. Прощаюсь с вами, Вера. Удачи».

В конце стояла подпись: «Адвокат семейства Волковых».

— Сто рублей? — опешила Вера, доставая из конверта небольшие серебристые бумажки размером с игральную карту и вертя их в руках. — Разве это большие деньги? Сто рублей?

Но тут же к ней пришла мысль о том, что она в другом мире, и тут деньги могли иметь иную ценность.

— Ладомира, скажи, ты ведь ходишь в магазин?

— Магазин, сударыня? — удивилась девочка. — Я не знаю, о чем вы говорите.

— Ах, прости, — нахмурилась Вера, задумавшись.

Судя по именам и нарядам с русскими орнаментами на прохожих на улице и обращению «боярин», этот мир походил на позднее русское царство. Если бы оно продолжало существовать без Петра Первого, его реформ и империи, устроенной на европейский лад. Потому Вера догадалась, как называется место, где в этом мире продают продукты.

— На рынок ходишь? Ведь там продают у вас хлеб, крупу и овощи?

— Да, там, Вера Владимировна, как и везде.

— Скажи, а дорого стоит, например, мука или рыба?

— Муку продают пудами, а рыб по три штуки, сударыня, разве вы не знаете?

Вера улыбнулась девочке и сказала:

— Ладомира, я долго путешествовала по другим странам и почти позабыла, как все устроено в нашем государстве. Но ведь ты мне поможешь вспомнить и все расскажешь?

— Конечно, — довольно закивала девочка и задумалась. — На рынке, что на соседней улице, за пуд муки просят полушку вроде, а три осетра — за две копейки.

— Прекрасно, — улыбнулась Вера.

Так и оказалось. Сто рублей довольно хорошие деньги. Наверняка на несколько рублей можно купить вдоволь продуктов на целый месяц для них троих.

И адвокат в письме не соврал. Завтра же она пойдет в эту Денежную палату и обменяет векселя на деньги. Потом сходит на рынок, купит продуктов, средств для мытья и других хозяйственных вещей. Чтобы отмыть весь этот грязный запыленный дом. Утром при дневном свете посмотрит, чего еще нет.

— А может, и не две, а копейку. Я точно не знаю, я давно не покупала там ничего, — продолжала Ладомира. — У нас с бабушкой нет даже полушки, чтобы покупать хоть что-то. Чтобы хлеба купить, я пою на базарной площади. Там люди сердобольные, медяки подают.

— Господи, девочка моя! — воскликнула Вера жалостливо и тут же, не сдержавшись, обняла малышку. Прижала ее к себе. — Обещаю, с этого дня ты больше не будешь голодать и петь на площади.

А про себя подумала: «И как ты, Вера, можешь даже думать о том, чтобы покинуть эту девочку? Она в тебе так нуждается».

— Раньше цветочница Лина подкармливала нас супом и пирогами. Но три месяца назад она уехала жить в другой город. Да и ключница Забава приходила к нам с гостинцами, но она умерла недавно. Они хорошо знали мою матушку, потому и заботились обо мне и бабушке.

У Веры возник вопрос про маму Ладомиры, но она решила его не задавать. И так малышка выглядела слишком печальной. Не хватало еще сильнее ее расстраивать воспоминаниями о матушке.

Потому Вера подбадривающе улыбнулась и сказала:

— Ну что ж, пойдем скорее к твоей бабушке, Ладомира. Посмотрим, что с ней.

— Да, идемте. — Ладомира подхватила свечу и опять пошла впереди. Они зашли во вторую дверь на втором этаже дома. — Она уже который день не приходит в себя.

Молодая женщина подошла к кровати и наклонилась к старушке. Та лежала под одеялом, ее глаза были закрыты, а морщинистое лицо недвижимо. Вера прислушалась к ее дыханию. Опустила голову на грудь.

— Твоя бабушка спит, — тихо сказала Вера спустя минуту, поднимаясь. — Сердце вроде бьется ровно, дыхание спокойное.

— Она все время спит и почти не просыпается, — сказала девочка, освещая свечой лик бабушки.

— А вот это как раз ненормально. Обязательно пригласим к ней доктора.

— Доктора?

— Лекаря, милая. Завтра же за ним и схожу. А подожди… — Вера посмотрела на наручные часы. — Всего десять вечера. Может, я схожу сейчас к вашему лекарю. Где он живет?

— Он не откроет вам так поздно, сударыня. Он лечит хворых только до шести, — объяснила Ладомира.

— А если что-то срочное?

— Ему все равно, — тихо вздохнула Ладомира. — Он очень злой. Не откроет. Только если бы у вас было много денег, может, и открыл бы. Но господа к нему не ходят, они у княжеского лекаря лечатся.

— А есть какой-то князь в вашем городе?

— В нашем только сын князя живет — княжич. Он самый главный в нашем городе. А сам великий князь в Ярославле сидит в белокаменных палатах.

— И он правит всем государством, да? — помогла Вера.

— Да, всем нашим Ярославским княжеством. Вы это вспомнили, сударыня?

— Вспомнила, конечно, ты же мне помогла, — улыбнулась Вера девочке. — Очень пыльно здесь, милая, и душно, — заметила Вера, оглядывая комнату. — А больным нужен свежий воздух.

Она подошла к окну и попыталась открыть створку, но Мира воскликнула:

— Не открывайте, госпожа, будет совсем холодно. А у нас нечем топить!

— А… прости, — замялась Вера, опуская руку. Она обернулась к девочке. — А чем же вы топите? Углем?

— Топили раньше, когда были копеечки. Теперь я просто хожу в ближайший лес и собираю хворост. Но он быстро сгорает.

— Так, я все поняла, Ладомира, — кивнула Вера. — Завтра же с утра я постараюсь все решить и с отоплением, и со свечами. Ты не переживай.

— Хорошо бы, сударыня.

Долго рассматривая девочку, ее засаленные грязные волосы и заношенное платье, она спросила:

— Ты сегодня что-нибудь ела, Ладомира?

— Нет, — замотала головой девочка. — У нас нечего есть, только гнилой лук. Сегодня на площади мне подали лишь две полушки, я купила на них свечи. Без них мне совсем боязно находиться дома.

— Как все печально тут у вас, — вздохнула Вера и вдруг улыбнулась. — Пойдем, Ладомира. Не будем мешать твоей бабушке. Завтра я приведу лекаря, и он осмотрит ее.

— Лекарь уже смотрел ее, сказал, что она просто стара и скоро умрет, — чуть всхлипнув, сказала девочка.

— Так, давай будем думать о хорошем. Никто не умрет. А пойдем-ка вниз, милая, ты покажешь мне кухню. Вскипятим чай, и я угощу тебя чем-то вкусным.

— Вкусным? — опешила девочка. — Хлебом?

— Не угадала, — сказала Вера и, взяв тонкую ладошку девочки в свою, поспешила вниз.

Там в мрачной гостиной Вера взяла свою сумку, и они последовали дальше на кухню. Ладомира показала чугунный ковш и воду в большой бочке. Вера налила воду в ковш и поставила его на железный кругляш, расположенный над жаровней печи. В печи еще довольно сильно горел хворост.

Спросив разрешения у Ладомиры, молодая женщина полазила по кухонным шкафам. Нашла немного мяты. А за печкой мешочки с сушеными листьями смородины и малины. Когда вода закипела, Вера заварила чай и поставила кружку перед девочкой.

— Пей, пока горячий. Грейся. И вот еще. Угощение.

Вера достала из своей сумки пирожок с капустой. Она купила его по дороге еще утром, думая съесть, пока будет в дороге. Но во время необычного путешествия напрочь позабыла о нем. Потому сейчас пирожок был цел и как раз пригодился для доброго дела.

Удивленно смотря на пирог, Ладомира взяла его и прошептала:

— Вы волшебница?

— Я? Нет, — рассмеялась Вера. — Кушай на здоровье и чай пей.

Засовывая кусочки вкусного пирога с капустой в рот, Ладомира пробубнила:

— Очень вкусный пирог, Вера Владимировна. Я ничего вкуснее не ела. Вы сами его стряпали?

— Э-э-э нет. Купила, но печь пироги я тоже умею. И называй меня, пожалуйста, просто Вера.

Молодая женщина тоже налила себе чаю из малины и мяты в кружку, отмечая, что завтра обязательно надо будет все тут перемыть. Она отхлебнула горячего и даже перестала зябнуть. Все же дом был холодным. Видимо, камень не мог прогреться за день, ведь стояла ранняя весна.

— Хорошо, няня Вера. А вы разве не хотите есть?

— Нет, малыш, я не голодна, — соврала Вера, вспоминая, что ела только в обед.

Но, конечно же, она не собиралась говорить этого голодному ребенку. Ничего, один раз переживет без ужина. Что такого? Может, даже сбросит пару лишних килограммов. Главное, что сейчас глаза Ладомиры радостно блестели и она улыбалась. Это было самым важным.

— Зовите меня Мира, — сказала вдруг девочка, дожевав последний кусок. — Так звали меня родители и бабушка. Мне нравится это имя.

— Хорошо, Мира, буду звать, если хочешь.

— Свеча совсем догорела, — заметила Ладомира.

— Наверное, надо пойти спать, чтобы не тратить остальные свечи, — предложила Вера. — А завтра встанем пораньше, и будет уже солнышко. И начнем все делать.

— А что мы будем делать?

— У нас много дел. Надо будет сходить за продуктами, купить уголь. Потом будем убираться в доме и стирать. Да, еще надо пригласить лекаря, чтобы осмотрел госпожу Бажену.

— О, как много дел, сударыня!

— Не бойся. Я все сама сделаю.

— Но я хочу помогать вам, я тоже умею стирать!

— Ну и прекрасно. А теперь пойдем, я провожу тебя в твою спальню. Она же наверху?

Они вновь поднялись на второй этаж, и девочка показала ей свою комнату, самую дальнюю по коридору.

— Как здесь холодно, милая, — задумчиво сказала Вера, пройдясь по просторной спальне девочки.

— Потому что я только кухонную печку топлю. В кухне тепло, там и сижу. А общую печь всю весну не топила. Туда надо очень много угля или дров.

— Так, понятно… — Вера на минуту задумалась. — А, знаешь что, Мира, давай-ка заберем твою постель и матрас и отнесем все в кухню! Обустроим на эту ночь тебя там. Чтобы было теплее.

— Но разве можно спать в кухне? Это же не по этикету.

— Этикету? — опешила Вера. — Тебя учили этикету?

— Да. Мой батюшка всегда говорил, что боярышня, такая как я, должна соблюдать правила приличия и этикет. И спать в кухне — это же неприлично?

«Какой еще этикет? Когда замерзаешь в своей спальне. Что это еще за бредовые идеи?» — возмущенно подумала Вера. Только аристократы могли думать о каком-то там этикете и приличиях, голодая и замерзая. Но она, Вера, была простой, обычной женщиной и считала, что если так будет теплее спать, то плевала она на этот этикет.

— Я не могу спорить с твоим батюшкой, малышка, — сказала Вера, аккуратно подбирая слова, чтобы не обидеть девочку и ее память об отце. — Но его же здесь нет. Он не увидит. К тому же спать в кухне — это вполне прилично.

— Правда?

— Конечно. Ведь это только на одну ночь, чтобы было теплее спать. Завтра я отнесу твою постель обратно в спальню. И об этом никому говорить не будем.

— Ну хорошо, сударыня, — кивнула согласно Ладомира.

Вера начала сворачивать ее постель в рулон, чтобы было удобнее нести, а Мира шла впереди с подушкой под мышкой и со свечой, освещая путь.

— Так хорошо, что батюшка прислал вас! — лепетала девочка. — Вы такая умная!

— Скорее находчивая, милая.

Обустроили они кровать девочки прямо на кухонном столе, который Вера предварительно тщательно протерла. Печка еще была горячей и стояла рядом со столом, потому спать было уютно и тепло. Более в кухне не было широких столов, потому Вера поцеловав Ладомиру на ночь и пожелав ей хороших снов, направилась прочь из кухни, решив найти себе комнату для ночлега.