Не едите мне мозги. Как адаптироваться к реалиям современного мира

Арман Чахалян

Современное общество столкнулось с тем, что стало осознавать наличие своих ментальных границ, но не совсем понимает, как их выстраивает. Я не собираюсь учить вас этому. В книге я делюсь своим опытом. Как это происходит у меня. А вы вольны выбирать, как вы будете действовать в своей жизни. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2.

Как выносили мозги

мне и как это делал я?

Вы не думайте, что я такой гуру общения, сразу все знал — как выставлять границы и не переходить чужие. Конечно нет. В социуме, в котором я рос, понятия «личное пространство» не существовало. Становление моей личности пришлось на 90 — е годы. Кто — то их вспоминает, как самое свободное время, кто — то как эпоху лихих разборок, переделок собственности и рэкета. А я вспоминаю эти времена, как период бытового и эмоционального насилия. Ты не мог просто жить и наслаждаться жизнью, необходимо было постоянно быть начеку, потому что могло отовсюду прилететь. И причина этих «прилетов» могла быть оооочень разнообразной. Например, за то, что ты рэпер, металлист или решил нейтралитет соблюдать⁶. Возможно для кого — то это звучит как абракадабра, но кто сознательно проживал тот период, тот знает, о чем, я говорю. Ты мог быть обвинен в гомосексуализме, если просто вышел на улицу в белых кроссовках. Об элементе одежды с розовым цветом, вообще не шло речи. Это полнейшее табу. Как вы понимаете, любая форма гомосексуализма порицалась и не принималась (хотя с прошествием долгих лет, немалое количество людей до сих пор так рассуждает). Самым унизительной частью гардероба это были детские колготки. В первом классе, устраивались проверки, более «крутыми» ребятами. И эти проверки, естественно, были внезапными. И в один из дней, когда произошла «облава» я пришел в школу как раз в колготках. Так вот «глава» класса, как правило это был самый задиристый мальчик, собирал всех остальных ребят и предлагал поднять штанину выше голени. Если оказывалось что у тебя под формой колготки и ты не девочка, то ты подвергался издевательствам в виде крика в лицо — фууу, и опущенного большого пальца вниз. В этот день я впервые услышал сомнения в моей половой принадлежности, что мне не место в «мужской» компании и предложение отправиться играть в резинки с себе подобными. Причем орали и те, кто тоже был в колготках. Потом тоже самое проделывали и с ними. Если ты отказывался поднимать штанину самостоятельно, лидер «приказывал» схватить тебя, и он сам лично проделывал данное действие. Вам кажется это страшным или смешным? Хочу вас заверить, это был лайтовый вариант наказания, в худшем случае, тебе могли устроить «темную». Как правило это происходило в раздевалке спортзала. Выключался свет, и «виновника» начинали пинать всей толпой подручными средствами — в ход шли руки, ноги, портфель, сменка. Поэтому мне повезло, меня просто принизили морально (может пощадили, так как у меня бабушка работала учителем в школе, в которой я учился в первом классе, а дед был завучем). Но все равно это было крайне неприятно, но я быстро смекнул правила игры. Колготок на моем теле, больше никогда не было. Даже сейчас, я крайне редко надеваю кальсоны. Прям в исключительных случаях (в этом году ни разу не надел). Если на улице холоднее чем я могу вынесли без кальсон, я просто не нахожусь на улице (если это не быстрая ходьба, для разгона митохондрий).

Еще важно было соблюдать территориальность. Ты не мог просто ходить, там, где тебе вздумалось. Это было так — в центр Ростова можно ехать, он для всех. Но там был велик шанс встретиться с рэкетирами. Они не грузили касательно того, что ты не на своем районе, но могли устроить допрос с пристрастием, касаемо содержимого карманов. И если ты не мог выстоять морального натиска, то оставался только с пару рублями на обратный проезд. Формула была одна — «У меня нет денег, если хочешь можешь обыскать». Эту фразу нужно было говорить на каждый аргумент, приведенный оппонентом. Как правило «допрос» проводился в подземном переходе, и из — за большие количества людей, никто не решался на обыск, и через 10 минут притязаний, тебя «отпускали».

А на окраинах, ты должен был сидеть исключительно в том том микрорайоне, в котором живешь. Для безопасности выдвижение в другие районы осуществлялось группой молодых людей и желательно в дневное время. Необходимо было «за все пояснять». За «шмот»⁷, за наколку (татуировка), даже за общение с представителями малых этнических групп. Необходимо было поручиться, что этот нерусский «нормальный пацан».

Еще одним свойством было это прямая причастность к своей группе, ты должен был гулять только с представителями своей стаи. Эти группы мы назвали — «компании», название которой было созвучно с прозвищем, негласного лидера этой компании. На пример:

— Да это Жора, с Миника компании.

И сразу идентифицировалась твоя причастность. Если лидер компании имел определенный авторитет в обществе, то представителю этой компании могло сойти с рук маленькие огрехи. Он даже мог в одиночестве пройтись по чужому микрорайону. Но опять же это его не освобождало от мини допроса: — «откуда ты? куда идешь? с чьей ты компании, кого знаешь на районе?»

Если тебе вдруг решилось погулять с представителями другой компании, ты мог встретиться с порицанием и критикой со стороны своей «стаи». Данное решение воспринималось как предательство. Поэтому люди ухитрились выкручиваться, обманывать, чтобы просто пообщаться, посидеть в компании других людей. Но естественно об этом становилось известно лидеру твоей компании, и ты все равно сталкивался с критикой, но уже с удвоенной силой. Конечно, компании между собой общались, но это происходило исключительно в групповой форме. Стиралась любая индивидуальность — гуляем вместе, принимаем решение вместе, делаем все вместе. Люди сами себе не принадлежали.

Чтобы вы понимали, что такое коллектив и какую важную роль он играл в нашей жизни я расскажу вам одну историю. Как — то мы одной компанией поехали на море и вдевятером жили в одной большой комнате, причем трое были девочками. Естественно, всем было дискомфортно, и неудобно. Но никто не говорил о личном пространстве, и его нужности. О том, как важно побыть одному, посидеть и помечтать за чашечкой кофе. Нет, все грани были стерты.

К слову, большинство ребят, кто занимал лидерские позиции в своих компаниях плохо закончили. Нет, не все из них умерли конечно, кто — то просто стал наркоманом или алкоголиком, кто — то отсидел в тюрьме. Наверняка были и те, кто вырвался в «жизнь», но я о таких не слышал.

Когда я пишу про прошлое, мне кажется это каким — то бредом. Просто дикость какая — то. Но тогда это было логично и правильно. Сложно поверить, что люди так мыслили и так действовали. Очень рад, что всего этого теперь нет. Почти всего.

Пережитки того восприятия все равно остались с нами. Как это проявляется в современном мире:

• когда человек лезет с советами, когда его об этом не просили;

• лезет с помощью, когда она не требуется. В итоге эта помощь оказывается медвежьей услугой;

• критика действий, выбора, мнения;

• принуждение к действиям или выбору;

• контроль, выискивание;

• навязывание своих идеалов, ценностей, «жизненных» правил;

• отрицание и неприятие чувств;

• обесценивание и многое другое.

Наверняка вы слышали о том, что социум определяет восприятие. Так вот, у меня тоже сложилось подобное восприятие, я заимел определенный набор правил, естественно консервативных (понятий) и жил по ним. Навязывая их другим и заставляя их жить так, как хочется мне. Сейчас вспоминаю себя, и диву даюсь, как еще со мной люди общались? Я был настоящим тираном. Претензии и недовольства у меня проявлялись ко всем: к жене, брату, родителям, родственникам, друзьям, работникам банков, служащим государственных учреждений, продавцам в магазинах, водителям на дорогах, учителям и преподавателям, авто мойщикам, механикам, дворникам и конечно же политикам. Да ко всем. Все всё не так делали, все идиоты — я лучше знаю. Это был просто кошмар для моего окружения. Друзья, товарищи, если вы читаете мою книгу сейчас — прошу у вас прощения за свое поведение в прошлом. И мне было сложно понять, что я так себя веду, так как почти никто даже не пытался выстраивать границы. А если кто — то даже пытался как — то меня вразумить, естественно сразу обесценивался, как «враг народа». Как он вообще посмел так подумать и сделать?

Но как-то меня прям поставили на место. Это было неприятно, но именно в тот момент у меня хотя бы закралась мысль — может я делаю что — то не так. Ну конечно я еще некоторое время провел в требованиях и злобе, пока у меня сильно не обострилось тревожное расстройство. Потом я начал активно работать над собой. Так вот этот случай — мы большой компанией поехали на море (это уже про другую поездку рассказываю, мы так делали каждый год). Заселились в одном отеле, на одном этаже, заняв несколько комнат. Мы дружно и весело проводили выходные. Пили алкоголь, ели чипсы, много смеялись и шутили. Но пришла пора уезжать. И мы не удосужились даже убрать за собой. Весь мусор остался в комнатах. И как только персонал вошел в комнаты для уборки, они конечно возмутились, пустив высказывание в пространство — «хотя бы убрали за собой». Я услышал это и стал с ними пререкаться и спорить. Доказывая, что это их ответственность и они должны все убирать, а мы просто приехали кайфовать. Выйдя из отеля, я продолжал бубнить и возмущаться — «как же так? Они посмели делать нам замечание…… и бла бла бла». И моя подруга сказала мне — «Да хватит уже, сколько можно?! Вечно ты чем-то не доволен!». «Эээээ, я? Вечно?» — единственное что я смог ответить. Я был просто обескуражен, у меня аж мороз по спине пробежал. Как это? Я же такой правильный и хороший. Я не нашелся, что еще мог ей сказать. В тот момент было такое чувство, будто меня облили грязью, и я стою, а она с меня стекает. Первая моя мысль была следующей — «Да как она смеет? Пошла она на х@й. Она мне больше не товарищ». Потом я конечно решил, что больше не буду ныть и жаловаться, но работало это решение недолго. Через очень короткое время, я опять и опять срывался, бичевал себя, но продолжал требовать от мира особого к себе отношения. Работал я с требованиями к миру несколько лет, и все реже из меня извергался гнев и раздражение. Признаюсь, у меня и сейчас проскакивают требования, но гораздо реже и менее острее. Делаю скидку на то, что я человек и имею права иногда вести себя не идеально.

Естественно, раз я транслировал негатив в мир, он мне отвечал тем же. У меня тоже не было никаких границ. Я даже не знал, что они существуют. Поэтому я страдал, парился, мне было плохо, но я не знал, что с этим делать. Все заканчивалось, молчание, терпение, потом скандалы. Нарушались мои границы почти всеми представителями моего окружения — родителями, женой, братом, друзьями, коллегами. Но факту моей слабой позиции, люди из широкого круга, тоже не упускали возможности меня уколоть или задеть. Расскажу несколько эпизодов.

Работа. После университета меня пропихнули в престижную московскую компанию, менеджером по продажам. Возможно слушок по поводу того, что я устроился «по блату» разбежался быстро, в первое время, ко мне приятных чувств, со стороны коллег, особо не питалось. Плюс новенький вошел в состоявшийся коллектив. Одна из сотрудниц особенно меня невзлюбила. Это была полная женщина средних лет, в очках и короткой прической. Она занимала высокий пост в компании, сидела рядом с коммерческим директором. Она просто не упускала возможности орать при любом удобном случае. Под ее горячую руку попал не только я, но и другие «неугодные ей». У этой женщины были и любимчики, которым за те же косяки наказания не следовало. Она спокойно, с улыбкой объясняла, что так делать не надо, а надо немножко по-другому. Позже я узнал, что она бывшая учительница начальных классов. Мне рассказали про тяжелую судьбу мамы одиночки, которая воспитывала сына без мужа, не хватало зарплаты учителя и ей пришлось уйти в продажи, где она смогла закрепиться и преуспеть. «Ах вот оно что» — подумал я про себя. Тут то картинка и сложилась у меня.

Так вот, непосредственно один из эпизодов морального насилия в мою сторону: сижу я у себя за менеджерским столом, у меня звонит рабочий телефон. На проводе склад. Кладовщик просит глазами найти нашу «учительницу», так как он не может ей дозвониться. Она попросту стояла общалась с девочками из другого отдела, и игнорировала телефон. Я восторженно сообщил работнику склада, что вижу ее, и что помогу ему решить проблему, вскочил и бодро направился в сторону этой женщины, и как только я обратился к ней с просьбой взять трубку, я услышал в свой адрес гневный посыл — «ты что не видишь, я общаюсь». Я покраснел, не смог ей ничего ответить, повернулся и направился к своему столу. Самым омерзительным было то, что одна из девочек заступилась за меня — «Света, ну что ты на него отъезжаешь, он же нормальный». Я взял в руки трубку, на проводе которой еще висел кладовщик и сказал ему, что она не может подойти. «Как это не может подойти?» — удивленно ответил мне мужчина. А я просто положил трубку. Следующие полчаса я провел в тишине, смотря в стол. Я чувствовал злость и на нее, и на себя — «Как так, я не смог ей ответить? Я должен был поставить ее на место». Начали проскакивать гениальные фразы (как мне тогда показалось), как я мог бы ей ответить. Но уже было поздно. Как я хотел вернуть время назад и эффектно выйти из ситуации. Я фантазировал так — «ты что не видишь, я общаюсь», а я ей в ответ — «может тебе еще семечек насыпать?». Ах, как бы это было круто… но как всегда, крутые мысли приходят, когда уже не актуальны.

Я чувствовал себя сильно униженным. И не мог даже представить, что нужно делать в таких случаях. Я видел только два варианта выхода из подобных ситуаций — либо делать вид что ничего не происходит, или уже громко кричать на оппонента. Я мыслил так — если игнорировать — отвалят. И если наорать — так уже точно отвалят. Но ни один ни второй способ не работал. Когда игнорировал, только продолжали свои мародерские действия на моем огороде. И правда — с чего бы останавливаться, если забора вообще нет? А за то что взято с грядок, все равно не несешь никакой ответственности. Когда кричал, получал защитную реакцию в виде гнева, и когда оппонент немного терял свои позиции, он пытался их возвращать со временем, соответственно нападки продолжались, да и еще и увеличивались. А я уходил в свой привычный сценарий — делать вид, что ничего не происходит.

Вот вам еще один пример своего неуспеха. Я похудел на 30 кг. Нет, это безусловно успех. Про неуспех дальше. Я был просто вне себя от себя, уровень значимости зашкаливал. Я поехал в гости с первой супругой в село, к нашим институтским друзьям. После посиделок в домашней обстановке с салатиками, компотом и самогоном, коллегиальным решением мы засобирались в местный клуб. А я забыл, точнее не знал, что в таких местах, собираются именно те ребята, которые максимально отрицают все связанное с городской жизнью и презирают всех «городских выскочек». А я для них был явно таким, и вдобавок вел я себя, должен признаться, соответствующе. Вырядился я прям по-городскому, джинсы, приталенная белая рубашка на роспуск, закатанные рукава, тонкий черный галстук, свободно болтающийся на шее и расстегнутая верхняя пуговица. Стоячая челка (да, у меня, когда — то были волосы) и уверенная походка. Выглядел как пижон и вел себя так — же. Мы заходим в сельский клуб и на меня обратился взор немалого количества людей, и как мне показалось, это не был взор восхищения. Но меня это не беспокоило, а скорее радовало и раззадорило. Я был счастлив. Через некоторое время, моего товарища, местного жителя, отзывает один из представителей здешней «элиты» (как мне потом рассказали). Через несколько минут товарищ возвращается и говорит, что со мной хотят пообщаться. Я встал и без капли сомнений и колебаний двинулся к этим ребятам. Они сидели вдвоем за большим столом и к ни к никому не подсаживался, хотя клуб был переполнен, и некоторым не хватало мест за столами. Я представился, сел и поинтересовался темой разговора. Они спрашивали откуда я, откуда знаю Жору (это как раз тот самый товарищ), чем занимаюсь, зачем приехал. Ребята рассказали про свой бизнес и свой статус в этом селе. Они пытались быть доброжелательными, но неприязнь было сложно скрыть. Ну по крайней мере я так интерпретировал их отношение ко мне. Я стал напрягался от пьяных разговоров, и в итоге я приврал диалог и сообщил, что возвращаюсь к друзьям. Этот жест явно им не понравился. Далее я краем глаза видел, что они что — то бурно обсуждали и вроде даже показывали в нашу сторону. А скорее всего, как мне показалось, в мою. Далее к ним подсели еще несколько вновь прибывших человек, и обсуждения за столом стали еще более бурными. Я был готов к тому, что меня попросят выйти на улицу для «милых» бесед. Этого не происходило. Мы продолжали общаться, пить алкоголь (да да, я раньше пил), танцевать. Но в какой — то момент резко вырубается свет и музыка, стал слышен галдеж толпы и даже несколько испуганных вскриков девушек. Через пару минут свет включился, но музыки пока не было. И вдруг, я через некоторое мгновение слышу отчетливо как кто — то выкрикивает мое имя добавляя к нему оскорбление. Притом несколько раз подряд. Представьте поставленный голос, как у батюшки, который громко и отчетливо кричит — «Арман — армян, Арман — армян, Арман — армян». Я сначала опешил, потом стал озираться по сторонам, не понимая откуда голос. Я смотрю на людей, сидящих со мной за столом, они смотрят на меня с таким же недоумением. Я перебираю в голове варианты своих действий — представил, что я встаю и кричу на весь клуб — «кто это вопит? Выходи на честный бой, пойдем на улицу разберемся». Но мозг рисовал дальше менее привлекательную картину — как меня мутузят несколько пьяных селян. Я точно понимал, что это была провокация, с целью вероятной дальнейшей конфронтацией. Следующая мысль — «Может у них в селе есть некий Арман, с которым у кричащих был конфликт, и они таким образом пытались его принизить». Но эту мысль я тоже отмел, это была слишком русское село. Вероятность встретить второго Армана в данном периметре была чертовски мала. Я сделал вид, что не понимаю, что происходит, и тут включилась музыка. Я посидел какое — то время за столом, еще выпил и чуть позже мы всей компанией двинулись в сторону дома. Мы эту ситуацию не обсуждали, и не вспоминали. И более того, я ее не обсуждал ни с кем. По сути, сейчас вы — мой дорогой читатель, первым об этом узнаете. Можно долго рассказывать такие истории, и я думаю, что у большинства из нас они есть.

В виду того, что в 90 — е или в 00 — е не редко встречались с бытовым и эмоциональным насилием, многие компенсировали свое унижение разными, непродуктивными действиями. Я естественно тоже так делал — попросту наезжал и эмоционально насиловал тех, кого мог себе позволить. И естественно под этот эмоциональный каток подпадали мои близкие и родные: брат, бывшая жена, друзья. И чем больше эмоциональных «тумаков» я получал во внешнем мире, тем больше я пытался ломать свое окружение. Я даже уже начав заниматься проработкой своих убеждений, и взращивая взрослость своей личности, все равно пытался контролировать и влиять на мнение и желания Яны. Моей супруги. И мы проживали очень сложный период становления наших отношений. Это даже можно назвать полным трэшем⁸. Но мы решали свои проблемы (если так можно говорить о семейных отношениях), у семейного психолога. Я учился справляться со своим гневом и требованиями, а Яна с контролем, границами и озвучиванием желаний. Как именно мы сталкивались лбами, об этом я расскажу в будущих главах.

Еще одним способом реализоваться и повысить свою значимость, я использовал, наверно, самый распространенный метод среди мужчин. Хотя и девочки в последнее время не отстают. Этот метод называется «дорожные войны». Я думаю, вы уже начали понимать, о чем я. Один из типов «дорожных войн» — крикнуть что — то нелицеприятное в окно, обогнать и притормозить перед автомобилем, показать средний палец. Иногда даже доходило до того, что я выходил из автомобиля, кричал и предлагал оппоненту решить «проблему» здесь и сейчас. И какое же я чувствовал упоение, когда ощущал собственную правоту, и проводил процесс перевоспитания нерадивого участника процесса. А позже с таким же упоением я рассказывал, об этом своим друзьям, они внимательно слушали и одобрительно кивали, пуская едкие комментарии в сторону «мудака», посмевшего вообще выехать на дорогу общего пользования. Парадоксом является то, что, наблюдая за похожими действиями со стороны других людей, например, показывающих средний палец, я снисходительно улыбался — «ну идиот, что с него взять?». Признаюсь, мне понадобилось несколько лет, чтобы искоренить из себя эту привычку и любовь к дорожным разборкам. Но эти несколько лет стоили того, чтобы сейчас спокойно проехаться до центра города и спокойненько вернуться домой, ни с кем, не вцепившись и не поругавшись.

Примечания

6

На улице могли просто подойти незнакомые тебе люди, и спросить рэпер ты или металлист (стили в музыке). Но нельзя было просто выбрать. Необходимо было доказать свою причастность. Наличием элемента одежды или перечислением кассет с музыкой, которую ты слушаешь. Если ты выбираешь нейтралитет, например, сказав, что никто. Тебе обязательно прилетал вопрос — как это никто? Потом проходила короткая лекция о важности причастности к группам в нашей жизни.

7

Одежда (на жаргоне).

8

Трэш (от англ. thrash — бить, молотить) — это направление в рок-музыке. В данном контексте, трэш используется для обозначения сложного периода.