Жизнь алхимических философов

Артур Эдвард Уэйт (2024)

Жизнь алхимических философов — книга Артура Эдварда Уэйта, опубликованная в 1888 году. Уэйт (1857–1942), известный мистик, оккультист и историк эзотерики, посвятил значительную часть своей работы изучению алхимии и западной магической традиции. В этой книге Уэйт исследует биографии известных алхимиков и философов, раскрывая историю их жизней, поисков, практик и попыток постичь секреты алхимии. Через изучение биографий таких легендарных фигур, как Парацельс, Фламель и многие другие, Уэйт раскрывает, как их философские идеи и труды отразили их время и культурный контекст. Автор пытается ответить на вопросы о том, кем были эти люди — учёными или мистиками, философами или шарлатанами, — и какую роль они сыграли в развитии духовных традиций Запада. Эта работа считается одной из классических в области истории алхимии и позволяет читателю прикоснуться к таинственной и очаровательной атмосфере мира алхимических исследований

Вводное эссе

ОБ ИСТИННЫХ ПРИНЦИПАХ И ПРИРОДЕ MAGNUM OPUS, А ТАКЖЕ О ЕГО СВЯЗИ С ДУХОВНОЙ ХИМИЕЙ.

Те, кто не знаком с современной алхимической критикой, даже если они немного знакомы с мистическим лабиринтом turba philosophorum , вероятно, с удивлением узнают, что мнения компетентных судей разделились не только относительно методов таинственной герметической науки, но и относительно самого объекта алхимии. То, что она связана с трансмутацией, допускается, но с трансмутацией металлов или любой физической субстанции в материальное золото, усиленно отрицается избранной частью уважаемых учеников оккультизма. Трансцендентальная теория алхимии, которую они излагают, неуклонно приобретает популярность, хотя два учебника, которые в настоящее время ее представляют, оба вышли из печати и оба чрезвычайно редки.

В 1850 году «Предлагающее исследование герметической тайны и алхимии, будучи попыткой восстановить древний эксперимент природы», было опубликовано анонимно в Лондоне дамой с высокими интеллектуальными способностями, но было почти сразу же отозвано по неизвестным причинам, и которые впоследствии дали повод для нескольких праздных спекуляций. Этот любопытный и достойный внимания том, причудливо написанный в манере прошлого века, породил взгляды, которые находятся под вопросом, и открыл полемику.

Пятнадцать лет спустя после появления «Suggestive Inquiry» американский писатель по имени Хичкок, после, по-видимому, независимых исследований, пришедших к параллельным выводам, опубликовал, также анонимно, в 1865 году, некоторые «Замечания об алхимии и алхимиках» в небольшом томе в октаво, представляющем весьма значительный интерес. Предыдущий автор поместил психическую интерпретацию в тайны герметической типологии, а г-н Хичкок, приняв моральную, сделал общую тему доступной для большинства обычных читателей и в результате привлек значительное внимание.

Высказанные таким образом взгляды медленно просачивались и, в сочетании с теорией Парацельса о психическом производстве материального золота посредством внутренних магнесов, значительно повлияли на возрожденный оккультизм наших дней. Сам по себе вопрос, взятый с его низшей точки зрения, является одним из самых любопытных, которые можно найти во всем круге эзотерической археологии; и для студентов, чей интерес к великой алхимической тайне не антикварного рода, он действительно представляет первостепенный интерес и имеет первостепенное значение. В рассказе о жизни и трудах герметических адептов он требует адекватного рассмотрения; и после тщательных исследований я считаю, что открыл истинную алхимическую теорию, которая будет одинаково приемлема для всех школ интерпретации.

Высшей и общепризнанной целью каждого жреца, а также каждого постулата и претендента в ars magna, открытой Гермесом Трисмегистом, обычно считалось химическое производство материального золота из коммерчески некачественных веществ. С другой стороны, Хичкок, выстраивая впечатляющую серию дословных цитат из писателей всех времен и всех национальностей, берется продемонстрировать, что скрытый субъект каждого истинного адепта только один — а именно, Человек, триединый, и что «цель также одна, а именно, его совершенствование, в то время как сам метод не менее один, а именно, природа, направляемая искусством в школе природы и действующая в соответствии с ним; ибо искусство есть не что иное, как «природа, действующая через человека». Опять же, «истинные алхимики не гнались за мирским богатством или почестями. Их настоящей целью было совершенство или, по крайней мере, улучшение человека. Согласно этой теории, такое совершенство заключается в определенном единстве, живом чувстве единства человека с божественной природой, достижение которого я не могу сравнить ни с чем так хорошо, как с опытом, известным в религии как Новое Рождение. Желаемое совершенство, или единство, есть состояние души, состояние Бытия , а не просто состояние Знания. Это состояние Бытия есть развитие природы человека изнутри, результат процесса, посредством которого все злое в нашей природе изгоняется или подавляется под названием излишеств, а добро тем самым получает возможности для свободной деятельности. Поскольку этот результат едва ли доступен естественному человеку без посторонней помощи и требует содействия божественной силы, он называется Donum Dei .

Когда отдельный человек естественным и целесообразным путем, лишенным спешки или насилия, приходит в единство с самим собой посредством гармоничного действия интеллекта и воли, он находится на пороге постижения того трансцендентного Единства, которое является совершенством целостности Природы, «ибо то, что называется «абсолютом», «абсолютным совершенством» и совершенством Природы, есть одно и то же».

В символизме алхимиков этот писатель говорит нам, что сера означает Природу, а ртуть — сверхъестественное. Неразрывная связь этих двух в человеке называется Sol , но «поскольку эти три рассматриваются как неразрывно одно, термины могут использоваться взаимозаменяемо». Согласно Хичкоку, мистическим и таинственным инструментом подготовки в работе алхимии является совесть, которая называется тысячью вводящих в заблуждение и, по общему признанию, несовместимых имен. С помощью этого инструмента, оживленного в жизненной активности под ощущением присутствия Бога, материя камня, а именно Человек, в первую очередь очищается и омывается, чтобы сделать возможным внутреннее осознание Истины. «С помощью метонимии, сама совесть, как говорят, очищается, хотя, на самом деле, совесть не нуждается в очищении, а только в человеке, с целью, чтобы совесть могла действовать свободно». ¹

Одно из названий, данных алхимиками совести, согласно этой теории, — это название средней субстанции, которая причастна азуриновой сере, то есть небесному духу — Духу Божьему. «Тихий тихий голос в алхимии, как и в Писании, сравнивается с огнем, который подготавливает путь для того, о чем многие писатели говорят как о Свете ».

Хичкок в другом месте более решительно утверждает, что в широком круге человеческих интересов есть только один предмет, который может дать интерпретацию цитатам, которые он приводит, и это тот, который известен под теологическим названием духовного Возрождения. Этот дар Бога алхимики исследовали как работу Природы в Природе. «Раскаяние, которое в религии считается началом обращения, есть «философское сокрушение» герметической аллегории. Это первый шаг человека к открытию всего его существа. Они также называли его черным состоянием материи, в котором проводилась работа растворения, прокаливания, разделения и т. д., после чего наступало очищение, белым состоянием, которое содержит красное, как черное содержало белое». Эволюция славного и сияющего красного состояния привела к фиксации или совершенству материи, и тогда душа, как предполагалось, вошла в свой истинный покой в Боге.

Поскольку эта интерпретация касается главным образом совести, я назвал ее моральной теорией алхимии; но Хичкок, как человек духовной проницательности, не мог не заметить, что его объяснительный метод трактует только путь, а бесформенный свет «Конца», о котором он не мог или не хотел говорить, по его собственному признанию, постоянно мерцает перед ним.

В остальном, когда алхимики говорят о долгой жизни как об одном из даров Камня, он считает, что они имеют в виду бессмертие; когда они приписывают ему чудесные свойства универсального лекарства, они намерены отрицать любые положительные качества зла и, как следствие, любую вечность. Когда они утверждают, что обладание Камнем есть уничтожение алчности и всякого недозволенного желания, они имеют в виду, что все злые привязанности исчезают перед светом раскрытой Истины. Под трансмутацией металлов они подразумевали обращение человека из низшего в высший порядок существования, из жизни естественной в жизнь духовную, хотя эти выражения неадекватны для передачи истинного смысла адептов. Силы вечно активной природы следует понимать под такими выражениями, как «огни», «менструации» и т. д., которые работают в унисон, потому что они работают в Природе, алхимики единодушно отрицают существование какого-либо беспорядка в творении Бога.

В заключение Хичкок еще раз заявляет, что его цель — указать на предмет алхимии. Он не пытается сделать ее практическое применение ясным до конца возвышенной операции. Поэтому очевидно, что он, во всяком случае, подозревал о существовании более трансцендентных секретов, обсуждать которые он не доверял своей способности, и отказывался говорить о них неадекватно.

Автор «Суггестивного исследования» уже заняла более высокую позицию в области психической интерпретации и разработала свои замечательные принципы, которые я постараюсь воспроизвести как можно короче.

Согласно этой работе, современное искусство химии не имеет никакой связи с алхимией, за исключением ее терминологии, которая использовалась адептами, чтобы скрыть свои божественные тайны. Процесс всей герметической работы описан с по крайней мере сравнительной простотой в трудах философов, за исключением сосуда, который является священным арканом, но без знания которого никто не может достичь магистратуры. Итак, публикация трудов Якоба Бёме заставила алхимиков, которые были его современниками, опасаться, что их искусство не может долго оставаться тайной, и что мистическая ваза в частности будет вскоре открыта всем. Эта ваза есть vas insigne electionis , а именно Человек, который является единственным всесодержащим субъектом, и который один нуждается в исследовании для окончательного открытия всего. Современные адепты описывают жизнь человека как чистый, обнаженный и несмешанный огонь безграничных возможностей. Таким образом, человек является истинной лабораторией герметического искусства; его жизнь — это предмет, великая перегонная установка, вещь перегоняющая и вещь перегоняемая; а самопознание лежит в основе всей алхимической традиции.

«Современные открытия в настоящее время стремятся к идентификации света, общей жизненной опоры, как движущей силы, согласованной во всей системе кровообращения человека с планетарными сферами и гармоничным расположением оккультной среды в космосе; и по мере того, как человеческая физиология развивается вместе с другими науками, представление о нашем естественном соответствии расширяется, пока в конце концов сознательная связь, по-видимому, не будет только подтверждать древнюю традицию».

В дополнение к способностям, которые он обычно использует для общения с материальной вселенной, человек обладает в себе зародышем высшей способности, раскрытие и развитие которой дает интуитивное знание скрытых источников природы. Эта способность Мудрости действует магическим образом и образует союз с Всеведущей Природой, так что просветленное понимание ее обладателя воспринимает структуру вселенной и наслаждается свободной проницательностью мысли во всеобщем сознании.

В поддержку этого утверждения утверждается, что свидетельством естественного разума, даже в делах повседневной жизни, является интуиция, что интуитивная вера имеет уверенность, стоящую выше разума и независимую от него, что существование универсалий в человеческом разуме включает в себя обещание, выходящее далеко за его пределы, и является надежным доказательством другого существования, каким бы сознательно неизвестным оно ни было.

Истинные методы и условия самопознания следует изучать у древних писателей. Открытие истинного Света алхимии является наградой за адекватное исследование истинного психического опыта. Алхимия предлагает «такое сокращение природы, которое откроет этот латекс, не разрушая его носителя, а только модальную жизнь; и заявляет, что не только это было доказано возможным, но что человек посредством рационального обусловливания преуспел в развитии в действии Восстановительной Силы».

Единственная необходимая вещь, единственное действие, которое должно быть совершено, чтобы человек мог познать себя, — это возвышение, посредством достаточно очищенного духа, познавательной способности в интеллектуальное воспоминание. Трансцендентальная философия мистерий всецело зависит от очищения всего понимания, без которого они ничего не обещают.

Цель, которую они видят, идентична и у герметистов, и у теургов, и у древнегреческих мистерий. Это сознательное и ипостасное единение интеллектуальной души с Божеством и ее участие в жизни Бога; но концепция, заключенная в этом божественном имени, бесконечно трансцендентна, и в герметических операциях, прежде всего, следует всегда помнить, что Бог находится внутри нас. «Посвященный человек видит сам Божественный Свет, без какой-либо формы или образа — тот свет, который есть истинный astrum solis , минеральное духовное солнце, которое есть Вечное Движение Мудрых, и та Сатурнианская Соль, которая развилась до интеллекта и стала прямой, подчиняет всю природу Его воле. Это Полуночное Солнце Апулея, Воспламененный Камень Анаксагора, Триумфальная Колесница Антимония, Вооруженный Магнит Гельвеция, Огненная Колесница Меркабы и Камень с написанным на нем новым именем, которое обещано победителю инициирующим Спасителем человечества».

Этот метод толкования герметических аллегорий рассчитан на то, чтобы бесконечно возвысить алхимиков в оценке всех мыслящих умов. Из, возможно, алчных исследователей побочного пути физической науки они преображаются в мечтателей самой возвышенной из вообразимых грез, в то время как если то, что они задумали, было осуществлено, они становятся божественными и просветленными монархами, которые восседают на вершинах вечности, имея власть над своими бесконечными душами.

Столь привлекательная теория, придуманная в интересах людей, которых романтика уже возвеличила в золотистое облако тайны, окутывающее как их притязания, так и их личности, в высшей степени подвержена тому, чтобы быть принятой без достаточных оснований из-за ее поэтического великолепия, поэтому будет полезно выяснить факты и аргументы, на которых она фактически основана.

И Хичкок, и несравненная женщина, которой мы обязаны «Суггестивным расследованием», обращаются к алхимическим сочинениям в поддержку своих утверждений. Поэтому некоторые из их цитат и комментариев должны быть представлены читателю.

Первое, что бросается в глаза изучающему алхимию, — это единодушное убеждение всех философов в том, что определенные инициатические упражнения морального и духовного характера являются необходимым предварительным условием для операций, которые обычно считаются физическими. Здесь несоответствие очевидно, и поэтому утверждается, что сам процесс является духовным и что он был материализован в трудах адептов, чтобы сбивать с толку и вводить в заблуждение непосвященных, а также для защиты эзотерических психологов во времена инквизиции и костра.

Василий Валентин рекомендует следующую подготовку к изучению Антимония. «Во-первых, призывание Бога, с определенным небесным намерением, извлеченным из глубины искреннего сердца и совести, чистой от всякого честолюбия, лицемерия и всех других пороков, которые имеют какое-либо родство с этим; как высокомерие, дерзость, гордость, роскошь, раздражительность, притеснение бедных и другие подобные пороки, которые все должны быть искоренены из сердца; чтобы, когда человек желает преклониться перед престолом благодати, для получения здоровья, он мог сделать это с совестью, свободной от бесполезных плевел, чтобы его тело могло быть преобразовано в святой храм Божий и очищено от всякой нечистоты. Ибо Бог не будет поруган (в чем я настоятельно увещеваю всех), как думают мирские люди, угождающие и льстящие себе своей собственной мудростью. Бог, говорю я, не будет осмеян, но Творец всего сущего будет призван с благоговейным страхом и признан с должным послушанием… Что настолько истинно, что я уверен, что ни один нечестивый человек никогда не будет причастен истинному лекарству, не говоря уже о вечном, небесном хлебе. Поэтому возложите все свои намерения и упование на Бога; призовите его и молитесь, чтобы он мог наделить вас своим благословением. Пусть это будет началом вашей работы, чтобы посредством этого вы могли достичь желаемой цели и в конце концов осуществить то, что вы намеревались. Ибо страх Господень есть начало мудрости».

Второе качество — созерцание, под которым, как говорит Василий, «я понимаю пристальное внимание к самому делу, под которое в первую очередь попадают эти соображения, которые следует отметить. Как, каковы обстоятельства чего-либо; какова материя; какова форма; откуда исходят ее действия; откуда она наполняется и внедряется; как порождается… также как тело всего может быть… разрешено в свою первую материю или сущность. Это созерцание небесно и должно быть понято духовным разумом; ибо обстоятельства и глубины вещей не могут быть постигнуты никаким иным способом, кроме как духовным размышлением человека: и это созерцание двояко. Одно называется возможным, другое — невозможным. Последнее состоит в обильных размышлениях, которые никогда не доходят до последствий и не являют никакой формы материи, которая поддается прикосновению, как если бы кто-либо пытался постичь Вечность Всевышнего, что тщетно и невозможно; да, это грех против Святого Духа, так высокомерно совать нос в само Божество, которое необъятно, бесконечно и вечно; и подвергать непостижимый совет тайн Бога человеческому исследованию. Другая часть созерцания, которая возможна, называется теорией. Она созерцает то, что воспринимается осязанием и зрением, и имеет природу, сформированную во времени; она рассматривает, как эта природа может быть поддержана и усовершенствована решением самой себя; как каждое тело может выдать из себя добро или зло, яд или лекарство, скрытое в нем; как должно быть осуществлено разрушение и совершенствование, посредством чего при правильном процессе, без софистических обманов, чистое может быть отделено и отделено от нечистого. Это разделение производится и устанавливается различными ручными операциями… некоторые из которых общеизвестны по опыту, другие далеки от общеизвестного опыта. Это кальцинация, сублимация, реверберация, циркуляция, гниение, пищеварение, дистилляция, кохобация, фиксация и тому подобное; все степени которых обнаруживаются в действии, изучаются и воспринимаются и проявляются тем же самым. Откуда ясно проявится, что подвижно, что неподвижно, что белое, что красное, черное, синее, зеленое, а именно, когда операция правильно установлена ремесленником; ибо, возможно, операция может ошибиться и отклониться от правильного пути; но чтобы Природа ошиблась, когда с ней правильно обращаются, невозможно. Поэтому, если вы ошибетесь, так что природа не сможет полностью освободиться и освободиться от тела, в котором она заключена, вернитесь снова на свой путь; изучите теорию более совершенно и исследуйте более практически метод вашей операции, чтобы вы могли обнаружить основу и уверенность в разделении всех вещей; что является предметом большой заботы. И это второе основание философии, которое следует за молитвой; ибо в этом и заключается суть дела, и она содержится в следующих словах: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его молитвою, и все остальное приложится вам».

Возможно, даже на этой предварительной стадии цитирования можно подумать, что многое можно сказать в пользу физической теории алхимии. Однако особое внимание уделяется знаменитым «Канонам Испании» и следующему отрывку: «Свет этого знания есть дар Божий, который по своей свободе он дарует тому, кому пожелает. Пусть никто поэтому не приступает к его изучению, пока, очистив и очистив свое сердце, не посвятит себя всецело Богу и не освободится от всякой привязанности к вещам нечистым. Те, кто занимают общественные должности и должности или всегда заняты личными и необходимыми делами, пусть не стремятся достичь вершины этой философии; ибо она требует всего человека; и, будучи найдена, овладевает им, и, будучи охвачена, бросает ему вызов от всех длительных и серьезных занятий, считая все остальное чуждым ему и не имеющим никакой ценности. Пусть тот, кто желает этого знания, очистит свой разум от всех злых побуждений, особенно гордости, которая является мерзостью для небес и вратами ада. Пусть он будет частым в молитвах и благотворительным; мало общается с миром; воздерживается от слишком большого общения и наслаждается постоянным спокойствием, чтобы разум мог рассуждать более свободно в уединении и быть более возвышенным; ибо если он не зажжен лучом божественного света, он вряд ли сможет проникнуть в сокровенные тайны истины… Прилежный новичок с быстрым умом, постоянным умом, воспламененный любовью к философии, очень быстрый в естественной философии, с чистым сердцем, совершенный в манерах, сильно преданный Богу, даже если не разбирается в химии, может с уверенностью вступить на путь Природы и просмотреть книги лучших философов. Пусть он ищет себе изобретательного спутника и не отчаивается в достижении своего желания».

Здесь Хичкок указывает, что операция, очевидно, не химическая, поскольку главный инструмент — это решительное и сконцентрированное мышление на самых возвышенных интеллектуальных планах. Вывод о том, что мастерство в естественной философии необходимо, противоречит контрутверждению о том, что незнание химии не обязательно является источником неудачи. В этой связи следует помнить, что едва ли можно сказать, что различие между алхимией и химией существовало во времена Эспанье, и это утверждение на первый взгляд кажется почти эквивалентным утверждению, что необязательно быть сведущим в свойствах металлов для выполнения magnum opus .

«Пусть любящий истину, — продолжает автор «Канонов», — пользуется услугами лишь немногих философов, но самых известных и опытных; пусть он подозревает то, что легко понять, особенно в мистических именах и тайных операциях, ибо истина скрыта во мраке; и философы никогда не пишут более лживо, чем когда говорят ясно, и никогда не пишут более правдиво, чем когда говорят туманно».

Точно так же в «Новом свете алхимии», ошибочно приписываемом Сендивогию и высоко ценимом среди учеников-герметистов, говорится, что «самое похвальное искусство алхимии — это дар Божий, и поистине его нельзя достичь, кроме как одной лишь милостью Бога, просветляющей разум, вместе с терпеливым и благочестивым смирением или наглядной демонстрацией со стороны какого-нибудь опытного мастера».

В Anima Magica Abscondita Евгений Филалет дает следующий совет ученикам, будь то магия или алхимия: «Не пытайся ничего делать опрометчиво. Готовься, пока не будешь соответствовать Тому, Кого ты хочешь принять. У тебя есть Трое, которые должны принять, и есть трое, которые дают. Приспособь свой дом к твоему Богу в том, что ты можешь, и в том, в чем ты не можешь, Он поможет тебе. Когда ты приведешь свой дом в порядок, не думай, что твой гость придет без приглашения. Ты должен утомить Его благочестивыми настойчивостями. Вот путь, по которому ты должен идти, на котором ты увидишь внезапную иллюстрацию, eritque in te cum Lumine Ignis, cum Igne Ventus, cum Vento Potestas, cum Potestate Scientia, cum Scientiâ sanæ mentis integritas . Вот цепь, которая делает мага квалифицированным. Это место (а именно обитель Архетипа), где если ты сможешь хотя бы раз подняться, а затем спуститься —

Tunc ire ad Mundum Archetypum sæpe atque redire,

Cunctarumque Patrem rerum spectare licebit '—

у тебя есть этот дух: Qui quicquid portentosi Mathematici, quicquid prodigiosi Magi, quicquid invidentes Naturæ преследователи Alchymistæ, quicquid Dæmonibus deteriores Malefici Necromantes promittere audent. Ipse novit discernere et efficere idque sine omni Crimine, sine Dei Offensâ, sine Religionis injuria. Такую силу получит тот, кто из шумных волнений этого мира вознесется к сверхъестественному тихому голосу, от этой низменной земли и разума, с которыми связано его тело, к духовным, невидимым элементам своей Души».

Подобным же образом еще более великий Ириней Филалет заявляет, что только Бог сообщает всю тайну aqua philosophorum , что все, не наученные Им, должны блуждать в тумане и заблуждениях, но что она открывается тем, кто трудится в учении и молитве.

Цитата может быть продолжена до бесконечности. Centrum Naturæ Concentratum , приписываемый Алипили, и трактат, пользующийся некоторой известностью, заявляет, что «высшая мудрость заключается в том, чтобы человек познал себя, потому что в нем Бог поместил свое вечное слово, которым все вещи были созданы и поддерживались, чтобы быть его Светом и Жизнью, посредством которых он способен познать все вещи во времени и вечности… Поэтому пусть высокие исследователи и искатели глубоких тайн природы сначала узнают, что они имеют в себе, прежде чем они будут искать в чуждых им вещах; и божественной силой внутри них пусть они сначала исцелят себя и преобразуют свои собственные души; тогда они смогут успешно продолжать и с большим успехом искать тайны и чудеса Бога во всех природных вещах».

*****

Эти цитаты, некоторые из которых неизвестны Хичкоку или, во всяком случае, не цитируются им, никоим образом не устанавливают те моменты, которые обсуждаются в его книге. Если философы, из которых они выбраны, владели всей тайной богатства, они сочли нужным скрыть ее от непосвященных, и их труды, полные практически неразрешимых загадок, являются провозглашениями факта их успеха, а не светом для тех, кто стремится следовать по их стопам. При этих обстоятельствах они видели, что в слепой догадке, которую их символы создали по необходимости, ни один ученик никогда не достигнет истинного света алхимии, кроме как по чистой случайности — другими словами, по милости Небес, которые, соответственно, они советовали ему молить. Ни один из рассматриваемых отрывков не противоречит физической цели алхимии, и в цитате из Алипили очевидно, что упомянутые тайны и чудеса включают в себя металлическую трансмутацию в уме писателя. Исследователю природных тайн было рекомендовано посоветоваться с Создателем природных тайн единственно возможным способом.

«Кто бы ни пытался искать наш славный камень, он должен, прежде всего, молить о помощи всемогущего Иегову, у престола его милосердия, который является истинным и единственным автором всех тайн природы; монарха неба и земли, Царя царей, всемогущего, самого истинного и самого мудрого; который не только являет в микрокосме истину каждой науки достойным философам и щедро дарует как естественное, так и божественное знание достойным и верным; но также открывает свои сокровища богатства и сокровища, которые заперты в бездне природы, тем, кто благоговейно поклоняется ему. И поскольку никому не позволено прикасаться к тайнам природы нечистыми пальцами, поэтому всем, кто пытается заняться такими делами, надлежит отбросить свою природную слепоту, от которой они могут освободиться светом Святого Писания и непоколебимой верой, ибо это средство, посредством которого Святой Дух ясно проявляет наиболее глубоко сокрытый свет природы, и только этот свет открывает путь к мудрости природы и раскрывает самые сокровенные ее тайны».

Даже подавленное воображение, на которое претендует автор «Заметок об алхимии и алхимиках», скорее всего, заблудится в лабиринте алхимической символики, а некоторые интерпретации Хичкока чрезвычайно натянуты и неестественны. Его цитаты без разбора собраны у самых трансцендентальных писателей и у тех, кто, подобно Джорджу Старки, исчерпал язык в выразительных заявлениях о том, что их субъект и их объект — это настоящее металлическое золото.

«Пещера Зороастра, или интеллектуальное эхо философов друг другу из их пещер» — так называется небольшая работа, цитируемая Хичкоком. Она начинается так: «Сухая вода из Облаков Философов! Ищите ее и обязательно имейте ее, ибо она — ключ к недоступному и к тем замкам, которые в противном случае не пускали бы вас. Это срединная натура между фиксированным и не фиксированным, и она причастна сернистому лазурину. Это сырой, прохладный, женский огонь, и она ожидает своего оплодотворения от мужской солнечной серы». Интерпретация Хичкока такова: — чистая совесть! Ищите ее и обязательно имейте ее, и т. д. Она имеет срединную натуру между душой и телом и причастна небесному духу. Она ожидает своей жизни от Бога.

Излишне говорить, что с помощью этого метода можно извлечь любой смысл из любых аллегорических писаний. Автор «Суггестивного исследования» гораздо более глубок и проявляет гораздо более острую проницательность. Очевидно, однако, что истинность (или ложность) обоих методов интерпретации зависит от связи алхимиков с практической химией. В этом жизненно важном вопросе состояние униокулярности обоих писателей совершенно поразительно.

«Никакое современное искусство или химия не имеют ничего общего с алхимией, за исключением заимствованных терминов, которые использовались в дальнейшем главным образом для того, чтобы скрыть последнюю». То есть, алхимики не заложили основы науки, начало которой приписывается им, и в этом вопросе мы никоим образом не обязаны им. Это крайнее утверждение смягчается более поздним комментатором, который дает более подробное выражение своим взглядам.

«То, что химия обязана своим появлением среди наук косвенно алхимикам, безусловно, верно; по крайней мере, я не склонен подвергать это сомнению; но не непосредственным трудам самих алхимиков, чья особая работа была работой созерцания, а не рук. Их перегонным кубом, печью, тыквой, ретортой, философским яйцом и т. д., в которых, как говорят, происходила работа по ферментации, перегонке, извлечению эссенции и спиртов и приготовлению солей, был человек — вы сами, дружелюбный читатель; и если вы отправитесь в свой собственный кабинет и будете откровенны и честны, не признавая никакого другого руководства или авторитета, кроме Истины, вы легко сможете открыть для себя что-то из герметической философии; и если в начале будет «страх и трепет», то в конце может наступить более чем компенсирующий мир.

«Очевидно, что по большей части эксперименты, которые проложили путь к химии, были проведены людьми, которых сбили с толку алхимики, и которые искали золото вместо истины; но этот класс людей не написал книг по алхимии. Многие из них, несомненно, умерли над своими печами, « не издав ни звука », и никто из них не написал книг о философском камне по той простой причине, что они так и не открыли ничего, о чем можно было бы писать. Я знаю, что некоторые самозванцы намеренно писали о тайнах, чтобы сыграть на доверчивости невежд, но в их работах нет ничего алхимического. Верно также, что многие книги были написаны людьми, которые действительно воображали, что они открыли секрет, и тем не менее ошибались. Но этот мнимый успех никогда не мог иметь места, когда целью было золото, потому что на самом деле никто никогда не был обманут: никто никогда не верил, что он открыл способ получения золота из низших металлов. Дело говорит само за себя. Невозможно, чтобы кто-либо когда-либо был введен в заблуждение этим голым фактом; но совершенно иначе обстоит дело с реальным объектом алхимии, в котором люди обманывались во все века… ибо объект всегда находится в мире, и отсюда древность, приписываемая этому искусству алхимиками».

*****

Этот отрывок представляет собой длинную череду просто невероятных ложных утверждений. История химии и жизни адептов свидетельствуют против этого. Целью моей публикации этой книги является установление истинной природы герметического эксперимента посредством рассказа о тех людях, которые его проводили, и которые, как показывают простые факты их истории, искали трансмутацию металлов. Нет нужды в аргументах; факты говорят достаточно. Не слепым последователям алхимиков мы обязаны основанием химии; это самим адептам, прославленному Геберу, великому магистру Василию Валентину, Раймонду Луллию, верховному иерофанту. То, что они открыли, вы найдете на следующих страницах; здесь для моей цели будет достаточно процитировать взгляды французского ученого, который сделал алхимию своей специальностью, и который также является высоким авторитетом в вопросе современной химии.

«Невозможно отрицать, что алхимия внесла самый непосредственный вклад в создание и прогресс современных физических наук. Алхимики были первыми, кто применил экспериментальный метод на практике, то есть способность наблюдения и индукции в ее применении к научным исследованиям; более того, объединив значительное количество фактов и открытий в порядке молекулярных действий тел, они ввели создание химии. Этот факт… не подлежит никакому сомнению. До восьмого века Гебер применил на практике правила этой экспериментальной школы, практический кодекс и общие принципы которой были лишь разработаны позднее Галилеем и Фрэнсисом Бэконом. Работы Гебера «Сумма всего совершенства» и «Трактат о печах» содержат описание процессов и операций, полностью соответствующих методам, используемым сегодня в химических исследованиях; в то время как Роджер Бэкон в тринадцатом веке, применяя тот же порядок идей к изучению физики, пришел к открытиям, которые для его времени были поразительными. Поэтому невозможно оспаривать, что алхимики были первыми, кто открыл искусство опыта. Они подготовили приход позитивных наук, основывая интерпретацию явлений на наблюдении фактов и открыто порывая с бесплодными метафизическими традициями, которые так долго сдерживали прогресс человеческого разума». ²

При всей их таинственности, уловках и символизме, свидетельство самих алхимиков о физической природе их объекта совершенно недвусмысленно и убедительно. Один из самых знаменитых экспериментальных трактатов на английском языке называется «The Marrow of Alchemy». Он претендует на раскрытие секретов и самой скрытой тайны философского эликсира, как в теории, так и на практике. Он был опубликован Эйренеем Филопоносом Филалетесом, то есть Джорджем Старки, и, как правило, считается работой истинного Филалета; во всяком случае, он развивает его принципы и черпает свое вдохновение у автора Introitus Apertus. Итак, эта маленькая книга снова и снова свидетельствует, и притом самым настойчивым образом, о физической цели алхимиков и о том факте, что они работали с обычным золотом.

«Первое вещество, которое мы берем для нашей работы, — это золото, а с ним и ртуть, которую мы вывариваем до тех пор, пока ни одно из них не покинет другое, в этой работе оба умирают, гниют от гниения, а затем возрождаются во славе. Это настоящее золото и ничего больше. То, что не равно металлу по весу, никогда не войдет в него в потоке. Ничто, кроме металла, не будет обитать с металлами». Слепая глупость тех, кто пытается извлечь тайный камень из странных материальных предметов, подвергается суровой критике. «Золото — предмет только нашего искусства, поскольку с его помощью мы ищем золото». Те, кто, подобно благородному сыну искусства Мориену, советуют ученикам погрузиться в себя, чтобы найти истинную материю, намеревались лишь указать, как добро порождает добро:

«Как тогда сам он был по подобию своему создан,

Так что золото должно быть золотом, таков закон, установленный Природой.

Мориен добавляет, что тайный камень следует искать в навозной куче, что означает, как говорит «Костный мозг алхимии», что металл должен быть доведен до гниения. «Те, кто утверждает, что обычное золото не является материей, ошибаются. Золото — одно из них. Никакое другое вещество под Небесами не может сравниться с ним. Золото — благородное семя нашего искусства. Однако оно мертво. Его нужно высвободить и отправить в воду. Его нужно смягчить его собственной влажностью; его нужно смешать с нашей истинной водой, поместить в надлежащий сосуд, закрыть со всей осторожностью, поместить в надлежащее гнездо и с надлежащим огнем склонить к движению». Оно становится истинным золотом философов, когда ретроградным движением оно стремится к разрешению. «Тогда это наше Солнце, наш Маршасит, и, соединенное с нашей Луной, оно становится нашим ярким хрустальным Фонтаном».

*****

Но если жизни и писания алхимиков так ясно устанавливают физическую природу герметической цели и opus , то вполне можно спросить, как психическая или моральная интерпретация может быть разумно установлена на символы и амбиции всех адептов. Такие интерпретации никогда не могут быть полностью оправданы от обвинения в экстравагантности и слепом безразличии к самым простым и печально известным фактам, но они могут быть в некоторой степени оправданы рассмотрением аллегорических методов алхимиков и природой герметической теории.

Глубокие тонкости мысли редко находят адекватное выражение, даже когда вся сила истинно интеллектуальной натуры оказывается направленной на ресурсы языка, и там, где сила прямого призыва невольно признается недостаточной, едва ли можно ожидать успеха от неопределенных обобщений аллегории. Это область символизма — предлагать мысль, и интерпретация любой последовательности типологии неизбежно меняется в прямой пропорции с различными типами ума. Каждый отдельный символ воплощает определенную концепцию, существующую в уме его изобретателя, и в этом символе более или менее совершенно выраженную, но каждый ученик аллегории извлекает из каждого отдельного символа свой собственный смысл, так что значение типологии так же бесконечно, как и разнообразие интерпретационного интеллекта. По этой причине лучшие и самые истинные адепты всегда настаивали на необходимости посвященного учителя или особого интеллектуального озарения, которое они называют благодатью Божьей, для открытия действительной тайны герметического искусства. Без этого света или руководства неизбранный ученик, вероятно, будет вечно дрейфовать в хаотическом море символов, и prima materia , скрытая бесчисленными именами и противоречивыми или иллюзорными описаниями, навсегда ускользнет от него. Именно таким образом тысяча исследователей без посторонней помощи оперировали десятью тысячами материальных субстанций и никогда даже отдаленно не приблизились к изготовлению Великого Магистериума, и, таким же образом, изнуренные постоянными неудачами в физическом процессе, другие отвергли общее мнение относительно объекта алхимии и с воображением, работающим над более высокими стремлениями, выраженными герметическими адептами, приписали им исключительно духовную цель и обладание исключительно духовными секретами.

Если бы авторы «Суггестивного исследования» и «Замечаний об алхимии и алхимиках» рассмотрели жизнь символистов, а также природу символов, их взгляды были бы весьма изменены; они бы обнаружили, что истинный метод герметической интерпретации лежит в срединном курсе; но ошибки, которые возникли из-за чисто типологических исследований, были усилены рассмотрением великой алхимической теоремы, которая, par excellence , является теоремой универсального развития, которая признает, что каждая субстанция содержит неразвитые ресурсы и потенциальные возможности и может быть выведена наружу и вперед к совершенству. Они применяли свою теорию только к развитию металлических субстанций от низшего к высшему порядку, но мы видим из их трудов, что великие иерофанты как восточной, так и западной алхимии постоянно преследовались краткими и несовершенными проблесками славных возможностей для человека, если эволюция его природы будет совершена в соответствии с их теорией.

Евгений Филалет подробно останавливается на бесконечных возможностях нашей духовной природы и силе воображения нашей души. «Она обладает абсолютной силой в чудесных и более чем естественных превращениях», и он облекает свою доктрину человеческой эволюции в терминологию алхимических адептов.

В одном из двенадцати трактатов, приписываемых Сендивогию, есть следующие замечательные отрывки: «Мы знаем состав человека во всех отношениях, однако мы не можем вселить в него душу, которая находится вне хода природы. Природа не действует, пока ей не будет дан материал…» Проблема того, что все составные части подвержены растворению, и что человек состоит из четырех элементов, и как, следовательно, он мог быть бессмертным в Раю, рассматривается следующим образом. «Рай был и есть местом, созданным из самых чистых элементов, и из них также был создан человек, и таким образом был посвящен вечной жизни. После своего падения он был изгнан в тленный элементарный мир и питался тленными элементарными элементами, которые заразили его прошлую природу и породили болезнь и смерть. Первоначальному созданию человека в состоянии бессмертия древние философы уподобляли свой камень, и это бессмертие заставляло их искать камень, желая найти нетленные элементы, которые вошли в Адамову конституцию. Им Всевышний Бог открыл, что состав таких элементов находится в золоте, ибо в животных его не может быть, поскольку они должны сохранять свою жизнь посредством порочных элементов; в растениях его также нет, поскольку в них есть неравенство элементов. И видя, что все сотворенные вещи склонны к размножению, философы предложили себе, что они испытают возможность природы в этом минеральном царстве, которое, будучи открыто, они увидели, что в Природе есть бесчисленное множество других тайн, о которых, как о Божественных тайнах, они писали скупо».

Здесь, вероятно, подразумевается ссылка на возможности, которые их теория открыла для других, нежели минеральные царства, теория, истинность которой они считали доказанной ими самими, осуществив металлическую трансмутацию. В этой связи следует отметить, что философский камень обычно считался универсальным лекарством — лекарством для металлов и человека, последнее, конечно, по смыслу.

Случайное присутствие этих возможностей в умах адептов и всеобъемлющая природа герметической теории полностью объясняют заблуждения мистических комментаторов, которые ошибочно принимали побочные вопросы за конечную цель, что не совсем непростительно, поскольку конечная цель совершенно неважна по сравнению с побочными вопросами, и все, что представляет ценность в алхимии для современного ученика оккультизма, заключается в этих же самых возможностях, в применении герметической теории к высшему субъекту, Человеку. Невозможно в пределах краткого введения воздать должное безграничному предмету, искусству психической трансмутации, духовной алхимии, принципы которой содержатся в тайной теории адептов, и принципы которой никоим образом не зависят в своей истинности от действительности металлической трансмутации, поэтому я должен ограничиться несколькими общими замечаниями.

Замечательный урок, который мы можем извлечь из алхимиков, заключается в возвышении вещей в добродетели, превосходящей возможности Природы без посторонней помощи. Такое возвышение возможно, согласно адептам, как внутри, так и вне металлического царства. Человек и животные одинаково включены в эту всеобъемлющую теорию развития, и поэтому вполне возможно, что некоторые из герметических символистов обучали в своей тайной и аллегорической форме методу алхимической процедуры, когда субъектом был человек, и раскрывали чудесные результаты этого труда в машинописных книгах, которые они завещали потомкам. То, что Генри Кунрат искал трансмутацию металлов до определенного момента и периода, я думаю, очень ясно указывает его визит к доктору Ди. Однако то, что Amphitheatrum Sapientiæ Æternæ , опубликованный в 1609 году, рассматривает духовную алхимию, подтверждается природой его символов и общим тоном странного эзотерического комментария к некоторым еврейским псалмам. Те, кто работал с металлами, могли потерпеть неудачу, а могли и нет; это ни в коем случае не является важным моментом для разборчивого ученика оккультизма; но они оставили после себя теорию, которая полностью верна в своем применении к той единственной субстанции в Природе, которая, как мы знаем, способна к бесконечному совершенствованию, и великолепию и славе завершенного Magnum Opus , когда молодой Король исходит с Вечного Востока, из страны Утра и Рая,

«Неся на своем гребне полумесяц»,

хотя это и мечта, — скажем, даже то, что никто не может утверждать на самом деле, — хотя это и невозможно для металла, но это правда для человека; и все, что есть прекрасного и возвышенного в алхимической символике, может быть строго применено к божественному цветку будущего, молодому Царю Человечества, совершенному юноше, который грядет, когда он выйдет с Духовного Востока, на заре подлинной истины, неся Полумесяц, женщину будущего, на своем ярком и имперском гребне.

Я придерживаюсь мнения, исходя из имеющихся доказательств, что металлические трансмутации действительно происходили в прошлом. Это были явления столь же редкие, как настоящая «материализация» так называемых духов, которая обычно считается в наши дни среди тех верующих в физический медиумизм, которые не были одурманены доверчивостью и гламуром мира чудес. Подобно современному спиритуализму, отдельные факты истинной алхимии окутаны толпой позорных уловок, и торговля адепта в прошлом была столь же прибыльной и столь же покровительствуемой князьями, как и торговля современных торговцев знакомыми духами.

Но факт случайной трансмутации дает мало оснований предполагать, что praxis alchemiae с металлическими предметами когда-либо будет иметь успех у современных студентов turba philosophorum . Загадки алхимиков допускают, как я уже сказал, многообразные толкования. Их рецепты слишком неопределенны и запутанны, чтобы им можно было следовать. Они сами настаивают, что их искусство может быть изучено только путем прямого откровения от Бога или путем обучения у мастера. Их основные секреты не только никогда не были раскрыты в их многочисленных трактатах, но они едва ли претендуют на то, чтобы раскрыть их, несмотря на великолепные заверения, которые иногда содержатся в их названиях. Практическая сторона алхимии должна быть передана специалистам по химии, работающим совершенно независимо от книг или методов философов. Только теория имеет ценность для неофитов, или посвященных, или для любого ученика высшего оккультизма; и, как я уже сказал, он представляет ценность, поскольку его можно применять за пределами царства металлов, как признают сами алхимики, и как некоторые из них, по-видимому, пытались это сделать.

Психический метод интерпретации, предложенный в «Суггестивном исследовании», возвысил искателей философского камня до иерофантов тайны Бога; он наделил их altitudo divitiarum sapientiæ et scientiæ Dei . Они переступили порог вечности; они разгадали абсолют; они увидели Диану без покрывала; они возвели пояс Изиды и поглотили ее сверхъестественные красоты — то есть они совершили проявление воплощенного духа человека и наделили его божественной славой. Они не искали физических тайн; они не исследовали, как Парацельс, свойства нечистот и других веществ в гниении; они не работали с ртутью и серой; они не перегоняли вино; они не вываривали яичную скорлупу. Они были искателями души, и они нашли душу; они были ремесленниками, и они украсили душу; они были алхимиками, и преобразовали ее. Возвышенная и романтическая гипотеза! Но мы знаем, что они работали с металлами; мы знаем, что они манипулировали минералами; мы знаем, что они рыскали по всем царствам природы в поисках веществ, которые, по чистой возможности, посредством какой-то счастливой догадки, действительно могли бы превратить неблагородные металлы в золото. Они часто были экстравагантны в своих взглядах, они были обычно абсурдны в своих методах; они редко находили свой конец, но, если судить по тому, какими они были на самом деле, лишенные всякого гламура и романтики, самоучки-искатели Природы на заре физической науки, они в высшей степени заслуживают нашего уважения, потому что, во-первых, непросвещенные и невооруженные, голыми руками они заложили основы провиденциального и спасительного знания, а во-вторых, потому что их печи были возведены, интеллектуально, «на вершине в Дариене» — то есть, они работали в соответствии с теорией, которая имела неизвестную область применения, и сквозь дым своих углей и своих химикатов они созерцали бескрайние просторы, где стенающая совокупность Природы развивала свои внутренние ресурсы и постепенно продвигалась к совершенству в направлениях, которые полностью соответствовали их видению минеральной культуры. «Глубина за глубиной и высота за высотой» — так открылись им, и проблески этих славных возможностей преобразили их странную терминологию и прояснили их варварский символизм.

Исключая явно бесполезные работы, спекуляции нуждающихся самозванцев и сомнительных издателей, именно у тех, кто меньше всего способствовал развитию химической науки, мы должны искать информацию о духовной химии — у тех, кто разработал теорию, а не у тех, кто исключительно излагает практику. Во всех случаях мы должны хорошо отразить, что объектом рассмотрения были металлы, за исключением таких редких случаев, как представленные Генри Кунратом и анонимным автором трактата о Марии Александрийской, с несколькими философами-розенкрейцерами. Мы должны читать их ради того, что они предлагают, а не ради того, что они имели в виду.

Мечта психохимии — это грандиозная и возвышенная схема абсолютной реконструкции посредством парацельсовской Orizon Æternitatis , или сверхнебесной силы вещей, обожествления или деификаций, в более узком смысле, человека триединого посредством притока свыше. Она предполагает, что трансмутация или преображение человека может быть совершено, пока он находится на этой земле и в этом теле, которое затем будет магически одето в splendoribus sanctorum . Утренняя Звезда — наследие каждого мужчины, и женщина будущего будет облачена в солнце, и Луна будет помещена под ее ногами. Синяя мантия олицетворяет мистическое море, ее наследие безграничной необъятности. Эти чудеса могут быть действительно совершены очищением двустворчатой человеческой скинии, святого дома жизни, и постепенной эволюцией во внешнее и видимое проявление бесконечных потенций внутри нее.

В фактах и возможностях месмеризма и в явлениях экстатического ясновидения, в древней магии и современном спиритуализме, в доктринах и опытах религиозного возрождения мы должны искать raison d'être возвышенной мечты психохимии, а именно, что существует изменение, трансмутация или новое рождение, возможное для воплощенного человека, которое явно разовьет эзотерические потенции его духовного существа, так что сама плоть будет очищена, прояснена, прославлена и облачена в сущностный свет божественной пневмы. Тем из моих читателей, кто интересуется этой захватывающей темой, я должен сослаться на работу под названием «Азот, или Звезда на Востоке», которая, я надеюсь, будет готова к публикации в начале 1889 года и в которой будет рассматриваться Первоматерия Magnum Opus , эволюция Афродиты Урании, сверхъестественное зарождение Сына Солнца и алхимическое преображение человечества.

Примечания

1

Нет нужды предполагать метонимию. Совесть — это проводник, который образование легко извращает. Поэтому, если предположить, что она действительно является инструментом алхимиков, она может в высшей степени нуждаться в очищении и, за исключением самых общих вопросов, является в лучшем случае ненадежным проводником.

2

«L'Alchimie et les Alchimistes», с. 93.