Жизнь алхимических философов

Артур Эдвард Уэйт (2024)

Жизнь алхимических философов — книга Артура Эдварда Уэйта, опубликованная в 1888 году. Уэйт (1857–1942), известный мистик, оккультист и историк эзотерики, посвятил значительную часть своей работы изучению алхимии и западной магической традиции. В этой книге Уэйт исследует биографии известных алхимиков и философов, раскрывая историю их жизней, поисков, практик и попыток постичь секреты алхимии. Через изучение биографий таких легендарных фигур, как Парацельс, Фламель и многие другие, Уэйт раскрывает, как их философские идеи и труды отразили их время и культурный контекст. Автор пытается ответить на вопросы о том, кем были эти люди — учёными или мистиками, философами или шарлатанами, — и какую роль они сыграли в развитии духовных традиций Запада. Эта работа считается одной из классических в области истории алхимии и позволяет читателю прикоснуться к таинственной и очаровательной атмосфере мира алхимических исследований

Мориен

Morein или Morienus, был отшельником, родившимся в Риме в двенадцатом веке и поселившимся в Египте, где он стал глубоко сведущим в химии и физике того периода. Пока его образование все еще продолжалось в его родном городе, и под глазами отца и матери, которые нежно лелеяли его, он услышал о репутации Адфара, арабского философа Александрии, и умудрился увидеть его труды, когда его немедленно охватило отчаянное желание понять их смысл. Первые впечатления юности увлекли его; он покинул свой дом и отправился в Александрию, где после некоторых трудностей обнаружил обитель философа. Он назвал ему свое имя, свою страну и свою религию, и оба, казалось, были очень довольны друг другом — Адфар тем, что нашел молодого человека, на чье послушание он мог положиться, а Мориен тем, что он находился под дисциплиной мастера, который обещал открыть ему источник всех сокровищ.

Они учились вместе; дружелюбие ученика побудило его наставника раскрыть ему все свои секреты, после чего, согласно одному из рассказов, Мориен отправился в паломничество в Иерусалим, а затем стал отшельником. Кажется более вероятным, что он оставался с Адфаром до своей смерти, которая, несмотря на его огромные сокровища, его просвещение и его познания в тайной философии, в конце концов наступила, и что тогда Мориен, заплатив последние долги своему покойному посвящающему, покинул Александрию и продолжил свое паломничество. Он купил убежище недалеко от города Иерусалима, где поселился в компании ученика, которого он, несомненно, намеревался подготовить к науке.

Тем временем бумаги адепта Адфара, по-видимому, попали в руки Калида, султана Египта, мудрого и любознательного принца. На титульном листе этих рукописей было указано, что они содержат бесценную тайну философского камня. Султан изучал их с жадностью, но не продвинулся в их понимании, и, будучи не в состоянии выполнить magnum opus самостоятельно, он начал тщательные поиски того, кто был бы квалифицирован для толкования непостижимых тайн рукописей. Он созвал всех философов в Каир, обещал содержать их и снабдить всеми материалами и оборудованием, необходимыми для успеха алхимических процессов, и гарантировал великолепную награду любому, кто преуспеет. Как это могло случиться даже в наши дни, явилось много людей, чьи мысли были сосредоточены на прибыли, которую можно было бы извлечь из таких сделок.

Мориен, с болью услышав, как сильно Калид был обманут никчемными притворщиками, покинул свое убежище и со всей поспешностью отправился в Египет, с окончательным обращением Солдана так же близко к сердцу, как и с сообщением тайн Адфара. Труды мнимых алхимиков не дали ничего, как и ожидал посвященный отшельник, но что-то в манере Мориена произвело впечатление на принца, который назначил ему дом, в котором он мог оставаться, пока не завершит процесс. Работа в свое время была доведена до абсолютного совершенства; философ начертал следующие слова на вазе, в которую он поместил эликсир: «Тот, кто обладает всем, не нуждается в других», и, немедленно покинув Александрию, он вернулся в свою обитель.

Обладая теперь великим и высшим эликсиром, Калид не имел ни малейшего представления, как использовать его для желаемых им превращений. Он был одинаково охвачен сожалением об утрате настоящего художника и исполнен негодования на лжеалхимиков, которые обещали ему все, но ничего не добились, он указом установил смертную казнь для каждого разоблаченного самозванца. Прошло несколько лет, в течение которых султан тщетно искал обладателя могущественного секрета. Наконец однажды, когда он был на охоте и сопровождаемый любимым рабом, произошел инцидент, который привел к окончательному исполнению его амбиций. Раб, которого звали Галип, ехавший немного в стороне, обнаружил старца, молящегося в уединенном месте. Он расспросил его и узнал, что тот приехал из Иерусалима, где пребывал в скиту святого человека. Он слышал о стремлении Калида раскрыть тайну Гермеса и, зная, что отшельник, о котором идет речь, был человеком непревзойденного мастерства в священной, небесной науке, он покинул Палестину, чтобы сообщить об этом принцу.

«О! брат мой, что ты скажешь? — воскликнул Галип. — Хватит! Я не хочу, чтобы ты умер, как те самозванцы, которые возомнили себя моим господином».

«Я ничего не боюсь, — ответил отшельник. — Если ты сможешь представить меня принцу, я тотчас же с уверенностью пойду к нему».

Галип соответственно представил его, и старик сообщил Калиду, что он может помочь ему выполнить герметическую работу, что он знаком с адептом-отшельником из уединенных мест Иерусалима, который, благодаря просветлению от Божества, получил сверхъестественную мудрость и, по его собственному признанию, обладал драгоценным даром. Количество золота и серебра, которое он привозил каждый год в Иерусалим, было убедительным доказательством этого факта.

Солдан представлял опасность ложных обещаний почтенного человека и предупреждал его, как много обманчивых и хвастливых авантюристов уже встретили свою смерть. Отшельник, однако, упорствовал в своих уверенных утверждениях, и Калид, услышав описание Мориена, приказал Галипу, своему рабу, сопровождать старика с достаточным эскортом в Иерусалим, куда они в конце концов прибыли после многих трудов, и были рады обнаружению Мориена, который под своей власяницей, как говорят, сохранил вечно молодой облик. Галип сразу узнал его, приветствовал его от имени своего господина и убедил вернуться к принцу, который принял его с безграничным удовлетворением и занял бы его в мирской ситуации при своем дворе. Мориен, однако, был намерен только обратить Калида; он поведал ему тайны христианства, но, несмотря на свою мудрость, не смог достичь желаемой цели. Тем не менее, он, по-видимому, открыл ему секрет трансцендентной науки, и беседа Мориена и Калида была записана на арабском языке и переведена на латынь и французский языки.

Дальнейшая история Мориена не зафиксирована. В собраниях герметической философии есть несколько небольших трактатов, приписываемых Калиду, а также Галипу, который, по-видимому, принимал участие в тайне. Сам Мориен упоминается как автор трех работ, которые, как говорят, были переведены с арабского, но их подлинность, конечно, весьма сомнительна. Первая называется Liber de Distinctione Mecurii Aquarum , рукописная копия которой существовала в библиотеке Роберта Бойля. Вторая — Liber de Compositione Alchemiæ , напечатанная в первом томе Bibliotheca Chemica Curiosa . Наконец, появилось несколько изданий трактата под названием De Re Metallica, metallorum Transmutatione, et occulta summaque antiquorum medicina libellus . Впервые он был напечатан в Париже в 1559 году.

Бэкон и Арнольд, один из которых появился в начале, а другой в конце XIII века, ссылались на Мориена как на авторитетного автора среди герметических философов, а Робертус Кастренсис уверяет нас, что он перевел книгу Мориена с арабского языка в 1182 году.

В Liber de Compositione Alchemiae содержится герметическая беседа между Мориеном, Калидом и Галипом. Она апеллирует к авторитету Гермеса, который, как утверждается, был первым, кто открыл великий магистериум, секрет которого он передал своим ученикам. Она объявляет prima materia единой, цитируя свидетельства мудрого царя и философа Геркулеса и адепта Арсикануса, а также другие псевдоавторитеты, которые гораздо больше дискредитируют дату диалога, чем поддерживают рассматриваемую алхимическую теорию.