Только теперь я живу

Аста Корнели, 2023

Травма и следующий за ней провал на судьбоносном первенстве приводят преуспевающую гимнастку Дарию Тургунову в кабинет психотерапевта.Застарелые обиды на прошлое, проблемы родом из детства сближают Дашу и ее врача Йохана. Она еще не знает, что на самом деле скрывается под личиной этого с виду добродушного человека. Роковое чувство разгорелось в груди Йохана с угрожающей силой. Сможет ли жених девушки Артур спасти ее от разочарования и опасности и при этом не подвергнуть самого себя риску? Какие ужасы могут прятаться за образом порядочности и показной филантропии?Оглянитесь, психопат – это не вампир, и он может жить рядом с вами.

3

Артур тут же начал искать встречи с хваленым психотерапевтом, абсолютно безоговорочно доверяя тренеру своей любимой. Внутренний голос подсказывал ему — минует день, минует и угроза. Больше всего он хотел помочь Даше остынуть и принять как данность — пора остепениться, поступить в университет и начать тренировать. Он знал, что она осилит эту задачу, кроме того, он не сомневался, что она загорится преподаванием. Он вспоминал ее спешащей на помощь младшим, глаза и нежность Даши в отношении коллег по залу, у которых не все получалось гладко, — она непременно станет великой. Так или иначе. Вопреки судьбе.

Йохан сиял от приливов одухотворения и не мог не поговорить с виновницей своего счастья, казавшегося таким хрупким.

— Спасибо вам, Виктория Александровна. Я сделаю все, чтобы Дашенька вернулась. В первую очередь вернулась сама к себе. И простите, что сразу не написал, когда это все случилось. Оказывается, я полностью выпал из жизни из-за всех этих коммерческих дел.

— Что вы, Йохан, я и без того счастлива, что вы откликнулись!

— Я зайду к вам, как только приеду.

Йохан не хотел оттягивать день визита, поэтому быстро съездил в больницу к матери, которую недавно прооперировали, и уведомил о своем приезде Артура. Он увидит Дашу вот так рядом, как эту розу на его столе. Йохан достал из вазы белый цветок и прикоснулся к нему щекой, приласкал губами лепестки.

В день приема он ни о чем не мог думать помимо того, как вести себя перед ними обоими. Насколько было бы проще, приди она одна!

Он сидел с цветком в руках, когда секретарь оповестила о приходе клиентов.

Никогда так не дрожали у Йохана руки, как сейчас. Она стояла невероятно близко, изучая пол его кабинета, а он взглядом касался ее волосков на щеках. Артур мягко взял руку девушки. Она всколыхнулась, как разбуженная голубка, и еще больше ушла в себя. Ей совсем не хотелось открывать душу кому бы то ни было и рассказывать по десятому кругу, как всё, что ты строила восемнадцать лет и что служило фундаментом для счастья и смыслом твоей жизни, теперь очутилось прахом, и твое бессмысленное существование также ставило под вопрос счастье тренера, возлюбленного и тех поклонников, кто отвернется от тебя и вскоре забудет, переключив внимание на других спортсменок.

— Даша, познакомься с доктором. Даша? — Артур поймал ее расфокусированный взгляд.

Молодой человек, здороваясь, пожал руку Йохану и прищурился:

— Мы могли где-то видеться? Ваше лицо мне знакомо.

— Вполне, мое фото было на одном из билбордов в центре города, — соврал он, улавливая причину, по которой Артур мог его узнать, и вспомнив, где он его в последний раз видел.

Йохан подозвал Артура в сторонку, оставив Дашу сидеть в кресле.

— Пожалуйста, скажите, что она притворяется, упрямится. Я сойду с ума, если она продолжит сидеть как мумия, — взмолился Артур, нервно поправляя взмокшие волосы, скрестив руки на груди и облокотившись о стену в проеме двери.

Йохан налил им воды, зайдя в кухонный уголок, и бесстрастно, как что-то само собой разумеющееся, ответил:

— Она запугана, ей нужно внушить, что будущее имеет смысл. Если она сама себе разрешит его впустить, то этот смысл войдет в ее жизнь так же быстро и внезапно, как покинул ее.

— Что это значит? Как ей это донести?

— Вам не нужно ничего делать. Теперь это моя обязанность, Артур.

— Я могу присутствовать на сеансах?

— Вы шутите? Как она сможет открыться, если еще вы станете давить своим присутствием. Вижу, вы никогда не обращались к психотерапевту.

— Вы правы. Хорошо, раз так нужно. Завтра я привезу ее.

Когда они ушли, Йохан в ужасе припал к полу — его белая роза, которую он не успел поставить обратно в вазу, была разорвана на лепестки. Они укрыли собой кресло, где сидела Даша; стебель же лежал на столе, обмотанный черной резинкой для волос.

«Спокойно, Йохан, пусть это будет лишь невроз, и всё (хотя я понимаю, что тут компульсивное расстройство с депрессией), никакого подтекста и знака в этом нет», — успокаивал он себя, анализируя непроизвольные действия своей пациентки.

На следующий день Даша наотрез отказалась ехать в Сити. Йохан предложил приехать сам и поговорить с ней. Возможно, в обстановке дома что-то угнетает ее, и он смог бы подсказать, а заодно попытаться уговорить Дашу, заверив ее в важности встреч. Он не выпускал из рук резинку для волос, накручивая ее на свои пальцы, далее поцеловал ее и положил в карман брюк.

Дария и Артур жили в поселении Первомайском, в частном доме, где по утрам Даша медитировала и занималась стретчингом на траве. Это был дом ее родителей.

Йохан прохаживался перед входом, стараясь взять себя в руки.

— Так значит, вы пытались покончить с собой?

— Не в этом моя проблема. Я не чувствую поддержки. Даже от Артура, — насупилась Даша. — Все ходят с кислыми лицами, как будто я неизлечимо больна и моя жизнь никогда не станет прежней.

«Он тебя недостоин. Я сразу это понял, как только увидел, что тебя, под тяжестью реквизита, едва не прижало дверьми в вагоне метрополитена. Негодяй. Что ж это за мужчина такой, если его девушка бегает одна по городу с сумками?» — в глубине души ворчал Йохан.

Ее самодельное колье из разноцветных бисерин, обтянувшее шею, приковывало взгляд. Она уже не смотрела в пол, и он тотчас перевел зрение с шеи на глаза. Она не боялась его, но в то же время не доверяла сокровенные мысли и переживания.

— Нам нужно быть честными друг с другом, Дария.

— Я никому не могла открыться и показать свою слабость. Тогда я бы уподобилась неудачницам, после первых трудностей и обид бросающим большой спорт.

— Даже Артуру? Он бы поддержал, я не сомневаюсь.

— У него свои такие же. Ему хватает забот. Максимум, на что я ему жаловалась, это головная боль и адская усталость.

Йохан поднял брови, а она покраснела и хихикнула, почесывая нос.

— И он не нашел средства, чтобы это исправить?

Она прокашлялась.

— Я приду на терапию, — выпалила Даша.

Йохан мысленно выдохнул и поблагодарил высшие силы.

— Я буду ждать вас. И повесьте в своей спальне светлые шторы.

— Я подумаю над этим.

Даша то и дело обращала взор на дверь, гадая, подслушивает ли Артур. В конце концов она резко встала с кровати и протянула Йохану руку, на которую была надета такая же резинка, какую она оставила в его офисе.

— Я должна была еще в первый день сказать, но говорю сейчас: приятно познакомиться, господин Айзек.

— Йохан. Прошу. Это важно. Мне важно твое доверие.

— Йохан… — Она смутилась и опять посмотрела на дверь.

— И я рад знакомству, Дария.

Подобно тому как в его самых смелых мечтах она сжимала его плечо, в настоящий момент он сам клал руку на ее бицепс и, похлопав по нему, спрятал глаза и вышел из комнаты. Йохан наткнулся на Артура и, смущаясь, поправил отсутствующий галстук.

— Что он сказал, милая?

Артура поразило и обрадовало личико Даши, излучавшее уверенность.

— Он поверил в меня. Артур, я справлюсь. Артур, обними меня, скажи мне что-нибудь.

Даша заплакала, пока он стоял поодаль и любовался своей отважной и смелой девушкой.

— Малышка моя, я тобой уже горжусь. Ты что-то хочешь? Может, шарлотку? Я положил много яблок, как ты любишь.

— Ты смеешься? Я скоро верну свою форму, вот увидишь. А сейчас равняться на «обжор в депрессии» я не буду. Позже выпью смузи.

— Просто ты вчера попросила… Ладно, отвезу твоей бабушке. Мы отпразднуем начало выздоровления. — Он щелкнул ее по носу указательным пальцем и, поцеловав в шею, направился к выходу за звонившим телефоном.

— Артур!

— Да, Дашуль?

— Мне в комнату пойдут желтые шторы?

— Всё, что ты пожелаешь.

Даша довольно вытянула перед собой руки, сцепив их в замок, и откинулась на подушки, рисуя в голове радужные картины своего будущего.

В офис Йохана она входила робко. Соседство репродукций картин Сальвадора Дали и полотен Сандро Боттичелли показалось ей абсурдным, как и смешение стилей в его кабинете, а вернее просторных апартаментах с окнами во весь рост. Вдохнув запах благовоний, Даша утонула в коричнево-белом кресле и вскочила, как только увидела его выходящим из кухонного закутка с подносом.

— Здравствуйте, Дария. Сидите-сидите.

— Здравствуйте, Йохан. У вас так… необычно и светло, да, очень светло, и не сильно высоко.

— На восьмидесятый этаж вы когда-нибудь поднимались? — Он неотрывно наблюдал за лучом солнца из окна, золотившим нимб ее волос.

— Что? Нет. А что на восьмидесятом?

— Я там живу.

— Здорово. — Как и обстановка, внешний вид Йохана заставил Дашу смутиться. Он был одет с иголочки в строгий синий костюм и, отпивая напиток, одновременно расстегивал пуговицы своего пиджака. Ее зрачки и полуоткрытый рот не оставляли Йохану сомнений в своей привлекательности, или, быть может, естественной неотразимости.

— Извините, я не уточнил, какой кофе вы предпочитаете.

— Вы сами его варите?

— Не всегда.

— Тогда любой. Спасибо. — Даша запомнила его другим по прошедшим выходным. У них дома он был таким свойским, без официальной маски и этих односложно-сухих ответов. И куда подевалось его неформальное обращение и даже некоторая фамильярность?

Йохан не мог насмотреться на то, как она касается краешка чашки и как пенка капучино потихоньку исчезает на ее верхней губе, а глаза бегают то по нему, то по столику с капелькой разлитой воды для его эспрессо. Он стремительным движением руки подхватил салфетку и вытер лужицу. Даша отпрянула от неожиданности к спинке кресла и чуть не облилась. Он читает ее мысли? Она настороженно выглянула из-за чашки и еще раз поблагодарила. Тишина пугала.

— Итак, начнем наш сеанс. — Йохан хлопнул ладонями по коленям. — Прежде всего, не люблю навязывать свои взгляды, представления и убеждения, но… не могли бы вы снять этот, кхм, ваш крестик?

— Крестик? Ах да. — Даша была обескуражена до такой степени, что подумать о необходимости этого действия мозг ей не позволил. Она нащупала цепочку и начала теребить ее в руках. Она была готова поверить, что спит, иначе как объяснить это головокружение?

— Не бойтесь, Дария. Наверное, пора убрать эти ароматические палочки.

— Да, пожалуйста. — На ее лбу выступил пот.

— Расскажите мне, поделитесь, что у вас на душе.

— Простите, мне нужно в туалет. — Даша прикрыла рот рукой, и Йохан мигом встал, чтобы отвести ее в ванную комнату.

— Какой ужас, что я натворила!

— Даша, тихо, успокойся. Все нормально, возьми-ка воды. Ты перенервничала и, наверное, кофе на голодный желудок плюс индийские ароматы затуманили сознание.

— О Боже. Ладно, Йохан, я постараюсь рассказать.

Она говорила ровно и безэмоционально, но не уходила в детали.

— А не могли бы вы поподробнее рассказать про вашу семью? Родителей?

— Я бы не хотела углубляться, но смысл в том, что мы не в лучших отношениях.

— Дария, но это основа основ. Вы же знаете, все идет из детства.

— Хорошо. Я очень обижена на них, но где-то очень глубоко в душе я люблю их, или не их, а своих идеальных родителей, которых я маленькая представляла, когда визуализировала наше воссоединение и то, как они сидят на трибунах и болеют за меня. И как я посвящаю им свою победу.

— Ты плачешь, вспоминая эту часть своей жизни?

— Уже нет. Для них моих слез не осталось. Я приняла это. Но прощать их не хочу. Пусть они первые исправят свою ошибку. Хотя о чем я. У них будет новый ребенок.

— Прощать не нужно. Не сейчас. Мы выполним с тобой практику возврата в детство. Твоя обида на родителей — первостепенная проблема, которую мы должны устранить. Травма — это итог невысказанных чувств и лишений. А победа во что бы то ни стало — побег от реальности. И вот ты столкнулась с невозможностью шагать дальше в темпе, к которому привыкла, и теряешься в себе. Ты теряешь цель, а другой жизни у тебя нет, и ты снова открываешь глаза и видишь свою действительность. А это неразрешенные проблемы детства. Чтобы отдать себя спорту как призванию и одному из твоих жизненно важных устремлений, а не пользоваться им как маскировкой правды и наркотиком от стресса, мы изменим твое прошлое. Заставим мозг настроиться на счастливую и благополучную волну.

— Не знаю, получился ли. Да, гимнастика меня спасала, и я не могла бы жить дальше, лишившись ее и признания через нее, а если закончу карьеру, то неизбежно потеряю любовь части болельщиков. Это был только образ сильной девочки, любой спортсмен приглушает в себе чувствительность, не придает значение жертвам, боли, грубости, усталости. Оно копится и дает выход иногда в то время, когда совсем не ждешь. Может, это и знак.

«И для меня тоже знак. Ты осталась жить ради меня». — Йохан всё больше видел в ней свою Лауру, что была солнцем для Петрарки, или свет-Беатриче, воспеваемую поэтом Данте. Дария не его трофей. Она его спасение, как и он врач ее души и ее огранщик.

— Все получится. Мозг с легкостью обманывается, когда это выгодно для его спокойствия и твоего ментального здоровья.

— А вы не хотите заменить картины Дали на ван Гога? Меня они пугают.

— Я над этим подумаю, — улыбнулся Йохан.

Артур не сдержался и приехал в разгар своего рабочего дня, чтобы забрать Дашу.

— Как первый день? Первые успехи?

— Он вводил меня в транс, то есть гипноз. Пока не поняла, но, однозначно, мне легче.

— Зачем? Ты же пережила суицид, а не потерю памяти. С какой стати гипноз?

— Откуда я знаю? Ты хотел, чтобы я к нему ходила, я хожу.

Даше не нравилось, что Артур пытался контролировать ее занятия. Этот маленький мир, островок уединения, принадлежал только ей и ее психотерапевту. Ей было не по себе обсуждать с любимым человеком слишком интимное, касающееся ее одной, то, что недавно ей с трудом далось поведать доктору. Но ведь Артур — ее всё, самый близкий человек после бабушки. Почему они никогда не открывали душу друг другу? Из-за того ли, что она не подпускает Артура к своему телу?

— Все мои проблемы из детства; мы лечим не последствия, а источник. Моя психика нестабильна уже давно, Артур.

— Я люблю тебя, Даша. Я обещал себе, что постараюсь освободить тебя от этого груза прошлого, но не смог.

— Не вини себя. — Она крепко прижалась к нему. — Только я сама смогу побороть свое прошлое.