Безликие

Ася Хоутен (2024)

Обычную жизнь начинающей актрисы Элинор меняет неприятность: человек в чёрном начинает следить за ней, не отступая ни на шаг. Он объясняет это любовью, но не у каждой истории любви конец в стиле «долго и счастливо».

Часть 3. Одержимый

«Еë зовут Элинор Фиона Гетсвил, двадцать один год. Обучается в Нью-Йоркской академии киноискусств на отделении актëрского мастерства. У родителей свой бизнес. Живëт на сто сорок седьмой улице, до учëбы часто добирается на тëмно-синем Форде Фиеста».

Я делаю паузу. Откидываюсь на спинку стула, сжимаю и разжимаю затëкшие от напряжения пальцы. По мнению нормальных людей, моё стремление изучить каждую деталь её жизни доходит до абсурда. Неудивительно. Я знаю о ней всë: от имëн двоюродного дяди с женой и сыном до цвета белья на каждый день. В пятницу она чаще надевает красное, в среду — розовое, но многое меняется из-за расписания классов. Нормальные люди, узнав об этом, скажут, что я шизанутый. Так похер. Самое главное — знать о ней всё. Всë это однажды поможет завоевать еë внимание. Дрожу от предвкушения момента, когда буду обладать ей, хватаю со стола ярко-зелëную упаковку с остатками крекеров и, по ощущениям, растираю в крошку.

Окружающие с детства говорят, что любовь — прекрасное и тёплое чувство, которое может добавить в жизнь света и ярких красок. Я ощущаю всё немного по-другому, но это не новость. Для меня не существует большинства вещей из числа тех, которые заставляют двигаться вперëд, например, моих сестëр. Любовь — не исключение, она тоже странная.

Я люблю Элинор с первой встречи, но подъём из-за этого длится лишь пару дней. Теперь кажется, что кто-то бестелесный хватает меня за волосы на затылке и топит в болоте. Оно грязное и воняет, неприятно булькает при каждом погружении, а жижа потом остаëтся на лице, шее, одежде. Но зачем-то я ещë пытаюсь дышать. Может быть, всё ощущается иначе, потому что я вынужден только наблюдать и мне мало её по соседству… Снова наклоняюсь к экрану.

«Вчера она приходит домой чуть позже обычного, в 22:16. После практических занятий идëт ужинать в кафе с друзьями. Рейчел встречается с Джерри, поэтому я вычëркиваю их из списка потенциальной опасности, но остальные… Они смотрят на неë постоянно. Мартин пялится на еë грудь, заботливо открытую вырезом белого платья, а Фрэнк не стесняется хлопнуть еë по заднице “в шутку”. Я сжимаю кулаки и продолжаю притворяться, что просто работаю со своим ноутбуком за столиком в углу. Оттуда они не могут разглядеть моего лица, зато мне отлично видно их. Вижу, когда мудак уходит в туалет, иду за ним и совершенно случайно ударяю дверью прямо в глаз. После этого посиделки быстро заканчиваются, Элинор извиняется передо мной за своего неуёмного друга, пока остальные сдерживают его порывы разбить нос в ответ. Мне остаëтся незаметно проводить еë до дома. Она выпивает два бокала вина за ужином, поэтому едет на метро, оставив машину на платной парковке. У входа в поезд немного медлит и оборачивается, смотрит прямо на меня. Замечает? Нет, не похоже. Быстро входит в вагон. На всякий случай держусь на пару шагов дальше, чем обычно. Пока рано, она заметит моë присутствие чуть позже, когда поймëт, как много я делаю для неë и забочусь о ней».

Встаю и потягиваюсь. В ночной тишине хрустят позвонки, и этот звук кажется похожим на раскат грома. Сейчас чертовски поздно. Или уже рано? Три часа ночи, я только заканчиваю запись об очередном дне — в запароленной папке хранится отчëт о каждом, чтобы не упустить даже крохотной детали. В животе воет голодный волк — со всем этим учëтом снова забываю поесть. Приходится пойти к холодильнику и достать всë, что там остаëтся: банку колы и пиццу для микроволновки. Паршивая еда, но ближайший магазин на сорок второй улице.

Устраиваюсь перед экраном с безвкусным куском пиццы в зубах и подключаюсь к веб-камере. Расстояние между квартирами небольшое, у меня получается взломать еë. Казалось бы, век технологий, повсеместное помешательство на защите персональных данных, а она по-прежнему забывает, что камеру не стоит держать открытой.

Конец ознакомительного фрагмента.