Ксюшкины рассказы. Сборник рассказов

Ася Шейн

Ксюша — девочка, которая учится в четвертом классе и уже знает, кем станет, когда вырастет. Она хорошо рисует, много поет, быстро бегает, а еще — умеет быть не такой, как все.На примере Ксюшиных историй читатель узнает:– что такое любовь и дружба,– как справиться со своими страхами, ревностью и жадностью,– как пережить смерть близкого,– и как понять, что для тебя важно.

© Ася Шейн, 2024

ISBN 978-5-0064-0265-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В ПЕСОЧНИЦЕ

Пожалуй, эта история — самое первое, что я запомнила в своей жизни.

Мне было года четыре. И обычно дети редко помнят что-то из столь раннего возраста. Но тут был особый случай.

Летом я очень любила гулять на улице. Во дворе стояли большие качели, горки, лазалки и песочница, в которой постоянно копошились малыши. Строить замки и лепить фигурки из песка — было моим самым любимым занятием.

Особенно я любила делать это с кем-то, а потом продавать куличи в вымышленном магазине на лавочке. И получать за них деньги из листьев.

В этот раз в песочнице нас было четверо. Аня, Антон и Маша стряпали куличики с помощью маленьких фигурных контейнеров и игрушечной лопатки. Я тоже разложила свои формочки в виде рыбки, ежа и слоника. А в ведре принесла немного воды, чтобы песок склеивался лучше.

Мы складывали все получившиеся пирожки рядом друг с другом. Но в какой-то момент Антон стал отодвигать все фигурки в сторону, отделяя их от своих.

Я не поняла, почему он так сделал, и пододвинула наши фигурки обратно.

Он снова молча отодвинул их. Я — вернула на место.

Тогда Антон отделил мои фигурки и столкнул их с края песочницы вниз.

— Что ты делаешь? — закричала я. Но поступить также с его фигурками не могла себе позволить. — Мы же их хотели продавать, — сказала я, сдвинув брови и строго глядя на него.

Тогда Антон (а он был больше меня в два раза) одной рукой смахнул все остальные фигурки вниз. Они упали и рассыпались.

— Вот и продавайте, — довольно сказал он и отвернулся к своим пирожкам.

Девочки смотрели на нас, приоткрыв от удивления рты, и только мотали головой туда-сюда.

Мне стало обидно, что он сломал наши куличи. И еще больше — от того, как нагло и спокойно стал играть дальше. Поэтому я схватила свой маленький контейнер и, размахнувшись, ударила его по руке.

Антон заревел от испуга и кинул мне в глаза горсть песка. Я, почти не понимая, что происходит, схватила ведерко с водой и плеснула в него. Пара капель попала ему на футболку.

В этот момент к Антону подбежала его мама и взяла на руки с криком, какая я злая девочка. А ко мне подбежала моя мама, и сказала, что так делать нельзя.

— Извинись, — потребовала она, вытаскивая меня из песочницы.

— Но он первый начал, — пролепетала я, и тихо стыдливо извинилась.

Тем временем Антон корчил мне рожи и показывал слюну, которую хотел в меня плюнуть. И которая выливалась у него изо рта. А я моргала, пытаясь справиться с песком, попавшим в глаза.

Но мама Антона все равно кричала на меня. И тогда моя мама ей ответила, что она сама со мной поговорит, и кричать на меня не надо.

Маме Антона это так не понравилось, что она пообещала подать на меня и на мою маму в суд. И только потом удалилась, по-прежнему держа его на руках.

Я тоже стала проситься домой. Играть больше не хотелось.

Мама повела меня на качели и стала раскачивать до солнышка.

— Разозлилась, да? — как бы утешающим тоном спросила она.

Я кивнула.

— Я понимаю, — сказала мама, — ты хотела играть вместе со всеми, а он хотел играть один, по-своему. И вы не договорились.

— Мам, он сломал наши куличики! — возмутилась я.

— Знаю, знаю, — мама вздохнула, — я ведь не осуждаю тебя. Все пошло не так, как ты хотела, и ты разозлилась. Это естественно и нормально. Любой бы разозлился.

Качели раскачивались медленней, и я почти доставала одной ногой до земли.

— Я тоже иногда злюсь, — сказала мама. — Знаешь, как я сильно вчера разозлилась на папу, когда он переключил мой интересный фильм на свой неинтересный футбол? Очень сильно!

Я удивилась:

— Правда? Но вы же не ругались… — заметила я.

Мама улыбнулась мне:

— А я сказала ему, что очень злюсь. А он мне тогда рассказал, что его футбол идет в прямом эфире. И это значит, что нужно посмотреть прямо сейчас. А мой фильм он нашел мне в записи, на кассете. И мы его вместе потом досмотрели.

— И ты не расстроилась? — спросила я, глядя на нее.

— Немного… Но мы нашли компромисс.

Я открыла рот, услышав незнакомое слово. Мама снова улыбнулась мне:

— Компромисс — это выход, который устраивает всех. Когда два человека понимают желания друг друга и придумывают, как сделать так, чтобы обоим было хорошо.

— Получается, и мы с Антоном должны были придумать? — задумалась я.

— Ну, вы могли попробовать. Но что точно не нужно было делать, так это драться, — мама заглянула мне в глаза.

Я кивнула.

— Надо было поговорить. Сказать ему, что ты злишься, ведь он ломает твои фигурки. И объяснить, что хотела бы играть с ним вместе.

— А если бы он не стал со мной говорить? И все равно бы сломал их? — я так расстроилась, что нижняя губа немного выступила вперед.

— Тогда ты просто перестала бы с ним играть. Хочет быть один — пусть будет один.

— Тогда он бы меня обидел, а я его — нет, — я угрюмо засопела. Мне не нравилась мысль, что кто-то может меня обижать.

— Зато я бы гордилась тобой, — мама потрепала меня по волосам. — Я бы гордилась, что у меня вырос такой умный ребенок, который может себя контролировать. А для Антона, поверь, самым худшим наказанием в жизни будет его плохой характер, если он его не исправит. И то, что у него не будет друзей. Ведь ты же не будешь дружить с тем, кто тебя обижает?

Я улыбнулась:

— Не-а.

Мама улыбнулась в ответ:

— И никто не будет.