Плесень

Ау Каеши (2024)

Продолжение романа «Джанк». Древний Бог освобожден и жаждет мести. Тучи над Севером продолжают сгущаться: природа чувствует надвигающуюся беду. Жестокая война охватывает все близлежащие страны, старые конфликты вспыхивают вновь. Лисандр отказывается от престола и возвращается к своей основной и главной деятельности, которую давно забросил . И кто же мог предположить, что именно это поможет одолеть врага?

Предсказуемая непредсказуемость

Калеб вышел из своего дома, укутавшись в большой шарф. Погода сегодня была не особо приветлива и сразу, как только парень сделал шаг из подъезда, швырнула ему в лицо комок снега. Мороз сразу залез под легкую куртку и принялся кусаться. Калеб вздрогнул и шагнул обратно в подъезд. Прикрыв дверь, он оглянулся, задумавшись. В памяти всплыл вчерашний вечер.

В квартире было тихо, пахло уютом и молоком. У входа больше не стояли бутылки, полы сверкали от чистоты, как и все вокруг.

Эшлен сидел в кресле у стола и не спеша попивал чай. Крепкий, терпкий, с еле уловимыми нотками ягод и специй. Калеб кружил вокруг него с чайником и параллельно раскладывал сладости. Генерал иногда хмурил брови, отводил глаза и молчал.

— Мама себе нашла очередного мужика и свалила… Если вам интересно, — начал Калеб. Эш хмыкнул. — Хмурый вы сегодня, что-то случилось?

— Странный вчера день был… — Эш взглянул на чай и замер, вспоминая вечер в храме. В плавающих специях он увидел танцующие толпы и вздрогнул. — Не важно…

Калеб сел напротив и залпом выпил целый стакан чая.

— Я тут кое-что разузнал, кстати, — продолжил он, поставив кружку обратно. — Поставки менкоина не прекращаются, даже увеличиваются. Это точно. И из странного: раньше порошок приходил в бар, теперь из бара его куда-то увозят. Причем огромными коробками. Самого Гана редко вижу, приходит по закрытию, — Калеб чуть наклонился вперед и стал говорить тише. — Я еще поговорил с очень старым клиентом, так, невзначай. Он сказал: «Раньше эта хрень пахла ванилью и свинцом. А теперь просто ванилью». Вот. И Мартиша часто взвинченная ходит, оглядывается. Я еще в подвал раз даже заглянул, якобы потерялся. Странная там была обстановка. Чисто, как в больнице. Стены белые, как бумага, и мебель вся металлическая.

Эш встревоженно взглянул на парня и свел брови.

— Сам варит, понятно…

— Это еще не все! — Калеб радостно вскочил, подошел к шкафу и достал из одной книги смятый листок. — Я подслушал разговор один. Ган трепался с одним из барыг. Они обсуждали какие-то улицы. Я часть записал, — он протянул страницу мужчине.

Эш пробежался взглядом по записям и сжал его в кулаке.

— И это не все! — продолжил Калеб. — Одна танцовщица мне сказала, что скоро таких заведений, как «Мэджик», будет по всей стране тысячи! А еще…

— Хватит! — махнул ему Эш. — Я понял, — он прикрыл глаза ладонью и задумался.

— Вас еще что-то беспокоит, так? — Калеб сложил руки на столе и положил на них голову. — Расскажите, раз уж вы тут. Может, полегче станет.

Эш поставил чашку и наклонился чуть вперед. Голова гудела от мыслей. Он вытянул руку и слегка потрепал рыжие волосы, затем провел по щеке. Калеб улыбнулся, глаза засверкали.

— Не нужен мне слушатель, — вздохнул он. — Мне нужен советчик. Столько проблем навалилось.

— Вы начните, может я и смогу посоветовать, — Калеб положил голову на бок и вытянул шею, как кошка.

Эш перевел взгляд на окно. Было светло: яркое Солнце сияло в небе, ни единого облачка в округе. Погода замолчала.

Голову его грузили миллион мыслей. Ответственность давила на плечи, хватала за шею. С тех пор как Грэм отошла от дел, мир будто стал в разы сложнее. Эш откинулся на спинку и развалился в кресле, вытянув одну ногу.

— Марсала умерла, — сказал он вполголоса.

Калеб приподнял голову, взглянув на него удивленными глазами.

— Южная принцесса? С которой совсем недавно свадьба была? У вашего брата?

— Неужели ты начал читать новости? — усмехнулся генерал.

— Прочитал, как только сказали, что вы «очень важная шишка».

Эш улыбнулся и продолжил.

— Если эта информация вскроется, то все наши мирные договоры с Югом пойдут коту под хвост. Еще и… — Эш прикусил язык и отвел взгляд.

— Что?

Генерал сжал зубы, пытаясь сдержаться и не сболтнуть чего-либо еще.

— Ее смерть не получится скрывать вечно… — вздохнул Калеб. — А я уж думал, настанут светлые времена… Очередная война значит.

Они оба замолчали и задумались о своем. Эш уперся пальцами в висок, словно пытался таким образом настроить что-то в голове. Калеб же просто смотрел в стену, иногда бегая глазами по узорам на обоях.

— Значит, нужно сделать ее смерть… Благородной? — неожиданно заговорил Калеб. — Знаете, у меня недавно знакомая умерла сразу после рождения ребенка. Вот бы эта принцесса тоже…

Эш резко открыл глаза и посмотрел на парня. В мыслях начали носится молнии.

— Точно. Будет ребенок — не будет войны. Все равно же породнились получается?

— Как меня раздражают эти средневековые устои… — шикнул Калеб. — Но, вы правы. Только вот где ребенка-то взять?

Эш нервно усмехнулся и снова посмотрел на чай. Крупинок в нем стало плавать все больше. Они кружились, продолжая танцевать.

— Не поверишь… Буквально вчера решение этой проблемы — ожила.

— Ожила? — удивленно дернул бровью бармен.

— Ты гений, — отмахнулся Эщ и улыбнулся.

Парень тихо рассмеялся и кивнул. Только он собирался встать, чтобы убрать почти опустевшие чашки, как мужчина взял его за руку. Улыбка сменилась на хмурость.

— Не ходи больше к Гану.

Калеб удивленно приоткрыл рот, а затем звонко рассмеялся.

— Как не ходить? Я же там работаю.

— У меня можешь работать, если не хочется дома сидеть, — Эш отпустил его руку. — Я серьезно, не ходи туда больше. Ган не такой идиот, чтобы не понять, что ты уши там греешь.

— Я же бармен, моя работа всех слушать и быть внимательным, — пожал плечами Калеб. — Ну и как не ходить? Хотя бы вещи свои оттуда надо забрать, попрощаться со всеми.

Эш уставился на него в упор. Калеб лишь хитро улыбнулся и отвел глаза.

— Не знаю, надо подумать… — игриво сказал он и убрал локон за ухо. — Неубедительно вы говорите… Но… Я подумаю, конечно, — Калеб привстал и сгреб всю посуду в кучу, на маленький поднос, — вам все понравилось?

— Сколько сахара ты в чай кладешь? — неожиданно спросил Эш, взглянув на посуду.

Улыбка Калеба растянулась еще шире, почти достав до ушей. Он кокетливо забегал глазами по потолку, прикусив губу.

— Секрет.

Генерал подпер кулаком подбородок и провел языком по зубам. Чай, что всегда готовил Калеб, был достаточно сладкий, даже слишком, от сладости сгущались слюни и склеивались губы, но при этом, о нем нельзя было сказать “приторно”. Идеальный баланс сладости и горечи черного чая. Ничего другого, особо примечательного: особых трав, фруктов или чего-либо еще — в нем не было, что вызывало еще больший интерес. Лишь чай с корками цитрусовых и сахар.

— Соберешь завтра вещи, — Эш снова резко сменил тему на предыдущую. — Послезавтра утром за тобой пришлю.

Калеб недовольно вздохнул и закатил глаза. Генерал недовольно посмотрел на него и дернул бровью.

— Не сглупи, Калеб, — с какой-то тревожностью добавил Эш.

— Не сглупи, не сглупи… — бубнил Калеб себе под нос, шагая по заснеженной дороге. — Сам знаю, не маленький! Даже лучше знаю.

Ветер толкал его в грудь, мешая идти. Кидался снегом в лицо, швырял его за шиворот. Но Калеб продолжал двигаться все дальше, минуя поворот за поворотом. Старые, казалось даже заброшенные, дома мелькали мимо. В некоторый окнах загорался свет, а в других же наоборот — гас. Ветер становился все злее, холоднее. Теперь он уже не просто толкал Калеба в грудь, а по-настоящему бил огромными кулаками, кидаясь снегом. Он бросал под ноги льдинки, снежные комья и гнал навстречу мусор. Природа всеми силами пыталась не дать юноше дойти до бара. Но тот не обращал на это никакого внимания, продолжая путь довольно уверенным шагом.

Наконец, впереди показалась знакомая вывеска. Привычный неон еще не горел: заведение только начинало готовиться к открытию. Старые ступени были вычищены от снега и льда, вместо них лежал толстый слой крупной соли.

Калеб поднялся на первую ступеньку и стряхнул в рыжей головы снежинки. Выпустив из легких густое облако горячего пара, он смело подошел к двери и открыл ее. Теплый воздух тут же окутал тело, а вместе с ним и непонятная тревога. Запах, он был не такой, как обычно. Новые нотки появились в пирамиде из мерзости и сладости. Что-то металлическое, такое знакомое на вкус.

Калеб несколько раз дернул носом, принюхавшись, а затем закрыл дверь и побежал вверх, не придав этому никакого значения. Не успел он зайти внутрь, как из центра большого зала раздался громкий, скрипучий крик Гана:

— Только мы собирались за тобой идти, мальчик!

Калеб остановился у порога, держась за ручку стальной двери как за спасательный круг. Весь пол бара был покрыт кровью и трупами других работников заведения: танцовщицы, бармены, повара, даже пожилые уборщицы, что работали в отелях. Больше десятка тел были раскиданы по залу, как мусор.

Крупная ладонь охранника схватилась за волосы на рыжем затылке и потянула в сторону.

Мессалин недовольно затягивала ремни на толстой, меховой дубленке и тяжело вздыхала. Прислужницы буквально ползали у ее ног, наполировывая сапоги и расправляя складочки на брюках. Волосы наэлектризовались от трения об меха и торчали одуванчиком. Молодая девушка тщетно пыталась пригладить их обратно. Полупустой главный зал, в котором не так давно Месса щемилась у стен и не могла найти себе место, был украшен бумажными звездами и картонными игрушками в виде животных, довольно скромных, без излишеств, скорее просто для галочки. Сама Мессалин стояла в его центре, как какая-то елка, и собрала вокруг себя настоящий ажиотаж. В кривоватом зеркале на дальней стене, она лениво наблюдала за тем, как девушки суетятся вокруг нее, сдувают пылинки, высматривают упавшие волосы и смахивают их. Так странно, непривычно, даже немного страшно, но в тоже время довольно приятно.

Тем временем у главного входа кружился Лисандр, медленно двигаясь от картины к витражу туда-сюда. Внимательно рассматривал каждую из них, отходил то дальше, то наоборот, подходил ближе, прищуривался, поднимал брови, будто видел эти древние картины впервые. Как всегда, лишь в легком пальто и маске на пол лица.

— Это надолго? — протянула Мессалин, освободившись от прислужниц.

— Нет. Дойдем до книжного и обратно, — ответил Лис, не сводя глаз с очередной старой картины с черным волком.

Животное на ней сидело смирно, в окружении снежных покровов, и опустило голову. Больше на ней ничего не было. Лишь белый фон и черное пятно в центре.

— Эшлен знает? — Мессалин остановилась у выхода. Один из стоящих рядом солдат приоткрыл ей тяжелую дверь, с улицы тут же ворвался ледяной ветер.

Лис недовольно сморщил нос, не ответив, и тоже отправился на выход. Высокая дверь закрылась с громким щелчком. Щеки вмиг покраснели от холода.

Лисандр протянул ей раскрытую голую ладонь, от которой шел еле заметный пар. На безымянном пальце поблескивало золотое кольцо точно такое же, как и у нее, только чуть толще.

Мессалин сжала кулаки и глубже опустила и в карманы, слегка мотнув головой.

— Мне нормально, — выдавила она и опустила глаза.

Лис закусил нижнюю губу, раздраженно выдохнул и дернул бровями.

— Хорошо. Идем.

Он повернулся к ней спиной и спокойно пошел вперед, хрустя снегом. Мессалин же поплелась следом, лениво переставляя ноги. “Пешком?” — подумала она про себя, смотря на следы на белоснежной тропинке.

К счастью, погода сегодня не была так зла и сурова, как обычно. Ветер взял выходной и перестал бросаться снегом. Солнышко приятно припекало, сосульки поблескивали в его лучах и иногда даже пускали слезы от счастья, наконец ощущать его тепло. Мороз ослабил свою хватку, перестал кусаться и щипать щеки. Казалось, даже сам снег был сегодня немного теплее, чем обычно. Под ногами трещали застывшие лужицы, оледеневший наст и скрипел снег. Вокруг витала зимняя свежесть и еле уловимый аромат кофе. И чем ближе пара подходила к городу, тем ярче он становился.

Они шли молча. Мессалин не поднимала головы, смотря вниз на облепленный снегом асфальт и, местами, каменную кладку. Лис же смотрел на нее, лишь иногда переводя взгляд на город впереди.

— Можем еще куда-нибудь зайти, если хочешь, — неожиданно заговорил Лисандр.

Мессалин прикрыла веки, опустила нос в меховой воротник и помотала головой.

— Сегодня большая ярмарка в центре, — сказал он будто невзначай и отвел взгляд. — Будут артисты выступать.

Мессалин вновь мотнула головой. Хотелось поскорее вернуться домой, закрыться в своей комнате и замотаться в большое одеяло с чашкой кипятка в руках.

— Мы все равно через него пойдем. Может, надумаешь, — он резко остановился и повернулся к Мессе. — Говори, если чего-то захочешь. Или если что-то не нравится, — добавил Лис, нахмурив брови.

Она кивнула, не открывая глаз. Щеки налились морозным румянцем, а ресницы покрыл иней. Лисандр вытащил руки из карманов и положил горячие ладони на ее лицо. От неожиданного жара она распахнула глаза и отшагнула.

— Хорошо, — она схватила его за запястья и убрала руки от своего лица.

Его уголки губ дернулись вверх. Лис опустил руки обратно в карманы и продолжил путь. Город был уже совсем рядом. Вечер только-только начинал опускаться на старые переулки. Уличные фонари начинали загораться один за одним. Включались праздничные гирлянды, раскрашивая дворы разноцветными огоньками. Магазины и лавки закрывались, люди спешили в центр. Матери тащили своих детей следом на санках или же просто за руки. Радостные крики, разговоры, плач, смех и ругань: как всегда доносились из каждого угла.

Город жил своей привычной, даже немного праздной, жизнью. Не смотря на остающуюся разруху, потрескавшиеся до фундамента дома, которые держались только за счет льда, покрывающего весь фасад, люди радовались. Занимались своими привычными делами, веселились, спешили в центр без малейшего страха и переживаний.

Чем ближе они подходили к центру, тем больше людей становилось вокруг. Лисандр останавливался почти у каждой лавки или кафе и предлагал перекусить или же купить что-нибудь: чай, кофе, глинтвейн. Мессалин же отмахивалась, желая лишь одного — поскорее вернуться домой.

Флажки на растяжках у крыш домов покачивались от легкого ветерка, на часть из них налип снег, который сейчас понемногу оттаивал. Под ногами захрустела старая каменная брусчатка, между швов которой забился плотный лед.

— Обойдем вокруг? — неожиданно выдавила из себя слова Мессалин, немного скрипучим голосом.

Она смотрела на пустой фонтан в центр площади, и сердце покрывалось болезненной корочкой.

— Можешь постоять тут, я быстро, — Лисандр пожал плечами, бросив на нее озадаченный взгляд.

Месса кивнула и убрала руки в карманы, поставив ноги в позицию три четверти, как делали танцоры перед началом выступления. Лис закусил губу и опустил голову, а затем скрылся в толпе.

Как только он исчез из виду, воздух словно стал свободнее, чище. Мессалин опустила плечи и согнула одно колено. На мгновение в голову просочилась мысль о том, чтобы уйти, уйти прямо сейчас, убежать назад, ничего не сказав. Но она продолжила стоять, смотря на фонтан, по которому так же, как и в прошлый раз, ползали как тараканы дети.

На сцене за ним готовили очередной праздник: развешивали цветные ткани и ленты. Легкое чувство дежавю прошлось по спине. Единственное отличие, что бросилось в глаза не сразу, это большое количество солдат на площади. Они были буквально повсюду: в центре, у лавок, по окраинам. Будто сегодня сюда бросили все силы, что были в городе.

Лисандр медленно прогуливался от прилавка к прилавку и внимательно всматривался в товары каждого из продавцов. Книги, украшения, косметика, игрушки иодежда — стандартный набор каждой городской ярмарки. Но ничего из этого его явно не интересовало. Он осматривал всех издалека, с явным прищуром и озадаченностью. Пока, наконец, не застыл напротив одной из лавок, вокруг которой скопилась небольшая толпа. Яркий фиолетовый шатер довольно сильно выбивался из окружающей серости, а самое главное — от него исходил знакомый сладкий запах. Лис дернул ноздрями и пошел к лавке, протискиваясь между зеваками и покупателями.

Продавец только и успевал, что собирать деньги, и постоянно улыбался. Лицо его было раскрашено под маску клоуна, а на руках надеты черные латексные перчатки. На прилавке разложены леденцы разного вида в белой обсыпке, в красивых обертках, с ленточками и бантиками. А также стеклянные баночки в виде кристаллов с этикеткой: сахарное драже. Дети у прилавка вырывали из рук продавца их целыми десятками и пихали в рот горстями, визжа от удовольствия. Лис застыл на месте, смотря на это. Неподдельный испуг словно укусил его за затылок, откусив полголовы. Он машинально схватил одного из детей за лицо и поднял вверх, заглянув в глаза.

— Ты что делаешь, придурок! — завизжала мать мальчика и ударила его по руке, а затем отвела подальше, в центр площади, продолжив бубнить что-то себе под нос.

Лис нахмурил брови. Зрачки ребенка были узкие. Но этот запах менкоина никак не уходил, становясь только сильнее и навязчивее. Его нельзя было ни с чем спутать, и уж точно не ему. Этот запах Лис бы узнал, где угодно, в любой мешанине ароматов. И он исходил точно от этих конфет.

Лисандр достал из кармана смятые десять лир и протянул продавцу. Тот, ни секунду не думая, даже не взглянув на покупателя, сунул ему пять леденцов на палочке разных цветов.

— Наши конфеты только из чистой карамели, заходите в наш магазин по улице… — закричал продавец в толпу.

Лисандр развернул один из леденцов и приложил вплотную к носу. Ничего, лишь аромат жженого сахара.

— Зачем же вы их в нос суете, мужчина! — рассмеялся кондитер. — Грызть их надо!

Лис поднял на него глаза и вновь вдохнул аромат карамели. Что-то все-таки с ним было не так. Тонкие нотки прогорклой ванили, совсем не ощутимые с первого раза.

— Дай мне все, — Лис достал из кармана пачку лир, стянутую резинкой, и кинул на стол с конфетами.

— Какой вы жадный! А как же остальные! — захихикал продавец в ответ.

В толпе послышались возмущения и недовольные вздохи.

— Ишь, богачи, лишь бы деткам не досталось… — забубнила какая-то старушка.

— Пакуй. Все, что есть. И под прилавком тоже.

Улыбка продавца неожиданно спала. Он слегка вздрогнул, а затем принялся собирать все конфеты и склянки в мешок. Голос недовольных лишь усилился: кто-то кричал оскорбления и махал кулаком, а кто-то даже пнул Лисандра в плечо. Но он стоял ровно, не обращая на это никакого внимания, и терпеливо ждал, пока все сладости окажутся в мешке.

Тем временем Мессалин все же нашла в себе силы шагнуть вперед — на площадь. Скука и мороз взяли свое, пальцы ног оледенели и требовали движения.

— Чего покажу, — маленькая рука сжала ее ладонь и потащила в сторону.

Дану, как всегда, появившаяся из ниоткуда, крепко сжала руку Мессы и тихо хихикала, зажимая в зубах леденец с ленточкой. Почему-то, ее появление совершенно не удивило Мессалин.

— У тебя снова есть шанс что-нибудь спросить! — обернулась Дану.

— Откуда ты здесь?

Дану закатила глаза и обернулась обратно.

— Секреты Вселенной и мироздания! Смысл жизни. Смысл твоих огромных зубов в конце концов! Нет, ты спрашиваешь: откуда я тут. Догадалась бы уже… Я бестелесный дух, который теперь часть тебя. Меня тут нет! Как и нигде в принципе!

Она недовольно рассказывала о себе и тянула Мессалин в центр — прямо к фонтану.

— И чего ты хочешь, бестелесный дух, что утонул сто лет назад в реке и проглотил пиявку?

Дану громко рассмеялась и переложила леденец за другую щеку.

— Мило, что ты помнишь! — она взяла конфету за палочку, и леденец превратился в настоящую пиявку, которую она положила обратно в рот и раскусила острыми зубами.

Месса отвела взгляд, с трудом сдержав позыв тошноты.

Они дошли до фонтана, в котором копошились дети, кувыркаясь и валяясь в подтаявшем снегу.

— Тут раньше стояла такая красивая статуя Сирин, — вздохнула Дану. — Один взгляд той статуи заставлял поджилки трястись. Рога, клыки, когти. Ух!

— Сомнительная красота… — Мессалин наклонилась чуть вперед и посмотрела на свое отражение в грязной лужице на дне.

— Красота не должна быть слабой. Красота должна быть опасной, — продолжила Дану. — Тебе тоже пора уже перестать склонять голову и трястись. Перед тобой сам король стелется… За столько лет ни над одной он так не трясся! Подумай об этом!

В лужу упал кусочек снега, отлетевший от ботинка одного из детей, отражение задрожало и размылось. А когда снова стало ровным, оттуда смотрела уже совершенно другая девушка. С уверенными, даже злыми, глазами. Убранные назад длинные волосы и необычный обруч вокруг головы, с длинными золотыми прутьями вперемешку с белоснежными кристаллами. Мессалин с трудом узнала в ней себя: лицо было гораздо старше, с явными морщинами и впалыми скулами, серой кожей, более тонкими губами. Вид ее был хоть и откровенно измучен, но лицо сияло уверенностью. Пронзающий, горячий взгляд. В темных зрачках копошились миллионы мыслей и ответы на тысячи вопросов.

— И что это значит? — обернулась Месса к Дану.

Но ее уже не было рядом. Она тряхнула ладонью и оглянулась. Среди толп мелькал Лисандр с каким-то мешком.

Лавка кондитера была уже убрана. Продавец собирал последние элементы шатра.

Лис выловил в толпе одного из солдат, опустил маску с лица вниз и сунул мешок мужчине.

— Отнеси старшему, пусть проверят, что это за конфеты, — шикнул он ему.

Солдат кивнул и скрылся в толпе.

Лисандр поднял маску обратно и быстро нашел глазами Мессалин. Она смотрела вниз, в фонтан, и еле заметно подрагивала от холода, иногда переминаясь с ноги на ногу. Что-то в её виде было такого, что заставляло душу обливаться горячей лавой. Волны волос, большие глаза, плотно сжатые губы. Она выглядело одновременно сурово, как и подобает военным: прямая осанка, подтянутые колени, напряженные скулы — но в тоже время и невероятно мило и беззащитно. Хотелось кинуться к ней, зажать в крепких объятиях, таких крепких, чтобы не дать и шанса на вдох, до удушья, чтобы сердцу не хватало места для ударов, чтобы легкие не могли раскрыться. Хотелось буквально убить ее, сделать больно, но при этом, от одних мыслей об этом выворачивалось нутро.

Лис тряхнул головой, прогнав эти странные мысли, и пошел к ней.

— Может, все же чего-то хочешь? — он виновато закусил губу и стал за ее спиной.

Руки ее замерзли до такой степени, что пальцы отказывались шевелиться. Мессалин с трудом сжала кулаки и опустила нос в шарф.

— Все купил? — равнодушно спросила она.

— Нет, мы еще не дошли. Тут надо было просто проверить кое-что.

— Понятно, — также скучно ответила она. — Куда дальше?

Лисандр выдохнул сквозь зубы и взял ее под локоть. Они обошли фонтан и сцену, где уже выступал какой-то небольшой коллектив со странным танцем. Молодые девушки в длинных юбках кружились вокруг себя и пели песни без слов. Мессалин чуть замедлилась, засмотревшись на них. Цветные юбки с желто-белыми знаками крутились с большой скоростью. По подолу были пришиты маленькие бубенцы и кисточки из ниток, которые подскакивали и звенели в такт движения танцовщиц.

— Южный древний танец, очередная дань Богу, — заговорил Лис вполголоса. — Их юбки означают солнечный диск. А на узорах ткани всякие символы удачи, счастья…

Мессалин перевела на него взгляд. Она и не обратила внимания, как они остановились, чтобы посмотреть представление. Лис улыбался, так широко, что это было видно даже через плотную маску.

— В Солнечных писаниях очень много праздников, причем половина их них была нагло украдена из других культур. Как сегодня, например, — он на секунду задумался, посмотрев на флажки у сцены. — Сегодня на Юге равноденствие. Но праздновать обязан любой верующий…

— Идем? — перебила она его и показательно отвернулась от сцены.

— Если хочешь, можем досмотреть, а потом пойти.

— Нет, — фыркнула она и устремилась куда-то вперед, в том направлении, куда они изначально шли.

В последний момент Лис вновь поймал ее за локоть и дернул в другую сторону.

Дальше они вновь шли молча, проскальзывая сквозь толпы людей, пока, наконец, не оказались у большого книжного магазина.

Все окна были заставлены пыльными книгами в кожаных обложках, с золотыми тиснениями и шелковыми закладками. Колокольчик на двери приятно дзынькнул, петли скрипнули. Пожилой продавец за стеклянным прилавком узнал клиента буквально с порога и радостно замахал руками.

— Очень вы обрадуетесь! Очень! — заскрипел пожилой голос с восточным акцентом. — Три штука привезли, совершенно разные!

Лис опустил маску на подбородок, махнул старику и без слов указал Мессалин на небольшой диванчик между стеллажами. А сам же удалился к прилавку, начав расспрашивать старика о каких-то совершенно непонятных Мессе вещах.

Она буквально упала на диван и прикрыла глаза. В магазине было тепло, даже жарко. Щеки загорелись огнем, пальцы вновь стали двигаться. Она вытянула ноги и покачала ими из стороны в сторону, упершись в паркет каблуками.

Кругом были лишь книги в тёмных обложках, мрачных. Пыльные, потертые, некоторые даже грязные. Стеллажи ломились от их веса, а часть была свалена на пол в большие кучи. Рядом с ними красовалась табличка с надписью «дешевое».

В магазине было тихо, только два мужских голоса что-то очень уж активно обсуждали. Продавец коверкал слова, но Лисандр прекрасно понимал их и так. Минута, две, десять, полчаса… Разговор их будто и не собирался заканчиваться, лишь набирая обороты. Мессалин выкручивалась на диване как угорь, не в силах уже найти себе места. От скуки она иногда брала книжки с пола, лениво пролистывала их, затем кидала обратно. Ничего интересного она для себя в них не находила. Большая часть были учебниками или справочниками по естественным наукам.

Где-то за стенами что-то кипело и булькало, стучали стеклышки и нечто металлическое. Потолок поскрипывал под шагами соседей сверху. Мессалин легла поперек диванчика, нагло закинув ноги на один из подлокотников, и уставилась в старый, побеленный не в один слой, потолок. Между одним из стеллажей и люстрой толстый паук расставил свои сети, в центре которых билась маленькая мушка. Она махала крыльями так сильно, что паутина покачивалась из стороны в сторону. Сам же паук не спеша перебирал длинными, тонкими лапами и медленно подбирался к жертве, иногда обходя ее кругами, словно играясь. Паутина еще раз дернулась из стороны в сторону, и маленькая мушка оказалась на свободе, рванув куда-то за стеллажи. Паук замер на том месте, где был, и даже, показалось, грустно опустил голову.

Мессалин скрестила руки на груди и чуть прикрыла глаза. Время тянулось медленно, разговор у прилавка и не собирался заканчиваться. Послышалось, как кипяток наполняет кружки, и томный аромат чая расползся по всей лавке.

Месса повернула голову на бок и, как ей показалось, уснула лишь на пару минут. Но открыв глаза вновь — в магазине стало заметно темнее. В окнах, которые не были заваленными книгами, появилась синюшная тьма. Музыка с центральной площади больше была не слышна.

Она слегка привстала и осмотрелась вокруг. На небольшой башне из книг рядом с ней, стояла чашка, полная уже остывшего чая, в котором плавала маленькая долька лимона. Сделав маленький глоток, она вновь взглянула на паутину у потолка. В ее центре снова билась маленькая мушка, будто даже та самая, чтобы была и раньше. Она так же истерично билась, как и в первый раз, а паук все так же неторопливо нахаживал вокруг нее круги.

Потерев глаза, Мессалин поднялась с места и подошла к прилавку, взяв с собой чашку.

— Пей-пей! Спать будешь не больно! Крепко! — разулыбался старик, указав на почти полную кружку.

— Она еще не такая старая, чтобы засыпать с болью, дед, — ответил ему Лис и посмотрел прямо ему в глаза.

— Не тебе же лежать! Откуда знаешь?

Что-то в этом диалоге заставило Мессалин напрячься на доли секунды. То ли странные слова, что подбирал продавец для описания своих мыслей, то ли Лисандр, который понимал их смысл.

— Темно уже, — Месса выкинула эти мысли из головы и поставила кружку на прилавок.

— Как быстро ушел свет! — вздохнул продавец и скрылся в каморке позади, ничего больше не сказав.

Лисандр нахмурил брови и уставился на прилавок, нервно перебирая пальцы правой руки. А затем, закусив губу, перевел взгляд на Мессалин, все такой же озадаченный, даже немного пугающий.

— Выйди на улицу, — заговорил он низким голосом. — Посмотри, разошлись ли люди…

Мессалин сделала несколько шагов к двери, как вдруг из каморки вернулся продавец с слишком уж большим картонным пакетом. Старик с трудом поставил его на стеклянную витрину и утер лоб.

— Тяжелый, большой… — вздохнул он. — Тридцать тысяч.

Что-то заставило Мессалин остановиться и оглянуться назад к прилавку. Лисандр шарился по карманам пальто, собирая наличные. А затем засунул руку во внутренний карман, достав оттуда еще одну смотанную спиралью стопку лир. Вместе с деньгами из кармана выпало что-то еще и грохнулось на пол. Нож, довольно большой для складного, не похожий на тот, что можно было носить с собой просто так, как какой-то инструмент. Лис быстро нырнул за ним вниз, спрятал обратно в карман и обернулся к Мессе.

— Иди, — кивнул он головой и повернулся обратно к старику.

Мессалин развернулась к двери. Странная тревога сжала желудок, вызвав на языке горечь. Она вышла на улицу и осмотрелась: никого. Ночь опустилась на город, одна за одной начали зажигаться звезды. Блеклые уличные фонари освещали улицы меньше, чем наполовину. Люди разошлись по своим домам, шум умолк, как и песни с музыкой. Лишь ветер, где-то высоко в небе, насвистывал колыбельные.

“Зачем ему знать, есть ли на улице кто-то” — шепнула на ухо тревога.

Дверь за спиной хлопнула, прозвенев колокольчиками на прощанье, и на пороге стоял Лис, с крайне напряженным выражением лица и без книг в руках.

— Времени мало.… — забубнил он недовольно. — Идем…

Он схватил ее под локоть и буквально потащил вперед. Периодически оглядываясь по сторонам, словно кого-то высматривая.

Улицы совсем опустели, палатки торговцев исчезли полностью, будто их никогда тут и не было. На земле валялся мусор: стаканчики, салфетки, смятые бумажки, конфетти — который гонял туда-сюда легкий ветерок. Неподдельное напряжение повисло в воздухе. Лис шел все быстрее и быстрее, прибавляя шагу, и молчал, крепко сжимая локоть Мессы, отчего становилось только тревожнее.

Они свернули с привычного маршрута в сторону, на соседнюю улицу. Фонарей на ней было еще меньше. Лис остановился, мельком осмотрелся и остановил взгляд на одной из узких подворотен между домами.

— Пойдем так, быстрее будет, — он свернул в темный переулок и потянул ее за собой.

Мессалин дернула руку назад и остановилась у самого поворота. Ни единого фонаря не горело в этом переулке, дома стояли очень близко друг к другу, в нескольких метрах. Ни окон, ни дверей, ничего, только голые кирпичные и деревянные стены. У самого поворота лежал опрокинутый мусорный бак, внутри которого копошилось какое-то мелкое животное.

— И безопаснее, — добавил он и перешагнул мусор, а затем протянул руку девушке.

— Безопаснее?

Месса нахмурила брови и повернулась назад, к площади. Все остальные улицы были освещены фонарями, в окнах домов горел свет, что добавляло некого спокойствия.

— Пошли, — вздохнул Лис и протянул руку ей вновь.

Месса чуть привстала на носки и заглянула ему за спину. Темный переулок не вызывал никакого доверия. Совершенно. Она снова обернулась к площади, которая мило подмигивала своими фонарями и убаюкивала тишиной.

— Пошли так, — она отшагнула назад и кивнула в сторону освещенной части.

— По центру в ночи ходить? — шикнул он и, перешагнув мусор, приблизился к ней. — Месс, я лучше знаю эти переулки…

В голосе читалось вполне себе ясное раздражение, даже нетерпение. От этого Мессалин только сильнее замкнулась и сделала еще один шаг в сторону освещенных улиц. Заходить в темный переулок, а тем более с ним, ей совершенно не хотелось.

— Не пойду, — грубо ответила она.

— Нет, пойдешь. Либо иди одна, — вздохнул он тревожно и пробежался глазами по площади.

— Пойду одна, спасибо.

Месса развернулась и широким шагом пошла по заснеженному тротуару в сторону резиденции. Лис остался на месте и смотрел то на нее, то на темный переулок рядом. Затем схватился за голову, выдохнул сквозь зубы и побежал следом за девушкой.

— Раздражаешь, — фыркнул он почти не слышно.

Мессалин проигнорировала это, опустив нос в воротник. Лисандр же продолжал бубнить что-то невнятное, иногда вздыхая и оглядываясь.

— Давай тут свернем, — остановился он и указал на очередной темный переулок.

Губы его сжались в тонкие ниточки от напряжения. Взглядом он буквально испепелял Мессалин, выжигая во лбу дыру. Она остановилась и обернулась. “Дурацкая прогулка вдвоем. Пешком, через весь город. Нож и подворотня” — думала она про себя.

Она мотнула головой и продолжила путь, значительно прибавив шагу. Лис остался стоять на месте, закусив щеки. Несколько секунд, и девушка скрылась за поворотом, оставив его одного.

— Мессалин, мать твою, стой! — крикнул он вслед и побежал.

Услышав за спиной шаги, она перешла на бег. Что-то внутри подсказывало бежать, даже не просто бежать, а мчаться как можно быстрее. Сердце забилось в истерике. Шаги становились все ближе, и слишком уж они были… Тяжелые? Все ближе и ближе, нутро трепетало от страха.

— Мессалин! — раздался крик позади, далеко позади.

Услышав его, она мельком оглянулась и чуть замедлилась. В тот же миг кто-то дернул ее за воротник и зажал рукой рот. Запах дыма от дешевых сигарет ударил в нос. Гадкий, тягучий, самый противный из возможных.

— Попалась! — раздался мужской грубый голос за спиной.

Металл коснулся ее шеи и уперся прямо у гортани.

— Тихонечко стой, — сказал некто и развернул ее назад, ботинки проскользили по обледенелой брусчатке. — Бабки есть? — крикнул он в полный голос.

Буквально из ниоткуда появились еще двое мужчин в темных одеждах. Между ними стоял Лис и пристально смотрел прямо в глаза Мессалин, не моргая. Из приоткрытого рта шел пар от совсем легкой одышки. Нож грабителя еще сильнее впился в тонкую кожу. Морозный воздух ворвался в легкие и заколол в горле.

Прохладный ветер раскидывал песок по растресканному асфальту. Слипшиеся от постоянной сухости кудри кололи оголенные плечи. Молодой парень крепко держал Джейн за руку. Пальцы их сплелись в замок, так плотно, что, казалось, никакая сила не может их разорвать. Пара шла по старой городской улице на окраине. Ночь давно опустилась на город, но Луна освещала все вокруг достаточно ярко. Жители спали, лишь в некоторых окнах горел свет.

— Я поговорю с мамой, она у меня строгая, но… — неуверенным голосом говорил юноша. — Я очень постараюсь её убедить! Чтобы ты жила с нами!

Джейн улыбнулась. Рука юноши, что сжимала её ладонь, пылала настоящим жаром. Таким приятным, уютным.

— А если не получится, то через окно, — воодушевленно рассказывал он. — Я очень рад, что встретил тебя! И сделаю всё, чтобы у нас все было! Пойду на работу, заработаю денег на квартиру…

Джейн лишь улыбалась и молчала, представляя какое прекрасное будущее её ждет. Словам парня хотелось верить, искренне верить.

— Не такая роскошь, как была у тебя в «приюте», но тоже будет неплохо! — парень сжал ее руку еще крепче.

На этом слове Джейн рассмеялась вполголоса.

— Роскошь там была только, пока я была ребенком, — ухмыльнулась она. — А пото.… Не важно.

Воспоминания о борделе и последующем приюте заставили сердце дрогнуть. Но затем Джейн снова громко рассмеялась, тут же прогнав все плохие воспоминания из головы.

— Тебя же не будут искать? Все-таки сбежала из такого места…

— За эти несколько месяцев не искали. Ричарду я уже давно не интересна. Да и, — она на секунду замолчала и задумалась о чем-то. — Не такой я уж и ценный кадр.

— Будем дома, устроим настоящий праздник! В честь окончания твоих скитаний! И начало наших отношений! — он повернулся к Джейн лицом и сжал обе её ладони в руках.

Широченная улыбка растянулась от виска к виску. Он еще крепче стиснул её руки. Джейн улыбнулась в ответ.

Звезды над их головами весело подмигивали, пока Луна медленно ползла на другой край неба.Вдали, где-то впереди, за домами, послышался мужской гогот. Противный, словно там была стая гиен.

— Давай обойдем, тут через подворотню можно проскочить, — Джейн встревоженно посмотрела парню за спину. Три большие тени уже виднелись на земле и медленно приближались к паре.

Парень задрал нос кверху и хмыкнул.

— Я что, трус? Прятаться по подворотням! Пошли так! — он повернулся и потянул девушку за собой. — Никто тебя не тронет! — коленки его дрогнули, но так хотелось показать свою уверенность и храбрость перед спутницей.

Джейн замялась и сделала шаг в сторону подворотни. Ее темнота казалась более безопасной, чем освещенная улица.

Из-за поворота вышли трое мужчин, с бутылками в руках. Щеки их горели от алкоголя.

— О-о-о! — радостно завопил один, приметив пару.

Самый трезвых из них швырнул сигарету в центр дороги и выпустил густой клуб дыма изо рта.

Джейн замерла, став за спину юноши. Тот выпрямился и сжал кулаки, только вот его дрожащие поджилки выдавали неподдельный страх.

— Что вам нужно! — крикнул он натянутым голосом.

Второй пьяница разбил об стену пустую бутылку, сделав из нее «розочку», и улыбнулся почти беззубым ртом.

Джейн сглотнула и вцепилась в футболку юноши.

— Поделись девочкой, а? Нам нужнее! — рассмеялся трезвый позади. — Как друга просим!

Они медленно стали подходить к паре, весело улыбаясь и иногда хихикая.

Грудь юноши вздымалась все чаще, от частого сердцебиения щеки налились краской. Джейн все крепче прижималась к нему и сжимала ткань тонкой футболки.

— Что делать? — тихо спросила она.

Парень выдохнул в сторону. Из горла вырвался писк от страха.

— Либо мы тебя, либо ее, — похихикал один. — Либо вас обоих по очереди! — добавил второй и рассмеялся еще громче.

Парень слегка обернулся к Джейн. Она отпустила его и заглянула в глаза, полные страха. Зрачки его дрожали, а губы тряслись. Он повернулся к ней полностью, крепко сжал ее плечи и скомкано улыбнулся.

— Тебе не привыкать же? — пробубнил он.

— Что?…

Не успела Джейн договорить, как парень швырнул её на землю и убежал в сторону, подняв пыль. Висок пронзила боль от удара об твердую землю. Она свернулась калачиком и смотрела, как силуэт юноши становился все дальше и дальше. Горячая, огромная рука коснулась её предплечья и потянула вверх.

Воспоминание рассыпалось. Холодная снежинка упала на лоб Мессалин и тут же растаяла. Лис не сводил с нее взгляда ни на мгновение, будто пытался что-то передать прямо в голову.

— Деньги доставай, а то я твоей подружке шею вскрою, — грубым басом заговорил грабитель за Мессалин.

Очень худой мужчина слева от Лисандра усмехнулся и протянул к нему руку, пока второй, справа, перекидывал небольшой нож из руки в руку.

Лисандр прикрыл глаза, вскинул голову и тяжело выдохнул. А затем запустил руку за пазуху. Достав деньги, он протянул их худому и дернул бровями. Тот схватился за пачку и дернул на себя. Лис не отпускал, крепко сжимая стопку.

— Шутки шутить думаешь? — скрипучим голосом сказал худой.

Лис мотнул головой и надул губы.

— Никаких шуток, мой друг.

Он с силой дернул на себя, а затем перехватил его за рукав куртки, подтянув еще ближе. Не удержав равновесия, бандит чуть наклонился вперед, проскользив ногами по льду. Как только его лицо оказалось достаточно близко, Лис метко ударил его другой рукой, засадив пальцы прямо в глаза.

Одна секунда, и худой уже валялся на земле, зажав лицо руками, и взвыл от боли. Главарь выпучил глаза от удивления и чуть ослабил хватку. Мессалин просунула ладони под его руку и отодвинула нож от своей шеи, попытавшись вывернуться, но тот быстро перехватил ее и вдавил метал еще сильнее.

Второй мужчина кинулся на Лисандра сзади. Нож прошел в миллиметре от его головы. Лис выругался полушепотом и резко развернулся. Не теряя ни мгновения, грабитель ударил его в живот ногой. Лисандр свалился с ног, упав на спину. От боли сжались зубы, а из груди вырвался глухой стон.

Худой убрал руки от лица и взвыл громче прежнего. Кровь из глазниц лилась настоящими ручьями.

— Я ничего не вижу! — кричал он, раздирая горло.

Второй грабитель замер и с ужасом взглянул на худого.

— Ты что, глаза ему выколол?! — испуганно спросил он.

От злости бандит зарычал и еще раз замахнулся ножом, наклонившись к Лису на земле.

Лисандр сжал в руке горсть колючего снега и швырнул ему в лицо, как только он оказался достаточно близко. А затем ударил ботинком ему в челюсть.

Нож выпал из руки грабителя и покатился по льду в сторону.

— Замри нахер! — завопил третий, за спиной Мессалин. — Иначе я ей шею вскрою!

На полсекунды Лис бросил на нее оценивающий взгляд. Главарь нахмурился и сильнее прижал нож к её горлу, отчего она взвизгнула. Кожа натянулась и вот-вот была готова разорваться под острием. Лисандр поджал губы и о чем-то задумался. В этот миг второй пришел в себя и замахнулся кулаком, попав Лису в ухо. Звон и боль разошлась по всему телу, словно в голове что-то лопнуло. Из глаз сами собой брызнули слезы, которые тут же застыли на морозе.

— Урод! — крикнул бандит и замахнулся вновь.

Не удачно оступившись, мужчина поскользнулся и упал на землю. Лисандр тут же поднялся и ударил ногой прямо в шею грабителя, как по футбольному мячу. Кадык хрустнул, и тот плюнул кровью, а затем захрипел, принявшись хвататься за горло.

— Ты что, псих? — закричал главарь и надавил на подбородок Мессалин, заставив её задрать голову, оголив шею еще сильнее.

Лисандр не спеша опустил руку во внутренний карман пальто, не сводя глаз с девушки. А затем приложил палец к своим губам, без слов сказав «тише». Мессалин тяжело сглотнула и зажмурилась. Лезвие прошлось по её шее, кожа противно хрустнула, тепло начало расползаться водопадом вниз, к груди. Вся, пусть и короткая, жизнь пронеслась перед глазами.

Мужчина ослабил хватку, а затем свалился в снег. Из его лба торчал тот самый складной нож, который Лис прятал в кармане.

Мессалин зажала свою шею руками. Дыхание сперло. Она упала на землю и захрипела. Тут же прямо перед ней появились черные колени, а теплые ладони накрыли щеки.

— Месс, Месс… — бубнил Лис и пытался поднять её голову.

Она крепко зажимала шею. Тепло расползалось между пальцами, казалось, что кровь брызжет фонтаном. Было страшно вздохнуть.

— Месса, все хорошо! Все хорошо! — Лис все же поднял её голову силой.

Мессалин раскрыла рот от ужаса осознания, а затем, как по щелчку, успокоилась. Он смотрел на нее и улыбался.

— Там ничего нет, все хорошо, — Лисандр нежно убрал её руки от шеи и поднял их на уровень глаз.

Чистые перчатки, без единой капли крови. Мессалин посмотрела сквозь пальцы. Кровь все же была, но не её. Густая алая жидкость, не переставая, лилась из его уха.

— Говорил же, через подворотню надо было идти. Испугалась сильно?

Мессалин перевела взгляд ему за спину, первый грабитель продолжал кататься по снегу и кричать, держаться за лицо, второй же и вовсе не дышал.

— Ты спас меня?

— В следующий раз слушай меня, пожалуйста, — вздохнул он и приложил ком снега к уху.

— Спас? — повторила она.

— Ну что за капризы, с чего вдруг, — продолжила Лис о своем. — Ночью по главным улицам черт знает, кто шастает, особенно после праздников, как раз таких, как мы выжидает. Так бы проскочили, уже на полпути к дому были…

Он кинул окровавленный снежок в сторону и утер остатки рукавом. В ухе по-прежнему звенело. Лис нахмурился и приложил к нему ладонь, в надежде хоть чуть заглушить неприятный звук.

— Я не знала…

— Конечно, не знала. Я знал! Чего тебя…

— Я подумала, что ты… — перебила она его. — Не знаю, странная эта прогулка. За какой-то дурацкой книгой. Пешком, даже без сопровождения. Потом этот нож у тебя…

Лисандр поднял брови максимально высоко и выпучил глаза. Они оба на мгновение замолчали.

— Ты подумала, что я тебе прирезать решил? Серьезно? Совсем что ли? С чего вдруг? — сыпал он вопросами.

Лис вытер руку об снег, а затем обнял Мессалин, прижав её голову к своей груди.

— Я же за тебя душу отдал. Буквально. И не только её. Чтобы теперь в подворотне убить? Как тебе это в голову вообще пришло?

Мессалин обхватила его руками и прижалась сильнее.

— Погулять я хотел. С тобой, как раньше, наедине. Попытаться хоть как-то наладить отношения… А книга не дурацкая! — добавил он возмущенно. — Помнишь тогда, после теракта на площади, когда мы с тобой убегали от пуль, — он тихо усмехнулся и поднял глаза к небу. — Я тогда её потерял. По всему городу искал, задолбался письма в книжные строчить! Это Западная фармакология, просто так не достать! А нож… Я не совсем дурак, чтобы с голыми руками расхаживать. За столько лет, правда, он ни разу не пригождался…

Он чуть отодвинулся от нее и потянулся вперед. Схватился за рукоятку ножа, вынул его и вытер об куртку грабителя. Изо лба мужчины выстрелил кровавый фонтан.

— Давай, вернемся обратно и пойдем так, как я скажу, хорошо? — он поднялся, отряхнул брюки от снега и протянул Мессе руку. — Не хочу в таких потасовках больше участвовать.

Мессалин схватилась за его руку и встала на ноги. По шее вновь потекла алая струйка, Лис растер её ладонью и вздохнул. Мессалин сняла одну перчатку и отдала ему. Лисандр приложил ее к голове, остановив кровь, а другой рукой сжал голую ладонь девушки и засунул ее в карман.

— Пойдем, — устало сказал Лис и, обойдя безглазого, что по-прежнему катался в снегу, потянул её в обратном направлении.

— Сильно болит?

— Перепонку разорвало наверно, пройдет. Раз я тебя слышу, то ничего серьезного.

Они завернули в темную подворотню и быстрым шагом пошли вперед, минуя кучи мусора и грязного снега.

— Я понимаю, что эти улицы выглядят сомнительно, но сама подумай, какой грабитель тут будет прятаться? Он же тут свою жертву никогда не дождется. Куда эффективнее на площади сторожить… Там точно какой-то простофиля окажется.

— Прости, — тихо сказала Месса и опустила глаза.

Лисандр остановился и повернулся к ней лицом.

— Ты прости, — неожиданно сказал он. — Если за то, что я сделал, вообще можно получить прощения.

Мессалин замолчала. Затем сделала маленький шаг вперед, прижавшись к нему ближе, поднялась на носки и коснулась своими губами его, застыв без движения. В тот же миг Лис положил ладонь на её шею сзади и поцеловал. Её губы были невероятно холодные, как и кожа. Он чуть отринул и заглянул в яркие, зеленоватые глаза. Щеки горели алым румянцем от мороза. К густым ресницам прицепилось несколько мелких снежинок, как и к прядям волос у лица. Они смотрели друг на друга, стоя неподвижно, не отводя взгляда ни на мгновение.

— Как насчет?… — Лис провел языком по зубам, подбирая слова. — Горячей ванны? — он дернул бровями и улыбнулся.

Они оказались дома так быстро, словно летели прямиком на ледяном ветре. Сама не понимая как, Месса оказалась у самого края горячего бассейна у парных, уже без одежды. Лежа на теплой, шершавой плитке спиной. Пар окутал пространство, сверху падали мелкие капли, словно тропический дождь. Пальцы ног касались горячей воды, влажная кожа покрылась мурашками. Прохладные ладони скользили по всему телу: то касаясь шеи, то рук, то живота. Они перемешались так быстро и ловко, что казалось, будто их больше, чем две. От контраста ощущений кружилась голова, хотелось выть от непонятных чувств и смятения. Но силы куда-то пропали. Их не хватало даже для того, чтобы просто держать глаза открытыми.

Лисандр схватил ее под коленом и аккуратно прижал его к ее груди, почти что к плечу. Распирающее чувство накрыло волной. Мессалин простонала в полный голос, почти что крикнув. Он прижимался не спеша, словно в первый раз, аккуратно и нежно, боясь сделать что-то не так. От этого хотелось вопить еще сильнее.

Лис остановился, как только прижался максимально близко. Мессалин распахнула глаза и громко вдохнула, широко раскрыв рот. Он смотрел ей в солнечное сплетение, задумчиво, серьезно, максимально сосредоточенно, словно там было что-то написано. От этого взгляда и неожиданной паузы задрожало нутро. Месса попыталась приподняться, уперевшись локтями, но Лис тут же перехватил ее за руки, уложив обратно на горячий пол. Он сжал ее запястья одной рукой и прижался к ее груди, отодвинулся чуть назад, а затем резко вошел обратно.

Томные стоны наполнили все помещение. Они отражались от влажных каменных стен, удваивались, становились все громче. Пока резко не умолкли, превратившись в громкое и прерывистое дыхание. Месса сжала зубы, перед глазами залетали цветные вспышки. Кровь забурлила и быстрее побежала по венам. Сердце сокращалась так сильно, что било по ушам. Все внутри сжалось, и Лис остановился, прижавшись к ней. Он отпустил ее руки и колено. Нога опустилась сама собой и погрузилась в горячую воду бассейна.

Сердце продолжало стучать, а легкие требовали еще больше воздуха. Месса хватала его губы как рыба, никак не в силах насытиться, как вдруг резко замерла и открыла глаза полные страха.

— Ты что? — сказала она испуганно и посмотрела вниз.

Он по-прежнему был в ней. Грудь вздымалась от тяжелых вдохов. Вязкое тепло расползалось внизу живота.

Мессалин привстала и замотала головой, а затем попыталась отодвинуться. Лисандр крепко схватил ее за талию и потянул назад, обнял, обхватив ребра, а затем стащил вниз — в горячую воду. Мессалин дважды стукнула его по плечу дрожащей рукой. Пальцы отказывались слушаться и сжиматься. Он усадил ее на себя и обвил руками, не давая вырваться, словно какое-то морское чудовище. Мессалин же как-то непонятно хныкала: то ли плакала, то ли ругалась и дергалась, пытаясь освободиться.

Лис смотрел пустыми глазами на штору у выхода, которая слегка покачивалась. Сердце наполнилось странной, тягучей тоской.

Месса дернулась еще пару раз. Но Лис так крепко ее сжимал, что не получилось даже двинуться. Силы медленно покидали ее, от перепадов температур и эмоций перед глазами закружили белые пятна. Месса положила голову на мужское плечо и успокоилась, происходящее стало казаться лишь дурным сном. Она прикрыла веки и повисла на Лисандре без чувств.