Десять поколений

Белла Арфуди (2024)

Внезапная смерть отца возвращает Ари из далекой Америки в холодную Москву. Но это только начало его пути. Намереваясь исполнить последнюю волю отца и отвезти его прах в Ирак, Ари отправляется в большое путешествие. Он поедет в Армению, Грузию, Иран и Турцию — в попытках найти себя и не потерять езидские корни. Ари предстоит узнать о драматичной судьбе нескольких поколений своих предков, живших задолго до него, а читателю — пройти этот путь вместе с ними. «Десять поколений» — это колоритная семейная сага, рассказывающая историю одного езидского рода.

© Белла Арфуди, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Эвербук», Издательство «Дом историй», 2024

Вернувшему меня к корням и каждому из рода Бали: в прошлом, настоящем и будущем

Где ты, где ты, отчий дом,

Гревший спину под бугром?

Синий, синий мой цветок,

Неприхоженный песок.

Где ты, где ты, отчий дом?

С. Есенин

Я иду от дома к дому,

Я у всех стучусь дверей.

Братья, страннику больному,

Отворите мне скорей.

Я устал блуждать без крова,

В ночь холодную дрожать

И тоску пережитого

Только ветру поверять.

Не держите у порога,

Отворите кто-нибудь,

Дайте, дайте хоть немного

От скитаний отдохнуть.

Ф. Сологуб

Пролог

Османская империя, 1912 год

Каждый свой день Ава Бяли начинала с молитвы. Повернувшись к солнцу и протянув вперед руки, она повторяла заученные с детства слова: «Господи, ты, все блага дающий, ты, всемилостивый… Будь милосерден и сострадателен к семидесяти двум народам. Помоги тем, кто недугом прикован к постели, томящимся в тюрьмах, путникам в дороге, страждущим беднякам, разоренным, несчастным, обездоленным и нам вместе с ними»^[1]. Сколько Ава себя помнила, иного начала утра у нее никогда не бывало еще с тех пор, когда они с родными жили в Иране.

Проснувшись со звуками первого азана, призывавшего к молитве всех мусульман, Ава заготавливала тесто для лепешек к завтраку и шла заниматься живностью. Хотя сама Ава мусульманкой и не была, но, как и ее предки, привыкла отмерять свое время в течение дня по напевам сур из Корана. Такова их езидская участь — вечно жить с враждебными к ним соседями, приучаясь к их порядкам.

Первый намаз — время кормить скотину. Второй — завтракать. Третий — готовить обед. Четвертый — встречать мужа, вернувшегося с работы из города. Пятый — прибирать дом и готовиться ко сну. Бесконечная череда дел по хозяйству. Стало лишь немногим легче с появлением невесток. Как только Ава женила сыновей, часть постоянных забот ушла с ее плеч. Совсем уже бремя домашних обязанностей ушло, когда в доме появилось второе поколение невесток — жен ее внуков. В глубине души Ава считала их паршивыми хозяйками, но радовалась возможности наконец покончить с домашними хлопотами и предаться молитвам.

Обычно после утренней молитвы Ава завтракала со всей семьей, лаская между делом многочисленных своих потомков — уже даже не внуков, а правнуков. Старуха никогда бы не произнесла это вслух, но она абсолютно точно знала, что у нее был любимец. Старший правнук казался ей воплощением ее чаяний и надежд. Глядя на то, как он корпел над талмудами, Ава мысленно обращалась к Ходэ^[2] и благодарила его за то, что даровал такое блестящее потомство. Значит, все эти гонения и бесконечные переезды ее семьи были не зря. Здесь, на землях их новой родины — в Ване, будет расти новое поколение езидского клана Бяли. Они не будут знать мытарств и страха своих предков. Они станут частью местного общества, уважаемыми людьми. Больше не будет новых потерь и водопада материнских слез. Так рассуждала старуха, перебирая четки в ожидании обеда и очередной молитвы.

— Бабушка, кого ты там выглядываешь в окне? — обратился к Аве ее любимец. Прищурив свои зеленые, словно морская тина, глаза, он пытался найти то, что заинтересовало старуху.

— Ничего, маламен^[3], ничего. — Ава, кряхтя, поднялась с топчана. — Пойдем посидишь с бабушкой в саду. Вечно вы, молодые, куда-то торопитесь и не обращаете внимания на то, что вокруг. Посмотри, как красиво в этом году цветут розы! Наш сад превратился в рай.

Джангир с величайшей осторожностью, на которую только был способен, вел под руки прабабушку к ее любимым цветам. Розы были самые разные: ярко-алые, желтые, кремовые, розовые… Их посадила сама Ава в первый же год после покупки дома. Стоя тогда на участке с саженцами в руках, она молила Всевышнего даровать ее семье покой и возможность считать это место своим домом.

Джангир же, сжимая морщинистую ладонь прабабушки, думал о том, сколько труда довелось познать ее рукам, пока их семья не сколотила состояние. Это были руки труженицы, не знавшей легкой жизни.

— Как дивно пахнут розы, Джангир! — Ава прикрыла глаза. — Ароматы напоминают мне дом моего отца и нашу жизнь в Иране до того, как мы сбежали сюда.

Джангир слышал историю побега бесконечное количество раз и считал, что прабабушка придает слишком много значения прошлому, но никогда ее не перебивал. Очень болезненными были для нее эти воспоминания. Ава тяжело села в плетеное садовое кресло, рядом с ней на земле устроился и ее правнук. Всматриваясь в распустившиеся бутоны роз, которым был отведен всего один сезон, она чувствовала скоротечность времени.

— Мой отец часто вспоминал другую землю, Ирак, и как его семья сбежала в Иран во время очередной войны, надеясь найти покой там. Кто же знал, что придется бежать и оттуда. Наверное, моя смерть близка, раз я начинаю задумываться об этом и страшиться того, как бы однажды не пришлось убегать и от османов.

— Что ты такое говоришь, бабушка? — Внук поцеловал руки Авы, покрытые пятнами цвета жженого сахара. — Ты будешь жить еще очень долго. Разве не ты говорила, что не ляжешь в могилу, пока я не женюсь?

Ава засмеялась, поглаживая лицо Джангира. Ее смех, бывший когда-то подобным разливу ручья, звучал хрипло и прерывисто. Знал бы Джангир, как тяжело ей давался каждый прожитый день.

— Так не женишься ты. Все учишься да учишься. Какой толк быть таким умным, если нет семейного очага? — Горькая улыбка Авы испещрила ее лицо морщинами. Каждая из них, словно дорога прожитых лет, изгибалась, сворачиваясь в тугой узел с другими.

— Женюсь я, женюсь. Ты будешь танцевать на моей свадьбе, а после увидишь еще одного своего потомка. Знаешь, сколько их будет всего? — Джангир раскрыл ладони.

— Сколько? — втянулась в игру улыбающаяся Ава.

— Тысячи! Десятки тысяч! И каждый будет помнить тебя.

— Ах, маламен, да пойдут твои слова прямо в уши Создателя. — Ава уткнулась в темя Джангира, стараясь дышать ровнее и не пугать своего любимца подступающим приступом кашля.

Так и сидели Ава и Джангир в ароматном облаке роз, беседуя и созерцая цветы. Прародительница и потомок, волею судеб заставшие друг друга. Беспечные времена скоро уйдут в прошлое. Джангир об этом не подозревал, доказывая бабушке, что сможет сделать карьеру юриста в Стамбуле среди «этих мусульман». Ава же, пережившая на своем веку уже два переселения, сжимала кончики узорного платка, покрывавшего ее седые волосы, и мысленно молилась за будущее своего рода. Ее сердце было неспокойно.

Примечания

1

Молитва, с которой начинают день верующие езиды. Они считают, что до их появления уже существовали семьдесят два древних народа. — Здесь и далее примеч. авт.

2

Бог (езид.).

3

Ласковое обращение на езидском языке.