1907

Бо Ларсон (2024)

Когда-то на этих мрачных улицах изуверствовал Джек Потрошитель… Настали новые времена, технический прогресс изменил жизнь людей, но вот пороки остались те же самые. И вновь на улицах Лондона льется кровь, вот только неведомый убийца-декадент по прозвищу «Садовник» убивает не проституток, а юных, чистых девушек. Впрочем, у каждой жертвы есть своя зловещая тайна, свой скелет в шкафу. Скотланд-Ярд, как обычно, бессилен, и остановить изувера может только один человек… Обложка: MidJourney

6

На Бейкер-стрит я приехал за полночь. Как я и думал, ни Аделаида, ни мисс Остин и не думали ложиться.

— Папа! — набросилась на меня дочка. — Где ты был? Мы с Джоан от волнения чуть не умерли!

— Да, мистер Ватсон, — поддержала Аделаиду мисс Остин. — Не ожидала, что вы способны на такое.

— На что я способен, мисс Остин? — устало спросил я, вешая шляпу на крючок. — Не думаете ли вы, что я где-то отдыхал и прохлаждался?

Шеки барышни зарделись.

— Нет, сэр, ни в коем случае. Но мы привыкли ужинать в девять и ложиться спать в десять.

— Да, мисс Остин, я это знаю. Но, помнится, Аделаида хотела, чтобы ее отец продолжил дело Шерлока Холмса?

— Ты боролся со злом, папочка? — глазки Аделаиды вспыхнули.

— В каком-то смысле, да, дочка. Но это не значит, что ты должна ложиться спать в полночь. Пожалуйста, иди спать. И вы, мисс Остин.

Девушки послушно направились к лестнице.

— Папа! — вспомнила Аделаида. — Тебе из библиотеки прислали кучу книг! Я положила их на диван. Не знала, что ты тоже любишь французских символистов.

Мисс Остин и Аделаида скрылись в своих спальнях. Я взял с дивана стопку книг и поднялся по лестнице в мою комнату. То есть, в комнату Шерлока Холмса, конечно.

Кое-как раздевшись, я лег в постель и сразу же уснул. Давно у меня не было настолько хлопотливого дня.

Утром хотелось подольше понежиться в постели, но я переборол себя, и вышел к завтраку ровно в восемь. Почту уже принесли. Я взял «Таймс» и, бросив взгляд на первую полосу, поморщился. Пресса все-таки ухватилась за убийство Беатрис Пройслер.

ДЖЕК-ПОТРОШИТЕЛЬ ВЕРНУЛСЯ?

Крупные черные буквы занимали едва ли не всю полосу. В статье сообщалось, что полиция пыталась утаить жуткое убийство шестнадцатилетней девушки. В прессу обратились родители Беатрис, которые не удовлетворены ходом расследования и опасаются, что кошмарное преступление останется безнаказанным.

Особенно меня поразила концовка статьи, в которой сообщалось, что полиция, испытывающая сложности с поиском убийцы, обратилась к доктору Джону Ватсону, ближайшему другу и единственному биографу великого сыщика Шерлока Холмса, погибшего 16 лет назад в Швейцарии. Предполагается, что Ватсон поможет следствию, восстановит справедливость и отомстит за гибель девушки.

Я отложил газету. Лестрейд напрасно надеялся скрыть преступления от газетчиков, но инспектор справедливо предполагал, что охочая до сенсаций пресса свяжет убийство Беатрис Пройслер с Джеком-потрошителем, повышая градус истерии в обществе. Хорошо хоть, что пока в «Таймс» нет ни слова о похищении Ирэн Вулф, но это, безусловно, ненадолго.

Едва я успел доесть омлет с беконом, пришел Лестрейд. Увидев его, я отложил вилку и нож: инспектор был живой иллюстрацией известного выражения «на нем лица не было».

— Что случилось, Лестрейд? — спросил я, хотя уже знал ответ. Знал, но до последнего надеялся, что я окажусь не прав.

— Найдено тело Ирэн Вулф, — глухо сообщил инспектор, разбивая мою надежду на мелкие осколки.

Даже самому лютому врагу не пожелаю пережить то, что пережил я в этот момент. Я почувствовал себя самым ничтожным, самым мелким и суетливым существом в мире, вроде тушканчика. Мне хотелось рыдать, хотелось рвать на себе волосы. Кем я себя возомнил, какой из меня детектив?! Я ничем, совершенно ничем не смог помочь несчастной девушке.

— Садовник? — выдавил я из себя.

— Да, Ватсон. Почерк тот же. Но есть нюансы. Я еду на место преступления, вы со мной?

Кажется, он ждал, что я скажу: «С меня хватит, я не Шерлок Холмс». И, видит Бог, я собирался это сказать, но вспомнил лицо отца Ирэн, вспомнил его полные боли слова, адресованные мне, и поднялся.

— Да, Лестрейд, я еду с вами. Но подождите минуту.

Поднявшись в комнату Холмса, я взял из сейфа кобуру с револьвером и надел ее на пояс.

Полицейская машина неслась по Финчли-роуд в сторону Гладстон-парка — достаточно отдаленного от центра города и непопулярного среди лондонцев.

По пути Лестрейд сообщил мне, что Гая Барлоу и Юджина Блащиковски отпустили из полиции вскоре после того, как поступило известие об обнаружении тела Ирэн Вулф. Оба выразили намерение подать на полицейское управление в суд за незаконное лишение свободы.

— Ватсон, разрешите дать вам совет.

Я с некоторым удивлением взглянул на Лестрейда.

— Конечно, инспектор.

— Не думайте о словах мистера Вулфа, не считайте себя виноватым. Вы сделали все, что смогли, сэр. То, что сказал вам Вулф, родственники пропавших говорили мне сотни раз. Если бы я позволял собакам моей души грызть меня после каждого трагического случая, я бы не смог работать. И Шерлок Холмс, ваш друг, тоже не смог бы, поверьте. В этот раз Садовник, к несчастью, переиграл нас, но мы обязаны продолжать бороться с ним, пока не отправим на виселицу или не пристрелим, как бешеного пса.

— Спасибо, Лестрейд, — искренне сказал я.

Машина остановилась у Гладсон-парка. На входе дежурили констебли, полицейские расположились и по всему периметру.

— Вот дьявол, — выругался инспектор, заметив группу журналистов. — Грифы уже прилетели.

Как только мы вылезли из автомобиля, «грифы» накинулись на нас.

— Детектив, почему полиция пыталась скрыть убийства в Лондоне?

— Потрошитель вернулся?

— Доктор Ватсон, как поступил бы Шерлок Холмс?

— Доктор, почему вы вообще решили, что вы — сыщик?

— Без комментариев, господа! — выкрикивал Лестрейд, пока мы продирались сквозь толпу журналистов.

Пробившись к парковым воротам, Лестрейд под страхом увольнения приказал констеблям никого не пускать на территорию. Быстрым шагом мы направились по липовой аллее вглубь парка.

Тело Ирэн Вулф находилось на небольшой полянке у старого дуба — единственного дуба в преимущественно липовом и еловом парке.

— Дева Мария, — проговорил Лестрейд. — Человек ли творит это?

Садовник снова создал кошмарную инсталляцию, но на этот раз он не обошелся одним только телом девушки, а использовал большой кусок фиолетовой шелковой ткани. Ткань была разрезана на семь одинаковых отрезков. Три отрезка убийца разместил внизу, расположив их подобно лепесткам какого-то цветка. В центре Садовник уложил туловище Ирэн, лишенное рук, ног и головы. Туловище прикрывали оставшиеся четыре отрезка ткани, из которых виднелись руки и голова девушки с копной каштановых волос.

— Пять нежнейших цветков распустились в саду, — проговорил Лестрейд.

— Вы тоже заметили, инспектор? — встрепенулся я.

— Заметил что?

— Садовник пытается сделать из тел цветы. Беатрис была ромашкой, а Ирэн… пожалуй, отдаленно это напоминает ирис, вы не находите?

— Я не нахожу, доктор, — мрачно отозвался Лестрейд. — Мне это совсем не напоминает ирис, но, очевидно, вы правы. Убийца делает из трупов цветы, и в его планах еще три таких эээ композиции. Имена двух мы знаем — Розамунд и Эмбер, а вот кто третья, известно только Садовнику.

— Тело необходимо отправить на экспертизу, — перебил я его. — Нужно знать, не изнасилована ли девушка. Да, и язык…

Я наклонился. Рот Ирэн был приоткрыт, губы, которые еще совсем недавно были алыми и свежими, посинели.

— Язык на месте, — сообщил я.

Инспектор удивленно присвистнул, затем позвал констеблей и приказал им заняться эвакуацией тела. Я обошел вокруг «инсталляцию» Садовника, в надежде найти хоть какую-то зацепку. Сделав пару шагов по направлению к дубу, я увидел в траве нечто, показавшееся мне поначалу листом лопуха.

— Лестрейд!

Инспектор приблизился ко мне. Я держал в руках носовой платок из фиолетового шелка. В углу платка белыми нитками было вышито одно слово: «ИРИС».